Текст 1
(1)Тогда, когда началась большая перемена, когда всех нас по случаю холодной, но сухой и солнечной погоды выпускали во двор и на нижней площадке лестницы я увидел мать, то тогда только вспомнил про конверт и про то, что она, видно, не стерпела и принесла его с собой. (2) Мать, однако, стояла в сторонке в своей облысевшей шубёнке, в смешном капоре, под которым висели седые волосики (ей было тогда уже пятьдесят семь лет), и с заметным волнением, как-то ещё более усиливавшим её жалкую внешность, беспомощно вглядывалась в бегущую мимо ораву гимназистов, из которых некоторые, смеясь, на неё оглядывались и что-то друг другу говорили. (3) Приблизившись, я хотел было незаметно проскочить, но мать, завидев меня и сразу засветясь ласковой, но не весёлой улыбкой, позвала меня – и я, хоть мне и было ужас как стыдно перед товарищами, подошёл к ней. (4) – Вадичка, мальчик, - старчески глухо заговорила она, протягивая мне конверт и жёлтенькой ручкой боязливо, словно она жглась, касаясь пуговицы моей шинели, - ты забыл деньги, мальчик, а я думаю – испугается, так вот – принесла. (5) Сказав это, она посмотрела на меня, будто просила милостыни, но, в ярости за причинённый мне позор, я ненавидящим шёпотом возразил, что нежности телячьи эти нам не ко двору, что коли деньги принесла, так пусть сама и платит. (6) Мать стояла тихо, слушала молча, виновато и горестно опустив старые свои ласковые глаза, - я же, сбежав по уже о пустевшей лестнице и открывая тугую, шумно сосущую воздух дверь, хоть и оглянулся и посмотрел на мать, однако сделал это не потому вовсе, что мне стало её сколько-нибудь жаль, а всего лишь из боязни, что она в столь неподходящем месте расплачется. (7) Мать всё так же стояла на площадке и, печально склонив свою голову, смотрела мне вслед. (8) Заметив, что я смотрю на неё, она помахала мне рукой и конвертом так, как это делают на вокзале, и это движение, такое молодое и бодрое, только ещё больше показало, какая она старая, оборванная и жалкая. (9) На дворе, где ко мне подошли несколько товарищей и один спросил, что это за шут гороховый в юбке, с которым я только что беседовал, я, весело смеясь, ответил, что это обнищавшая гувернантка и что пришла она ко мне с письменными рекомендациями. (10) Когда же, уплатив деньги, мать вышла и, ни на кого не глядя, сгорбившись, словно стараясь стать ещё меньше, быстро, как только могла, стукая стоптанными, совсем кривыми каблучками, прошла по асфальтовой дорожке к воротам, - я почувствовал, что у меня болит за неё сердце. (11) Боль эта, которая столь горячо ожгла меня в первое мгновение, длилась, однако, весьма недолго. (По М.Агееву)
Текст 2
(1)Почти каждый, кто воевал, был ранен хотя бы однажды. (2)Кто-то помог ему на поле боя. (3)И сам он спасал других. (4)Помощь товарищу, подчас связанная со смертельным риском, стала обыкновенным делом каждого дня войны. (5)Шёл 1942 год. (6)Однажды, вернувшись в лагерь, партизаны одного из отрядов Белоруссии принесли раненого Степана Несынова. (7)Осколок задел бедро, прошил тело. (8)Фельдшер отряда Александр Вергун, осмотрев раненого, сказал: нужна операция. (9)Сделать её в лесу невозможно. (10)Все поняли, что Степан обречён. (11)Ему было двадцать лет. (12)Перед опасностью все равны на войне. (13)Глядя на раненого товарища, беспомощно распластанного на плащ-палатке, партизаны думали о том, что такое могло случиться с любым из них. (14)И боль товарища переживали, как свою собственную. (15)Никто ещё не знал в лагере, что командир М.К. Бажанов и комиссар А.И. Авдеев, склонившись над картой, стали прочерчивать маршрут из партизанского отряда к линии фронта. (16)Чтобы из-под Орши добраться до передовой, нужно было пройти по районам Витебской и Смоленской областей. (17)Из всех добровольцев отобрали шестерых отважных ребят: Павла Маркина, Виктора Правдина, Сергея Щербакова, Алексея Андреева, Ивана Головенкова. (18)Старшим группы шёл Борис Галушкин. (19)В партизанском отряде спешно собирались в дорогу. (20)Готовили носилки: к двум жердям прикрепили палатку. (21)Укладывали в вещмешки патроны и сухари. (22)Раненый Степан попросил положить рядом с ним гранату, привязал к кольцу шпагат. (23)Если будут окружать враги, он сам дёрнет за кольцо... (24)Отправляясь в путь, никто не знал, какие придётся преодолеть трудности и испытания. (25)Партизаны всегда находились в окружении, продуктов часто не хватало так же, как и патронов. (26)Поэтому, когда взяли на плечи раненого, почувствовали, как ослабли. (27)Часто сменяли друг друга. (28)Несли носилки, буквально шатаясь от усталости, местами, подняв их над собой, пробирались по пояс в болоте. (29)Шли только по ночам. (30)Выбирали самые глухие места в лесу. (31)«Тяжелее всех, конечно, приходилось раненому, - рассказывает Виктор Александрович Правдин. - Мы же трясли его, спотыкаясь в лесной чащобе. (32)К тому же многие из нас из-за плохого питания заболели куриной слепотой. (ЗЗ)Все предметы и расстояния в сумерках представлялись нам искажёнными. (34)Мы часто падали. (35)Даже роняли носилки. (36)Степан переносил всё мужественно». (37)В пути рану обрабатывали с помощью спирта и марганцовки, бинты кипятили над костром, нередко набрав в котелок болотной воды. (38)Потом на бинты пошли нательные рубашки. (39)Маленький подвижный гарнизон в любой момент был готов принять бой... (40)Чуть не попали в окружение к немцам, остановившись на ночь в одной из деревень...(41) С боем пересекли железную дорогу и спаслись, отчаянно отстреливаясь, только в болотах, скрывшись в темноте. (42)Партизаны вышли к своим в одном из районов Калининской области на девятнадцатый день пути. (43)На войне не раз происходили случаи, которые выходили за рамки обычных представлений о возможностях человеческой воли и его телесных сил. (44)Хирурги военного госпиталя установили, что состояние ран у Степана Несынова за время трудной дороги не ухудшилось, а улучшилось. (45)Не случилось заражения крови и загноения. (46)И это несмотря на болотную грязь, холод, тряску. (47)В подвиге товарищества сказался характер будущих победителей. (48)Они готовы были превозмочь и казавшуюся непосильной работу, и опасности, которые окружали их со всех сторон. (49)Воля к жизни соединилась с волей к Победе. (50)Спустя годы В.А. Правдин скажет: «Степан Несынов выжил потому, что верил в нас, а мы верили друг другу». (По Л.П. Овчинниковой)
Текст 3
Воробьи радости в пшенице боли.
Карл Любомирский
Я возлагаю огромную долю вины в победе массовой культуры, которая стала губителем искусства и истинной культуры, на просветителей восемнадцатого века и на прогрессистов девятнадцатого. Они были выдающимися умами, почти гениями – но своим творчеством убили в зародыше гениев грядущих поколений. Нет не сразу: вначале их учения должны были принести плоды. Сегодня эти плоды – налицо! Они заявили: все люди равны – и что бредовее – все одинаковы, все имеют право. Понимаете, равенство перед законом, это я еще туда-сюда могу признать: если человек не гений, то ему, видимо, лучше жить по распорядку коллектива. Но вот «одинаковость» - это ошибка, стоившая нашей цивилизации жизни. Именно просветители одарили нас «массовым потребителем: читателем, зрителем, слушателем». И вот пошла мода: ликвидация безграмотности, хождение в народ, организация народных театров. К чему это привело: все получилось. Вот только практика показала феноменальную штуку (это называется: что и требовалось доказать). Да, в СССР абсолютное большинство стало грамотным, во все библиотеки доставили поэтов и писателей (разрешенных, разумеется, но потом и это исправили). Более того: их стали читать! Более того: прочли! И что?! Да ничего: оказывается – не в коня корм! Им это ничего не дало. Ничего они не смогли понять. И как только у них появилась возможность самим заказывать музыку – они бросили искусство, которое в их глазах было лишь абракадаброй.
Поэтому теперь эти «образованные» плебеи читают (и требуют, заказывают – они же «потребитель») то, что они понимают. Дешевые детективы, дефективных юмористов, дешевые телесериалы и песенки под гармошку. Но мало этого: ведь им еще и уважение подавай, они хотят должности занимать, в столице жить, в солидные театры ходить. Вот и получилось, что они управляют, окают, гэкают, мимо нередко золотых толчков ходят и требуют видеть морды из ящика на театральной сцене - в постановке, доступной их интеллекту. Им дали в руки газеты, их как обезьян научили в дырку кидать бумажки с проголосованием – а они все равно делают это бестолково. Ну, не дано! Вот и получается трагифарс.
Как ученый я понимаю, что без эксперимента судить о предмете сложно, но иногда этот эксперимент слишком опасен. Ладно, это наши дурни – опаснее, что эта идиотская концепция одинаковости привела на наши улицы варваров: а они не желают цивилизовываться! Ведь мы же сами два века орем во все горло: вы – такие же, как и мы. Вот вам дороги, больницы, школы, оборудование. Вот вам телевизор: смотрите – вот как мы там у себя хорошо живем. И они поехали к нам «так» жить. Это же естественно! Это ясно было ежику. Они же не станут (и не смогут) у себя это создавать – ибо им такого не дано создать! А вот вселиться, захватить, разграбить, уничтожить – это им по силам. И это не они первые нас стали обзывать поработителями, которые надавали им все эти школы, больницы, дороги – нет! Это мы сами себя так назвали – и перевели все это на их языки. Просветили, так сказать. Потом сами перевезли – еще раз одарили. А после этого стали извиняться! Это же маразм – это даже не мазохизм. А Евросоюз опять принимает новых ненужных членов и миллиард долларов дарит Африке и строит какую-то гигантскую трубу для орошения. Запомните: каждый цент, каждый сантиметр коммуникации, каждый миллиграмм лекарства для них, каждый принятый (не)легальный эмигрант – это гвоздь в крышку гроба нашей цивилизации - наших стриженных газонов, концертов Баха, французских кондитерских, интеллектуальных кинофильмов и спокойных прогулок перед сном. Так что пора заказывать Шопена.
Текст 4
Александр Гельевич Дугин
попытки раскачать нравственные устои русского народа в ХХ веке предпринимались неоднократно. Первый раз большевиками, стремившимися заменить патриархальную нравственность русского народа революционной вседозволенностью. Не получилось. Уже при Сталине нравственные устои — семья, брак, коллективный труд на благо общества — стали возвращаться. Вторая попытка внедрить в наше сознание чуждые нам индивидуалистические черты поведения была предпринята либералами в 90-х годах XX века. Определённый успех это имело, хотя я не думаю, что он закрепится надолго.
Если искусственно не поддерживать идеи всеобщего потребления, накопления и обогащения любым путём при помощи средств массовой информации (особенно телевидения), наш народ естественным путём скоро вернётся к своим исконным коллективистским общинным ценностям. Что касается насилия, то люди убивают друг друга от бессилия, от безысходности, от отчаяния. Культурная надстройка нашего общества совершенно не соответствует внутренним ожиданиям народа. Нами правят антинародные, антирусские элиты, которые не заботятся вообще ни о какой модернизации страны, а лишь говорят об этом, на самом деле являясь агентами влияния Запада. Убеждён, что возврат российского общества к нормативам русских ценностей будет сопровождаться репрессиями против пока остающихся при власти «отцов» либеральных реформ.
Право на грех
Часто спрашивают: применимы ли в России так называемые «общечеловеческие ценности» — рыночная экономика, работающие демократические институты, соблюдение прав человека? Что касается рынка, то он был и будет всегда. Но рыночная экономика и особенно рыночное общество — это совсем другое дело! Это представление о том, что всё на свете имеет своё выражение в тех или иных дензнаках. Это противоположно нравственной ориентации русской культуры, которая не видит в деньгах высшей ценности. Поэтому элементы рынка в России возможны, а рыночная экономика как абсолютный идеал ведения хозяйства для нас категорически неприемлема.
Работающая демократия на Западе — это вообще нонсенс. Демократия там не работает, все выборы — с заранее известным результатом. Это не демократия, а фарс, в котором правит одна и та же политическая элита. Нужно ли нам это убожество? Думаю — нет. В России были и прекрасно действовали собственные демократические институты — земства и Советы, когда в них ещё не было коммунистов.
С правами человека дело обстоит и того хуже. Эти права в западном понимании термина давно перестали быть правами большинства. Там они сводятся к защите прав маргиналов, извращенцев, геев, лесбиянок, полудурков. Идеология «прав человека» абсолютно аморальна, поскольку предполагает право на грех. Для православных это категорически неприемлемо!
Таким образом, в обществе, которое нужно России, не должно быть представительской демократии, не должно быть рыночного общества, основанного на денежном эквиваленте всех ценностей, и не должно быть идиотской, противоестественной, извращенческой идеологии прав человека. Рынок, демократия и права человека — пошли вон!
Текст 5
…На даче я любил ходить по грибы, причем ходил я за ними – не для «дела», а ради удовольствия. Если все соседи вставали в пять утра и понуро шли осматривать сонные пеньки в чащу леса (куда, как им казалось никто не ходит – в итоге они все там и были), то я шел, когда проснусь, наиграюсь, соберусь – в итоге, часов в пять вечера, а то и в восемь. Причем, не очень далеко, иногда вообще – по заборчику дачного «кооператива». И всегда набирал полную корзину (это тоже талант – все дело в угле зрения). И когда я с ней шел по линиям – то постепенно привыкал к тем текстам, которые читаю во взглядах окружающих всю сознательную жизнь.
А сколько было комичного на даче?! Во-первых, все участники кооператива друг друга знали давно, многие были фронтовики или их любящие дети, и почти все работали в смежных конторах. И вот, получив этот смехотворный кусок глины, они все переругались: как правило, из-за десяти сантиметров при определении линии забора. А уж, сколько было крику, на чьей стороне делать дождевую канавку – это вообще на уровне Карибского кризиса. Председатель Подвигалкин (это я не выдумываю – все фамилии реально гоголевские) сразу взял под свой забор общественную скважину – и оттуда иногда выдавал порции воды ближайшим сообщникам. И все так мыкались. В итоге мои родители решили сделать собственную скважину напополам с соседями (ее обслуживанием – прокачкой и поддержанием в форме – естественно занимался мой всем готовый помочь папа: очевидно, сгонять излишки здоровья). И, естественно, полно к нам ходило ближних и дальних с ведрами (все, естественно, с открытым сердцем).
Поскольку ветеранам родина отдала глину (видимо, в память о библейских легендах), то там ничего не росло. Тогда мы заказали за три копейки пару машин с торфом и черноземом – и у нас вскоре заколосилась петрушка (а большего мне для развлечения и не надо – я был юным агрономом). Это не могло не вызывать страстной ненависти у похожей на мордовского бульдога соседки Котляровой (подчеркиваю - все фамилии реальные, и по всей вероятности, еще биологически живые), сын которой пил (и глину удобрял не должными темпами), а муж-ветеран страдал от стенокардии (его несколько раз откачивал все тот же мой папа). Да! Самое главное. Значит, когда все строились – было два подрядчика: один ставил сруб дома на кирпичный фундамент, а другой на бетонные сваи. Сваи были на одну копейку дешевле, поэтому народ поверил в то, что в этом варианте «у вас под домом не будет сырости (как под закрытым фундаментом)» - и согласился на трубы. Естественно вскоре трубы стали давать осечку – в итоге скупые платили дважды, подкладывая между ними кирпичи и с ожесточением смотря на тех, кто сразу выбрал фундамент (среди них были и мы).
А как все друг к другу ходили, да все смотрели, как бы, не дай бог, у соседа полковника вишни не созрели на полчаса раньше, чем у себя генерала (все генералы, полковники и майоры уже с утра стояли в обрезанных по трусы тренировочных штанах «служили» на грядках)? Я же очень любил каждый день заглядывать под листики, узнавая, насколько увеличился в размерах и окреп тот или иной огурчик.
Ну, и как любой ребенок, я любил играть. Например, прочтя «Волшебника изумрудного города», я принялся мастерить дуболомов: их фигурки у меня получались от сантиметров двадцати до полуметра. Наделал я их массу: помню, даже соседи приходили на них посмотреть (получалась мизансцена: одни дуболомы смотрят на других).
Е.Н Понасенко
Текст 6
(1)Для меня ясно одно: главные участники истории — это Люди и Время. (2)Не забывать Время — это значит не забывать Людей, не забывать Людей — это значит не забывать Время.
(3)Количество дивизий, участвовавших в том или ином сражении, со скрупулёзной точностью подсчитывают историки. (4)Однако они не смогут подслушать разговор в окопе перед танковой атакой, увидеть страдание и слёзы в глазах восемнадцатилетней девушки-санинструктора, умирающей в полутьме полуразрушенного блиндажа, вокруг которого гудят прорвавшиеся немецкие танки, ощутить треск пулемётной очереди, убивающей жизнь.
(5)Нам было тогда по двадцать лет. (6)Мы мечтали вернуться в тот солнечный довоенный мир, где солнце казалось нам праздничным солнцем, встающим над землёй изо дня в день по своей непреложной закономерности; трава была травой, предназначенной для того, чтобы расти; фонари — для того, чтобы освещать сухой апрельский тротуар, вечернюю толпу гуляющих, в которой идёшь и ты, восемнадцатилетний, загорелый, сильный. (7)Все ливни весело проходили над твоей головой, и ты был озорно рад блеску молний и пушечным раскатам грома; все улыбки в том времени предназначались тебе, все смерти и слёзы были чужими... (8)Весь мир, прозрачно-лучезарный, лежал у твоих ног ранним голубым апрелем, обогревая добротой, радостью, ожиданием любви. (9)Там, позади, не было ожесточённой непримиримости, везде была разлита зеленовато-светлая акварель в воздухе; и не было жёстких чёрных красок. (10)3а долгие четыре года войны, чувствуя близ своего плеча огненное дыхание смерти, молча проходя мимо свежих бугорков с надписями химическим карандашом на дощечках, мы не утратили в себе прежний мир юности, но мы повзрослели на двадцать лет и, мнилось, прожили их так подробно, так насыщенно, что этих лет хватило бы на жизнь двум поколениям.
(11)Мы узнали, что мир и прочен, и зыбок. (12)Мы узнали, что солнце может не взойти утром, потому что его блеск, его тепло способна уничтожить бомбёжка, когда горизонт тонет в чёрно-багровой завесе дыма. (13)Порой мы ненавидели солнце — оно обещало лётную погоду и, значит, косяки пикирующих на траншеи «юнкерсов». (14)Мы узнали, что солнце может ласково согревать не только летом, но и в жесточайшие январские морозы, вместе с тем равнодушно и беспощадно обнажать своим светом во всех деталях недавнюю картину боя, развороченные прямыми попаданиями орудия, тела убитых, которых ты минуту назад называл по имени. (15)Мы узнавали мир вместе с человеческим мужеством и страданиями.
(16)Время уже тронуло память: потускнели детали, полузабыты лица погибших, не так остро ощутимы в воспоминаниях запахи развороченных снарядами окопов, ты не пригибаешься инстинктивно на улице при отдалённом звуке отбойного молотка, напоминающем бой крупнокалиберного пулемета. (17)При вспышках праздничных ракет над крышами домов не рвётся из горла невольный крик: «Ложись!» (18)Уже привычно не выискиваешь взглядом место на углу, возле аптеки или универмага (место для огневой позиции с широким сектором обстрела), а случайно услышанный в сумерках крик ребенка не вызывает в памяти чёрные контуры разбитых деревень, печную гарь дымящихся развалин, обугленные сады, плач в темноте.
(19)Долгожданный мир (мы шли к нему четыре года) прочно вошёл в сознание — мир с блеском утреннего солнца на мостовых, с шелестом переполненных по вечерам троллейбусов и уютной на рассвете вознёй голубей на карнизах.
(По Ю. Бондареву*)
* Юрий Васильевич Бондарев (род. в 1924 г.) — русский писатель, прозаик, автор романов, повестей и рассказов. Участник Великой Отечественной войны.
Пояснение.
Основные проблемы:
1. Проблема исторической памяти. (Возможно ли понять драматизм и трагизм войны, изучая только труды историков?)
2. Проблема войны и мира; изменения в мироощущении солдата на войне. (Как меняется мироощущение человека на войне?)
3. Проблема мужества и стойкости человека на войне, (В чём проявляется стойкость и мужество человека на войне?)
Позиция автора:
1. Исторические документы, точно фиксирующие количество участников войны, ход событий, не могут показать того, как война отразилась в судьбах людей, в их сознании, душе, а без этого невозможно понять драматизм и трагизм войны.
2. Люди остро ощущают грань между миром и войной, в годы войны происходит переоценка ценностей: довоенный, мирный уклад жизни людьми воспринимается как истинная ценность. Картины смерти на войне, потеря друзей, ощущение постоянной смертельной опасности меняют человека внутренне, добавляют ощущение страдания, напряжённости и в то же время укрепляют мужество, волю к победе.
3. Мужество и стойкость на войне проявлялись в силе духа людей, преодолевающих страх смерти во имя победы: девушка-санинструктор умирает, помогая бойцам в блиндаже на передовой, бойцы преодолевают страх смерти перед танковой атакой; живые хоронят мёртвых, не оставляя их брошенными на поле боя, оставляя на дощечках имена погибших товарищей.
Текст 7
(1)В маленькой тёмной клетке с толстыми железными прутьями уже с десяток лет жила пара волков. (2)Хотя у многих обитателей зоопарка были имена, волки по- чему-то так и остались безымянными. (3)Волчица казалась совсем молодой, — она была худая, рыжеватая, высокая, с чуть косящими ярко-жёлтыми глазами. (4)Волк был крупный, с тяжёлой головой и тоже очень худой и плоский, как стиральная до- ска. (5)Длинная светлая грива закрывала его шею, и каждую весну во время линьки на ней подолгу висели безобразные клоки шерсти. (6)Он прихрамывал на обе задние лапы, и когда, вихляя, начинал ходить по клетке, то становился похож на инвалида, разбитого параличом. (7)В молодости волку удалось однажды убежать из клетки. (8)Но преодолеть высокий каменный забор, которым был огорожен весь зоопарк, он так и не сумел. (9)Утром его поймали, снова загнали в клетку и долго били железным прутом. (10)После этого он стал постоянно подволакивать задние лапы. (11)Волчица была очень привязана к нему, и он отвечал ей самой нежной и му- жественной любовью, на какую только был способен. (12)Они часто играли друг с другом, как щенки, и волчица всегда успевала нежно лизнуть его в нос. (13)Волк редко сердился на неё, но если это случалось, то становился свирепым и страшным: шерсть его подымалась дыбом, он морщил губы, открывая огромные, загнутые, как сабли, жёлтые клыки. (14)А волчица тут же падала по-щенячьи на спину и подыма- ла вверх лапы в знак своей полнейшей покорности. 16 17 18 19 Прочитайте текст и выполните задания 20–25. ВАРИАНТ 1 11 (15)Но чаще всего волки лежали и дремали, не обращая внимания на людей, и просыпались лишь тогда, когда рабочие начинали развозить мясо. (16)Знакомое поскрипывание тележки с мясом они улавливали мгновенно и преображались, — прыгали на сетку, махая хвостами и поскуливая от нетерпения. (17)Каждую весну, в апреле или мае, волчица приносила детёнышей. (18)Но толь- ко один раз за всю жизнь ей удалось выкормить своих волчат, — она была счастлива в то лето… (19)Потом её детей, подросших и крепких, продали в цирк. (20)Она-то, ко- нечно, этого не знала, но как больно, как тоскливо ей было тогда! (21)Будоража весь зоопарк, она выла днями и ночами, и ей подвывал волк. (22)Но ещё страшнее было тогда, когда её детёныши пропадали в тот же день, в который они появлялись на свет. (23)Ещё мокрые, не облизанные ею, они успевали только припасть к её разбух- шим соскам, как приходили люди, длинными железными палками выгоняли волков в соседнюю клетку и забирали всех волчат. (24)Она выла, рычала, грызла в ярости сетку, но что она могла?! (25)После того, как уносили её детёнышей, волчица лежала целыми днями не двигаясь, как мёртвая, ничего не ела, ничего не ощущала, кроме изнуряющей боли в груди, переполненной молоком. (26)Но шло время, она постепен- но оживала, будто и забывала о волчатах, снова начинала играть с волком и ласкала его порой так нежно, как ласкала бы своих исчезнувших детей.
(М. Д. Валеева*) * Майя Диасовна Валеева (р. 1962) — татарская писательница, автор книг о мире приро- ды и человека.
Текст 8
(1)Это случилось давно, осенью 1988 года, когда неожиданно рано, напутав с календарём, наступила зима. (2)Огромные, толстые льды покрыли северные моря и прижали к берегам Аляски несколько серых калифорнийских китов. (3)Животные метались на узкой полоске чистой воды между ледяными торосами и скалистыми берегами мыса Барроу. (4)С каждым днём полоска воды становилась всё меньше, и киты должны были погибнуть. (5)С берега за китами наблюдали жители посёлка, но помочь им не могли: не было ледоколов, способных взломать такие льды и пробить водный путь для погибающих морских животных.
(6)Помощь пришла из страны, обладавшей тогда самым мощным ледокольным флотом в мире. (7)Флагманский ледокол Дальневосточного пароходства «Адмирал Макаров» и дизель-электроход «Владимир Арсеньев» устремились на помощь.
(8)С рассветом подошли к огромным полям льда, тянущимся почти до самого берега, а там, впереди, за этими ледовыми нагромождениями, прижатые к берегам, погибали киты.
(9)Первым, круша льды, пошёл красавец ледокол, способный взламывать даже мощнейшие паковые торосы, за ним — дизель-электроход. (10)На обоих судах: опытные полярные капитаны, много лет работающие в Заполярье. (11)Спокойные команды, выверенные, чёткие решения, безукоризненное исполнение. (12)Тут понимают друг друга почти без слов.
(13)Работа предстояла сложная. (14)Пробить такой лёд этим гигантам было нетрудно, но как выйти точно на китов, что мечутся на узкой полоске свободной воды? (15)Как заставить их пойти в пробитый проход, поверив людям? 16) Как не дать льдам вновь сомкнуться, похоронив под собой животных?
(17)Такой практики эти морские волки не имели. (18)Ещё неделю назад шли в Заполярье на помощь гибнущим сухогрузам и успешно спасали и людей и корабли, и грузы. (19)То была часть обычной для них героической работы, а здесь — киты, которые боятся человека и не понимают его действий. 20) Им не скажешь: «Следуйте за мной, я проведу вас к спасению, на чистую воду, свободную ото льда». (21)Их не убедишь, что ты спасатель, а не китобой.
(22)Но эти суровые, немногословные люди, много раз смотревшие в глаза опасности, сделали невероятное и вывели морских исполинов в море. (23)Киты ушли в своё бесконечное плавание, забыв сказать добрым и смелым людям спасибо, а отважные полярники опять пошли мимо мыса Дежнёва в наши северные моря очередной пароход ждал их помощи. (24)Там была обычная их работа — проводить торговые суда через полярные льды, потому что без этих судов и их грузов невозможно поддерживать жизнь на Крайнем Севере нашей страны. (25)Потому что огромная держава должна твёрдой ногой стоять на этих холодных и далеких берегах, где живут замечательные и смелые люди.
(26)Ныне во Владивостоке, в чудесном месте с видом на Амурский залив стоит памятник спасённым китам, который привезли к нам в дар из Америки (27)И бывший капитан ледокола «Адмирал Макаров» Сергей Фёдорович Решетов может прийти сюда и вспомнить то дорогое и удивительное время и, возможно встретить здесь своего коллегу, капитана дизель-электрохода «Владимир Арсеньев» Руслана Зайнигабдинова и других отважных, скромных, так и оставшихся неизвестными участниками той ледовой эпопеи.
(По С. Сальникову)
Текст 9
(1)Взрослые слишком часто живут рядом с миром детей, даже не пытаясь понять его. (2)А ребёнок между тем пристально наблюдает за миром своих родителей, он старается постичь и оценить его. (3)Фразы, неосторожно произнесённые в присутствии малыша, подхватываются им, по-своему истолковываются и создают определённую картину мира, которая надолго
сохранится в его воображении.
(4)Одна женщина говорит при своём восьмилетнем сыне: «Я скорее жена, нежели мать». (5)Этим, сама того не желая, она, быть может, наносит ему рану, которая будет кровоточить чуть ли не всю его жизнь!
(6)Преувеличение? (7)Не думаю. (8)Пессимистическое представление о мире, сложившееся у ребёнка в детстве, возможно, в дальнейшем изменится к лучшему. (9)Но процесс этот будет протекать мучительно и медленно. (10)Напротив, если родителям удалось в ту пору, когда у ребёнка ещё только пробуждается сознание, внушить ему веру в незлобивость и отзывчивость людей, они тем самым помогли своим сыновьям или дочерям вырасти счастливыми. (11)Безусловно, различные события могут затем разочаровать тех, у кого было счастливое детство, и раньше или позже они столкнутся с трагическими сторонами бытия и жестокостью человеческой натуры. (12)Но, вопреки ожиданию, лучше перенесёт всевозможные невзгоды как раз тот, чьё
детство было безмятежно, прошло в атмосфере любви и доверия к окружающим, было наполнено приятными эмоциями и беззаботным спокойствием.
(13)Мы произносим при детях фразы, которым не придаём значения, но им-то они представляются полными скрытого смысла. (14)И взрослому человеку даже сложно представить, сколько невысказанных опасений, сколько невообразимых понятий начинает роиться в детских головках от этих, казалось бы, незначительных фраз! (15)Я вспоминаю, что, когда мне было лет пять или шесть, в наш городок приехала на гастроли театральная труппа и повсюду были расклеены афиши с названием спектакля «Сюрпризы развода». (16)Я не знал тогда значение слова «развод», но смутное предчувствие подсказывало мне, что
это одно из тех запретных, притягательных и опасных слов, что приоткрывают завесу над тайнами взрослых. (17)И вот в день приезда этой труппы городской парикмахер в приступе ревности несколько раз выстрелил из револьвера в свою жену, причём об этом преступлении, потрясшем весь город, рассказали при мне. (18)Каким образом возникла в моём детском сознании связь между этими двумя фактами, столь далёкими друг от друга? (19)Честно признаться, точно я не помню. (20)Только ещё очень долго я, несмотря на отсутствие связи между этими событиями, думал, что развод − это такое преступление, когда муж убивает свою виновную жену прямо на сцене театра.
(21)Разумеется, даже самые чуткие родители не в силах помешать зарождению сверхъестественных представлений и наивных догадок в головах их детей. (22)Ведь давно известно, что жизненный опыт так просто не передаётся и каждый самостоятельно усваивает уроки жизни, какими бы простыми или сложными они ни были. (23)Но остерегайтесь, по крайней мере, сами давать
ребёнку опасную пищу для воображения. (24)Мы избавим своих детей от тяжёлых переживаний, если будем всё время помнить о том, что они обладают обострённым любопытством и гораздо впечатлительнее нас.
(По А. Моруа) *
* Андре Моруа – французский писатель XX века.
Текст 10
(1)Когда Леонардо да Винчи сидел над чертежами летательной машины, он думал не о фугасных бомбах, а о счастье человечества. (2)Подростком я видел первые петли французского лётчика Пегу. (3)Старшие говорили: «Гордись − человек летает, как птица!» (4)Много лет спустя я увидел «Юнкерсов» над Мадридом, над Парижем, над Москвой…
(5)Машина может быть добром и злом. (6)Гитлер обратил машину в орудие уничтожения. (7)Люди глядели на небо с гордостью. (8)Гитлер решил: они будут глядеть на небо с ужасом. (9)Люди с радостью думали: мы поедем в автомобиле за город. (10)Гитлер решил: услышав звук мотора, люди будут бежать без оглядки.
(11)Но однажды настало время проверки. (12)Вначале немцы торжествовали. (13)Их танки исколесили всю Европу. (14)Гусеницы раздавили Францию и оставили борозды на полях древней Эллады. (15)«Юнкерсы» искалечили, казалось бы, неприступный Лондон. (16)И немцы послали свои машины на Россию − к горам Кавказа, к рекам Сибири. (17)Здесь-то приключилась заминка: машины не сломили воли человека. (18)Есть в войне много горя, много разрушений, война − не дорога прогресса, война − страшное испытание. (19)Но есть в войне и нечто высокое: она даёт людям мудрость. (20)Эта война принесла человечеству великий урок: реванш человека.
(21)Сердце бойца гитлеровцы пытались подменить мотором, солдатскую выдержку − бронёй. (22)Однако Отечественная война доказала торжество человеческого духа.
(23)…Батарея старшего лейтенанта Быкова отбила танковую атаку. (24)Огибая берёзовую рощу, пятьдесят танков надвигались на наши боевые порядки. (25)«Не пропустить!» − была команда Быкова. (26)Уже раненный, этот человек оставался на посту. (27)А после на поле боя чернели остатки двадцати шести немецких танков. (28)По замыслу немцев, эти танки должны были дойти до Индии. (29)Но они погибли. (30)У берёзовой рощи…
(31)Или вот ещё факты. (32)Десять краснофлотцев противотанковыми ружьями уничтожили двадцать три танка. (33)Моряк Тимохин сжёг шесть танков.
(34)А Севастополь? (35)Эпическая оборона этого города была торжеством человеческой отваги, когда небольшой, слабый гарнизон, без аэродромов, почти без танков, двести пятьдесят дней отражал атаки мощных вражеских дивизий и техники.
(36)Да, немецкие танки долго представлялись удавом, перед которым цепенела, дрожала как осиновый лист Европа. (37)Но им преградили путь люди. (38)Конечно, у нас были превосходные противотанковые орудия. (39)Конечно, наши бойцы справедливо зовут бронебойное ружьё Симонова «золотым ружьём». (40)Но как забыть об обычной гранате в руке бесстрашного бойца, которой враг страшился не меньше крупного снаряда? (41)Как забыть о могучем, полном отваги сердце воина?
(По И. Г. Эренбургу*)
Илья Григорьевич Эренбург (1891–1967) – русский прозаик, поэт, переводчик с французского и испанского языков, публицист, фотограф и общественный деятель.
Пояснение.
Основные проблемы:
1. Проблема значимости человеческого духа в войне эпохи технического прогресса. (Что сильнее: боевая машина или воинский дух? Может ли героизм воина, сила человеческого духа оказаться решающим фактором победы?)
2. Проблема роли нашей страны в Великой Отечественной войне. (Какую роль сыграла наша страна во Второй мировой войне?)
3. Проблема негативных последствий технического прогресса. (Может ли технический прогресс привести к негативным последствиям? Всегда ли новые изобретения в области техники приносят человечеству благо?)
4. Проблема осмысления уроков войны. (В чём заключается урок войны?)
Позиция автора:
1. Внутренняя сила человека, его отвага, стремление защитить свою Родину сильнее любого оружия. Победу нашей страны в Великой Отечественной войне принесли не столько отличное оружие и техника, сколько отвага бойцов.
2. Наша страна смогла остановить врага, перед технической мощью которого цепенела вся Европа. Она доказала торжество человеческого духа, дала великий урок мировой истории.
3. К сожалению, у технического прогресса, целью которого изначально является улучшение жизни людей, есть негативная сторона: изобретения могут быть использованы как средство уничтожения людей.
Текст 11
Рэй Брэдбери.
"451 градус по Фаренгейту"
"Произведения классиков сокращаются до пятнадцатиминутной радиопередачи. Потом еще больше: одна колонка текста, которую можно пробежать за две минуты, потом еще: десять - двадцать строк для энциклопедического словаря. Я, конечно, преувеличиваю. Словари существовали для справок. Но немало было людей, чье знакомство с "Гамлетом" - вы, Монтэг, конечно, хорошо знаете это название, а для вас, миссис Монтэг, это, наверно, так только, смутно знакомый звук,- так вот, немало было людей, чье знакомство с "Гамлетом" ограничивалось одной страничкой кратк