Возможные способы определения.
Поиски спутника.
Количество обнаруженных спутников — 0.
Местонахождение не обнаружено.
Широта/долгота — не определяется.
Высота над уровнем моря — не определяется.
Данные о передвижении отсутствуют.
Повторите попытку инициализации.
— Видите? — Холройд указал еще на одно маленькое окошко с красными точками, ползущими по орбитам. — Это спутники, которые находятся в зоне видимости. Если они зеленого цвета, значит, сигнал сильный, желтого — слабый. А красный цвет означает полное отсутствие сигнала.
— Мы что, уже заблудились? — раздался позади голос Блейка.
Помимо беспокойства в нем звучало некоторое удовлетворение. Нора сделала вид, будто не услышала.
— Если вы хотите воспользоваться спутниковой навигацией, нам надо выбраться из каньона, — произнес Холройд.
Нора бросила взгляд на крутые, почти отвесные каменные стены.
— Только после вас, — усмехнулась она.
Питер хмыкнул и выключил компьютер.
— Отличная машина, когда работает. — Он застегнул непромокаемый чехол ноутбука. — Но в здешних глухих краях высокие технологии бесполезны.
— Хотите, я вскарабкаюсь наверх и разберусь там со спутниковой навигацией? — с непринужденной улыбкой предложила Слоан Годдар.
Нора с удивлением посмотрела на нее.
— Снаряжение у меня с собой. — Девушка извлекла из седельной сумки пояс с разложенными по карманчикам всякими карабинами, крюками, зажимами и блоками. — Подъем примерно третьей степени сложности, — заявила она, смерив скалу оценивающим взглядом. — А может, всего лишь второй. В любом случае, мне доводилось совершать куда более рискованные восхождения.
— Проявите свои альпинистские навыки, когда действительно появится необходимость, — отрезала Нора. — Сейчас мы рисковать не будем. Определим маршрут традиционным способом.
— Вам решать, — добродушно пожала плечами Слоан.
— А я-то уже настроился на захватывающее зрелище, — разочарованно буркнул Смитбэк.
— Спутники нам недоступны, зато карты всегда под рукой. — Нора развернула схему Холройда.
Некоторое время она внимательно ее разглядывала, прикидывая среднюю скорость группы и время, проведенное в пути. На том месте, где они, по ее расчетам, находились, начальница экспедиции поставила жирную точку, написав рядом время и дату.
— Вижу, вы здорово разбираетесь в картах, — подал голос Холройд.
— Как и все археологи, — кивнула Нора. — Без них мы как без рук. Но, к сожалению, одно обстоятельство не позволяет доверять им полностью. — Она ткнула карандашом на пометку в углу листа: «Предупреждение! Данные не прошли полевой проверки». — В большинстве своем они создаются на основе результатов аэрофотосъемки, — пояснила Нора. — Но передвигаться по земле и делать снимки с самолета — не одно и то же. Вы же сами имели возможности убедиться, топографические карты порой расходятся с информацией, полученной при помощи вашего радара. А он, как вы говорите, обладает абсолютной точностью.
— Звучит не слишком обнадеживающе, — донесся до нее голос Блейка.
Свернув карту, Нора пришпорила лошадь, и группа возобновила движение. Стены каньона немного расступились. Ручей, наоборот, становился все уже. Кое-где он скрывался полностью, продолжая бег под землей, и лишь полоса влажного песка выдавала его присутствие. Каждый раз, встречая узкое боковое ответвление, начальница экспедиции делала на карте пометку. Слоан ехала чуть позади, иногда нагоняя ее.
— Я уже выяснила, что вы классный пилот и отличная наездница, — обратилась Нора к дочери профессора. — А теперь выясняется, что еще и скалолаз. Похоже, вы умеете все на свете.
— Ну, все — это сильно сказано, — усмехнулась Слоан. — Я совершенно не умею вышивать крестиком. Да и по части вязания не слишком большая мастерица.
Внезапно лицо ее стало серьезным.
— То, что я такая, — заслуга моего отца, — произнесла она куда более жестким тоном. — Или, быть может, его вина. Он воспитывал меня в полном соответствии со своими принципами. А принципов у него множество.
— Ваш отец — необычный человек, — заметила Нора.
— Несомненно, — кивнула Слоан, пристально глядя на нее.
Каньон, сделав очередной поворот, неожиданно раздался в стороны. Красноватые стены поросли кустами сушеницы, и косые солнечные лучи пробивались сквозь их листья. Нора взглянула на часы — начало пятого. Она обрадовалась, увидев широкий песчаный холм, вполне подходящий для лагеря. Располагался он достаточно высоко, и они могли не опасаться внезапного паводка. По берегам ручья в изобилии зеленела свежая трава для лошадей. В полном соответствии с названием из распадка круто в бок уходил Хард-Твист. Он резко сворачивал влево, и маячившая впереди стена песчаника создавала впечатление тупика. Задушенный скалами, раскаленный и сухой, новый каньон выглядел до крайности непривлекательно. До поры до времени путешествие проходило без особых затруднений, однако Нора прекрасно знала, как скоро оно перестанет походить на увеселительную прогулку.
Она придержала лошадь и подождала, пока подтянутся остальные.
— Здесь мы остановимся на ночлег.
В ответ раздались радостные возгласы. Свайр помог Блейку слезть с лошади. Профессор неуклюже хромал, потирая бедра и громогласно жалуясь. Холройд спешился самостоятельно, однако ноги у него подкосились, и он рухнул на землю. Нора помогла ему встать и прислониться к дереву. Обхватив ствол, Питер пребывал с ним в обнимку, пока затекшие конечности не пришли в норму.
— Что-то мне не нравится этот каньон. — К начальнице экспедиции подошла Слоан. — Если не возражаете, я пройдусь по нему немного и разведаю, что к чему.
Нора смерила взглядом отважную спутницу. Ветер растрепал темные волосы, правда, лишь подчеркнув ее красоту. В золотистом предвечернем свете янтарные глаза казались прозрачными, словно у кошки. Во время путешествия Норе не раз доводилось замечать, как некоторые участники экспедиции, в особенности Блейк, провожают дочь профессора восхищенными взглядами. В самом деле, она была чертовски хороша в тесной, взмокшей от пота клетчатой рубашке с расстегнутым воротом и узких потертых джинсах. Хотя наряд ее оставлял мало простора воображению, зато превосходно обрисовывал округлые формы.
— Отличная идея, — кивнула Нора. — Идите, а мы тем временем разобьем лагерь.
Нора и Свайр расседлали и развьючили лошадей. Седла и тюки с провизией они уложили на песок, затем бережно разместили в стороне непромокаемые сумки с компьютерами и прочим высокотехнологичным оборудованием. Тем временем Бонаротти, вооружившись лопатой, охотничьим ножом и прихватив свой огромный револьвер, с какой-то неведомой целью отправился вверх по каньону. Его костюм цвета хаки непостижимым образом оставался безупречно чистым и отглаженным.
Покончив с разгрузкой, Свайр вновь вскочил на Местизо. Во время путешествия он беспрестанно разговаривал с лошадьми или напевал им песенки собственного сочинения, незамысловатые по форме, зато весьма злободневные по содержанию. Вот и сейчас, направляясь к ручью верхом на вспотевшем жеребце, ковбой выдал очередной куплет:
Славный юный мерин,
Видишь ту лошадку?
Редко повстречать случится
Эдакую сладкую.
Как не пожалеть тут,
Что об эту пору
Не хозяин ты уже
Своему прибору.
У ручья он стреножил лошадей и повесил им на шею колокольчики наподобие коровьих. Расседлав Местизо, Свайр привязал его к колышку длинной веревкой. Покончив с делами, ковбой сел на камень, закурил сигарету, вытащил из кармана маленький засаленный блокнот и погрузился в наблюдение за подопечными, щипавшими прибрежную траву в лучах вечернего солнышка.
Нора с удовлетворением оглядела лагерь. Жара спадала, от ручья повеяло прохладой. Дикие голуби перелетали с одной стены каньона на другую, легкий запах можжевелового дыма приятно щекотал ноздри. В сгущающихся сумерках громко трещали цикады. Она сидела на поваленном дереве, погрузившись в приятную истому. Нора знала — следует воспользоваться остатками угасающего дня и сделать записи в журнале. Но сидеть без дела было так приятно. Блейк, устроившись у костра из можжевеловых поленьев, массировал ноги. Остальные, закончив хлопоты по устройству лагеря, присоединились к нему и теперь выжидательно глядели на большой котелок с кофе.
Под чьими-то ногами заскрипел песок. Секунду спустя из-за поворота появился Бонаротти с мешком на спине. Он бережно опустил ношу на расстеленную у огня чистую клеенку. Затем повар укрепил над пламенем гриль, поставил на него сковородку, извлек из сундука головку чеснока и мелко покрошил в шипящее масло. Рядом со сковородкой он водрузил кастрюлю с водой, предварительно насыпав в нее риса. Совершив все приготовления, Бонаротти развязал мешок и разложил на клеенке какие-то корни, клубни самой причудливой формы, связки трав и несколько колючих отростков грушевидного кактуса. Из разведки вернулась Слоан. Несмотря на усталый вид, глаза ее по-прежнему сияли и на губах играла неизменная улыбка. Она тихонько опустилась на бревно, наблюдая за манипуляциями повара. Со сверхъестественной ловкостью орудуя ножом, тот покрошил коренья и отправил их в кастрюлю. Такая же участь постигла клубни и травы. Потом настал черед кактусов. Он опалил колючки на гриле, снял жесткую кожицу, нарезал сердцевину мелкими кусочками и положил в кипящее масло с чесноком. Хорошенько перемешав содержимое сковородки, повар опрокинул его в кастрюлю и снял с огня.
— Ризотто с кактусами, диким картофелем, кореньями и римским сыром! — возвестил Бонаротти обычным бесстрастным голосом.
Повисло наряженное молчание.
— Чего выждете? — нарушила тишину Слоан. — Налетай, пока дают!
Участники экспедиции поднялись со своих мест и разобрали тарелки. Повар доверху наполнял каждый протянутый прибор, посыпая варево измельченными травами. Получив по порции, все вновь расселись у костра.
— Вы уверены, что это блюдо не опасно?
За шутливым тоном Блейка ощущалась откровенная обеспокоенность.
— Как знать, доктор, — со смехом ответила Слоан. — Но я все же советую вам рискнуть. Отказаться — значит подвергнуть себя еще большей опасности.
И она многозначительно покосилась на револьвер, торчавший из-за пояса Бонаротти.
Блейк нервно рассмеялся и опасливо поднес ложку ко рту. В следующее мгновение лицо его просветлело.
— Своеобразный вкус, — промычал он с набитым ртом.
— Кто не рискует, тот не ест кактусов! — Смитбэк тоже принялся за еду.
— Язык проглотишь! — ахнул Свайр.
Нора последовала их примеру и воздала должное очередному шедевру Бонаротти. Нежнейший рис буквально таял во рту, вкус грибов и сыра смешивался с изысканным ароматом трав и незнакомым терпким островатым привкусом. Неужели он действительно порожден колючими неаппетитными кактусами?
Шквал восторгов в свой адрес Бонаротти принял, как всегда, с непроницаемым лицом. Впрочем, спустя всего мгновение тишину в лагере нарушало лишь звяканье ложек.
Позже, когда все участники экспедиции готовились ко сну, Нора отправилась проведать лошадей. Свайр по обыкновению сидел поблизости на камне с блокнотом на коленях.
— Как дела, Роско?
— Лучше некуда. — До нее донеслось знакомое шуршание и хруст: Свайр извлек из кармана очередную упаковку имбирного печенья и отправил одно в рот. — Хотите? — Он протянул ей пачку.
Отрицательно покачав головой, Нора опустилась на соседний камень.
— Скажите, а что вы записываете?
— Так, кой-какие стишки. — Свайр стряхнул с усов крошки. — Излияния ковбоя. Это, так сказать, мое хобби.
— Правда? А можно взглянуть?
Он замешкался.
— Вообще-то это лучше слушать, а не читать. Но так и быть, держите.
Нора раскрыла потрепанный блокнот и, развернув страницы к костру, вгляделась в неровные строчки. По большей части творения Свайра оказались короткими, не более десяти-двенадцати строк. Они напоминали не столько стихи, сколько разрозненные отрывки шутливой поэмы. На последних листках она обнаружила произведения иного рода, более длинные и серьезные. Одно из них даже было написано на латыни. Перелистнув последнюю страницу, Нора увидела заголовок: «Ураган».
— Это о жеребце, на котором едет Смитбэк?
— Да, — кивнул Свайр. — Мы с ним старые приятели. Ковбой забрал блокнот и продекламировал вслух:
Вьюжной зимней ночью он предстал передо мной,
Пышногривый, норовистый молодой мустанг лихой.
Я скакал за ним с лассо, я его поймал
И отвел его в загон и прозванье дал:
Ураган, Ураган, недоверчив и упрям,
У тебя кривое брюхо и на морде шрам.
Лишь ослепшая кобыла на тебя положит глаз,
Но с тобой никто на свете в жизни не догонит нас.
О, сколько на родео нам выпало наград!
В Амарильо, в Санта-Фе всякий был нам рад.
Ты служил мне не за страх и уже не юн,
А теперь в твоем седле неуклюжий вьюн.
— Последняя строка мне не слишком удалась, — вздохнул Свайр, закрыв блокнот. — Надо еще поработать над концовкой.
— А Ураган и в самом деле был диким мустангом?
— Думали, я присочинил это для красного словца? В то лето, а я жил тогда в Вайоминге, вокруг только и разговоров было, что о гнедом мустанге, которого никто не может поймать. Он с легкостью уходил от погони, и никому не удавалось поставить ему клеймо. Едва заметив всадников, он сразу мчался в горы. А как-то ночью я его сам увидал. Была страшная гроза. Он, наверное, испугался молнии и подбежал к человеческому жилью. Я гонялся за ним три дня.
— Три дня? — недоверчиво переспросила Нора.
— Ну да. Отрезал ему путь в горы и теснил его, заставляя совершать круги вокруг ранчо. Всякий раз, приблизившись к дому, я брал свежую лошадь. Шестерых довел до полного изнеможения, но зато поймал этого сукиного сына. Конечно, пришлось немало попотеть, чтобы его приручить. Характер у него был бешеный. Несколько раз он перепрыгивал через изгородь из колючей проволоки и пытался уйти в горы. Но в конце концов мы подружились.
— Вот уж не думала, что вы пишете такие замечательные стихи.
— Лошадиные вирши, — усмехнулся Свайр, явно польщенный.
— А где вы выучили латынь?
— Папаша самолично преподал. Он был священником и, кажется, хотел впихнуть в меня все знания на свете. Вбил себе в голову, что без латыни я не сумею далеко пойти. Мы с ним дошли до третьей сатиры Горация. Но тут я не выдержал и сбежал из дома.
Свайр погрузился в молчание, задумчиво поглаживая усы и глядя в сторону лагеря.
— Чудной парень. — Он кивнул на Бонаротти. — Хотя по части стряпни настоящий дока.
Нора тоже отыскала глазами высокую, крупную фигуру повара. Тот закончил мыть посуду и готовился ко сну. Бонаротти надул матрас, смазал лицо ночным кремом и бережно спрятал волосы под сеточку.
— Что это он делает? — Свайр увидел, как повар засовывает в уши затычки.
— Кваканье лягушек мешает ему спать. — Материализовавшись из темноты, Слоан Годдар уселась рядом с ними.
Она рассмеялась низким, хрипловатым смехом, и отблески костра заиграли у нее в глазах.
— Наш повар все предусмотрел и даже захватил с собой беруши. А еще у него есть дивная шелковая подушечка пронзительно-розового цвета. Моя старая тетушка позеленела бы от зависти, если бы ее увидела.
— Чудной парень. — На этот раз в голосе ковбоя прозвучало откровенное неодобрение.
— Может быть, — повернувшись к нему, кивнула Слоан. — Но он не слюнтяй и не нытик, можете мне поверить. Я видела его в Денали во время снежной бури. Мороз стоял жуткий, а ему все было нипочем. Порой мне кажется, он вообще ничего не чувствует.
Повар меж тем забрался в палатку и застегнул вход на молнию.
— Слоан, вы видели что-нибудь интересное в каньоне? — поинтересовалась Нора.
— Все, что я видела, — заросли ивы, карликового кедра и камни, которые угрожают свалиться путникам на голову. Интересным все это вряд ли можно назвать.
— А далеко вы забрались?
— Думаю, мили на полторы.
— Лошади смогут там пройти? — подал голос Свайр.
— Смогут. Но нам придется поработать топорами, чтобы расчистить путь. И воды там почти нет.
Слоан бросила взгляд в сторону лагеря. Кто-то все еще сидел у костра, попивая кофе.
— Думаю, некоторые наши спутники окажутся неприятно удивлены, — произнесла она.
— А что значит «воды почти нет»?
— Это значит, что изредка там попадаются рытвины, наполненные мутной жижей. Чем дальше, тем их становится меньше. Но это еще не все. — Слоан вытащила из кармана карту и лазерную указку. — Я тут хорошенько изучила план местности. Ваш отец отыскал Квивиру вот здесь, в самом верху каньона.
— Верно.
Нора нахмурилась. Наличие у дочери профессора собственной карты ей не понравилось.
— А мы сейчас здесь. — Слоан передвинула луч указки. — Поглядите, что отделяет нас от Квивиры.
И она обвела участок, где линии высот сплелись в зловещий темный клубок. Горный хребет, высокий, неприступный, опасный.
— Я знаю, — произнесла Нора уверенным голосом. Самой уверенности она, правда, не испытывала. — Отец назвал его Хребет Дьявола. И пока что не вижу никаких причин для беспокойства.
— Значит, вы считаете, кони сумеют преодолеть подобную преграду? — Слоан выключила указку и сложила карту.
— Отец там прошел вместе с лошадью. Значит, и мы сумеем.
Слоан устремила на нее долгий, испытующий взгляд. Лицо ее, против обыкновения, сделалось серьезным, и все же веселые огоньки, доселе неизменно плясавшие в глазах девушки, окончательно не угасли. Она молча кивнула, по-видимому, сочтя довод Норы вполне убедительным.
На следующее утро после завтрака, по изысканности совершенно не уступавшего ужину, Нора собрала участников экспедиции возле оседланных лошадей.
— Сегодня нас ждет трудный день, — сообщила она. — Возможно, значительную часть пути нам придется проделать пешком.
— Меня это только радует, — подал голос Холройд. — А то от этой верховой езды у меня уже мозоли на… в таких местах, где мозолям быть не полагается.
В ответ на его слова раздался сочувственный гул.
— А мне можно выделить другую вьючную лошадь? — поинтересовался Смитбэк.
— Что, с Задирой общего языка не нашли? — усмехнулся Свайр, выпуская из ноздрей клубы табачного дыма.
— Этот зверь достал меня своими шутками. Он все время пытается попробовать, каков я на вкус.
Лошадь, словно понимая, о ком идет речь, затрясла головой и насмешливо заржала.
— Видно, догадывается, что ваши окорока не хуже ветчины, — предположил Свайр.
— Можете угостить его своими собственными!
— Напрасно вы боитесь. Он и правда шутит. Если бы он хотел вас укусить, он бы давно это сделал. Странно все-таки, что вы не поладили. Обоим чувства юмора не занимать. — Ковбой переглянулся с Норой.
К своему стыду, начальница экспедиции разделяла мнение Свайра и находила конфликт, возникший между журналистом и лошадью, не столько проблематичным, сколько забавным.
— Роско прав, — заявила она. — Перемены в пути нам ни к чему. Особенно когда в них нет крайней необходимости. Надеюсь, сегодня вы с Задирой лучше поймете друг друга.
Она вскочила в седло. Остальные последовали ее примеру.
— Мы со Слоан поедем вперед и будем выбирать дорогу. Роско — замыкающий.
Они двинулись по руслу пересохшего ручья. Лошади с трудом продирались сквозь густые заросли. Извилистый каньон оказался невероятно тесным, и несмотря на утренний час, камни уже дышали зноем. Путешествие становилось далеко не таким приятным, как накануне. Одна стена оставалась погруженной в густую лиловую тень, другую заливал солнечный свет, беспощадный, режущий глаза. Ветви кедров и ив смыкались над головами всадников, образуя подобие душного зеленого тоннеля. Отвратительные слепни невероятных размеров сопровождали их с беспрестанным гудением.
Заросли становились все гуще. Вскоре Норе и Слоан пришлось спешиться и прорубать путь. Работа оказалась тяжелой и утомительной, с обеих градом катил пот. В довершение всех бед редкие рытвины со стоячей водой не позволяли лошадям утолить жажду. И все же, несмотря на тяготы путешествия, участники экспедиции держались бодро. Исключение составлял Блейк. Узнав о необходимости беречь питьевую воду, он разразился целым потоком жалоб и негодования. Следовало подумать, как профессор покажет себя у подножия Хребта Дьявола. Судя по нынешнему поведению, Блейк уже пребывал на грани истерики. Постепенно Нора приходила к выводу, что необходимость терпеть бесконечное брюзжание и капризы — слишком высокая плата за возможное применение его знаний и опыта.
Через пару часов они добрались до большой мутной лужи, укрытой в тени широкого скального выступа. Лошади, почуяв воду, ускорили шаг, и Холройд выронил поводья вьючной лошади. Мерин по кличке Чарли не замедлил воспользоваться обретенной свободой. Со всех ног он поскакал к водоему.
— Назад! — заорал Свайр, но было слишком поздно.
Лишь у самой воды лошадь почувствовала, как ее копыта уходят в зыбучий песок. Животное испуганно заржало и забилось, пытаясь высвободиться. Чудовищно напрягая мускулы, мерин месил ногами песок и тину, вздымая фонтаны грязной воды. Всего за несколько секунд его затянуло на пару футов. Чарли в ужасе таращил глаза, бока его ходили ходуном.
Свайр бросился к лошади, выхватил нож и двумя ударами рассек ремни, крепившие вьюк. На глазах всей группы двести фунтов провизии соскользнули в жидкую грязь. Схватив поводья, ковбой что есть силы потянул, одновременно нахлестывая мерина кнутом по перемазанному крупу. С жутковатым чмокающим звуком песок неохотно выпустил жертву. Свайр с трудом освободил собственные ноги и отполз на безопасное расстояние, волоча седельные сумки. Оказавшись на твердой земле, он убрал нож в ножны, подхватил поводья Чарли и без единого слова вручил Холройду.
— Простите, — виновато пробормотал Питер, переводя взгляд с дрожащей лошади на растерянную начальницу экспедиции.
— Ладно, не переживай. — Свайр сунул за щеку пластину жевательного табака. — Со всяким может случиться.
И ковбоя, и тюки покрывал толстый слой вонючей грязи.
— Думаю, сейчас самое время сделать привал, — объявила Нора. — Заодно и перекусим.
Наскоро утолив голод и напоив лошадей, экспедиция двинулась дальше. К середине дня каньон затопила тяжелая удушливая жара, навевающая дремоту. Мертвую тишину нарушало лишь цоканье копыт да проклятия Смитбэка, адресованные вьючной лошади.
— Черт возьми! Убери, бандюга, от меня свои проклятые губищи!
— Он так выражает симпатию, — заметил Свайр. — А зовут его Задира.
— Когда мы вернемся в лоно цивилизации, этому чертову мерину придется забыть, как его зовут! — мрачно пообещал журналист. — Я лично отведу его на ближайшую мыловарню.
— Напрасно это вы. — Ковбой сплюнул желтой табачной слюной. — Парень не хотел вас обидеть.
Из Хард-Твист группа свернула в другой каньон, безымянный. Он оказался еще уже. Частые наводнения до блеска отполировали его стены. К счастью, растительность здесь оказалась не такая буйная, и продвигаться стало легче. Возле очередного поворота ущелье резко расширилось. Нора огляделась по сторонам и придержала коня, дожидаясь, пока подъедет Слоан.
— Видите это? — Она указала на длинный тонкий пласт почерневшей земли, окруженный камнями, возможно, специально принесенными сюда.
— Уголь, — кивнула дочь профессора.
Они спешились и осмотрели находку. От волнения у Норы перехватило дыхание. Достав из сумки пинцет, она подцепила несколько фрагментов и положила в герметичный контейнер.
— Нечто подобное я видела на Великой северной дороге в каньоне Чако. Похоже, мы наконец нашли ее. — Подняв голову, Нора встретилась глазами со Слоан. — Дорогу, которую в свое время обнаружил мой отец. По ней он и добрался до Квивиры.
— Значит, и мы окажемся там в самом скором времени, — прокомментировала девушка с неизменной сияющей улыбкой.
Они взобрались на лошадей и продолжили путь. Теперь на каждом повороте, в тех местах, где широкие выступы нависали над пересохшим руслом, им попадались остатки угля, иногда заключенного внутри каменного круга. Падриг Келли, как живой, стоял у Норы перед глазами. Она словно воочию видела его, едущего тем же путем. Словно его глазами разглядывала высокие каменные стены. Связь с отцом, казалось, безвозвратно утраченная после его исчезновения, обретала необычайную силу.
Около трех часов дня группа сделала привал, дав отдых лошадям. Люди устроились в тени одного из каменных козырьков.
— Вон, поглядите. — Холройд указал на зеленое растение, покрытое огромными цветами в форме воронок. — К вашему сведению, это дурман. Корни его содержат атропин — тот же яд, что и плоды белладонны.
— Не показывайте эту красоту Бонаротти, — усмехнулся Смитбэк.
— Некоторые индейские племена до сих пор едят его, чтобы вызвать галлюцинации, — сообщила Нора.
— Если так, то они постепенно приводят свои мозги в полную негодность, — нахмурился Холройд.
Они сидели, прислонившись к скале, и перекусывали орехами с сушеными фруктами. Слоан достала бинокль.
— Я почти уверена, что там скрывается маленькое поселение, — доложила она, изучив несколько каменных углублений, темневших в стене немного дальше по каньону. — Первое за все время пути.
Нора взяла у нее бинокль. Высоко над обрывом, в глубокой нише, ориентированной строго на юг, ей удалось разглядеть нагромождение камней явно искусственного происхождения. Именно такие возводили анасази для сохранения тепла зимой, а летом защищаясь от палящего солнца. Она даже различила низкую подпорную стену, идущую по дну ниши. Судя по всему, жилище состояло из нескольких комнат и круглого помещения для хранения запасов.
— Дайте мне взглянуть, — попросил Холройд. На целую минуту он безмолвно приник к окулярам. — Фантастика!
— В каньонах штата Юта сохранилось множество скальных поселений, — произнесла Нора.
— Но как люди жили среди голых камней? — Питер снова уставился в бинокль.
— Скорее всего, возделывали днище каньона, выращивали кукурузу, бобы и овощи. К тому же они охотились и собирали съедобные растения. Думаю, это жилище принадлежало одной семье, правда достаточно большой.
— Не представляю, как они растили здесь детей. Для того чтобы жить на краю обрыва, надо быть большими смельчаками.
— Возможно, анасази предпочитали меньшую опасность большей. Существует несколько версий того, почему они покинули селения на равнине и переселились сюда, в скалы. Согласно одной из теорий, таким образом они спасались от каких-то неведомых врагов.
— Да уж, без вражеских происков здесь точно не обошлось, — встрял в разговор Смитбэк. — Поселиться в таком диком местечке можно лишь с большого перепугу. Лифта здесь нет, и, похоже, во всей округе не отыщешь ни единой пиццерии.
— В этом деле есть чрезвычайно странное обстоятельство, — заметила Нора. — Мы не располагаем сведениями, подтверждающими, что анасази подверглись вражескому нападению. Нам лишь известно, что они внезапно оставили прежние жилища и скрылись здесь, среди скал. А потом ушли и отсюда, переселившись в район Четырех углов. Некоторые археологи предполагают, что главная причина подобных перемещений — внутриплеменные конфликты.
Слоан забрала бинокль и вновь принялась изучать скалу.
— Кажется, я знаю, как туда попасть, — заявила она. — Надо взобраться вон по тому склону. Наверху начинается тропа, которая ведет до широкого выступа. А уж оттуда до жилища рукой подать.
Оторвавшись от окуляров, девушка вопросительно взглянула на Нору.
— Давайте попробуем туда взобраться. — Сияние ее янтарных глаз сделалось еще сильнее. — У нас ведь есть время?
Нора взглянула на часы. Они и так безнадежно выбились из расписания. Часовая задержка уже ничего не значила. К тому же исследование древних руин, встречающихся на пути, входило в задачу их экспедиции. Покинутые пещеры, темневшие на выступе скалы, притягивали ее неодолимо. Вдруг отец тоже осмотрел их? Возможно, он даже нацарапал на одном из камней свои инициалы.
— Хорошо. — Она достала футляр с камерой. — Думаю, с подъемом мы справимся без особого труда.
— Я тоже пойду! — заволновался Холройд. — В колледже я немного занимался скалолазанием.
Почему бы нет, решила Нора, глядя на его раскрасневшееся лицо.
— Мистер Свайр будет только рад, если мы предоставим лошадям возможность отдохнуть подольше. — Она обвела глазами всех спутников. — Кто-нибудь еще хочет пойти с нами?
— У меня нет ни малейшего желания карабкаться по этой круче. — Блейк нервно хихикнул. — Я, знаете ли, дорожу собственной жизнью.
Арагон, оторвав взгляд от блокнота, отрицательно покачал головой. Бонаротти отсутствовал. По-видимому, повар отправился за новой партией кактусов и кореньев.
— Под вашим командованием, госпожа начальница, готов полезть хоть черту на рога. — Смитбэк лениво потянулся и поднялся с камня. — Неужели вы могли решить, будто я стану прохлаждаться здесь, пока вы там наверху любуетесь уютными интерьерами древних индейцев?
Они миновали ручей, перебрались через несколько валунов и вскарабкались по крутому склону. Каменная крошка градом осыпалась из-под ног. Здесь маленький отряд остановился перед стеной, уходившей вверх под углом примерно в сорок пять градусов.
— Это лестница анасази. — Нора указала на многочисленные углубления и выбоины. — Они делали их при помощи каменных молотков.