Выборка
В исследовании приняло участие 126 респондентов мужского и женского пола, являющихся пользователями различных социальных сетей: респонденты среднего возраста (45-60 лет) – 40 человек, старшие подростки (16-17 лет) – 37 человек и младшие подростки (12-13 лет) – 49 человек.
Процедура и методика исследования
Для определения специфики активности респондентов в социальных сетях и изучения их отношения к этой форме взаимодействия была разработана авторская анкета. Полученные данные были обработаны методом тематического анализа; для обработки данных использовалась также программа MicrosoftExcel 2010. Исследование проводилось в форме анонимного Интернет – опроса.
Результаты
Все участники исследования имели опыт взаимодействия в социальных сетях более 5 лет. Среди младших подростков больше половины были включены в эту форму взаимодействия с первого класса школы, а треть – с детского сада; у подавляющего большинства старших подростков данное взаимодействие началось со средней школы. Респонденты старшего возраста разделились примерно поровну на тех, кто создал аккаунты как только были созданы самые популярные в России социальные сети, и тех, кто вступил в эту форму взаимодействия после 2010 года, т.е. одновременно с большинством участвующих в исследовании подростков.
Наблюдаются различия в количестве виртуальных площадок самопрезентации: старшее поколение зарегистрировано одновременно в нескольких социальных сетях и активно пользуется 3-4 из них (Вконтакте, Facebook, Одноклассники, Инстаграм, ряд специализированных профессиональных сетей), подростки же предпочитаютменьшее их количество (ВКонтакте, Инстаграм). Практическое отсутствиеу них Facebook может быть объяснено тем, что в настоящий момент эта сеть более других рассчитана на предоставление текстового контента, предполагающего умение и желание вступать в различные дискуссии. Одноклассники же могут быть не востребованы этой аудиторией в силу того, что данная сеть изначально была создана для поиска одноклассников – т.е. ориентирована как раз на то поколение, которому сейчас около 45 лет. В итоге образ в виртуальном пространстве типичного респондента старшей возрастной группы оказывается представлен несколько раз, в основном через текстовые сообщения, с достоверным и подробным описанием социо-ролевых характеристик (образование, профессиональная принадлежность, сфера деятельности и пр.), - в отличие от пользователей подросткового возраста, которые представляют себя с большей опорой на визуальный контент (фотографии, видео) и сферу личных интересов.
|
|
Наблюдаются и существенные различия в том, как пользователи «строят»свои аудитории: лишь 15% респондентов старшего возраста предпочитают составлять свой круг виртуальных друзей из знакомых по реальному взаимодействию людей, а больше половины осознанно не делают основой своей аудитории реальных знакомых. В свою очередь, и старшие, и младшие подростки предпочитают взаимодействовать в первую очередь с теми, кто знаком им в реальной жизни (более 70%).Такие соотношения виртуальной и реальной аудиторий могут иметь несколько не взаимоисключающих объяснений: во-первых, служить косвенным свидетельством того, что подростки не видят большого различия между своей реальной и виртуальной жизнью; во-вторых, отражать тот факт, что старшее поколение имеет больший опыт коммуникации с незнакомыми людьми и легко переносит его в виртуальное взаимодействие; в-третьих, быть следствием большего количества критериев (например, общей профессиональной принадлежности), которые используются старшим поколением пользователейпри формировании ленты друзей. Интересно, что при этом во всех группах респондентов личное знакомство декларируется какзначимый критерий для добавления человека в виртуальные друзья (среди старшего поколения это важно для 45%, у младших подростков -59% и у старших – 54%). Но для старшего поколения основой выбора при добавлении человека в друзья является информационно содержательный контент, от него исходящий (более 70%), что совершенно не характерно для подростков (менее 10%).В итоге образ себя для пользователя старшей возрастной группы строится как окруженный пусть менее многочисленными (средняя величина френд-ленты для этих респондентов примерно в два раза меньше подростковой), но более различными по степени знакомства людьми.
|
|
Однако степень активности пользователя в виртуальном взаимодействии отражает не только стратегия формирования ленты друзей, но и частота удаления кого-либо из своей аудиторию Выяснилось, что чаще всего удаляют друзей старшие подростки (81%), пользователи среднего возраста и младшие подростки делают это несколько реже (60% и 51% соответственно).Для младших подростков подобная картина может объясняться характеристиками аудитории, которая состоит преимущественно из знакомых людей, с которыми так или иначе будет продолжаться взаимодействие в реальном мире; высокая частота удаления у старших подростков может свидетельствовать о присущей данному возрасту потребности в формировании нового круга знакомств, к расширению имеющихся связей – возможно, именно эти тенденции и нашли свое отображение в виртуальном мире. В определенной степени это подтверждается и декларируемыми причинами удаления из ленты друзей: подростки обеих возрастных групп в качестве основной причины удаления называют отсутствие общения с виртуальным другом; при этом старшее поколение не выделяет данный вариант в качестве значимой причины прекращения виртуальной дружбы.Отметим, что исследования цифровой компетентности подростков (Солдатова, Рассказова, 2014) указывают на то, что они пользуются социальными сетями именно для повседневной коммуникации, в то время как старшее поколение предпочитает использовать для этих целей электронную почту. Соответственно и удаление из друзей человека, с которым нет общения, может быть рассмотрено как своеобразный аналогпрерывания переставшего быть нужным и актуальным контакта. В свою очередь для старшего поколения самой значимой причиной удаления из ленты друзей является потеря интереса к публикуемому контенту (около 60%). Иными словами, старшее поколение заинтересованно в первую очередь в информационной составляющей, которая исходит от их виртуальных друзей, а подростки – в самом процессе виртуального взаимодействия, которое тесно взаимосвязано с реальным общением (так, например, ссора в реальной жизни является для них достаточно частой причиной – 25% - удаления из друзей в социальных сетях).
|
|
В том, что касается предпочитаемых видов активности в пространстве социальных сетей, то были обнаружены следующие, вполне ожидаемые, различия. У подростков (как старших, так и младших), на первое место выходит развлекательная активность: 86% опрошенных младших подростков 63% старших используют социальные сети для просмотра видео- и прослушивания аудио-контента. Старшее поколение использует социальные сети подобным образом лишь в 20% случаев,отдавая предпочтение чтению и перепостам чужого текстового контента (80%), оценивая его с точки зрения информационной насыщенности. При этом декларируемая функциональность социальных сетей для всех групп респондентов выглядит несколько иначе: большинство из них, вне зависимости от возраста, указывает на коммуникационную составляющую, что связано, на наш взгляд, с уже утвердившимся в массовом сознании образом Интернета в целом. Соответственно, в случае подростковой выборки конструируемая виртуальная идентичность приобретает более «досуговый» характер, а в случае пользователей старшего возраста – «информационный».
Общение, вне зависимости от того в каком пространстве оно происходит, предполагает не только определенную тематику, но и отношение к «запретным» темам. Вне зависимости от возраста пользователи в подавляющем большинстве (более 80%) считают, что таковые в социальных сетях существуют, при этом наиболее распространенной среди них является личная жизнь. Для старшего поколения это понятие включает в себя сексуальные предпочтения, супружеские измены и глубоко личные переживания, а подростки выделяют проблемы с учебой и отношения с родителями; следующими по значимости из «запретных тем» для всех респондентов являются вопросы, связанные с религиозными и политическими предпочтениями. Собственно, именно табуированные темы оказываются «водоразделом» реального и виртуального взаимодействия – большинство опрошенных готовы обсуждать их при личном общении.
Построение виртуального образа себя в пространстве социальных сетей невозможно представить без получения от аудитории отклика на предоставляемую информацию (в виртуальном пространстве одним из инструментов получения такой обратной связи являются лайки и репосты контента). Менее всего из всех групп респондентов в получении такого отклика оказались заинтересованы младшие подростки: больше половины из них не следят за обратной связью, в отличие от пользователей других возрастов, которые рассматривают ее как способ эмоциональной поддержки и нередко оценивают эффективность своей виртуальной самопрезентации через количество полученной позитивной обратной связи.
Выводы
Таким образом, были выделены следующие различия в активности в социальных сетях у пользователей различных возрастных групп. Пользователи старшего возраста используют большее количество социальных сетей одновременно, а подростки ограничиваются одной или двумя площадками. Формируя аудиторию для взаимодействия, подростки переносят в виртуальное пространство контакты из своей повседневной реальной жизни, а старшее поколение заинтересовано в их расширении, в том числе и за счет не знакомых в реальной жизни людей. Причиной добавления человека в круг виртуальных друзей у старшего поколения является интерес к создаваемому контенту, «информационная привлекательность» потенциальных партнеров по виртуальному взаимодействию. Оно использует социальные сети не только для поддержания имеющихся контактов, но преимущественно для поиска новых – что не очень интересно подросткам, особенно младшим. С функциональной точки зрения подростки используют социальные сети преимущественно для развлечения, а старшее поколение – для получения информации. Для старших подростков и пользователей среднего возраста важна возможность получения эмоциональной поддержки в виртуальном взаимодействии, что менее характерно для младших подростков. Эти особенности активности в виртуальном взаимодействии определяют итоговые виртуальные самопрезентации для всех групп респондентов.
Литература
Белинская Е. П. Взаимосвязь реальной и виртуальной идентичностей пользователей социальных сетей // Образование личности. 2016. №2. С. 31-34.
Войскунский А. Е.., Евдокименко А.С., Федунина Н. Ю. Сетевая и реальная идентичность: сравнительное исследование // Психология. Журнал Вышей школы экономики. 2013. Т. 10. № 2. С. 98–121.
Гофман И. [ GofmanI.] Представление себя другим в повседневной жизни. М.: КАНОН-Пресс, 2000.
Кастельс, М. Власть коммуникации: учеб.пособие / М. Кастельс; пер. с англ. Н. М. Тылевич; под науч. ред. А. И. Черных. — М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2016. — 564 с.
Солдатова Г.У., Рассказова Е.И. Психологические модели цифровой компетентности российских подростков и родителей. // Национальный психологический журнал. 2014. №2(14).C. 27-35
AliAlassiri A., Muda M.B., Ghazali R.B. Strategic Self-Presentation on Social Networking Sites // New Media and Mass Communication. 2014. V. 32. P. 44 - 53
Back М. D., Stopfer J. M., Vazire S., Gaddis S., Schmukle S. C., Egloff1 B., Gosling S. D. FacebookProfilesReflectActualPersonality, NotSelf-Idealization // PsychologicalScience, 2010. № 3Р. 372–374
Buffardi L., Campbell W.K., Narcissism and Social Networking Web Sites // Personality and Social Psychology Bulletin. 2008. V.45(4). P. 1303 - 1314
Ellison, N. B., Steinfield, C., Lampe, C. The benefits of Facebook "friends:" Social capital and college students' use of online social network sites // Journal of Computer-Mediated Communication. 2007.V.12(4). P. 1143–1168
Hogan, B. The presentation of self in the age of social media: Distinguishing performances and exhibitions online // Bulletin of Science, Technology & Society. 2010.V. 30(6). P. 377–386.
Herring, S. C., &Kapidzic, S. Teens, gender, and self-presentation in social media.In J. D. Wright (Ed.), International encyclopedia of social and behavioral sciences, 2nd edition. Oxford: Elsevier. 2015. Prepublication version: https://info.ils.indiana.edu/~herring/teens.gender.pdf
Liu, H. Social Network Profiles as Taste Performances // Journal of Computer-Mediated Communication, 2007. V.13(1). P. 252-275.
Smock, A., Ellison, N. B., Lampe, C., Wohn, D. Facebook as a toolkit: A uses and gratification approach to unbundling feature use // Computers in Human Behavior. 2011.V.27(6), p.2322–2329.
S ulerJ. Psychologyofcyberspase– 1997URL: https://users.rider.edu/~suler/psycyber/psycyber.html
Suler J. The Online Disinhibition Effect // Сyberpsychology& behavior V. 7, N 3, 2004. p. 321 – 325
Rui J., Stefanone M. Strategic self-presentation online: A cross-cultural study // Computers in Human Behavior. 2013. V.29. P.110 - 118
Zhao, S., Grasmuck, S., Martin, J. Identity construction on Facebook: Digital empowerment in anchored relationships //Computers in Human Behavior. 2008. V. 24. P.1816-1836
Сведенияобавторах
БелинскаяЕленаПавловна. Докторпсихологическихнаук, профессор, кафедрасоциальнойпсихологии, факультет психологии, Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова, ул. Моховая, д. 11, стр. 9, 125009 Москва, Россия; ведущий научный сотрудник, лаборатория психологии подростка, Психологический институт РАО, ул. Моховая, д. 9, стр. 4, 125009 Москва, Россия;.
E-mail: elena_belinskaya@list.ru
Франтова Джессика Константиновна. Аспирант, лаборатория психологии подростка, Психологический институт РАО, ул. Моховая, д. 9, стр. 4, 125009 Москва, Россия;.
E-mail: darkhope@gmail.com
BelinskayaE.P., FrantovaD. K.