Второе столь же длительное путешествие "Севера" было по Байкалу — двигались они на коньках и с парашютами, которые надевали не на спину, а на грудь и, благодаря попутному ветру, мчались по льду с приличной скоростью. "То ли катились, то ли летели, то ли ехали, то ли шли мы по 50 километров в день, а потом, вечерами, ноги гудели!" — смеется Леонид Петрович.
В Байкал Букрин влюбился на всю жизнь. И в 2016 году он решил сделать шаг, который вряд ли в молодости мог сам от себя ожидать.
— Я решил пойти в одиночный поход по льду озера, — говорит он, признаваясь, что единственное, чего опасался, — это волков, которые водятся на побережье. — Мне и раньше приходилось ходить в одиночку, но таких масштабных путешествий еще не было. Три дня мой путь пролегал вдоль "музейной" железной дороги протяженностью около 100 километров. На этом участке по берегу Байкала много тоннелей, галерей, мостов, дамб и подпорок.
Фото: Автора и Леонида Букрина
Хоть в марте, хоть в апреле — такие щели во льду говорят о том, что озеро начинает просыпаться после своей зимней "спячки"
В сумерках устраивал стоянку: ветер стихал, и можно было поставить палатку на заснеженной "заплате". Старался находить снежные места, чтобы можно было обсыпать палатку снегом со всех сторон и тем самым защититься от ветра, который обтекал его "крепость". В палатке расстилал два коврика, заносил внутрь все вещи. На горелке кипятил воду изо льда, заваривал какао и варил пельмени. Поужинав, залезал в спальный мешок, сверху накидывал теплую куртку, в нее дышал, чтобы в спальник не попадал конденсат, и сам себе желал спокойной ночи.
Утром вставал в пять часов, варил лапшу с колбасой, этим "супом" наполнял термос для обеда, а остатки съедал, пил кофе с сушками, быстро собирался, вставал на коньки и шел вперед.
В таких походах, конечно, не до гастрономических изысков. В длительные путешествия он берет с собой все самое калорийное, богатое белками — орехи, каши, копченую колбасу, вяленое мясо, специальный фарш. Его он готовит сам: пропускает мясо через мясорубку, после чего тщательно пропекает его на противне в духовке почти досуха, остужает и ссыпает в пластиковую бутылку. Профессиональные туристы стараются не брать с собой консервы — это лишний груз. А в таком сушеном виде мясу не страшны морозы и перепады температур, оно легкое и по-прежнему питательное. Если маршрут планируется по тундре, рассчитывать на печку не приходится — значит, приемы пищи будут только холодные. Редко, но иногда все же и в поход, где не предвидится дров, поленья кладут с собой. Но ради экономии веса берут переносную печку-буржуйку или сетку, на которой разводят костер. Ведь в снегу, где-нибудь в горах, где наметает гигантские сугробы, иначе невозможно, а на сетке, подвешенной между деревьями, огонь горит жарко!
— Мне не было скучно, — продолжает Букрин рассказ об "одиночке" по Байкалу. — Время шло быстро. Хруст под коньками, скальные берега и необозримая даль увлекали меня.
В один из дней он обратил внимание на то, что закончились населенные пункты с вышками связи, стало пустынно, как в Арктике. Но он шел дальше, обходя торосы, любуясь надвигами — льдинами, напоровшимися одна на другую, — и образованными в результате этого валами с трещинами. Два раза возле таких надвигов у скал ему пришлось ночевать, и, просыпаясь в одиночестве и темноте, он слышал, как вокруг палатки "кряхтел" лед.
— В бухту Песчаную я пришел по зеркальному льду. Увидел, как на склоне лес выгорел полосами — видимо, летом был пожар, — вспоминает Леонид Петрович. — Саму бухту украшают "ходульные" деревья, растущие на песке, который выдувает ветром. Лиственницы здесь стоят как рука гигантского человека на корнях-пальцах, а под ними можно спокойно пройти. За селом Бугульдейка снег выпал по щиколотку, весь день я плелся до мыса Крестовый. Всю следующую ночь бушевал ветер и оголился лед, поэтому с утра я снова летел на коньках с парашютом и так дошел до острова Ольхон. Затем направился на север, к мысу Хобой — здесь я встретил нерп, которые грелись на солнышке. Заметив меня, они скрылись в майне. За островом в проливе Малое Море меня подкараулил ветер Сарма и стал сносить в другую сторону, поэтому о коньках уже речи не было — шел пешком по заснеженным трещинам и только в сумерках достиг берега.
В последний день похода он пришел в поселок Хужир на западном берегу Ольхона, где у мыса Бурхан и завершилась его одиночная прогулка — около 450 километров! "Но я не сделал того, о чем мечтал", — вздыхает Букрин и объясняет, что ему не удалось пройти озеро до конца — не хватило времени. Поэтому в марте следующего года он приехал сюда снова с той же целью: дойти от поселка Слюдянка до Нижнеангарска.
Фото: Автора и Леонида Букрина
По Чукотке и почти до границы с США команда "Север" ходила в апреле 2018 года — здешние льды никого из коллектива не оставили равнодушными!
КАК СБЫЛАСЬ МЕЧТА
— За день я проходил не более 50 километров. — Леонид Букрин карандашом отмечает свой путь на карте России. — На этот раз пролив Ольхонские Ворота пропустил меня без Сармы, а возле полуострова Кобылья Голова я наслаждался изумительными замерзшими водяными наплесками.
Где-то шел по целине, где-то по льду, но иногда пользовался "чужими" путями — то по автомобильному следу, то по снегоходному, а однажды повезло пойти вслед за "амфибиями" — машинами с винтами на воздушной подушке, которые "отутюжили" дорогу.
...Степной пейзаж сменился северным ландшафтом — кедры и сосны-великаны словно спустились с белоснежного Байкальского хребта. И как тут было не полюбоваться удивительной бухтой Заворотная — солнце за западные прибрежные скалы садится рано, а на восточном берегу озера еще долго золотым, а затем рубиновым отблеском освещается Баргузинский хребет. Леонид говорит, что где-то здесь встретил двух немецких марафонцев, шедших пешком с огромными санями и оглоблями. По-русски они не понимали ни слова, но туристы успели обменяться небольшими сувенирами.
Из дневника путешественника: "Ночами стоит крепкий мороз — под минус 30. В один из дней заметил, как на горизонте что-то чернеет. Приблизившись, понял, что это не торосы, а человек с санями. Мы сошлись. Оказалось, на лыжах идет коллега-путешественник. Познакомились. Это швед Григорий, знающий русский. Говорит, по Байкалу ходил уже трижды.
— А ты здесь в который раз? — поинтересовался он.
— У нас страна большая, помимо Байкала много красивых мест, но это озеро я люблю, поэтому был здесь более десяти раз и зимой, и летом, — объяснил я ему.
Григорий поднял большие пальцы, оценивая красоту Байкала, и сказал, что российское озеро красивее норвежских фиордов.
Фото: Автора и Леонида Букрина
С супругой Валентиной турист-экстремал объехал ту часть России, которую не обошел с друзьями из прославленной команды "Север"
Две ночи были особо морозные — до минус 35, а в палатке у меня тепло — минус 20! Контраст чувствуется! Баллон согревал ладонями, чтобы устойчиво горел газ, и по утрам "поднимал" температуру в палатке до нуля.
А потом с радостью отогревался в термальном бассейне на мысе Котельниковском. На реке Томпуда, где разместилась одноименная метеостанция, я зашел к начальнику Петру Черных. Его я знаю с 1985 года — он тогда был тринадцатилетним пацаном и, отпросившись у родителей, ходил с нами в двухнедельный поход к Баргузинскому хребту.
До острова Ярки — до северной точки Байкала — я дошел 11 марта. Запечатлел стелу с голубым барельефом озера и вскоре пришел в поселок Нижнеангарск. Здесь я подсчитал, что прошел около 800 километров. Осилил!"
"ЕСЛИ ОБЬ ВСКРОЕТСЯ, МОЙ ПОХОД НАКРОЕТСЯ"
Двадцатью годами ранее неудачей закончился другой его одиночный поход. То путешествие должно было быть массовым — оно планировалось на середину апреля, но чем ближе было к дате, тем меньше оставалось желающих. В конце концов оказалось, что идти может только Леонид.
— Я подумал и решил пойти на Обскую губу от Салехарда до Ямбурга — рассчитывал пройти километров 400, — делится турист.
Было 15 апреля, поэтому из самолета он выпрыгнул прямо в лужу. Тут же спросил у людей, в какой стороне Обь течет, и сразу из города ушел к реке.
— Когда увидел обстановку — все раскисло, весна в тот год на север пришла рано, — понял, что идти смогу только ночами, — вспоминает Леонид Петрович. По реке, правда, еще ездили грузовые машины, но колея была уже подтоплена настолько, что почти не просматривалась. — В одном месте встретилась открытая вода, перешел ее по пояс и только тут вдруг задумался: если через неделю Обь вскроется окончательно, мой поход накроется.
Подумал-подумал, перешел по воде обратно, поставил палатку, развесил сушить одежду. Лежит и думает: "Наверное, лучше пойти по горам погулять!" Остановил проходящий по реке грузовик, попросил шофера подбросить до города.
Фото: Автора и Леонида Букрина
Одиночество? Заслуженного путешественника России оно не беспокоит — если идет "соло", то работает на износ: палатку поставить, согреть ее изнутри, ужин приготовить и спланировать завтрашний день...
— Едем, а я вижу, что водитель напряжен — сезон движения по реке окончен, уже опасно становится. Колеи уже не видно — вода! И ощущение, что не едешь на машине, а плывешь.
Только когда выехали на берег, водитель выдохнул и рассказал про жуткий случай, как его товарищ машину утопил: ехал и провалился под лед. Хорошо, что для подстраховки ехали на двух грузовиках друг за другом. И когда первый водитель в зеркало увидел, что ЗИЛ напарника ушел в воду, остановился. "Утонувший" шофер позже рассказал, что не растерялся — пока машина шла на дно, он прямо в кабине успел раздеться, дождался, когда вода полностью зальет его, и после этого без давления открыл дверь и выплыл на поверхность...
А Леонид Букрин после этого пришел в Лабытнанги, остановился на метеостанции. В один день сходил на одну вершину, на второй — поднялся на другую и... решил прервать путешествие.