Touch me, touch me more
https://ficbook.net/readfic/2374924
Автор: banana unana (https://ficbook.net/authors/12237)
Пейринг или персонажи: Лухан/Минсок, Лухан, Сюмин
Рейтинг: NC-17
Жанры: Юмор, AU, Учебные заведения
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Размер: Мини, 23 страницы
Описание:
Тяжело жить, когда ты - накосячивший первокурсник с топографическим кретинизмом, только осознавший свою ориентацию неудачник и влюбившийся в мерзкого китайца-соседа-одногруппника идиот.
So many things going thru my head, but all I can see is you
В первую же неделю учебы в Сеульском университете Ким Минсок – обычный и скромный паренек – успевает знатно накосячить. Во-первых, ежедневные опоздания на пары из-за топографического кретинизма и нежелания навязываться кучкующимся одногруппникам раздражают преподавателей. Во-вторых, эти самые одногруппники проявляют нездоровый интерес к единственному среди них представителю «нетрадиционной ориентации». Минсок до сих пор не знает имен всех своих новых товарищей по учебе, да и не горит желанием – они каким-то образом просочились в узкий круг его интересов через социальные сети и выяснили для себя все необходимое.
В итоге Ким Минсок – обсмеянный и отвергнутый всеми неудачник. За еще одно опоздание ему обещают выговор, а при повторном нарушении дисциплины – безжалостное исключение. Или они всегда запугивают первокурсников таким способом?
Сейчас Минсок сидит на полу в мужском туалете и, скрипя зубами, быстро чистит свои странички на всех возможных сайтах. Кто бы мог подумать, что эти малознакомые идиоты всунут свои гадкие носы в дела только-только сформировавшегося как личность Минсока?
«Не надо было настоящим именем подписываться, долбоеб », – ругает себя Минсок и остервенело жмет на высвечивающееся на экране заветное «да, черт возьми, удалить это!». Удалить все посты, выйти из всех групп, подчистить «философские» комментарии на своей странице. А вот удалить свое существование из этого мира трудно. Точнее – невозможно, поэтому Минсок вздыхает и прячет телефон в карман драных джинсов. За них, кстати, ему уже сделали замечание.
Но Минсоку плевать, он в кои-то веки чувствует, что готов смириться и пойти против системы. Если эта самая система не затопчет его в первые же мгновения глупого противостояния, не унизит и не разобьет нос о суровую реальность большинства. Было трудно не только из-за дебильного поведения одногруппников. Минсок едва ли успел принять в себе эту «ненормальность», как предпочитают выражаться другие, опробовать запретный плод и остаться вполне удовлетворенным сложившимися обстоятельствами. Лето вышло насыщенным: перевернуло скучную личную жизнь с ног на голову и осыпало приключениями на многострадальную задницу. В том, что задница страдала буквально, Минсок предпочитает не думать и тяжело кряхтит, поднимаясь с холодного грязного пола.
Если бы кто-то увидел его, такого жалкого и ущербного, наверняка бы припоминал далее всю оставшуюся жизнь.
На относительную адаптацию к новому месту и людям уходит месяц. За него Минсок успевает запомнить наконец имена своих мучителей, которые не упускают возможности морально унизить или гадко пошутить про члены, шлепающиеся об очко животы и плоские мужские сиськи. Внешне Минсоку похуй, но внутри… внутри он кипит злостью, ненавистью и негодованием – почему жизнь так несправедлива с ним, маленьким голубым мальчиком?! Это мерзко настолько, что Минсок не расстается со своими наушниками, цепляется за их спутанные провода, как за спасательный круг, и утыкается носом в исписанные кривыми буквами тетрадные листы.
Так начинается его «веселая» студенческая жизнь. В общежитии относительно спокойно благодаря единственному сожителю в тесной каморке – Тао, но до тех пор, пока в соседнюю комнату не подселяют какого-то морального, явно глухого и слепого инвалида. Он шумит весь вечер и половину ночи, чем-то гремит, будто таскает по полу старое разваливающееся пианино, и раздражающе громко смеется. Минсок не выдерживает где-то в два с мелочью и идет выносить гребаную дверь с петель.
-Какого хуя ты творишь?! – Минсок уже не заботится о приличии и этикете. Перед ним стоит нечто с гнездом на голове и бутылкой какого-то дерьма в руке. Спать хочется сильнее, чем думать о последствиях. Сосед Минсока с интересом наблюдает разворачивающуюся потасовку и широко зевает – ему-то слюни на подушку пускать не помешает даже атомная война. Но за Минсока он горой!
-Эм.
-Время, сука, видел?!
-И что?
-И то, что ты, блять, безмозглое крашеное уебище, сейчас бросаешь все это дерьмо и ложишься спать!
-Пффф, - отмахивается «уебище» и захлопывает перед носом пыхтящего Минсока дверь. Он не выглядит устрашающим, в отличие от стоящего позади Тао с темными килограммовыми мешками под глазами и хмурым взглядом. Минсок тяжело дышит, пытается успокоиться и позволяет Тао затащить себя обратно в комнату досыпать такие ценные и стремительно ускользающие через пальцы часы до подъема на учебу.
Охуенное начало года.
***
Крашеный ублюдок – новый одногруппник Минсока, «слегка» припозднившийся на учебу из своего чертового Китая. Минсок готов разрубить его по кусочкам и отправить обратно в Пекин по почте в целлофановых пакетиках. Этот говноед быстро вливается в уже сформированный коллектив, вступает в футбольную команду, обзаводится авторитетом среди других первокурсников и становится личной жопой Ким Минсока.
Они живут через стенку. Они постоянно ругаются. Ублюдок всегда смеется над Минсоком и его «пристрастиями к фаллическим предметам». Дверь окрашивается в розовый с унизительными черными надписями. Вечерами из соседней комнаты доносится громкая музыка и будто специально подобранные треки на высмеивание педиков в розовых боа. Минсок лупит по клавиатуре ноутбука, в ответ включает немецкие марши и не сочувствует Тао, который обреченно стонет и накрывает голову подушкой.
Для родителей у Минсока все отлично. А на деле – синяк под глазом и разбитые костяшки пальцев через несколько дней соседства с крашеным ублюдком. Минсок хоть и гей, но не телка – разбивает ухмыляющиеся губы в кровь и оставляет в их углу лиловый синяк. Комендант устало закатывает глаза и уже не ругается.
-Вас же выселят! – в шесть утра возмущается Тао и аккуратно лепит на лицо Минсока пластырь. Он настолько в дерьме для окружающих, что опускаться ниже попросту некуда.
-А потом его труп найдут на ближайшей помойке.
У Минсока слипаются глаза, стынет перед носом чашка кофе, да и вообще он устал физически и морально одновременно.
-Хочешь, я сломаю ему что-нибудь? – предлагает Тао, когда они идут под ручку к входу в большое здание первого корпуса. Крашеный ублюдок в компании гордо плывет впереди, пафосно поправляя висящий на одном плече рюкзак. Минсок едва сдерживается от порыва поднять валяющийся под ногами камень и запустить его в лохматую пустую башку этого урода.
Тао уходит к своим, а Минсок едва переставляет ноги по направлению к нужному кабинету. Спиной он чувствует противные взгляды, слышит шепотки и смешки – привычный утренний ритуал можно считать почти завершенным. Почти, потому что не хватает лишь появления одной яркой и надоедливой личности.
Эта личность не заставляет себя ждать, протискивается в дверной проем и хватает Минсока за задницу под гогот остальных. Сжимает пальцы, дергает за ремень на джинсах, а потом закидывает руку на плечо и прижимает к себе.
-Тебе идет, детка, - длинный палец давит на лейкопластырь. – А если я тебе задницу порву, тоже ими залепишь?
-Залеплю тебе в ебло. А потом шваброй выебу. Она и то больше твоей фасолинки будет, - рычит Минсок и отталкивает от себя Лухана. Или Ханя. Или долбоеба. Как его правильно называть?! Долбоеб нравится Минсоку больше всего – он смакует прозвище на языке, тянет мысленно, испепеляя тощую фигурку взглядом, и представляет самые изощренные методы пыток. Хочется обеспечить ему самые страшные и длительные муки, какие только способен придумать больной человеческий мозг.
Потому что долбоеб через определенное количество времени кажется вполне таким симпатичным. И мерзким. Но, сука, симпатичным. Минсок начинает заглядываться на своего мучителя, когда встречается с ним на выходе из душа. Мокрые волосы торчат в разные стороны, футболка прилипает к влажной груди, а цветные трусы прикрывает скомканное небольшое полотенце – Минсок как всегда жалок и смешон. Зубная щетка с пастой выпадают из рук, когда Лухан бесцеремонно отодвигает его в сторону и случайно задевает голой кожей груди.
-Теперь не дрочи на меня по ночам! – слышится за захлопнувшейся дверью.
Минсок ударяет ладонью по лицу, поднимает манатки с пола и шлепает в детских тапках к своей комнате. Не хватает ему только представлять в своих грязных сексуальных фантазиях такого уебищного оленя, как этот! Минсок не позволяет себе окончательно распрощаться с гордостью, набирает номер старого знакомого и просит о скорой встрече.
Вместо подготовки к завтрашним лекциям вечером Минсок предпочитает отправиться на «свидание». Тао ноет и просит взять с собой, но Минсок твердо отказывает, долго застревает в ванной, прихорашивается, брызгается дорогим парфюмом и, замазав почти полностью сошедший синяк, уходит на встречу с шикарным парнем.
Его зовут Крис. Или Ифань. Или просто «о, да, сильнее ». Минсок удачно познакомился с ним в интернете, узнал о переезде в Сеул и, уверенный в себе на все девяносто девять, предложил встретиться. А потом Крис дал ему свой номер, подмигнул и попросил обращаться, если что. У Минсока как раз сложилось «если что» – тело требовало грубой ласки, больших ладоней, горячего языка в заднице и жаркого шепота за ухо.
-А ты похорошел, - делает комплимент Крис, уже снимая с раскрасневшегося Минсока одежду. Они предпочли не тратить время на кафе и бары – сразу поехали на квартиру, ввалились в нее, жадно целуясь, и обтерли собой все встречающиеся по пути в спальню стены. Минсок, как и желал ранее, сбросил внутреннее напряжение и вернулся в общежитие за минуту до его закрытия довольным, удовлетворенным и уставшим.
Крис трахался отменно. Поэтому Минсок, все еще витая в каких-то своих голубеньких мыслях, не замечает несущегося по коридору крашеного ублюдка. Они сталкиваются носами, хватаются друг за друга и стремительно летят к стенке. Жмуриться от боли в затылке куда лучше, чем лежать на полу под возмущенным идиотом – понимает Минсок и нехотя открывает глаза, отталкивая от себя обнаглевшего Лухана.
-Пиздуй куда собирался.
-А я думал, ты соскучился, - наигранно вздыхает Лухан и стискивает пальцами щеки, тянет их в разные стороны, сжимает и гадко улыбается. – Я вижу, ты весело проводил время.
-И?
-Неужели ни капли не соскучился?
-Оно мне надо? – вяло отвечает Минсок и ощущает, как руки чешутся заехать по нахальной роже. И не один раз. Лухан наклоняется, давит на щеки сильнее и дышит в вытянутые трубочкой губы. Минсок туго соображает, косится на хитрые глазища и лениво дергается в руках крашеного ублюдка.
«Вот бы сейчас завалить его прямо у этой стены… » – думается в тот момент, когда Лухан цепляет ногтем кожу на нижней губе и прищуривается. Минсок еще не определился, что значит «завалить» – убить или выебать. Но завалить для начала надо бы.
-Прекрати свои пидорские феромоны распространять, - неуместно шипит уебок и сильнее нажимает на нижнюю губу пальцем. Минсок не знает, где и что он делал этим пальцем, но все еще молчит и терпеливо выжидает. Интересно, как далеко Лухан может зайти после тисканья задницы и объятий ради смеха окружающих? – Ты меня слышишь вообще? Или вытрахали мозги последние?
-М-м-м.
Минсока ситуация забавляет и нисколько не пугает. Максимум – они могут опять подраться, а бедному Тао придется разнимать их до появления коменданта. Но Лухан не спешит махать кулаками, насилует несчастную нижнюю губу своим пальцем и прожигает во лбу большую дырку пристальным взглядом. Минсок почти дымится, ежится и отводит взгляд. Тогда охуевший ублюдок сует свой палец ему в рот и гогочет.
За что получает пинок по ребрам и свежий синяк на роже.
-Слабак, - бросает Минсок на пороге своей комнаты и показывает злому, как черт, Лухану язык.
Возможно, с этого и начинаются долгие игры в гляделки, ехидные шепотки на ухо и сжимающие коленку пальцы. Лухан появляется неожиданно и слишком близко, в очередной раз выставляя Минсока самым ущербным существом на этой планете. А в общежитии он зажимает Минсока по всем возможным углам и несет несусветную хуйню, по-прежнему противно смеется и поигрывает бровями, загребущими ладонями стискивая задницу через ткань узких джинсов.
Тогда Минсок чувствует, что теряет бдительность, самоконтроль и рассудок в целом. Потому что первым тянется за поцелуем, когда пальцы Лухана перемещаются на его бока, а коленка протискивается между разъезжающихся в стороны ног. Холодная стена за спиной, длинный коридор, горячее дыхание – это все неправильно. Неправильно целоваться с крашеным ублюдком, жаться к нему и хватать за сухие патлы, углубляя страстный поцелуй и сталкиваясь зубами.
Не-прав-иль-но.
-Сучка, - выдыхает Лухан, переводит дыхание и прижимается лбом ко лбу Минсока. – Сучка ты, Ким Минсок.
***
Минсок заглядывается на Лухана в раздевалке и считает это отвратительным. К нему уже потеряли всякий интерес – попинали между собой, обозвали и посмеялись. Чертов ублюдок замечает заинтересованный взгляд сразу, усмехается и специально не торопится надевать шорты и майку, стоя в одних черных трусах. Минсок сглатывает, прижимает к себе спортивные штаны и не может не разглядывать волосатые конечности, узкие бедра, тощую задницу, дорожку волос, уходящую по резинку белья, темные кружочки сосков и…
-Блять, - вырывается едва слышно. Минсоку становится душно, когда он представляет, как зубами стаскивает с крашеного ублюдка эти трусы, а потом ублажает своим ртом. Задница приросла к сидению – Минсок не двигается, напрягается и следит, как Лухан проводит своими непозволительно длинными пальцами внизу живота, шлепает резинкой трусов и подмигивает. Никто, кроме вспыхнувшего Минсока, этого не замечает. И все уходят на пару, оставляя его наедине с измятыми спортивными штанами и позорным стояком, выпирающим из ширинки джинсов.
После поцелуя в коридоре Минсок попал, пропал и улетел в параллельную вселенную, где Лухан – адекватный парень, с которым можно без опасений прыгнуть в постель или даже начать встречаться. Но уебок есть уебок, поэтому на паре физической культуры ошивается рядом, опасно сверкает глазками, шлепает и щипает за задницу. А потом Минсоку в лицо прилетает мяч – все ржут, как лошади, и показывают на него пальцами.
Из носа кровь останавливается не сразу, Минсок прячется ото всех неподалеку от футбольного поля и наблюдает за крашеным уебком, мечтая, чтобы он запутался в своих ногах, упал и сдох под толпой еще двадцати бугаев. Чтобы его безжалостно затоптали грязными подошвами кроссовок и раскрошили кости в пыль. Рядом нарисовывается незнакомец, кажется, с другого факультета.
-Классно, да?
Классно дышать свежим воздухом без окровавленной ваты в ноздрях, классно наслаждаться спокойствием и дружить с одногруппниками. А вот любоваться всякими уебками, бросающими мяч куда попало – совсем не классно.
-Я слышал о тебе.
Минсок хмыкает и впервые поворачивает голову к нарушителю своего личного пространства. Ватка из одной ноздри выпадает и катится по траве.
-Сехун.
Миленько. Минсок обзаводится первым голубым дружком в университете, с которым можно вместе наблюдать за потными и бегающими по полю парнями, обсуждать современные проблемы прогнившего общества или просто молчать без какого-либо неудобства и напряжения. Сомнения насчет Тао уже не сомнения – достаточно глянуть на него один раз, чтобы понять очевидное. Стопроцентный педик. Как внезапно тихий Сехун и затюканный всеми Минсок. Но к Тао не лезут из-за его обаяния, умения располагать к себе людей и гуччи. Конечно, куда без гуччи!
В их голубой секте уже трое.
-А давайте клуб откроем? – предлагает как-то раз Сехун и виснет на Тао. Они по выработавшейся привычке собираются в комнате по вечерам, начинают шуметь и смеяться первыми, обгоняя ненавистных соседей в беспределе. Минсок отбрасывает в сторону тетрадку и сверлит взглядом противоположную стену. Крашеный ублюдок хорошеет с каждым днем, но больше не зажимает в коридоре, что печалит и радует одновременно.
Минсок путается в своих чувствах.
-Умелые ручки? – гудит Тао из-под Сехуна и обхватывает его пояс руками, прижимает к себе, как плюшевую игрушку, и тискает-тискает-тискает. Минсок морщится и подтягивает коленки к груди, поддаваясь какой-то внезапной меланхолии. Дни стали короче и пасмурнее, крашеный ублюдок напоминал о себе только на парах и не дразнил в раздевалке.
-Я уверен, что мы не единственные здесь… - договорить Сехуну не дает грохот распахнувшейся двери. – Ого. Йехет!
Минсок удивленно рассматривает мятого уебка на пороге комнаты. Там стоит Лухан в своих синих шортах и футболке, лохматый и какой-то хмурый. На коленке грязь от травы и земли, кожа на скуле тоже неестественно темнеет, а взгляд почему-то жалобный и способный растопить даже самое холодное сердце.
Сердце Минсока, например.
-Пожрать есть?
Тао давится смехом и перекатывается на бок, чтобы спрятать ехидную улыбку в губах Сехуна.
-Мы заняты, - подхватывает хитрую идею Сехун и обнимает Тао за шею, своей рукой закрывает место, где они, по идее, соприкасаются губами. Но все равно соприкасаются – из-за этого неловко, но отступать некуда.
-Ненавижу вас, - одними губами произносит Минсок, прежде чем выйти из комнаты. На общей кухне он раздраженно топит несколько упаковок рамена в воде и, повернувшись к тихому уебку спиной, выжидает пять минут.
Разве Лухан заслужил жалость? Это все глупое сердечко Минсока, начинающее остервенело биться о ребра, когда крашеный уебок подкрадывается сзади, прижимается и заглядывает через плечо. Его желудок рычит громко, на все помещение, и Минсок окончательно сдается, вздыхает и выключает плиту.
-Жри, - пододвигает Лухану тарелку и смотрит, как он набрасывается на дымящийся рамен. Да и вообще он похож на голодную бездомную собаку – такой взъерошенный, грязный, тощий. Минсок почти растекается по полу умиленной лужей, упирается руками в стол и покусывает нижнюю губу. Хочется заговорить. Или побить. Или поцеловать. Или все сразу, чтобы Лухан наконец посмотрел на него и сказал хоть что-нибудь.
«Ну пиздец ты докатился », – мысленно ведет с собой диалог Минсок и опускается на стул, подпирает щеку рукой. Лухан уже съел рамен и принялся за валяющиеся рядом упакованные булочки.
-У меня деньги закончились, - с набитыми щеками начинает Лухан и запихивает в себя столько, сколько может вместить его огромный рот. Минсок дергается от щелчка закипевшего чайника, подрывается с места и делает две чашки дешевого растворимого кофе. Только чтобы не опозориться перед уебком еще больше своими материнскими порывами стереть с уголка губ крошки и потискать за щеки.
Все плохо. Лухан опять трется слишком близко, хватается за кружку и получает по нахальным ручищам.
-Горячо же!
А потом Минсок не выдерживает и добавляет, приготовившись вовсю огребать от ненавистной судьбы:
-Ты какой-то не такой.
-А какой? – Лухан трет грязную скулу и с вожделением смотрит на одну из чашек в руках Минсока. И его губы растягиваются в ехидной улыбке, не предвещающей ничего хорошего. – А-а-а.
Рука дергается – и кофе переливается через край прямо на ногу Минсока, которого прижимают к тумбе поясницей и насилуют губы зубами и языком. Осознание сложившейся ситуации приходит не сразу, Минсок не шевелится и даже не дышит, позволяя юркому языку протиснуться между раскрывшихся губ внутрь своего рта. Вкус рамена и булок кажется Минсоку не очень приятным, но он не возражает и через секунд десять начинает отвечать на внезапный поцелуй, сжимая в пальцах горячие кружки. Кожа на руках краснеет и щиплет, мокрый носок противно прилипает к ноге. Минсок кусает губы крашеного ублюдка, оттягивает и хочет оставить на них кровоточащую ранку – как месть за недавно прилетевший в лицо мяч и публичные издевательства.
Однако получается лишь подстегнуть Лухана, принявшегося с еще более ощутимым напором пихать свой язык в глотку, вжимать в край кухонной тумбочки и высасывать из легких весь воздух. Минсок открывает глаза на несколько секунд, чтобы мельком глянуть на черные длинные реснички, а потом мирится с положением дел и судорожно выдыхает в рот Лухана. Шаловливые пальцы задирают футболку, щекотка касается проступающих ребер – и кофе опять плескается на пол. Минсок дергается от приятных и неприятных прикосновений и пытается убрать чашки на ближайшую твердую горизонтальную поверхность, пока Лухан не высосал из него весь воздух или не выебал прямо на кухонной тумбе. Целуется он охуенно.
Стоп.
-Ты чего? Ты же не… - возмущается Минсок в очередной поцелуй и избавляется от гребаных чашек, под напором почти заваливаясь спиной на тумбу. Крашеный ублюдок усмехается и горячо дышит в губы, гладит пальцами кожу спины и поясницы, сжимает и царапает, оставляя красноватые следы ногтей. – Прекрати.
-Хочешь узнать секрет? – соблазнительный шепот окончательно снимает все тормоза. Минсок сильно дергает крашеные волосы, заставляет Лухана наклониться ближе и уже жалеет о своих действиях. Потому что их бедра прижимаются друг к другу и, блять, у них стоит. У дерзкого натурала и лидера футбольной команды стоит на парня. Минсок готов восхвалять сатану, победно усмехается и облизывает губы под пристальным взглядом затихшего Лухана.
-Хочу.
«Хочу тебя, уебок », – стонет про себя Минсок и зажмуривается, когда ладонь оказывается в паху, давит и сжимает через ткань домашних штанов. Чужие шаги минуют кухню, а крашеный ублюдок даже не дергается – только сильнее оглаживает стояк под своими пальцами и возбужденно пыхтит, щурясь от болезненных рывков за волосы.
О, да, Минсок бы оттаскал эту суку за волосы, приложил виском об угол стола и…
-Я тоже гей.
Минсок замирает и смотрит на Лухана глазами с размером в половину лица.
-Да ну нахуй.
-Ну да.
У Минсока дико сохнет во рту, ноет в паху и обреченно пульсирует под черепом мозг – новая информация принимается, но не обрабатывается должным образом. Неужели сейчас кто-нибудь выскочит из-за угла с телефоном в руках и сотрясет все общежитие громким смехом? Тогда Лухан перестанет вжимать его в тумбу, тереться бедрами и так дышать в губы.
-Что значит «тоже гей»?
-Бля-я-я-я-ть, то и значит! – раздраженно бормочет Лухан и спускается ладонями со спины на сжавшиеся ягодицы. Мнет их, щиплет и массирует. У Минсока крыша едет далеко и надолго, он закидывает руки крашеному ублюдку на шею и выгибается дугой. – Люблю задницы, плоские доски вместо упругих сисек, волосатые ноги и члены трогать. Ясно?!
-Почти, - ноги Минсока быстро раздвигают в стороны, усаживают задницей на тумбу и тянутся к губам за страстным поцелуем. С каждым новым прикосновением сомнения и подозрения отходят на второй план, забываются под дразнящей щекоткой влажного языка и трением бедер о бедра. Они дышат так громко, кажется, что слышит все общежитие. Минсок уже не может соображать и адекватно реагировать на происходящее – его мучитель такой соблазнительный, горячий и желанный, что нет сил противиться и вырываться по пути к нужной комнате.
«Надо бы еду забрать », – звучит где-то на задворках сознания, когда Лухан захлопывает дверь в пустующую комнату, толкает на кровать и наваливается сверху, обещая своим взглядом нечто невообразимое и потрясающее. Он уже снял свою грязную футболку, шорты и трусы, кинул рядом презервативы с лубрикантом и отрезал пути к отступлению – вжал в скрипнувший матрац, заткнул губы глубоким поцелуем и дернул вниз штаны с бельем.
-Детка, ну же.
-Какая нахуй детка? – Минсок медленно моргает и бессознательно раздвигает ноги, когда их перестает сковывать ткань штанов. Майка и трусы летят к цветной куче на полу, Лухан отстраняется и гладит вытянувшееся на своей кровати тело кончиками пальцев, жадно рассматривая каждый изгиб и складочку. Минсок сжимается и пытается прикрыться, но Лухан оказывается быстрее – опять прижимается своим обнаженным телом, закидывает гладкую ножку на свое бедро и покрывает влажными поцелуями напряженные плечи и выступающие соблазнительные ключицы.
-Давай встречаться что ли? – шепот щекочет мокрую от слюны кожу, Минсок кусает нижнюю губу и вплетает пальцы в безобразно спутанные волосы. Сейчас он готов согласиться хоть на прыжок с парашютом, лишь бы этот уебок не переставал тереться об него своим голым тощим телом, больно придавливая косточками, не переставал целовать и гладить покрасневшие от бесконечных щипков бедра. – Ты мне какого-то хуя сразу понравился. Хочу выебать из тебя всю спесь, Минсок.
-Заткнись, - Минсок течет под этими длинными пальцами, плавится от возбуждающего шепота и елозит задницей по мятой простыне. Слышать от этого уебка «сразу понравился» непривычно, но до дрожи приятно. Их взгляды встречаются – окружающее пространство плывет, а они летят, как в ебаном космосе, цепляясь друг за друга из последних сил. – Заткнись, сука, иначе получишь. Достаточно допизделся уже.
-Ну так что? – Лухан смыкает зубы на вершинке твердого соска, другой трет пальцем и не перестает двигаться между раздвинутых ног, скользя твердым членом по пылающей коже. У него, кстати, толще швабры. Это Минсок понимает, когда тянется рукой вниз, сжимает его, гладит и желает засунуть себе в рот, чтобы давиться и кашлять. Больше ни о чем думать невозможно.
-Что?
-Блять, ничего, - дергается Лухан и ударяется затылком о стену, потому что Минсок уже целует его живот и приближается к ноющему стояку припухшими красными губами, томно поглядывает вверх и медленно водит сомкнутыми пальцами по члену. Это самое красивое зрелище за всю ущербную жизнь готового кончить Лухана. – Какой ты, сука, классный.
Минсок оживает, почти гордится собой и, облизав губы, обхватывает ими твердый член. Крис-Ифань-о-да-сильнее говорил, что минет у него получается не хуже, чем у профессиональной проститутки. Обижаться или благодарить – Минсок не знает до сих пор, но сжимает основание члена и берет в рот столько, сколько может. Рвотный рефлекс мучает первые несколько движений головой вверх и вниз, потом Минсок жалеет, что не отправил Лухана в душ, сплевывает прямо на кровать, удивляясь своему бесстыдству, и снова сосет уже скользкий и утративший гадкий вкус член.
Любишь кататься – люби и саночки возить. Минсок тяжело вздыхает и дрочит себе, пока Лухан стонет, как девчонка, и контролирует движения его головы за волосы. Куча запахов смешивается и щекочет нос.
«Сука, нежнее », – смотрит Минсок на его красное лицо и щекочет бордовую головку языком, растирая выступившую смазку по губам. Лухан почти зажимает его голову между своих ног и скулит, тянет за волосы так, что едва ли не вырывает целый клок. И Минсок давится слюной, спермой и своими чувствами. Потому что уебок кончил слишком быстро, насадил головой на свой член в последний момент и беззаботно обмяк, запрокидывая голову и восстанавливая дыхание.
-Гей, значит? – Минсок вытирает рот, опять сплевывает, но уже на пол, и поднимается вверх. Лухан хлопает глазами, как невинный ребенок-куколка, и запоздало кивает – еще какой гей, посмотри только! И все издевательства не в счет. – Тогда вперед.
Лухану не нужно повторять дважды. Ну или нужно тонко намекать – Минсок ложится на спину, раздвигает ноги и сжимает свой стояк. Крашеный ублюдок смазывает длинные пальцы и сует средний в задницу Минсока, короткими прикосновениями вылизывая напряженный член. Как чертов леденец или мороженое. Минсок хочет соскользнуть с пальца, что уже задевает внутри то самое, и мычит сквозь сжатые зубы – гаденыш двигает пальцем так, будто хочет порвать и выпотрошить внутренности через толстую кишку, совсем не заботясь об аккуратности и чужих ощущениях.
Такая грубость несколько напрягает, но заводит. Минсок выгибается еще сильнее, из-за чего хрустит спина, закидывает руки за голову и цепляется за изголовье узкой кровати. Этого катастрофически не хватает после недавнего марафона с Крисом, но Лухан массирует покрасневшие мышцы и явно не собирается заменять палец своим опять наливающимся кровью членом.
-Лу-у-у-х-а-а-н.
Общежитие, наверное, переворачивается от этого пронзительного воя.
-Попка соскучилась по чему-то большему? – опять эта гадкая улыбка. Минсок теряется в желаниях разбить ухмыляющиеся губы и посильнее сесть на палец, издевательски медленно проталкивающийся внутрь сжимающейся задницы. – Мы тут одни, скажи, чего хочешь, не стесняйся.
-Сука, - выдыхает Минсок и хватает тонкое запястье, останавливая движения пальца внутри. Крашеный ублюдок внимательно смотрит в глаза, не моргая, и кончиком языка касается верхней губы совсем рядом с головкой члена. Минсок чувствует, как напряжение внутри взрывается, разливается лавой по всему телу – каждое нервное окончание отзывается на вздох, прикосновение и взгляд.
Это слишком.
-Трахни меня, - скулеж получается жалобным. Минсок сильнее сдавливает запястье и отводит бедра – палец выскальзывает из рефлекторно сжавшихся мышц. Просить этого уебка о чем-то таком … Минсок наверняка трогается умом, раз позволяет этому долбоебу использовать себя в целях удовлетворения низших физических потребностей. Но он уже лежит на его кровати с раздвинутыми ногами, он уже отсосал ему, он уже подставил задницу его длинному пальцу. Есть ли смысл отказываться от дальнейших сладостных утех? – Засунь свой гребаный член в мою задницу, пока я не разбил в мясо твою ебанутую рожу.
-С удовольствием, детка, - Лухан возбужденно дергает шуршащую в пальцах пачку, пока Минсок, приподнявшись на локтях, наблюдает за его потугами расфокусированным взглядом. Еще немного – и они так охуенно трахнутся, а потом разойдутся, чтобы завтра вновь сойтись в драке или словестной перепалке.
Отличные перспективы, блять.
-Дай сюда, - первым сдается Минсок, перехватывает презерватив, безжалостно рвет упаковку и надевает его на член Лухана, пару раз для контрольного проводя по всей длине ладонью. Достаточно твердый и большой, чтобы им обоим было хорошо. Минсок в предвкушении сглатывает и что-то хрипит, когда Лухан хватает его за бедра и переворачивает с требовательной командой:
-Раком.
-Я тебе не… м-м-м, - Минсок позорно стонет и поджимает пальцы на ногах, когда член одним резким движением растягивает мышцы под свой размер. Внутренности скрутились в тугой узел и зазвенели – шуточки про живот и очко стали суровой реальностью. Но Минсок не возражает, только шире раздвигает ноги и позволяет крашеному ублюдку натягивать свою задницу на скользкий в презервативе член.
Ради этого стоило потерпеть все издевательства и побои. Лухан быстро и горячо дышит куда-то за ухо, сжимает пальцами бока и бедра, двигается на манер голодного к сексу школьника, громко шлепаясь пахом об упругую задницу. Минсок упирается в изголовье кровати руками, сводит лопатки и запрокидывает голову – так приятно, что сил нет сдерживаться. Их стоны, ругань и грохот слышит минимум весь этаж.
Вдруг Лухан замедляется, прижимается к прогнувшейся влажной спине грудью и кусает затылок. Минсок лениво открывает глаза и самостоятельно двигается туда-сюда, насаживаясь на член, чтобы поскорее закончить это охуительное безобразие, подобрать шмотки с пола и свалить. Свалить и повеситься на ремне в своей комнате.
Этот уебок даже лучше Криса. Тело отзывается на его прикосновения с удвоенной, а то и утроенной силой. Минсок на подгибающихся ногах идет к письменному столу, куда его толкает Лухан, нагибается под давлением горячих ладоней и почти до крови кусает губу. Из-за стола и предметов на нем они производят еще больше шума.
А комендант, наверное, уже несется разнимать дерущихся идиотов. И лучше бы они подрались.
-Да, вот так, - стонет Лухан и вжимается в упругую задницу, шлепает ягодицы и толкается по самое основание. И, кажется, достает до самого сердца своими длинными пальчиками, пока натирает и крутит твердые соски. Минсок едва держит опору на руках, сметает со стола книги и тетрадки, отодвигает ноутбук и хочет разлечься на твердой столешнице с высоко задранной задницей. Потому что коленки дрожат, мышцы рук и бедер сводит, но Лухан безжалостно трахает его в такой неудобной позе все остальное время. Пока не приходится выбросить использованный презерватив и упасть на кровать совершенно измотанным, мокрым, красным и охуеть-каким-ублаженным. – Ох.
Минсок прижимается лбом к столу, сводит ноги и позже стекает на пол, олицетворяя самое падшее и испорченное создание этой вселенной. Краска с лица постепенно сходит, дыхание выравнивается, а по голому телу скользит противный холодок. Минсок специально не открывает глаз, когда к нему подползает Лухан, кусает за губу и обнимает обеими руками, согревая и прижимая к себе.
-Ну? Мы будем встречаться?
-Ты трахнул меня, а теперь спрашиваешь, будем ли мы встречаться? – Минсок нервно хихикает в длинную шею, касается губами выступающего кадыка и кладет ладони на тощую задницу. – Ты же мне мячом морду разобьешь через два дня. Вечером свою дебильную музыку включишь на всю громкость – и мы опять подеремся. А на следующий день ты продолжишь смеяться надо мной вместе с остальными уебками.
-Хм, - Лухан гладит пальцами линию челюсти, поднимает лицо за подбородок и заставляет смотреть в свои хитрые глазища. Минсоку не нравится это все. – Возможно. Но я предпочту вечерами трахать тебя в своей комнате, чтобы на утро высмеивать засосы на чувствительной шейке. Она же чувствительная, да?
-Ненавижу тебя, - Минсок упирается в голую грудь руками и пытается отвернуться, но Лухан уже посасывает кожу на шее, кусает и облизывает. Злиться и заводиться одновременно – это так в стиле Минсока. – Убери от меня свои грабли. Я хочу переломать тебе все косточки, пидор.
-Детка, обязательно, но сначала…
Минсок не может сопротивляться.
***
Сехун качает головой, Тао заливается смехом, пока на них с интересом поглядывают окружающие.
-Серьезно? Тот мерзкий футболист? Встречаетесь? – недоуменно спрашивает Сехун и похлопывает мрачного Минсока по плечу. На этот раз пластыри на шее закрывают не синяки, а засосы. Ебаные засосы везде – на шее, плечах, груди, животе и бедрах. Разве что внутри Лухан не может оставить следы своих зубов. – Пиздец.
-Да, - соглашается Минсок и чувствует вибрацию телефона в кармане. Они медленно идут по коридору, чтобы возле лестницы разойтись по своим кабинетам.
«Почему этот пидорок обнимает тебя? ».
Минсок перечитывает сообщение еще раз и оборачивается, чтобы посмотреть на рожу своего мучителя. Или парня? Мучитель подходит ему больше все-таки. Он в привычной компании тупых ржущих дебилов и тычет пальцем в сторону Минсока, Сехуна и Тао.
«Я тебе этот палец оторву и в задницу засуну, ок? » – Минсок жмет на отправить и скрипит зубами, уводя друзей подальше от этих дегенератов. В университете Лухан по-прежнему популярный самец, охуенный футболист и шутник. А Минсок – его первая в списке издевательств жертва, которую он любит запирать в своей комнате, выгнав соседа, и долго-долго терзать поцелуями и прикосновениями.
«Ты нарываешься, детка. Я сяду с тобой на паре ».
У Минсока от ужаса холодеют ладони, когда с пронзительным звонком в кабинет деловито входит учитель. А за ним – улыбающийся во все тридцать два Лухан. Он минует свое привычное место рядом с Чонином и под удивленные взгляды садится рядом с Минсоком. Даже преподаватель заинтересованно смотрит на них поверх спущенных на кончик носа очков.
-Убирайся, - шипит Минсок и толкает ублюдка локтем в бок. Но Лухан придвигается ближе, когда большинство одногруппников поворачивают головы к деликатно покашливающему преподавателю, и кладет ладонь на коленку. Гладит медл