В 1987 году мой младший брат, которому тогда едва исполнилось тринадцать лет, был осужден за особо тяжкое убийство одноклассника. Дело дополнительно расследовалось четырежды в течение двух лет. Основным доказательством вины, по мнению следователей Пермской прокуратуры, являлся хронометраж событий и свидетельство старшего друга погибшего мальчика. Этот друг, назовем его Y, жил через оживленную проезжую часть, причем - наискосок от дома, где произошло убийство, следы которого преступники на удивление неумело, а, может быть - издеваясь, пытались скрыть при помощи поджога и взрыва бытового газа. Y свидетельствовал, что увидел дым и огонь из своего окна, и потому прибежал на место происшествия первым. Он в одиночку вынес труп с четвертого этажа (!) на лавочку возле подъезда, в надежде, как он сам объяснял, что убитый жив. Y отчаянно врал. Из его окна невозможно было увидеть дым и огонь: окно горящей комнаты выходило в глухой двор, а не на улицу. Об этом знали все. Но показания были приняты следствием. Именно на этот факт ссылалась наша мама, обивая пороги Прокуратуры Союза, добиваясь справедливости. Нам предлагали помощь очень солидные люди и организации: модные московские адвокаты и журналисты (не стану называть имен, поскольку они и сейчас мелькают на первых страницах газет и журналов, подымая их рейтинг популярности), также - редакция газеты "Правда", сотрудники эстонского комитета защиты детства, шведский отдел ЮНИСЕФ. В то время по всему миру прокатилась волна громких и горьких историй подростков, одинаково незащищенных законом в разных странах. И наша страна уже не была прокоммунистической державой, окруженной непробиваемым железным занавесом. Мама отказалась от всех предложений, хотя папа, я и оба мои брата были "за". Мы надеялись до последнего, мы ждали, что она переменит свое решение. Но мама была непреклонна: "Родину предавать нельзя! Ее, как родителей, не выбирают! Хоть что случись: мы - русские люди! Надо будет, как декабристы, в Сибирь поедем..." И поехали...
"Младший старший" брат сегодня - героиновый наркоман, переболевший гепатитом С, алкоголик, скандально живущий с родителями, страдающий маниакально-депрессивным психозом в острой форме, включивший в бред преследования собственного отца. "Младший младший" брат - бизнесмен средней руки, содержит свою семью, наших родителей и старшего брата, "попивает по-мелкому". Младший младший год назад стал отцом. Его ребенок с неимоверным трудом появился на свет 28 апреля: он застрял в родовых путях и был извлечен оттуда через четыре часа при помощи кесарева сечения бездыханным, с признаками мацерации кожных покровов и тяжелой внутриутробной интоксикации. Его существование в этом мире началось с кювеза постнатальной реанимации. 28 апреля - день, когда старший младший брат был арестован и помещен в приемник-распределитель, хотя по закону мог оставаться дома под надзором родителей. Заслуживает внимания и то обстоятельство, что жена младшего младшего, Юлия, страдает с детских лет экземой, постоянно покрыта чешуйчатыми пятнами, чешется и не может долго соприкасаться с водой, а моя мама люто ненавидит ее и называет такими словами, что я не перестаю удивляться: эта ли женщина находилась со мной рядом всю мою жизнь, она ли кормила меня грудью?
До меня только что дошло: я четырехлетняя собираю книгу, которую никто не написал, на той же улице, возле того же дома, где произошло убийство! Скажите мне, что это совпадение, и я, горько усмехнувшись, отрицательно покачаю головой. И приведу еще один факт.
Как-то раз, тогда младшему старшему было четыре года, а младшему младшему - три, мама и папа, уложив нас спать, собрались в гости. С конфетами в то время происходило непонятное: в городе существует кондитерская фабрика, а на прилавках конфет нет ни в каком виде, кроме "дунькиной радости". Был, правда, шоколад плитками, но - дорогой. Мой папа работал в школе, и одна из "школьных мам", работница пермского шоколадного цеха, постоянно преподносила ему яркие цветные коробки различных форм и размеров. Это была городская "валюта": для нужных людей, для важных гостей, для шика и пшика и т.д. Коробки хранились в холодильнике так, что даже братики могли до них дотянуться. А как не залезть в коробку, если мама сама ее открывала, показывала конфеты, а потом говорила: "Посмотрели глазками? Всё, убираю. Это брать нельзя!"?! Так вот, когда родители уже вышли из квартиры, и прошло несколько времени, мама вдруг вернулась: она забыла на кухонном столе коробку с конфетами для юбиляра. Она сама, вспоминая эту историю, рассказывает так: "Что меня подтолкнуло заглянуть внутрь? Интуиция моя! Она меня никогда не подводит, чем и горжусь! Открываю - господи, боже мой, что же это такое?! В самом центре - нет конфеты! Ужас! Вот бы при всех открыли, позор-то какой!" В гости родители не пошли. Зажегся свет в детской. Началось дознание. Кто? Когда? Как посмел? Желающих признаться в содеянном не нашлось. Братики переглядывались и плакали. Даже для меня было очевидным, что конфету взял младший младший. Ну, и что? Но мама не унималась. "Одевайтесь, сейчас вызовем "Скорую помощь" и поедем в больницу. Будем с лампочкой живот смотреть. Папа, иди звони доктору!" Пока младший старший одевался, испытывая явное облегчение, младший младший зарылся лицом в подушку и завздыхал: "Ой, что-то мне плохо, у меня животик заболел..." Мама ему: "Вот в больнице и посмотрит тетя-доктор, что у тебя в животике болит." Мама обманула обоих сыновей, сказала, что конфетка лежит в желудке цела и невредима, потому что слепилась обратно, от того, что ее съели без разрешения, поэтому ее хорошо будет видно под лампочкой. Младший старший спросил: "А вдруг конфетка закатится в угол и ее не видно будет? Тогда станут живот резать?" "Надеюсь, что до этого не дойдет, - сказала мама. - Лампочка очень яркая, все уголочки освещает, от нее никому в животе не спрятаться!" Я не выдержала, заревела, стала просить папу, чтобы он сказал маме, чтобы она так не делала. "Это бесчеловечно, ведь они маленькие! Разве они виноваты, что им хочется сладкого? - плакала я. - Ты должен понимать это, ведь ты - учитель! Скажи маме, пусть она тебя послушается!" Мама вмешалась в разговор: "Когда у тебя будут свои дети, ты будешь их воспитывать так, как считаешь нужным: вот и посмотрим, что из них вырастет... Такие же плаксы противные, как ты! У человека должен быть несгибаемый характер, прочный, как сталь! И человек должен понимать: ничто не остается безнаказанным! Поэтому врать нельзя! Дети обязаны говорить родителям всю правду, даже самую страшную и стыдную! Я и мальчикам это внушаю, и тебе, и всем людям не мешало бы об этом помнить и вспоминать почаще!" Когда дело раскрыли, выяснилось, что младший младший специально вытащил "самую центральную" конфету. Он ведь рассуждал! В тот момент он видел прельстившую его, необычайно сладкую, и такую доступную (!) действительность в щелочку между крышкой и коробкой, не слишком плотно перетянутыми золотистой ленточкой. Он мог взять конфетку с краю, но взял другую - с трудом, ведь надо было суметь дотянуться до нее и не помять стенки коробки. "Я подумал, ты не очень сильно расстроишься, мамочка, ведь я красиво вынул конфетку. Из серединки."
К слову. Я вспоминаю, как мой семилетний Арсений 1 сентября постриг кошке усы, оформив их двумя симпатичными метелочками длиною в сантиметр - полтора, не больше. "Я хотел, чтобы она была красивой. В мире все должно быть эстетично." - "Откуда такие сведения, сынок?" - "Сегодня нас водили в музей Дягилева. Нам читали лекцию по эстетике." - "Скажи-ка, дружок, ты уже знаешь, что такое эстетика?" - "Знаю. Это целая наука о красоте. Я запомнил." - "А кто такой этот Дягилев?" - "Я не очень понял, но судя по всему, он был типографским рабочим. Рекламу печатал." Мир слов и условностей, где содержание неизбежно теряет смысл среди изобилия форм и предложений. В этом мире растут дети.
Дознание закончилось поркой. Мама сказала: "Виновный должен получать по заслугам. Папа, бери ремень!" Я помню, что папа выдрал обоих братьев. Но почему? Я плакала, кричала: "Что же вы делаете?! Вы же - родители, так нельзя поступать! Папа, не слушай маму, не бей мальчиков! Ударь меня, если тебе так хочется драться!" Мама сказала остолбеневшему от неожиданности папе: "Не слушай ее, она с детства истеричкой была, истеричкой и помрет..." Потом - мне: "Подожди, и до тебя доберемся!" И закрыла дверь в родительскую комнату на защелку. Братики тихо завыли от ужаса. "Это что такое? - слышу я голос мамы. - Вас никто еще не ударил, а вы уже ревете! Мужчины называется! Снимайте штаны!" Папа хлестал детей ремнем, а мама приговаривала: "Вот тебе за то, что воруешь! А тебе - за то, что покрываешь вора!" После экзекуции мама отправила братьев в детскую, чтобы они успокоились, а затем вызвала их на кухню. "Вы поняли, за что вас наказали?" - "Поняли." - "За что? Каждый пусть повторит, громко и внятно!" - "Меня за то, что я украл, а Артема - за то, что он не сказал об этом маме... или папе..." - "А меня за то, что я не брал конфету, и не предал брата..."
Пока малышей лупили, я горько плакала, бесконечно повторяя про себя: "Никогда, никогда не буду делать также..."
Спустя много времени, когда я стала подростком, родители спросили меня, сколько детей я хочу иметь. Четверых, уверенно, не задумываясь ни на секунду, ответила я. "Кишка тонка! - смеялся папа, выпуская изо рта сизый дымок. - Тебе за мамочкой никогда не угнаться, а ты перегнать ее вздумала! Одного хоть роди для начала!" "Да, уж, нашей тощей кляче такое не вытянуть!" - довольно сказала мама. Мой первый малыш умер в утробе. Мой второй сын родился здоровым, но терпеть не может химию и родственников с моей стороны. Мой третий ребенок стал тератогенным уродом, он умер в муках, но спас мое сознание: я отказалась принимать противоэпилептические препараты раз и навсегда.
Вот и нашлись мои тяжелые башмаки с каблуками.
Я вспомнила сейчас ситуацию, которая потрясла меня до глубины души, до основания моего живого существа. Это произошло после травмы, в тот период, когда мое здоровье находилось в состоянии, что называется: ни туда - ни сюда. Я достала из морозилки сливочную домашнюю колбаску, такое блюдо еще называют "березовое полено". В тот момент, когда я закрывала морозилку, Арсений неожиданно оказался передо мной: "Подожди, не закрывай..." Он присел на корточки, а я ударила его поленом по голове. Моя правая рука молниеносно опускалась вперед и вниз, я таращила глаза от ужаса. Когда полено коснулось головы моего сына, моя левая рука безжалостно перехватила правую за запястье. Удар пришелся вскольз от макушки к левому уху. Мой ребенок заплакал: "За что ты меня ударила? Как ты могла? Тебе кто-нибудь делал так когда-нибудь?" Я не знала, что ответить: я не могла понять, почему я сделала это. Только прижала к себе эту маленькую, в то время - единственно любимую, голову и горько заплакала.
Младший младший вырос и поступил в Высшую школу милиции, что было непростым делом, - на собеседовании ему сразу указали на судимость брата. Он смог убедить приемную комиссию в том, что в Школу его привело собственное осознание жизни. Он, действительно, очень хотел, чтобы в органах внутренних дел работали порядочные люди. Мы встречались с таковыми, пока наш младший старший отбывал наказание. Но таких людей в исправительной сфере немного. Младший младший искренне хотел, чтобы их было больше. На втором курсе он стал, как хотел, одним из лучших студентов, его друзья свободно приходили в дом наших родителей, он влюбился, наконец, в свою будущую жену. И форму носил с гордостью. И форма ему к лицу, это так. Близился май, в городе проходили студенческие игры Клуба Веселых и Находчивых. Команда младшего младшего под его предводительством попала в финал. Во время решающей игры, в самом ее разгаре - в конкурсе капитанов, младший младший во время своего "коронного выхода из-за печки с коленцами" неожиданно упал на сцене. "Конфетки, бараночки, словно лебеди, саночки..." пела фонограмма. "Скорая", констатировав болевой шок, предположила, что и подтвердилось впоследствии рентгеновским снимком, прободную язву желудка и двеннадцатиперстной кишки. "Недосыпание. Недоедание. Переутомление хрупкого студенческого организма," - сказал доктор, грустно взирая на мощный торс младшего младшего. Брат потом говорил маме: " Откуда я знаю, как это случилось? Помню, что свет на сцене яркий такой, прямо в глаза, аж дыхание в животе перехватило. А больше не помню ничего, только больницу после операции. Фигня какая-то про холодильник все время в голову лезла, когда от наркоза отходил. И сны - будто бы страшные, но ничего не снится..." Далее: комиссия по состоянию здоровья и отчисление без права восстановления согласно внутренним правилам учебного заведения.
В тот день, когда шло дознание о конфетке, братья, изможденные переживанием насилия, быстро уснули. Мне не спалось. Родители курили на кухне. На улице - ночь, в доме - тишина, поэтому разговор хорошо был слышен. Папа спрашивал у мамы, как она успевает быстро находить решения в трудных воспитательных ситуациях. Мама сказала следующее: "Ничего особенного: я очень находчивая. На войне долго думать некогда. Недаром мой отец - фронтовой офицер, комендант оккупационной зоны. По наследству, наверное, мне передалось." Папа печальным голосом спросил: "А тебе детей не жалко? Когда они плачут, у меня сердце кровью обливается!" Мама ответила:"Да ты что, в своем уме?! Как ты мог подумать, что я это делаю со зла? Совершенно сознательно. Исключительно, между прочим, в целях воспитания. Относись к этому, как к шутке! Ведь надо было как-то страху напустить, иначе не сознались бы. Да плюнь ты уже на это, вот еще - в голове держать! Ты мужик, в конце концов, или тряпка? Вечно все о тебя ноги вытирают..." Боже мой, боже мой! Ну, ещё бы младший старший не включил в бред преследования отца! Ведь это он, любимый папа, звонил доктору, безропотно повинуясь маминым словам! "Ты думаешь, я не знаю, кто по телефончику ребяткам стучит? Я все про тебя знаю... Будешь тут мне отнекиваться, тоси-боси разводить! Рожу-то свою в зеркале видел? Не видел? А я видел. Знаю про тебя, кому доносишь!" - рассказывают мне наперебой родители, передразнивая братовы интонации и ужимки. "Нет, ты представляешь, отцу родному такое говорить! Знала бы, что такое г... вырастет, в колыбели бы удавила!" - взывает ко мне мама, нервно закуривает.
"Я помню свой неподдельный ужас в тот момент, когда, открыв глаза, увидела перед собой искривленное пространство. Оно представляло собой три светящихся грязно-сиреневых плоскости, навалившихся друг на друга под различными углами. Переводя взгляд в надежде увидеть что-либо знакомое [подчеркнуто сегодняшним днем], я обнаружила также большой белый предмет, похожий на холодильник, на котором стоял темный предмет, чуть поменьше белого, и стул. Я была в шокирующем недоумении, моя зрительная память подсказывала, что на месте белого предмета должна стоять кровать соседки по палате."
Я вижу теперь эти три предмета совершенно отчетливо. Это, действительно, - небольшой холодильник, на нем венский стул и старое советское радио. То, у которого была мягкая и плотная желтая сетка вместо передней панели, а за ней - репродуктор. Такое радио висело в старшей группе нашего детского сада. Из него я слушала стихотворение Барто о веревочке. Под этим венским стулом я пыталась спрятаться, когда мама била меня до смерти. Характерный ракурс: стул стоит по отношению ко мне в пол-оборота, повернут изящно изогнутой спинкой наружу вправо. Я хотела ухватиться за гнутые прутья этой спасительной спинки, чтобы не потерять равновесие, но мама, споткнувшаяся и упавшая на пол, дернула меня в тот момент за ноги. Я упала на стул лицом, стукнулась кадыком, подбородком и зубами о его край, съезжая на пол, сильно ударилась ладонями и грудной клеткой. Я помню, помню, я помню это! Я чувствую каждое движение, причиняющее мне эту боль и этот страх непонимания: за что, за что?!!! За что и зачем ты бьёшь меня, мамочка? Невозможно забыть. Нельзя забывать.
Не всё можно потрогать руками, но обо всем можно подумать. Или - вспомнить. Моя мама, с ее слов, всегда мечтала родить гениального, ну, уж - в крайнем случае - просто талантливого, ребенка. "Зачем тебе это?" - спрашивала я. "Тебе этого не понять. В тебе нет честолюбия. А я хочу быть знаменитой. Это очень приятно. Идешь по улице, и все тебя узнают, детям показывают, гордятся, если с тобой знакомы. На всякие конкурсы можно ездить, награды получать. Про меня тогда будут говорить: вот, это - знаменитая мама, она вырастила этого знаменитого ребенка." В то время мамины слова представлялись мне немного непонятными, странными. Я думала о том, что любой порядочный человек имеет то, что описывает мама, говоря о своем желании быть знаменитой. Сегодня я размышляю о смысле ее слов с лингвистической точки зрения. Талант греч. talanton1) разменная мера разного веса и разной стоимости, предельное значение - шестьсот единиц; количественное и ценностное значение таланта зависит от обстоятельств покупательного спроса на монеты большого достоинства; 2) одаренность, способности; 3) одаренный человек. Эти понятия тождественны. Слово монета произошло от греческого корня mone-, moneros значит простой, т.е. имеющий всего две стороны. Для того, чтобы найти глубинный смысл, необходимо иметь в виду, что древнегреческий алфавит очень непростая система знаков. Каждая буква помимо иероглифического значения, имеет цифровую запись. Шестьсот, 600, наибольшее количественное значение таланта, - это буква Х, произносится в русской транскрипции [хи], ее символ - дерево. В греческом языке буква Х обозначает перекрест, скрещение, крест, переплетение, или - хиазму. Хиазмами греки называли также слова, начинавшиеся с буквы Х. В славянской традиции перевода с греческого и латыни слово derivatus, или - отведенный, преобразовано в слово дерево. (Именно это значение, кстати сказать, фигурирует в библейском сотворении мира.) Дериват - 1) производное от первичного; 2) органическое соединение, образованное от двух других органических соединений; 3) породы, образовавшиеся путем распада магмы или первичных пород; 4) обводный канал [ да, так! Пермь застраивают по плану Ленгражданпроекта: и образ Обводного канала вполне определенно накладывался во сне на прекресток пермских улиц Ленина и Крисанова ] или отводящий воду рукав. Слово деривация - "шестисотость" - предельное значение таланта - в лингвистике называет процесс словообразования, или - морфологический процесс. Первичное греческое основание [морфе] означает замкнутое пространство, форму. От него произошло слово [морфей] сон. Именно этот шифр памяти привел меня к тому, о чем я пишу сейчас, чему я посвятила свое внимание, для того, чтобы найти причину своей болезни и выжить. Кроме прочего, следует иметь в виду родство по корневому основанию слов талант и талион, а также имени Наталия. Мама всегда настаивала именно на таком произношении и написании своего имени. Итого: талион - воздаяние тем же самым и возмездие, в уголовном праве - мера наказания, определяемая в точном соответствии с причиненным вредом по принципу "око за око, зуб за зуб" [в словаре иностранных слов издания 60-х годов ХХ века приписано: "Советское право исключает понятие талиона во всех его видах."]; Наталия - рождение и рождество; талант - разменная монета и дар, т.е. - то, что отдают без расчета получить что-либо взамен, исключительно для того, чтобы порадовать другого человека. Передо мной - очевидное стечение обстоятельств, которые в русском языке именуются также наречиями, одно из которых - незабвенное детское "почему?". Осознание. Страшный путь. Путь мести, по которому идет и идет Шура Белкина для того, чтобы понять, что такое эта месть, слово и действие совершенно не понятное для нее.
Хочешь пройти этот путь от начала до конца, иди - и не оглядывайся. Не оглядывайся: внима-тельно смотри вперед! Это значит - смотри в будущее, внимая телу - слушая тело, или - интеллект. Внутренний голос. Проводник, ведущий каждого по жизни, оберегающий его от излишних переживаний и травм. Помогающий знать, не понимая того, что именно и откуда ты знаешь: предлагающий озарение, яркую вспышку вместо фильма ужасов о глубинах сознания. Смотреть и слушать! Видеть и слышать! Только так можно соединить две части мира - его прошлое и его будущее, т.е. - сохранить свою жизнь, восстановить свое здоровье - незамутненную память, фолиант с водяными узорами, глубоким тиснением и прозрачными акватипиями: свою чистую совесть. Об этом писала Шура Белкина, оставшись во мгле, у корней древа познания, наедине со своей матерью: "Итого: что есть моя прежняя жизнь? Скоростное движение в обратную сторону. Игра по чужим правилам со смертельным исходом. Это не лечится. Это переживается, для того, чтобы родиться вновь и вновь понять, насколько ты любишь жить, что значит - способен жить. Ясное сознание не тяготит себя слезами и упреками. Оно дает уникальную возможность свободно пользоваться предоставленным человеку историко-генетическим материалом и самостоятельно строить собственную судьбу, - если хватит ума и мужества.
Странствующий во времени и пространстве непременно должен обладать философским пониманием происходящего, дабы не испугаться своего истинного лика и не потерять рассудок. На мой взгляд, не стоит разрешать себе авантюрное исследование глубин и широт сознания. Это неуважительно и негуманно по отношению к себе и к своим близким. Это просто опасно, в конце концов, ведь поток сознания срывает с места подводные камни нашей охраняющей памяти. Нужно уметь избегать их разрушительного удара. Неопытному, да еще - в одиночку, такое испытание выдержать не под силу. Мудрец говорит: подумай, прежде чем подумать!
Что касается наблюдения за другими и обсуждения их личного опыта: главное - не утонуть в том, что принадлежит не тебе; и – потому, и - кроме того: нездоровое любопытство вообще никогда не должно приближаться к информации подобного рода."
Интеллект. [In - в, внутрь, внутри. Tellus - тело, земля. Lector - чтец и читатель.] Внутри-телесный, внутри-земной, внутренний голос. Проводник, ведущий каждого по жизни, оберегающий его от излишних переживаний и опасных травм. Помогающий знать, не понимая того, что именно и откуда ты знаешь: предлагающий озарение, яркую вспышку и радостный возглас "Эврика!" вместо душераздирающих образов в бесконечных глубинах сознания. Так почему же случается непоправимое, болезнь, трагедия? Lector - чтец и читатель, но также - грамотный невольник, читающий тексты в присутствнных местах, или - невольный чтец. Знание истории и здравый смысл непременно приводят к мысли о том, что невольник - это тот, кто захвачен в плен. Он - не раб, но и не свободный гражданин, т.е. - человек, лишенный родины и прав, или - личных и социальных взаимодействий, доставляющих ему радость и вполне удовлетворяющих его. Он не имеет свободы, а потому никому ничего не расскажет. Он - изгой, и потому его не станут слушать. Лингвистическая форма человек имеет следующее происхождение [cella - пустая округлая комната, внутри которой находится изваяние божества - т.е. его визуальная форма; cellula - клетка; целлит, целлобиоза, целлоидин, целлон, целлотекс, целлофан, целлулоид - производные целлюлозы, растительной клетчатки, растительного углевода, основными качествами этого ряда веществ является устойчивость к воспламенению и способность сохранять и переносить информацию (лаки, пленки, бумага, защитные стекла, искусствнное волокно и т.д.); vektor - направление движения тора/овоида/округлой формы] итого: направленная информационная клетка, часть памяти. Инвектива от лат. invektiva oratio бранная речь - резкое выступление против кого-либо или чего-либо, оскорбительная речь, брань, злобный выпад. Унижение. Вторжение в пределы личности. [In - в, внутрь, внутри. Vek - направление. Tiva - буквально: приведение информации к жизненному основанию, или - глубинная рефлексия, т.е. занесение воспринятой информации в генетическую память ]. Глубинную информацию хранят половые клетки. Как известно, их репродукция начинается в период внутриутробной жизни. Так формируется человеческая память. По этой невидимой цепочке люди передают из поколения в поколение семейные тайны, стыдные ошибки, необъяснимые странности, или - скрытые мотивы поведения. Ovarium лат. яичник. Ovum - яйцо и яйцевидная фигура. Ovo - торжествовать, ликовать, т.е. - радоваться, производить громкий шум голосом, в том числе - кричать и петь. Ovо + arium = яцевидные тела + сольное пение. В Библейских текстах и греческой мифологии яйцо, обычно, символизирует ягненок. "Почему же кричат ягнята, Клариса?" - вопрошает ледянящим душу тоном кровожадный доктор Лектор ("Молчании ягнят"). В латыни крик о помощи называет слово quirito, родственными ему являются вопросительные слова, уточняющие место, обстоятельства, участников и протяженность во времени определенного действия. Этот ряд заканчивает слово quum: всякий раз, когда; с тех пор как; так как; потому, что; хотя; несмотря на то, что. Всё - внутри человека. Скрыть возможно, но возможно ли нести эту ношу в молчании?
"Я была чрезвычайно сильно возбуждена. Мои мысли бурно носились в голове, обгоняя друг друга. Мое чувство достоинства было оскорблено грязными словами и унизительными интонациями. Чем больше я старалась сдерживать эмоции, тем больше противная сторона подливала масла в огонь. В той ситуации я не могла позволить себе проявить агрессию и несдержанность. У меня сильно заболела голова. В висках пульсировало. Раньше со мной такого никогда не бывало. Я чувствовала, что где-то внутри рождается паника, совершенно не характерное для меня состояние. Когда я вышла на улицу из помещения и вдохнула холодного свежего воздуха, то почувствовала некоторое облегчение. Мысли мои переключились на рабочие вопросы, я обдумывала что-то, касающееся последних в четверти уроков и последующего за ними детского балетного конкурса. Внезапно я почувствовала сильный толчок чуть выше лопаток и страшный жар, растекающийся внутри тела от затылка вверх - к ушам и макушке, от затылка вниз - по плечам и рукам и внутри грудной клетки. Я подумала, что меня кто-то ударил сзади и захотела обернуться, после чего окружающие дома, машины на стоянке, экскаватор, роющий яму, двоясь медленно поплыли вправо. Я потеряла равновесие оттого, что голова вместо поворота в сторону, резко запрокинулась назад." Завершим образ. В "Больных стихах" я опустила одну деталь. Она касается конкретного человека, и мне не хотелось впутывать его в это дело, ведь эссе было предназначено для печати. Я шла по улице рядом со своим знакомым, он говорил мне: "Что такого случилось? Ну, наорали, - бывает!" Он знал, что спровоцировал эту ситуацию собственной глупостью: просто не сделал вовремя то, что я просила его сделать, если ситуация начнет разворачиваться без моего присутствия. Ему это не стоило никаких усилий и затрат, и он был согласен помочь мне. Но не сделал. Если коротко: мой знакомый всего лишь должен был сказать "Моя хата с краю, ничего не знаю. Идите туда, спросите у того-то" - и все. Ситуация один в один, как во сне с Богословом, где я рассуждаю: "Раньше над моим морем не было ни дождей, ни гроз, ни снега. Только прекрасный белый свет. И этот странный человек - мужчина богословского вида - умудрился испортить мой мир своим неожиданным вторжением и смертью в результате подражания. Тонкая мысль! Надо думать..." Я вспомнила! "Лучше бы твоя мама никогда не родила тебя!" - после этих слов мужчина ударил меня маленькую по голове поленом. Я помню, что хотела обернуться. Я успела почувствовать недоумение. Я хотела посмотреть, кто ударил меня. Эти же слова я повторила своему знакомому в ответ на его утешительную фразу, и я удивилась своей жестокости. Почему я так сказала? Потому что мой знакомый своевольно изменил мое решение, которое очевидно касалось качества моей дальнейшей жизни. Я прошла несколько шагов вперед и упала. Вот так: не зная того, я сама повернула ключ, который торчал в замке!