Анатолию Ставицкому,
Положившему начало
Нашего марафона,
Посвящаем эту книгу.
Предисловие
Метафизика? Мистика? Лженаука?
"Природа с красоты своей
Покрова снять не позволяет.
И ты машинами не выудишь у ней,
Чего твой дух не угадает".
(В. Соловьев)
Начало опытной науки связано с именем Бэкона, который считается и ее классификатором. В основание пирамиды знаний он положил физику и ее эксперименты. В предпоследнем этаже пирамиды – метафизику. А на вершине – теологию: все, что относится к Богу, ангелам, духам. Физика видит в природе только видимый мир. "Вполне законно возникает вопрос: что же в таком случае остается на долю метафизики? Во всяком случае – за пределами природы ничего, но зато важнейшая область самой природы". "Физика изучает то, что материально и изменчиво, метафизика же – главным образом то, что абстрактно и неизменно. С другой стороны физика видит в природе только внешнее существование, движение и естественную необходимость, метафизика же – еще и ум, и идею" [22].
Достижения физики позволили ей снискать славу элитарной науки. Но метафизические вопросы идеи, разума и памяти в природе остались за ее бортом. "Свято место пусто не бывает". У людей возникают свои соображения по поводу неосвоенного физикой метафизического пространства. И если физики теоретики населяют ненаблюдаемый мир виртуальными частицами с мгновенной скоростью, то лирики – виртуальными формами, ангелами и духами, с которыми можно установить нелокальную связь. При этом идея торсионных полей овладела массами. Заговорили об энергоинфор-
мационном обмене, о вакуумном боге. Экстрасенсорный бум и научная самодеятельность заставили Академию наук объявить борьбу с лженаукой, которую "нужно развернуть по всему полю. У неучей, смеющих выступать от имени науки, земля должна гореть под ногами". Досталось и идеологам торсионных полей и тем, кто спасается зеркалами от злых духов.
Председатель Комиссии по борьбе с лженаукой вспоминает Анатоля Франса: "В медленном и неслаженном продвижении человеческого рода вперед начало каравана уже вступило в сияющие области науки, тогда как хвост его еще плетется среди густого тумана суеверий, в темном краю, наполненном злыми духами и привидениями".
А кто виноват? Ведь уже и "хвост каравана" не воспринимает гром как грохот колесницы Ильи-пророка или гнев Зевса-громовержца. Уже и религиозные издания не сторонятся физики. В книге "Путь разума в поиске истины" А. Осипов непротиворечиво и корректно (не наклеивая отрицательные ярлыки) подчеркивает относительность, условность научного знания, опираясь на высказывания Эйнштейна, Гейзенберга, Фейнмана. То есть научное знание не может претендовать на полную истинность. "Тем менее оно (научное знание) способно быть таковым в вопросах специфически религиозных, относящихся к области того мира, которым наука не занимается" [84].
Мало того, именно физики, обсуждая вопрос Зазеркалья, сказали, что, возможно, существует другая материя, которая с нами взаимодействует. Но пока вопрос связи с Зазеркальем остался открытым. И народ взялся за зеркала, на всякий случай. Что же ме-шает науке заниматься ненаблюдаемым миром? А мешает ограниченность методов инструментальной объективизации сеанса связи.
Тем не менее, на помощь физикам спешат лирики. В этом контексте интересны выдержки из письма Алексея Степановича, одного из героев Провинциального детектива Б. Акунина "Пелагия и черный монах" [8]:
"Эврика! Метод найден!
Самое трудное было отказаться от материалистической системы координат, ошибочно двумерной. Она игнорирует третье измерение, которое я условно назову мистическим – уверен, что со временем подыщется другой, менее эмоциональный термин. Но сначала нужно разработать систему исследования и измерительную технику. А между тем, основоположник научного прогресса Галилей полагал иначе. Он сформулировал главный догмат ученого так: "Измерить все, что поддается измерению, а что не поддается – сделать измеряемым".
Стало быть, необходимо сделать измеряемым мистическое. Пускай материалистическая наука такой задачи не признает, но ведь прежде, до наступления Эпохи Разума, была и другая наука, магическая, которая в течение веков пыталась исчислить то, что принято именовать сверхъестественным. И, насколько мне известно, кое-чего на этом поприще достигла! Это предпосылка, до которой я додумался лишь третьего дня, и вывела меня к решению задачи".
И далее: "если некая субстанция, принадлежащая к мистическому измерению, по неосмотрительности оставила в нашем материальном мире некий вещественный знак своего присутствия, то этот физический след может быть использован человеком, чтобы вытянуть фантом в вещный мир, воспринимаемый нашими органами чувств. Вот что главное!"
Герой Акунина формулирует не туманные, мало что уточняющие соображения о загадочном энергоинформационном вза-имодействии, "вакуумном" Боге, но, по существу, ставит проблему метрологии мистического пространства. Ее решения от "материалистической науки" онуже не ждет, так как "современная наука этим совершенно не занимается, будучи полностью согласной с Екклесиастом, сказавшим: "Кривое не может сделаться прямым и чего нет, того нельзя сосчитать".
Ведь именно в такой элитарной науке как физика определены вполне оправданные ограничения подхода к проблеме мистического. Но герой Акунина напоминает о совете Галилея. Мало того, комментируя молитву и поясняя условия для оптимальной связи с духами, герой замечает, что при этом совмещаются измерения и "происходит трансформация времени (то есть, в земном смысле, оно как бы, останавливается)". Таким образом, Алексей Степанович не просто уверовал в возможность проявления мистического в измеряемой величине, но и представил признаки ее проявления.
Если же не получится, герой Акунина не боится "выставить себя болваном" и намерен "…и дальше искать, как сделать неизмеряемое измеряемым".
Это, на наш взгляд, показывает, как убеждено гуманитарное мышление в необходимости понимания мистических (или мета-физических) знаний о нашем материальном мире.
В нашей книге тоже рассматриваются следы, оставленные "по неосмотрительности" некой субстанцией в физическом, измеряемом мире, что и позволило нам начинать не с чтения древних книг по магии, а с исследований в рамках рациональной науки.
Развитие науки в русле материалистических представлений углубило понимание материи, привело к техническому прогрессу, но оставило без ответа вопросы, связанные с живой материей, с ее необъяснимой способностью к самоорганизации. Один из основателей квантовой механики, В. Гейзенберг полагал, что "…к физичес-ким и химическим закономерностям должно быть что‑то добавлено, прежде чем можно будет полностью понять биологические явления". В то же время, по мнению лауреата Нобелевской премии Р. Фейнмана: "… в живых существах нет ничего, что не могло бы быть понято с той точки зрения, что они состоят из атомов, действующих по законам физики". Таким образом, научные авторитеты ХХ века считали, что для понимания живого добавить что‑то все‑таки надо, но…в рамках физики. Однако на основе физического рационализма решение проблемы еще не найдено, что уси-ливает позиции иррационалистов. В целях противопоставления им наука ищет рациональные пути понимания живого, но за рамками физики. Например: кибернетика, теория больших систем, синергетика, информатика, оптимальное управление, даже семантика и др.
Нами развивается Информационная физика (ИФ), на основе которой мы ищем решение, не выходя за пределы физики, не вводя новых понятий и сущностей, но и не ограничивая поиск основным положением квантовой механики "о соответствии оператора наблюдаемым величинам". Расширение зоны исследования за счет операций с ненаблюдаемыми величинами и позволяет считать ИФ дополнительной, а не альтернативной. Новый метод позволил проявить "ненаблюдаемый мир" в лабораторном пространстве физики и получить новые (немарковские) закономерности отображения в макросигнале внутренней (скрытой) структуры процесса со свойствами памяти, которая играет не последнюю роль в самооргани-зации. В результате повышена информативность эксперимента и добавлено к физике "что‑то" важное для понимания естественных процессов. Это и является предметом обсуждения.
Новые идеи считаются важнейшими из услуг, которые могут быть оказаны науке. Понятно и то, что генерация идей, формирующих новые начальные условия и коренную переориентацию вектора мышления, требуют безграничной интуиции, веры в свою правоту, независимости и смелости мышления, не стесненного ни "мнениями", ни стереотипами. Именно этими качествами природа с избытком наделила Анатолия Ставицкого, который привлекал людей своей убежденностью. Но его упорство многих и раздражало.
Причудливое сочетание его качеств отразилось не только в новых идеях и догадках, но и в промышленном освоении его детища – политрона. Как относится замороченное другими проблемами общество к таким людям? Как правило, без энтузиазма.
Но, говорят, мир не без добрых людей. А на пути нашего марафона, длившегося десятилетия, встречались еще и думающие.
Мы с благодарностью будем помнить о профессоре Захарове Григории Павловиче, оказавшем поддержку в исследовании политрона применительно к задачам связи, о докторе биологических наук Репьеве Сергее Ивановиче, участвовавшем с нами в биологических экспериментах с применением психографа. Оценив результаты, он образовал в Международной академии "Информация, Связь, Управление в Технике, Природе, Обществе" (МАИСУ) специализирован-ное направление "информационная физика", о чем написано в книге. Мы ценим интересные и полезные обсуждения принципов работы психографа с физиком теоретиком, доктором ф.-м. наук, профессором Горного Института Брилем Виктором Яковлевичем, который внимательно и с интересом присматривался к нашим экспериментам. Мы благодарны предпринимателю Александру Сергеевичу Усанову за материальную поддержку, оказанную нам при создании психографа. Исключительно результативен вклад в создание психографа доцента Политехнического Университета, специалиста по микроэлектронике Семенова Константина Николаевича. Именно на психографе очевиден эффект памяти.
Непостижимым образом Дому ученых РАН имени М. Горького (СПб) удалось к концу XX века преодолеть робость в отношении научной экзотики. Тогда организовал и вел несколько лет секцию "альтернативных междисциплинарных исследований" доцент, кандидат медицинских наук Гальцев Юрий Викторович. И нам, членам этой секции, посчастливилось принимать участие в заседаниях секции и общаться с большой, заинтересованной аудиторией.
Правда, первое же наше сообщение о голографических признаках памяти электрических сигналов дало повод одному из слушателей "уличить" нас в подделке, потому что "такое не может быть никогда, а на компьютере можно рисовать все, что угодно". Неоднократное же повторение в опытах таких "подделок" дало нам основание излагать в книге радикальные взгляды. На другом сообщении нас упрекнули в отсталости, т.к. мы основываем свою концепцию на устаревших представлениях о скрытом параметре, который, якобы, уже давно "отменен" теоремой Неймана. Однако именно обусловленность этой известной теоремы и используется нами для обоснования альтернативных построений.
Но чем бы ни руководствовались наши критики, они делают доброе дело, т.к. вынуждают нас совершенствовать доводы, за что и им огромное спасибо.
О чем наша книга?
"Значимость современной физики простирается далеко за пределы технологии, и Путь – или Дао – физики, может быть "путем с сердцем" и вести к духовности и самореализации". (Ф. Капра)
Название книги может насторожить. Физику пронизывает идеология тотальной наблюдаемости и воспроизводимости эксперимента в качестве доказательной базы. "Физическая реальность существует постольку, поскольку она наблюдаема" – главный принцип физики. Но душа не наблюдается в лабораторном пространстве физики, хотя ее пытались и взвешивать, и фотогра-фировать. Ведь все мы, и физики и лирики, знаем, что у нас есть душа, эмоции, сознание, вдохновение.
В связи с этим вспоминается высказывание Толстого Л.Н.: "Нам кажется, что самая главная на свете работа – это работа над чем‑нибудь видимым: строить дом, пахать поле, кормить скот, собирать плоды, а работа над своей душой, над чем‑то невидимым – это дело неважное, такое, какое можно делать, а можно не делать. Между тем только одно это дело, работа над душой, над тем, чтобы делаться с каждым днем лучше и добрее, только эта работа настоящая, а все остальные работы, видимые, полезны только тогда, когда делается эта главная работа над душой" (Толстой Л.Н., Круг чтения).
Э. Шюре в своей работе, посвященной Пифагору, изучавшему, кроме математики, общие философские принципы религии и эзотерических знаний, высказал надежду: "В будущем люди признают за трансцендентными способностями человеческой души великое общественное значение и поставят их под контроль науки, опираясь при этом на поистине всемирную религию, открытую для всех истин. И тогда наука, обновленная истинной Верой и Духом милосердия, достигнет в зрячем состоянии тех сфер, где умозрительная философия бродит в наше время ощупью и с завязанными глазами. Да, наука сделается зрячей и мощной по мере того, что в нее будет вливаться любовь к Человечеству. И возможно, что, "как раз через двери сна и сновидения", как говорил Гомер, изгнанная нашей цивилизацией и безмолвно плачущая под своим покрывалом божественная Психея возвратится, чтобы снова овладеть своими алтарями" [202].
Но пока духовный аспект ограничен областью интереса религии. Определенным мостом между религией и наукой рассмат-ривается психология. Хотя в свое время за книгу "Рефлексы головного мозга" как "предерзостное, душегубное и вредоносное учение" митрополит Петербургский и Ладожский рекомендовал царскому правительству "Господина профессора Сеченова для смирения и исправления его" препроводить в Соловецкую обитель" [29].
Теперь другое время. Есть даже решение Всемирного Русского Духовного собора, который состоялся в 1998 году в Свято-Даниловом монастыре в Троицко-Сергиевой Лавре, где присутствовали, кроме духовенства, и представители науки. В решении утверждается, что религиозное постижение мира не отрицает правомерности научного познания его закономерностей. Тем более, научные достижения затрагивают всех. Даже религиозные издания
используют понятия квантовой механики. Но духовный аспект ре-альности пока не является физической реальностью по определе-нию, данному физиками. И человек с его душой не занял достойного места в физической картине мира. Хотя есть мнение (П. Шарден [199]), что истинной физикой будет та, которая введет человека в физическую картину мира. Поэтому в технически развитых странах решение проблемы физики сознания считается чуть ли не последним рубежом науки. Какую же реальность изучает психология? Объектом исследования психологии является идеальный аспект реальности. У идеального аспекта другие критерии "существования". Поэтому и искать его надо не там, "где светло", где все видно и слышно, не там где удобней искать, не в нашем метрическом пространстве, а в информационном пространстве, скрытом от прямого наблюдения. "Вещи надо не измерять, а проявлять" (Лао Цзы).
И надо уметь это делать, и уметь "видеть" соответствие критерию существования идеального, а не ограничиваться поиском очередных материальных частиц на роль "частиц" мысли. Мыслеформы, мыслеобразы имеют геометрию. Но мышление надо уметь "видеть" не с помощью микроскопов. Геометрию мышления, геометрию воображаемых образов надо уметь "видеть" в другом информационном пространстве. Но это не так просто согласовать со стереотипами "видения". Возможно, это имел в виду преподобный Нил Синайский, говоря: "…Не желай видеть чувственно Ангелов или Силы" (Сб. "Непознанный мир веры", М.: изд. Сретенского монастыря, 2004).
Затронутая тема может вызвать реакцию со стороны знатоков научной экзотики: "Это опять об энергоинформационном обмене", или: – "это о торсионных полях". Но книга не об этом. Попытки "отсчета" от уже вошедших в употребление "ориентиров" понятны и оправданы. И мы не открещиваемся от идей, уже ставших "знаковыми" в научно‑популярной литературе. Тем более, – для нас не является самоцелью пересмотр устоявшихся взглядов в науке. Но в лабиринте базовых принципов, стереотипных убеждений, критериев существования и несуществования мы ищем такие пути инструментальной объективизации сознания, которые позволят ограничить набор научных гипотез и фантазий в понимании физики духа и его роли в экологии Планеты.
Эта книга о пользе и необходимости стереотипов для развития науки на определенном витке развития сознания, в рамках определенной парадигмы. И о вреде стереотипов при интерпретации нового явления. В таком случае целесообразнее не пытаться любой ценой впихнуть новое в привычные рамки и утвержденные представления, а расширить сознание до понимания нового явления. Вспомним генетику и кибернетику, вспомним становление нашей отечественной голографии. Сотрудники ГОИ им. С.И. Вавилова, которые "болели" за Денисюка Ю.Н., хорошо помнят трудный путь Юрия Николаевича, который ему пришлось преодолеть, чтобы пробить свои идеи в цитадели оптики.
Эта книга о становлении голографии не оптического, а электрического, временного сигнала. Эта книга о поиске и результатах нетривиального доступа в Зазеркалье, о голографии тайного и невидимого мира, что гораздо сложнее для понимания, так как внутрен-нюю структуру процесса "узнать", как знакомый предмет в музее голографии, не представляется возможным. Здесь другие критерии существования явления и другие закономерности проявления.
Дело в том, что в 1996 году при использовании нетривиального способа инструментальной объективизации электрических сиг-налов человека мы выявили парадоксальную закономерность, которая явно свидетельствует о структурировании (функциональной ор-ганизации) сигнала по голографическому принципу и может рассматриваться как не известное, по крайней мере в электрических сигналах, физическое явление. Оно свидетельствует о возможности объективизации функциональной организации сознания и, соответственно, о возможности определения факторов, влияющих на это. В книге делается попытка разгадки этого парадокса.
Книга состоит из двух частей. В части I (разделы 1 – 10) обсуждаются сложности исследования сознания и критерии его су-ществования. В разделе 1 рассматривается мотивация и принципиальные ограничения на пути решения проблемы сознания. В разделе 2 рассматривается специфика метрологии, особенности которой дают основания использовать естественный резерв тока и возвратить причинность в физику, следуя обратно по тому же пути, – через фотоэффект, – который в свое время дал физикам повод от причинности отказаться. О применении новой метрологии к биото-
ку человека рассказано в разделах 3 и 4. Попытка физической интерпретации обнаруженных парадоксов памяти формы расширяет представление о голографии (раздел 5). В разделе 6 рассмотрена связь обнаруженного явления с метафизическими свойствами природы и показана возможность выхода из классики теории информации. Далее рассмотрены управляющие свойства нового явления в задаче самоорганизации материей своего пространства‑времени в единое целое. В частности, – вопросы "все во всем", но в процессе становления во времени (раздел 7), и топологические причуды времени, что требует перехода на континуальное мышление (раздел 8). Обсуждается и реальная возможность вернуть материи ее духовный аспект, потерянный западным миром после картезианского разделения материи и духа (раздел 9). С позиции свойств нового явления рассмотрена древняя мудрость и Востока, и Запада, в том числе, религиозное постижение. Показано отличие творящих "божественных лучей" от излучений (раздел 10).
В части II рассмотрены проблемы рациональных наук. Новому явлению найдено вполне определенное место в задачах биофизики, психофизики, психологии и парапсихологии (в частности, – личность и среда обитания, личность и коллектив, медицина, наследственность, изменчивость и морфогенез) (разделы 11 – 13). Не забыты и драма идей в описании физической картины мира, и парадоксы пространства‑времени, и споры о реальности некоторых математических абстракций (амплитуды вероятности, векторного потенциала), и вопросы причинности (раздел 14). Показано, как квантовая механика может выйти из гипноза своих ограничений, причем, без особых потерь (раздел 15). В разделе 16 показана информационная обеспеченность "Зазеркалья" и особенности его исследования на базе нового направления, которое мы назвали Информационной физикой.
Анализ нового явления с позиции тенденций развития теоретической биологии, физической картины мира и философских концепций миропонимания все больше убеждает нас в возможности единого понимания принципа функциональной организации материи, того идеального аспекта реальности, который беспокоил искателей истины с древних времен и является предметом горячих дискуссий и в наше время. Ведь, по Л. Бергу, "между законами мышления и познания, с одной стороны, и строем природы с другой, есть некая предопределенная гармония" (цит. по [84]).
Кстати, Г. Хакен, один из создателей синергетики в современном изложении, введя понятие "параметра порядка", в конечном счете, признал таким параметром мысль (mind) [190, 191]. Но момент становления порядка остался "Вещью в себе": "Мы смотрим на эту Вселенную со стороны, можем даже более или менее точно пересчитать все звезды – нейроны, составить атлас. Короче – мозг как на ладони… Но сам момент рождения из цепочки химических, электрических процессов того, что в английском языке называется mind, непостижимым образом всегда ускользает от нас. Может, нужен кто‑то со стороны?" [191]. Невозможность " схватить момент рождения " заставила Хакена не считать синергетику разновидностью физикализма.
Тем более интересен обнаруженный нами парадокс, так как он получается именно при функциональной организации биотока с учетом памяти паттерна связей, "схваченных в одновременности". Ведь естественные процессы – немарковские процессы, а процессы с памятью. Но её организующее действие можно рассматривать и в рамках физики коллективного взаимодействия. И если мы правы в своем понимании этого явления как естественного кодирования организации материи, как становления формы во времени (или идей Предвечной Софии ‑ премудрости), то оно касается всех. Физиков и лириков, нейрофизиологов и биологов, философов и теологов, психологов и социологов. И понимание этого явления, безусловно, междисциплинарная задача. В природе нет деления на "кафедры", когда условно считается, что каждая часть мира живет самостоятельной жизнью. Поэтому, мы считаем целесообразным обсудить обнаруженный парадокс. Но так как мы оказались на стыке наук, то, естественны и неточности. Но надеемся, что это не должно мешать правильному восприятию смысла обнаруженного явления. Ведь оно поможет синтезу знаний. Пора собирать камни.
РЕЦЕНЗИЯ
на книгу Ставицких В.И. и Н.А. "Путь к физике духа"
Как известно, Человеку всегда было присуще желание разгадать тайны природы и он шел к истине разными путями. Одним из таких путей стал научный метод познания со своими "правилами игры". В частности, наука развивается, когда парадоксы, нарушающие привычные представления, находят объяснение. Книга Ставицких знакомит читателей с тем, как попытка разгадать парадоксы электрического тока, проявившиеся при решении частных задач электросвязи (классификации и диагностики), привела к результатам, которые вышли из предметной области теории цепей и затронула мировоззрение в целом. Авторы сумели, не нарушая "правила игры", вывести на качественно новый виток представления об информационных взаимодействиях, о которых много говорят уже несколько десятилетий, но физический смысл которых никем не поясняется.
Речь идет о доступе к той информации, которая считается принципиально не доступной для наблюдения. Не умаляя информационных достижений XX века (тотальная компьютеризация, в том числе, квантовая, нанотехнологии), нельзя забывать, что физика вынуждена была ввести принципиальные ограничения на метрологические возможности в виде принципа неопределенности Гейзен-берга и теоремы Неймана "о невозможности нестатистической трактовки квантовой механики при сохранении основного её положения о соответствии оператора наблюдаемым физическим величинам".
В связи с этим в качестве "входного параметра" для вычислений используется энергетический эквивалент материи, а микро-структура ее движения из рассмотрения исключается, оставаясь параметром действия, скрытым в "недрах" материи. Это наложило определенные ограничения на количество информации, получаемой из физического эксперимента, определив тем самым гносеологический аспект физической парадигмы. Физиками XX века (М. Борн) эти ограничения обозначены как "отказ от детерминированной причинности", хотя не все физики поспешили от неё отказаться.
Одни считают эти ограничения непреодолимыми и не задумываются о потере информации; другие гадают, через сколько столетий и какую цену придется "заплатить" за возвращение в физику причинности. Третьи, потеряв надежды на физику, ищут решение за её пределами. Особенно это касается проблем психики, сознания, Разума. И все же физики разными путями искали доступ к скрытому взаимодействию, нелокальному обмену информацией без обмена энергией (эффект Ааронова – Бома, парадокс ЭПР и их аналоги). Ставицкие проложили свой путь и подошли к решению этого вопроса с другого конца, имея другую экспериментальную базу.
Распутывая парадоксы электрического тока, авторы, похоже, нашли оригинальный доступ к квантовой фазе электрона, движущегося в поле векторного потенциала, за счет преобразования не-наблюдаемых величин. Ими рассмотрены условия эффективного действия естественного оператора в дебройлевском поле без разрыва континуума. Оператор реализован с помощью электровакуумной лампы с фигурным анодом (политрон Ставицкого А.И.), которая включена новым способом в систему психограф (Ставицкий В.И., Семенов К.Н.). Приведенные в книге доводы и экспериментальные факты указывают на то, что парадоксальный эффект (инвариантность формы ко времени) соответствует критерию существования полного информационного обмена в пространстве континуума без прямого обмена энергией. Это и позволяет понять, как проявить в измеримой форме (объективизировать) информацию о скрытом взаимодействии, что ускользает при обычном измерении энергии.
Предложенная Ставицким В.И. операционная модель полного информационного обмена (приложение 1), несмотря на непривычную (для математика) форму изложения, показала специфику про-явления скрытых параметров взаимодействия на макроуровне. (Как известно, Р. Фейнман не был против "дурацких" способов доказательства, если они оказываются полезными. Но здесь даже не надо складывать множество стрелок для построения диаграмм. Получившие свободу электроны делают это сами.)
Тем более Ставицкой Н.А. глазами оптика удалось увидеть в модели поиск информационной эквивалентности обмена и провести аналогию с голограммой (приложение 2). Её голографическая трактовка обнаруженного эффекта памяти, позволила, не нарушая базо-
вые принципы, расширить принятые представления о голографии изображения объектов до голографии функциональной организации
процессов. Существенным отличием голографического тока оказалась ассоциативная геометродинамическая (пространственная) па-мять и высокая чувствительность к несенсорной связи.
Экспериментально обнаруженная память указывает на немарковский характер закономерностей, отражающих электрические процессы человека, и представляет богатый материал для интересных обобщений и выводов, сделанных в книге.
Казалось бы, на этом можно остановиться, но авторы идут дальше. Их интересует не только физический смысл парадокса памяти электрического сигнала. Авторам удалось увидеть в эффекте сохранения формы непериодического сигнала метафизические свойства (по Бэкону) и соответствие критерию существования идеальной составляющей реальности. Они проводят своеобразный маркетинг обнаруженного эффекта и находят ему место в различных областях знаний. Оказались в поле зрения структура контину-ума, причуды времени, формообразование, материя и дух.
Инструментальная объективизация скрытого взаимодействия позволила авторам реабилитировать физический подход к исследованию организации скрытого информационного обмена, а не только его состоявшихся последствий. Это позволяет ограничить степени свободы как для необоснованных гонений на "прогрессоров", так и для фантазий на тему "тонких материй", "тонких энергий" и "энергоинформационного обмена".
Естественно, обсуждаемые в книге вопросы носят дискуссионный характер и требуют дальнейших исследований. Но если обнаруженный эффект памяти вносит общий физический смысл в частные картины мира, то в нем что‑то есть. И, возможно, фундаментальное.
Все это придает книге междисциплинарный характер и может представлять интерес для специалистов самого разного профиля.
Дымарский Яков Семенович – доктор технических наук, профессор кафедры "Сети связи" Санкт‑Петербургского Государственного университета телекоммуникаций имени проф. М.А. Бонч‑Бруевича.
Часть I
К смыслу идеального
"Безбожник, тебя отрицающий, признавая природы закон непременный, тебе же приносит тем хвалу, хваля тебя паче нашего песнопения". (А. Радищев)
Борьба материализма и идеализма, науки и религии пронизывает всю философию. Но нельзя не задуматься, что же является поводом для ожесточенных споров, и есть ли он вообще. Что же лежит в основе парадигмальных противоречий физиков и лириков, что лежит в основе драмы идей и в самой физике? Ведь мир один, а способов постижения много. И каждый видит мир своими глазами, слышит своими ушами, воспринимает своей душой. Почему, чувствуя логику идеального, мы боимся признать его существование?
Вопрос упирается в то, чьи же глаза и уши лучше. То есть вопрос упирается в метрологию и умение видеть. Но как измерить то, что негласно формирует тварный мир? Как измерить сознание?
Понятно, что мера должна соответствовать объекту измерения или его модели. Но какова модель идеальной составляющей реальности? Каковы ее признаки, каковы критерии существования или несуществования? Каков, в конце концов, смысл, который вкладывается в само понятие ИДЕАЛЬНОЕ?
Наши соображения по этому поводу и путь, по которому мы прошли, чтобы понять специфику метрологии тайного мира духа и ее коренное отличие от классики измерений тварного мира, изложены в первой части книги.
Но мы пришли к этому, решая вопросы скрытого информационного обмена и закономерности его проявления на макроуровне. А в качестве источника скрытой информации использовались не только рукотворные процессы, но и мышление человека.