Звук захлопнувшихся ставен послужил отличной, все объясняющей точкой для её тирады. А Ирраш так и остался висеть вниз головой, пытаясь сообразить: что это сейчас произошло.
***
Просыпаться от того, что тебя окатывают из ведра ледяной, только из колодца, водой – не входило у Ирраша в десятку любимых пробуждений. Особенно если ему удалось заснуть только, когда на улице уже светать начало. Однако проснуться ему все-таки пришлось. Правда, вскочить не получилось.
Шавер привык, что где бы он ни лёг спать, между кроватью и стеной всегда остаётся пусть небольшое, но все же пространство. Вот как раз на такой случай. Чтобы перекатиться, сразу разрывая дистанцию, и оставляя между собой и противником препятствие. Все же, даже кровать может помочь выиграть пару иногда очень дорогих минут.
Сейчас его эта привычка и подвела. Демон успешно перекатился, нашаривая под подушкой кинжал, и… Со всего размаху въехал лбом в стену. Да так въехал, что из глаз искры посыпались. По крайней мере, Ирраш их увидел. А кинжала он так и не нащупал. Потому что под подушкой, понятно, никакого клинка и не нашлось. В дом Ллил он попал безоружным, а потом запастись чем-нибудь полезным просто позабыл. Даже свежевыструганный тренировочный меч остался валяться где-то в саду под яблоней.
Но горевать о превратностях судьбы шаверу было некогда. Пока он, мокрый и беззащитный, считал искорки и отплёвывал воду, злобный враг напал вновь. И что примечательно, опять без предупреждения. Веник – или, может, это была метла – съездила демону по роже. Получилось довольно чувствительно. Особенно для гордости. Потому что оружие воняло пылью и мокрой псиной.
Зато уши разложило мгновенно. Это Иррашу просто казалось, что нападение происходит в абсолютной тишине. Просто сначала от неожиданности, а потом от встречи черепа и камня у него слух отшибло. Подлый враг орал, да ещё как!
– … кот драный! Пока мы там с Тьмой общаемся, он тут прохлаждается! Мы-то думали, ушастенький у нас при смерти, оплакивать приготовились! А он тут на чистых простынках дрыхнет! Ты не кот! Ты козел!
И вонючий веник съездил Иррашу по физиономии снова. Только на этот раз почему-то с другой стороны. Уже почти пришедший в себя шавер попытался поймать мерзкую метёлку, но припоздал, схватив воздух. От чего едва не потерял равновесие и не кувыркнулся с кровати, на которой сидел – пень пнём.
– Я тебя сейчас сама кастрирую, затем вылечу, а потом снова кастрирую, но уже навсегда, морда шаверская!
На этот раз демону удалось перехватить метлу ещё на подлёте. Прутья больно стегнули по предплечью, но лица не достали. А уж вывернуть черен из рук гарпии, клекочущей над ним, было делом техники. И с задачей Ирраш успешно справился. Переломил веник об колено, от бешенства даже не особо напрягаясь, и отправил останки метёлки в угол комнаты.
Правда, ситуацию это не облегчило. Потому что на и без того несчастную голову демона немедленно опустилась подушка. Оказавшаяся менее прочной, чем череп. Чехол лопнул и в воздухе закружилась метель из перьев.
Теперь Ирраш сидел безоружный, мокрый, в перьях и злой.
– Нет, серезно, у тебя вообще мозги есть?
– А у тебя? – вкрадчиво, подрыкивая совсем чуть-чуть, поинтересовался шавер.
Пожевал, сплюнув пёрышко, прилипшее к нижней губе, и тяжёлым взглядом уставился на Арху. Но, видимо, за время их разлуки мозгов у ведуньи не прибавилось. Потому что она явно не отдавала себе отчёт в творимом. Наоборот, стояла, вся такая решительная, уперев кулака в бока, и глазищами сверкала. Вид грозный, аж страх берет. Гроза тушканчиков!
Кстати, на взгляд Ирраша, традиционный шаверский кафтан ей шёл гораздо больше, чем все эти имперские тряпки. Жаль только, что она феридже за спину откинула.
– Напугал! – заверила его лекарка. – Так напугал, что я даже передумала тебя убивать. Живи и мучайся! Только шкуру полосками сниму, а там гуляй себе!
Демон хотел было высказать своё мнение об её угрозах, но не успел.
– А я добавлю, – спокойно, так спокойно, что шавер мгновенно осознал, насколько холодной была вода, которой его психованная ведунья окатила, сказал Дан.
– Нет, друг, я все понимаю. Но с нами связаться тебе какая вера не позволила? – едко поинтересовался Шай.
Адин ничего не сказал. Он вообще на Ирраша даже не смотрел, а созерцал виды за окном. Наверное, планировка сада понравилась.
И вот тут демон остро пожалел, что действительно не ослеп. Если бы у Тьмы можно было выкупить этот момент слепотой – согласился, даже не раздумывая. Все что угодно, но только чтобы этого не случилось. Вычеркнуть не только из памяти, но и вообще из бытия.
– Я… – начал Ирраш хрипло.
Но продолжать не стал. Ничего умного или, хотя бы, не жалкого он сказать не мог.
– Я-я, – передразнила его Арха. Которая, между прочим, действительно злилась. По настоящему, без дураков. Пожалуй, такой шаверу её видеть ещё не приходилось. – Ручка от… швабры! Нет, правда, я все понимаю! Тебе глубоко начхать, что все на ушах стоят, не зная, где ты и что с тобой. Но ты своей тупой башкой хотя бы подумал, на что они могут пойти, только чтоб твой задницу живой увидеть?
Ведунья сначала ткнула пальцем в сторону молчащих гвардейцев, а потом постучала себя костяшками по лбу. Получилось звонко. Но не смешно, вот совсем. Даже в купе с «живой задницей».
– Ты знаешь, что…
– Арха, уймись! – негромко приказал Дан.
– Своему коту сверхбоевому приказывать будешь! – вконец разошлась лекарка. – Только я все равно выскажусь. Вы тут все благородные, долги друг на друга не навешиваете! Я же простая, мне можно. Так вот, мой дорогой лорд Нашкас, пока ты тут прохлаждался, Дан побыл жертвенной овечкой на вашей Тьмой драном ритуале. А мы все вместе этим зрелищем насладились. Ничего не узнали, правда, но зато впечатлений получили массу! Вот Шхар себя показал. Целеустремлённый у тебя братик, Ирраш. Он сначала твоё бездыханное тело сюда отволок, а потом на четырёх лапах отпахал до твоего Как-там города. Где сейчас и валяется в постельке, отдыхает после оздоровительной прогулки. Не много ты на себя долгов-то взвалил, а? Гордый ты наш! Расплачивайся теперь, а я посмотрю, как у тебя это получится. И знаешь что? Лично мне ты должен по самые… по самое немогу ты мне должен. И Тьма мне свидетель!
Ведунья ошпарила его ещё одним яростным взглядом, резко развернулась на пятках, так, что подол пузырём раздуло, и, громко шлёпая туфлями без задников, гордо удалилась. Не забыв напоследок хорошенько шандарахнуть дверью.
– Мне ты ничего не должен, – негромко оповестил Адин, которому, видимо, наскучил пейзаж за окном.
Правда, вышел ивтор, так в сторону Ирраша ни разу и не взглянув.
– Я… – промямлил Шай, – в общем, я рад, что с тобой все нормально. Честно, рад.
Блондин кривовато улыбнулся и тоже вымелся из спальни.
– А мне ты должен, – помолчав, глухо высказался Дан. – На тебе долг крови. Ирраш, ты или один будь, или… В общем, сам решай. Если захочешь – уходи. Никто мешать не будет. Но решать придётся. Потому что второго шанса я тебе не дам.
Шавер сидел и очень пристально изучал собственные руки – как будто в первый раз их видел. К сожалению, на ладонях ответа не нашлось.
Видимо, забыла Тьма шпаргалку на такой вот случай оставить.
***
По поводу такого неожиданного наплыва сиятельных лордов Ллил распорядилась накрыть завтрак внизу, в зале. Который, по всей видимости, открывался только для уборки. Поэтому еды пришлось подождать. Так как трое слуг, с присущей старикам суетливостью, вместо того, чтобы на стол накрывать, бросились наводить порядок. Почему-то им показалось, что вычистить камин важнее, чем накормить лордов. Но гвардейцы с придворным тактом сделали вид, что все идёт как должно.
Дан что-то негромко обсуждал с Адином. Кажется, речь шла о новом плане осады. Ирраш прислонился к стене в самом тёмном углу и упорно смотрел в пол. А Арха с Шаем атаковали Ллил. При этом боролись за её внимание с упорством баранов. Ведунья желала вести беседу на профессиональные темы, а блондин… Ну, на то он и ифофет, чтобы не пропускать мимо себя ни одну юбку.
Наконец, ближе к обеду, завтрак, все-таки, подали. Правда, шавера не интересовала ни каша, по крестьянскому обычаю налитая в половинки хлебных караваев с выбранным мякишем. Ни свежий сыр со «слезой», ни ветчина. В общем, не до еды ему было.
Он только бултыхал ложкой в жидком вареве, время от времени поднося её ко рту, но забывая, зачем он это делал. А когда Ллил засмеялась какой-то шаевой шуточке – действительно засмеялась, а не улыбнулась по своему обыкновению, Ирраш и вовсе от себя еду отодвинул. Борясь с диким желание ухватить блондина за раздвоенный язык и обмотать его вокруг шейки красавчика. А потом хорошенечко потянуть.
Кстати, смех у блаженной был приятным. Низким, гораздо ниже, чем её обычный тембр голоса и мягким.
– Ты действительно в порядке? – спросил вдруг Адин, до этого момента вообще шавера не замечавший.
– В полном, – буркнул Ирраш.
– Все пройдёт – пройдёт и это, – изрёк одну из своих умностей ивтор. – Кстати, Адаш хочет устроить большую охоту на арелима, которая тебя ранила. Знаешь, кто это может быть?
– Подозреваю, – неохотно ответил шавер, – у серебряных крыльев только одна баба и есть. Если они, конечно, не открыли филиал пансиона для благородных девиц.
– Тем ценнее добыча.
В ответ Ирраш только плечами пожал.
– Ты же участвуешь, я все верно понимаю? – Адин посмотрел на него поверх края кружки с козьим молоком.
Шавер снова отделался пожатием плеч. Арелимы, светлые, да и вообще война в данный момент его интересовали меньше всего. Ллил на противоположном конце стола буквально кисла от смеха. Она даже вперёд наклонилась, держась за живот. Правда, Арха тоже ржала, как перестоявшаяся кобыла. И Дан усмехался. Но их реакции Ирраша интересовали ещё меньше крылатых.
Шай разошёлся вовсю. Он не только умудрялся рассказывать что-то, при этом изображая героев в лицах, но и успевал вставлять между своими хохмами комплименты хозяйке. Причём блондинчик как-то умудрился моментально просечь, что действительно понравится Ллил. Он ни слова не сказал о ней самой. Но при этом без устали нахваливал еду, дом, сад и сельскую жизнь вообще. Оказалось, что красавчик всегда в душе был деревенским жителем. Видимо, где-то очень глубоко. Но о способах приготовления сидра и закваске для сыров он рассуждал довольно бойко. Да-да, как раз в перерывах между анекдотами и рассуждал.
– Слушай, Ад, а как ты считаешь: быть привязанным к кому-то – это нормально? – неожиданно для себя брякнул Ирраш. – Не по шаверски привязанным, а просто, как все.
– Ты у меня это спрашиваешь? – удивился ивтор, приподнимая брови. И почему-то отворачиваясь. – У меня ни один роман дольше полугода не продержался. Лучше у Тхия спроси.
– Почему у Тхия, а не у Дана?
– А потому что они сами ещё не понимают, – как-то не слишком весело усмехнулся Адин. – Навязали на себя обязательств, а теперь оправдать их пытаются. У них друг на друга и времени посмотреть не хватает. Надо доказывать, что все не зря наворотили.
Шавер снова пожал плечами. В такие тонкости вдаваться он не собирался.
– Да я вообще-то не про женщин спрашивал, а вообще. В глобальном смысле.
– Да? Значит, мне показалось…
– Что тебе показалось? – ощерился Ирраш.
– Что тут промелькнул призрак моего любимого прадедушки, – ничуть не испугался ивтор. – Тебе каких ответов надо, Ир? Ты свою мать любил? А сестрёнку?
– Да это все… – махнул рукой демон.
– Что? Шаверские заморочки, как Арха говорит? Знаешь, мне порой кажется, что она в очень многом права. Все, что нам неудобно, мы постоянно списываем на нашу специфику. Шай бабник? Так это не он такой – особенность ифоветов. Тебя к ведунье тянет? Так это все шаверские инстинкты. Не стоит ли просто принимать себя такими, какие мы есть?
– Чего? – Ирраш медленно, как осадная башня, обернулся к Адину всем телом. – Ты чего только что сказал?
– Про что конкретно? – поинтересовался ивтор, глядя спокойно и даже не улыбаясь. – Про то, что надо принимать себя таким, какой ты есть или про ведунью? Бросишься мне морду бить, доказывая, что я не прав? Ну, так от этого я менее правым не стану.
Шавер помолчал, старательно, глубоко и медленно дыша.
– И зачем ты вот это сейчас выдал? – в конце концов, спросил он.
– Да потому что вижу, что тебя отпустило. Почти два года ты на неё облизывался – срок не малый. Пора бы уж и перешавериться. И – нет. Она не двойник Архи. У них общего только целительство. Даже доброта разная. Ты знаешь, я нашу малышку очень люблю, но и от этого факт не перестаёт быть фактом. Так вот, Арха добренькая, а эта Ллил добрая. Разница огромная.
– Это ты все за пару часов понял? – нехорошо усмехнулся Ирраш.
Теперь уже Адин плечами пожал.
– Просто захотел дать тебе совет. Хоть в этот раз мимо не пройди.
– Знаешь что, пророк? – прошипел шавер, вставая. – У тебя было замечательное кредо: не давать советов, пока не попросят. Придерживайся его и дальше, хорошо? Целее будешь.
– Хорошо, – смиренно кивнул Адин, – прости, если задел тебя.
– Пересчитай свои конечности, – буркнул Ир, – если все на месте, то не задел.
Он хотел добавить ещё что-то, да засмотрелся на Шая, который умудрился одновременно напрашиваться к Ллил в гости и уговаривать Дана остаться здесь на пару дней. Мол, у хаш-эда раны ещё не зажили, а если они Адашу срочно понадобятся, то принц знает, где искать. И, вообще, после всякий треволнений и тревог нервам необходима разгрузка.
Ирраш сам не заметил, когда это он успел сжать кулаки. Но сжал, да ещё до побелевших костяшек. Шавер тоже считал, что некоторым тут разгрузка необходима. И проще всего их разгрузить, выбив немножко внутренних нечистот.
– Извини, мне с Даном поговорить надо, – бросил Ир и направился к другому концу стола.
Поэтому он и не увидел ни кивка Адина, ни его довольной улыбки. Потому что ничто так не излечивает шаверов от приступов самобичевания, как хорошая порция здоровой злости.
Глава одиннадатая
Глава одиннадцатая
«Каждая женщина сама по себе уникальна.
Но если девушка чересчур уникальна – то она сама по себе».
(Из наблюдений профессиональной принцессы)
– И давно они поженились?
Кажется, Ллил вовсе не из вежливости задавала вопрос – ей действительно было интересно. Она даже перестала прореживать грядку с горицветом[1], сложив перепачканные землёй руки на коленях.
– Да нет, поженились-то они в конце зимы. Слушай, как ты их различаешь, а? Трава травой… – буркнула ведунья, вырвав какую-то зелёную былинку и, поднеся её к глазам близко-близко, внимательно изучая.
– На ощупь. Побеги волосатки такие жестконькие, и как будто волосками поросли, – улыбнулась девушка, возвращаясь к своему занятию. – Ты же тоже травы используешь. Как же ты их отличаешь?
– Так я собираю, когда он цветёт. А тут ничего не понятно. Хотя, конечно, впечатляет.
Арха, у которой ноги устали сидеть на корточках, думала недолго и просто уселась на пятую точку, не без удовольствия разглядывая огородик. Точнее, садик трав. Огород при доме имелся и немалых размеров. Но он был отгорожен крепким заборчиком. А тут росли травы и только травы. Но на ухоженных грядках, очерченных оградками из выгнутых дугой ивовых прутьев.
Впрочем, больше всего это походило на цветник сумасшедшей любительницы. Но полезность изобретения ведунья оценила. Хотя лично ей было бы лень возиться с культивированием. Уж проще в лесу да в поле травок надрать.
– Спасибо, – Ллил левой ладонью проводила над нежными побегами, будто оглаживая их, а правой сноровисто и проворно выпалывала все лишнее, бросая выдранное в большую корзину. – Понимаю, что это выглядит странно. Но мне проще выращивать, чем отыскивать нужное. Да и на помощников надежд немного. С тем же горицветом было. Моя служанка подсказала мне как-то куриной слепоты набрать. Тоже ведь цветочки и тоже жёлтенькие.
– Добрая женщина! – фыркнула Арха.
– Добрая, – согласилась хозяйка. – Просто откуда же ей разницу знать? Ты мне лучше про свадьбу расскажи. Если это, конечно, не секрет.
– Да какой тут секрет? – ведунья улеглась между грядок, опираясь на локти и блаженно жмурясь на солнышко. – Тянули они так долго, потому что никак определиться не могли с ритуалом. По грахскому обычаю их вроде уже поженили. Но он по закону не считается. По арифедскому нельзя. Ю-то не арифед. Да и вообще у них там ритуалы какие-то жуткие. Тхия даже не рассказывал ничего толком, только краснел и отмахивался.
– Да, я слышала…
– От кого? Вот уж не думала, что эти кровойпийцы и к вам забираются.
– Ну, читала, – Лллил чуть слышно хмыкнула, словно вспомним что-то своё. – Я очень люблю изучать нравы и обычаи разных рас. А у нас собрана большая библиотека. Вот Тшер – это слуга, муж кухарки – мне и читает.
– Дашь почитать? – оживилась Арха, приподнявшись и глянув на девушку поверх грядки. – Меня они тоже интересуют. Конечно, прямо до изучения я не дошла и вряд ли дойду, но интересно же.
– Конечно, дам, – кивнула блондинка, – не жалко. Бери, что понравится. Так как же они вопрос решили с женитьбой?
– А бесовским способом, – зевнула ведунья, теряя к хозяйке интерес и укладываясь обратно. – Смотались в ближайший город… Как его там? Всё равно не помню. Ну, там и зарегистрировали в мэрии временный брак на максимально возможный срок. Теперь им каждый год нужно процедуру повторять. Так что, у кого-то ежегодное празднование даты свадьбы, а у них сама свадьба регулярно будет. Хотя ни Ю, ни Тхия это не устраивает. А что делать? Хоть ребёнок законным родится, пусть и с урезанными, как у беса, правами.
– Да, это, наверное, обидно, – сочувственно протянула Ллил.
– Ну, в их ситуации не так и обидно, – отмахнулась ведунья. – Наследовать ему всё равно нечего, ни земель, ни титула у Тхия теперь нет. Зато Дан, глядя на это все, уселся составлять новый законопроект, – Арха скорчила скучливую физиономию, нахмурилась, выпятила губы «уточкой» и для важности глаза на кончик носа скосила, – О браках между представителями разных рас, законности деторождения детей со смешанной кровью и порядках наследования в зависимости от формы брака наследодателей. Видишь, какие кошмары я выучила? А что делать? Они, если по всей округе не носятся или с принцем тайные разговоры не разговаривают, то за бумажками своими сидят. Тхия строчит, а Дан идеи генерирует.
Последнее она сказала с немалой долей гордости, словно это не рогатый, а сама лекарка умные идеи выдавала.
– И что? Их послушают? – усомнилась Ллил. – Хотя, если они с самим принцем дружны…
– Ну, дружба с Адашем им тут вряд ли чем-то поможет, – ведунья опять сощурилась на солнышко. – Но парни собрались в столицу возвращаться. А там уж… Они же и в самом деле фигуры заметные, – про то, что Дан умудрился родиться сынком самой императрицы, Арха предусмотрительно упоминать не стала. – Думаю, всё у них получится.
– Дай Тьма, – благочестиво вздохнула хозяйка. – Им поэтому дали разрешение на брак? Потому что они такие высокие лорды?
– Да нет, – усмехнулась ведунья. – Потому что они такие страшные лорды. Ты их ещё плохо знаешь. Если этим товарищам приспичит что, то лучше на пути у них не становится. В общем, Тхия собрался к мэру один идти. Но Дан с Иррашем за ним увязались. Мол, так представительнее получится. А то ты теперь нетитулованный и вообще лейтенант какой-то занюханный. Вот и…
– Прости, я не очень поняла. А Ирраш – это кто?
– Э-э, – от удивления Арха даже села, таращась во все глаза на блондинку. – Ну, вообще-то, твой пациент. Лорд Ирраш ашэр Нашкас арш Карро. Владелец майората Нашкас, глава рода Карро.
– Спасибо. Теперь хоть знать буду, – спокойно поблагодарила Ллил. – Так и что случилось, когда они к мэру приехали?
– А? Н-да… – ведунья задумчиво почесала бровь. – Ну, что там случилось, я сама не видела, а рассказывали они очень неохотно. Но суть была примерно в следующем. Мэр их встретил не слишком почтительно. В местной глухомани громкими именами никого не напугаешь. Потому что тут их никто и не слышал. И в просьбе им отказал. Мол: «Не бесы вы, вот и валите отсюда с вашими требованиями!». Тут Тхия, понятное дело, набычился. Дан надулся, как индюк. А Ирраш… Ну, это Ирраш. Схватил мэра за шиворот и высунул его в окно. Почти всего и высунул. Он, бедный, только туфлями за подоконник цеплялся.
Арха фыркнула, живо представив себе эту сцену. Ллил тоже улыбалась, но как-то задумчиво.
– Вот. Высунул он его, значит. И сам вежливо так поинтересовался: хорошо ли уважаемому мэру видно простой народ, в интересах которого он в ратуше и посажен. А дело на четвёртом этаже происходило. И добавил: если мэру видно простой народ плоховато, то он – Ирраш – может этот самый народ и поближе продемонстрировать. А ещё растолковать всему градоначальству – хоть отдельно, хоть всем скопом, что конкретный рыжий демон и есть представитель простого народа.
– Наверное, после такого мэр готов был, не глядя, все что угодно подписать! – развеселилась Ллил. – Но всё-таки, по-моему, это чересчур.
– Ну, наш глазастенький во всём немного чересчур. Но, согласись, методы у него действенные.
***
– Тебе не кажется, что дымом пахнет?
Ллил, не вставая с колен, выпрямилась, будто в таком положении она запах лучше могла почувствовать. Хотя, может, и могла. Животные же тоже носы стараются поднять повыше. Собственно, Архе, разомлевшей на солнцепёке и почти успевшей задремать, было всё равно. Но совсем не отвечать хозяйке показалось невежливым. Поэтому ведунья вопросительно приподняла брови и промычала нечто неинформативное, но демонстрирующее, что она полна внимания.
– Да нет, показалось…
Девушка дёрнула былинку, утёрла лоб предплечьем и, глянув на свою гостью, тоже улеглась по другую сторону грядки. Арха выразила своё одобрение её действиями ещё одной порцией мычания.
– И долго ты на лорда Нашкаса дуться будешь? – помолчав, поинтересовалась блондинка. – Нет, я поняла, что это в воспитательных целях. Но все же как-то… Неужели тебе его совсем не жалко?
– До соплей жалко, – неохотно призналась ведунья. – Как представлю его слепым… бр-р-р! – лекарка действительно передёрнула плечами, словно в ознобе. – Для него, наверное, проще было кастрированным оказаться. Или действительно мёртвым. Но бойкот я ему всё равно устрою. Ибо нефиг! Ну вот скажи, нормально так поступать? Ладно бы сказал, мол: «Я живой, но вы мне тут не нужны, видеть вас не желаю и, вообще, пошли все во Тьму!». А то пропал, кот помоечный!
– А вы послушались и оставили его в покое?
– Нет, конечно, – фыркнула Арха. – Ну, я точно не оставила. И, между прочим, не маялся бы он тогда с повязкой больше недели. Да и сразу стало бы понятно: ослеп он или нет. Ну, и кому это надо?
– Да, это здорово, наверное, сразу знать, – протянула Ллил.
И как она не старалась, в голосе девушке зависти звучало больше, чем положено гостеприимством.
– Ну а кто тебе мешает? – лениво удивилась лекарка. – Это же неврождённый дар. Да и глаза для ведовства не нужны. Могу научить, мне не жалко. Правда, я сама далеко не всё знаю, да и где второй кристалл достать, понятия не имею. Но, думаю, придумать что-нибудь можно.
– Я Свет чту, – тихо призналась блондинка.
Арха нервно дёрнула ухом и медленно села.
– Чего? Нет, скажи, что я ослышалась, ладно?
Ллил на это ничего не ответила.
– Нет, ты скажи, – настаивала ведунья. – Совсем сбрендила или как?
– Обычно деревенские отвечают: «А сама-то?», – улыбнулась блондинка.
– Ты сравнила! Мать просто ересь, а Свет, прости, исконный враг империи и веры.
– И в чем разница? – безмятежно отозвалась хозяйка. – В способе казни?
– Интересная точка зрения, – согласилась Арха и опять улеглась, сочтя, что чужие верования – это ещё не повод проявлять чрезмерную активность. – И вот это твоё: «Доброта мир спасёт!» – оттуда, из Света?
– Нет, моё личное убеждение. А ты так не считаешь?
– Не знаю, честно говоря, я как-то не задумывалась. Нет, приятно, конечно, когда все вокруг счастливы. Кстати, о счастье. Давай, я глаза твои посмотрю? Ничего обещать не могу, сама понимаешь, врождённые пороки – дело такое. Но посмотреть-то никто не мешает. Может, ещё один кусок счастья Мать подарит и тогда…
Но изложить свою концепцию доброты и всеобщего счастья ведунья не успела. Её прервал крик, больше смахивающий на предсмертный вопль – потому что он был не только громким и истошным, но ещё и задыхающимся.
– Госпожа! Госпожа Ллил!..
Обе девушки мгновенно вскочили на ноги. И, что самое странное, хозяйка оказалась у стены, отгораживающей усадьбу от поля, на пару секунд раньше Архи.
Пареньку, судя по одежде крестьянину, недостало сил даже калитку открыть – так и повис на ней, дыша, словно загнанная лошадь. Кажется, от деревни он бежал, что духу хватало.
– Что случилось? – блондинка, совсем не нежно, тряхнула парня за плечо, проводя ладонью по его лицу. – Мараш, что случилось?
А Арха и сама уже все поняла. Из сада-то дыма не видно было, деревья его загораживали. Зато сейчас клубы, тянущиеся щупальцами к небу и словно растворяющиеся в нём, неспособные справиться с бесконечной голубизной, не заметила только Ллил. Впрочем, запах-то она учуяла ещё раньше.
– Светлые? – отрывисто спросил невесть когда подоспевший Дан.
Арха обернулась. Подошёл не только рогатый – все тут были. Даже слуги у деревьев маячили. Кричал парень действительно громко.
Мальчишка, испуганно глянув на лорда – видимо, не ожидал он тут увидеть никого чужого – только головой помотал. И утёр нос грязной ладонью.
– Не, господин, малдёры. Тобишь, Тьма их знает, какие оне. Может, светлые, может, наши. А, скорее, и те и другие – вперемежку.
– Малдёры? – озадачился хаш-эд.
– Мародёры, – перевела Ллил, озабоченно хмурясь. – Они уже в деревне?
– Не, госпожа, – парень хлюпнул потёкшим от слишком рьяного бега носом и снова вытерся кулаком. – Оне мельницу подожгли. А ещё до того сам мельник вместе с семейством к старосте прибежали. Оне их издали рассмотрели. Вот и побёгли. А сейчас все остальные сюды подтянутся. Чтоб, значит, прятаться.
– Сюда? – приподнял бровь Дан и сложил руки на груди. – Зачем?
– Так, ить, прятаться… – изумился лордской недогадливости парнишка.
– Где? – поинтересовался Шай.
В его голосе скепсиса было ещё больше, чем у Дана.
– В башне, – быстро пояснила Ллил. – Мы запираемся в башне. Там двери крепкие, мародёры их обычно не трогают. Они стараются добычу попроще взять. Хорошо, поля сырые – пшеницу не подожгут.
– Я смотрю, вы к таким ситуациям привыкли, – заметил Дан.
– Нечасто, но случается. Все же, на приграничье живём, – рассеянно бросила хозяйка, явно думая о чем-то своём.
– А мародёры тоже существа по природе своей добрые? – хмуро поинтересовался Ирраш, стоявший в стороне от всех.
– Несомненно, – вскинула голову Ллил, повернувшись в сторону шавера. – Не их вина, что война идёт. И многие не по доброй воле в солдаты попадают.
– Зато по доброй воле становятся дезертирами. Предпочитая жечь мельницы, разворовывать всё, что плохо лежит, и насиловать баб, – хмыкнул Ирраш.
– Мне ли вам объяснять, что таковы законы войны? Этим занимаются все – и регулярные войска, и бандиты.
– Ну да, исключительно по доброте своей.
– Простите, мы обязательно продолжим наш спор, но не сейчас. Нужно многое успеть.
И блондинка, сноровисто подхватив подол, поспешила к слугам, на ходу отдавая распоряжения: загнать животных в башню, вынести из кухни продукты, сколько успеют, спрятать садовый инструмент. Успеть, судя по всему, им предстояло действительно многое.
– И чего ты к ней прицепился? – не слишком дружелюбно поинтересовался Арха.
Ирраш в ответ только плечами пожал. То ли действительно не знал, чего это ему в дурную голову взбрело. То ли обозначил, что отвечать нужным он не считает.
– Ладно, мы то чего делать будем? – спросил Шай. – В принципе, можно и слинять. Но как-то это…
– В принципе, можно, – не стал спорить Дан, задумчиво, прищурившись, разглядывая единственную уцелевшую башню.
Адин усмехнулся и щёлкнул мальчишку, так и продолжающего висеть на калитке, по подбородку, заставив паренька с лязганьем захлопнул челюсть.
– Садовый инвентарь – это интересно, – глубокомысленно сообщил крестьянину синеглазик.
Мальчишка в ответ только недоуменно носом сопнул.
***
Переспорить Дана и в спокойной-то обстановке дело нешуточное и практически безнадёжное. А уж когда вокруг гвалт стоит такой, что уши закладывает, свои доводы можно смело оставлять при себе. Хаш-эд великолепно умел не слышать, когда это ему нужно было. Сейчас же он наверняка действительно половину сказанного Архой не расслышал. И все её убеждения, что лекарь в данный момент им тут пригодится больше, чем в лазарете, пропали впустую. Сказано: отправишься в ставку – значит, отправишься. Только Его Лордство ещё не решил, кого в качестве провожатого послать. Дел у него и без того хватало.
Осмотрев двери в башню, Дан определил, что они не настолько прочные, как выглядят. А, значит, врага нужно встретить на подходе. Для этого, мобилизовав всех подоспевших мужиков в возрасте от послемолочного до ещё ходящего, демоны принялись сооружать баррикаду. На весьма справедливое замечание старого слуги, что «мардёры», в отличие от лордов, заборов и оград не разбирают и мебель не портят, внимания обратили не больше, чем на увещевания лекарки.