Допустим, что кто-то бы взялся за "безумную" задачу навести классификационный порядок в бесконечно богатой палитре оттенков человеческих отношений: Кто, с кем, зачем, о чем, где и когда, как? Подобный список закончить невозможно в принципе, и любые попытки свести виды общения в какие-то рубрики всегда оставляют впечатление произвольности, неполноты и неясности оснований. Другая крайность — свернуть всё это богатство в формулу субъект-субъектного отношения. Здесь все оттенки погашены и видение становится воистину сумеречным.
Ни тот, ни другой подход не отвечают на главный вопрос: в чем смысл, или условия возможности человеческого общения? Этот вопрос как бы полагается очевидным и потому остается сокрытым во всех обычных способах вопрошания. А между тем уже одна постановка вопроса о смысле делает вполне отчетливым, что условия возможности человеческого общения полагаются речью (языком), или дискурсивностью этого отношения. Отсюда — единственно разумный ("разумный" в кантовской системе различений чувственности, рассудка и разума) способ типологии родов и видов общения может быть положен в специфике того дискурса, в который субъекты общения погружены (и которым это общение опосредовано). Попробуйте иначе определить, что происходит "внутри" сообщества учёных, между влюбленными, между художником и зрителем, правителем и подданными: представления о том, кто?, как?, зачем? и пр. могут быть применены для характеристики этих отношений, но они никогда не выразят их смысла. Смысл будет охарактеризован, если мы скажем: "дискурсивная формация" и "дискурс власти" (М. Фуко)3, "мифологический дискурс" и "дискурс влюбленных" (Р. Барт)4, "научный дискурс" и "этический дискурс" (Ю. Хабермас)5, и т.д. Но с другой стороны, характер дискурса, сколь бы точно его не определять, ничего не говорит об отношении между участниками коммуникации, о собственно диалоге. Если ставить в центр внимания особенности дискурса — для диалога как особой формы места не находится, ибо он жестко не локализован ни в одном из этих и других возможных дискурсов, а "не локализован" потому, что фундаментально характеризуя дискурс общения или коммуникации, он сам дискурсом не является. Диалог даже нельзя представить как какой- то специфический вид общения или коммуникации, поскольку следы диалога можно обнаружить в любом коммуникативном действии и отношении. Невозможность помыслить диалог как вид общения является более или менее очевидной предпосылкой всех его современных интерпретаций. Для этого достаточно только заметить, что "В отношении к человеку любовь, ненависть, жалость и вообще всякие эмоции всегда в той или иной степени диалогичны". Но если полагать, что режимы общения влюбленных и ученых одинаково диалогичны, тогда идея диалога перекрывает все режимы общения и потому теряет всяческий смысл, становясь просто синонимом "общения".
Вот почему, чтобы "схватить, воспроизвести и узнать" (если выражаться в традициях кантовской трансцендентальной аналитики) что есть диалог, требуется иная категория. Для этого мы предлагаем термин "режим".
Диалог есть один из дискурсивных режимов (для нас "дискурсивный режим" будет означать то же самое, что и "режим коммуникации", или "режим общения"), т.е. он представляет собой форму любого возможного дискурса, но акцентированную на одном определённом специфическом моменте. Как таковой дискурсивный режим, или режим общения, относится к априорным условиям возможности человеческого опыта. Экзистенциальное априори9 человеческого присутствия в полном своем развертывании есть такая смысловая матрица любого возможного опыта, где Dasein (человеческое присутствие) "привязано" к Миру отношениями общения (Добра), познания (Истины), творчества (Красоты) и делания (Блага-Полезности). И дискурсивный режим может содержать только четыре отсылки: к смысловой полноте и целостности мира, к поиску творческого самовыражения, к изысканию какой-либо практической пользы для себя и, наконец, к поиску себя в Другом (и Другого в себе). В той мере, в которой эти акцентировки находят свое феноменальное выражение в дискурсе общения, мы и получим их режимы. Происходит ли общение ради получения полезной информации или получения удовольствия от Другого, совершается ли оно ради "нужды в другом"10, нужны ли мне Другие как зрители и читатели, нахожусь ли я в процессе согласования Смысла (в совместном поиске Истины) — все это и будут принципиально (по своей ведущей идее) различные дискурсивные режимы. Каждый из них предполагает свою топику, своих субъектов и агентов, предметы речи, настроенность, двусмысленности и т.д. и т.п. — в бесконечной вариации констелляций.
Как дискурсивный (коммуникативный) режим диалог относится к совместному поиску смысла (истины) — в этом изначальная и воистину сакральная идея самого диалога.