— Со мной же ничего не случилось. Я просто пыталась расследовать это дело, — защищалась Нэнси. — Теперь по крайней мере у нас есть несколько зацепок.
Шоун грустно улыбнулся.
— Хорошо. Ваша взяла. Я рад, что с вами все в порядке. Ну и какие ж у нас есть зацепки?
— Ну, я почти уверена, что мышей на кухне выпустил Джек, — заявила Нэнси. Шоун удивленно поднял брови.
— Не могу в это поверить.
— Мне очень жаль, но, похоже, что это именно он, — мягко возразила Нэнси. — Либо у вас тут работают двое громил поодиночке, либо Джек работает вместе с тем другим. Но думаю, что нет. Джек бы предупредил второго злоумышленника, что я здесь. К тому же, если б второй был здесь вместе с Джеком, он слышал бы всю эту возню на кухне. Но он, видимо, ничего не слышал и не знал. Следовательно, он вошел в ресторан, пока я была в кабинете наверху.
— Но почему же и тот, и другой делают мне гадости? — воскликнул Шоун.
— Шоун, — спросила Нэнси, — вы не солгали, когда сказали мне, что у Джека нет причин злиться на вас?
— Нет, — твердо повторил Шоун. — Я предложил купить его ресторан, и он принял мое предложение. Я даже предоставил ему работу. За что же на меня злиться?
— Не знаю, — призналась Нэнси. — Ну, по крайней мере, у нас есть верный шанс найти того, кто искромсал картины. Полиция может вычислить его по номерному знаку машины.
— Не говорите пока полицейским о Джеке, ладно? — настойчиво попросил Шоун. — Я не хочу обвинять его, пока мы не удостоверимся полностью. Он связан с моей семьей давними крепкими узами.
Нэнси поколебалась немного, но согласилась:
— Хорошо.
Она рассказала полицейским о хулигане, изрезавшем картины, и о том, как она преследовала его до самой мойки. Тотчас один из офицеров, высокий молодой блондин, пошел звонить в участок, чтобы проверить номер машины.
— Этот день был очень долгим, — сказал Шоун, сдерживая зевоту. — Хотите кофе?
— У вас есть горячий шоколад? — спросила Нэнси.
— Конечно. Это же ресторан, вы что, забыли? — с улыбкой ответил Шоун. — Я сейчас приду.
Когда Шоун ушел, Нэнси стала рассматривать картины, разложенные полицейскими на столах. Пять из них были разрезаны ровно по диагонали. Но шестая — большой пейзаж, на котором было изображено озеро, окруженное деревьями, — пострадала особенно сильно. В ней не хватало целых фрагментов.
Сгорая от любопытства, Нэнси опустилась на колени возле стены, на которой раньше висели эти картины. Она по одному подбирала кусочки полотна, разбросанные вокруг, пока не набрала целую пригоршню.
Медленно и очень аккуратно Нэнси принялась вставлять недостающие кусочки разорванного холста, как фрагменты детской мозаики.
— Чем это вы занимаетесь? — поинтересовался Шоун, поставив на стол для Нэнси горячую кружку.
— Этой картине особенно досталось, — пояснила Нэнси, не отрываясь от своего занятия. — Мне хотелось посмотреть, может, я узнаю это место. — Наконец девушка отвлеклась и отхлебнула горячий шоколад.
— Спасибо, — поблагодарила она Шоуна. — Вы осмотрели холодильник? Боюсь, что некоторое время его дверца была открыта. Извините. Я как раз собиралась закрыть ее, когда обнаружила второго злоумышленника.
— Продукты еще не успели испортиться, но завтра нужно будет все осмотреть, чтобы выяснить, что именно попорчено мышами, — хмуро сказал Шоун. — Согласно инструкциям министерства здравоохранения, я должен выбросить все, чего они касались. Утром я приглашу дезинсектора, — вздохнул Шоун. — Да уж, это полная катастрофа. Если это не прекратится, уж и не знаю, что будет с обедом в день аукциона. Какой кошмар!
— Мне правда очень жаль, — посочувствовала Нэнси.
— Вы делаете даже больше, чем я ожидал, — признался Шоун. Он посмотрел на картину. — Ну и как? Вы узнали это место?
Нэнси отрицательно покачала головой.
— Еще не хватает большого треугольника вот здесь, в нижнем левом углу.
Она снова отошла к стене и еще поискала.
— Кажется, его и здесь нет, — заметила она.
— Он должен быть здесь, — сказал Шоун. Он поискал вместе с ней, но прошло минут пять, а они так ничего и не нашли.
— Странно, — пробормотал Шоун.
Нэнси вернулась к столу, на котором складывала кусочки, и еще раз внимательно осмотрела картину.
— Знаете, что еще странно? Взгляните, как аккуратно вырезан этот треугольник. Все остальные куски небрежно выдраны, все, кроме этого. — Она обвела пальцем место, где не хватало фрагмента. — Похоже, что его вырезали бритвой. — Нэнси посмотрела на Шоуна. — Вы помните, что было изображено на этом фрагменте?
— Точно не помню, — ответил Шоун. — Кажется, еще несколько деревьев. Вам это о чем-нибудь говорит?
Нэнси задумчиво барабанила пальцами по столу.
— Что-то здесь не сходится. Почему нам не удалось найти эту часть картины?
— Вы действительно думаете, что это важно? — засомневался Шоун.
— Может, и нет, — предположила Нэнси. — А откуда у вас эти картины?
— Я купил их у Фелиции Уэйнрайт, — ответил Шоун.
— У Фелиции Уэйнрайт! — воскликнула Нэнси, вспомнив, что седан затормозил у родового поместья Уэйнрайтов. — Но почему же вы сказали, что купили их у друга?
Смутившись, Шоун уставился в пол.
— Мне не хотелось говорить, что я принимаю участие в деятельности госпожи Уэйнрайт. Возможно, вы знаете, что госпожа Уэйнрайт занимается всевозможной благотворительной деятельностью, — продолжал Шоун. — Ее благотворительный проект — это программа художественного воспитания для заключенных, хорошо зарекомендовавших себя своим примерным поведением. И она в общем-то заставила меня купить эти картины для ресторана.
— А вы не хотели их покупать? — уточнила Нэнси.
Шоун пожал плечами.
— Они неплохие, но не совсем подходят к интерьеру ресторана.
— Тогда зачем же вы купили их? — спросила Нэнси.
— Ну, мы как раз говорили о ее заказе на торжественный обед по случаю аукциона. Она обещала мне, если все пройдет успешно, порекомендовать «Аризона-Хаус» всем своим друзьям. И тут же, на одном дыхании, она спросила, не куплю ли я несколько картин заключенного по имени Джозеф Спациенте. Он занимается в ее художественном классе и, я подозреваю, он ее большое открытие. Она полагает, что он, вероятно, гениальный художник. Я не мог отказаться, и она, конечно, понимала это.
И тут к ним подошел один из офицеров полиции. Это был приземистый, кряжистый, темноволосый человек.
— Вот мой рапорт, — сказал он, положив на стол перед Шоуном свой планшет. — Вы что-нибудь хотите добавить?
Шоун просмотрел рапорт.
— Да нет. Все верно, изуродована стена и семь картин.
— Семь? — переспросила Нэнси. — Я видела только шесть.
Шоун посмотрел на картины, разложенные на столах.
— Седьмая вон там, — он указал на большое жестоко изрезанное живописное полотно, прислоненное к стене.
— Похоже, здесь изображен тот же пейзаж, что и на той картине, где не хватает треугольника, — заметила Нэнси.
Шоун пожал плечами.
— Да, я тоже так думаю, но на этой картине другое время года.
Не успела Нэнси внимательно рассмотреть седьмое полотно, как вернулся светловолосый полицейский.
— Седан, который вы преследовали, был сегодня утром объявлен в розыск. Он зарегистрирован на имя пожилой дамы Сары Гласе. Она утверждает, что ее машина исчезла, когда она зашла в кафетерий перекусить. И ключи из ее кошелька тоже исчезли.
— Вероятно, вор видел, как она припарковала машину, и зашел вместе с ней в кафетерий, чтобы вытащить у нее ключи, — нахмурившись, размышляла вслух Нэнси.
— Блестящая догадка, малышка, — похвалил полицейский. — Тебе следует работать сыщиком.
Нэнси вежливо улыбнулась.
— Мы можем снять в машине отпечатки пальцев, — предложил другой офицер.
— Бесполезно, — разочаровала их Нэнси. — У него на руках были хирургические перчатки.
— Тогда мы зашли в тупик, — грустно заметил Шоун.
— Мы уезжаем, — сказал светловолосый офицер. — Позвоните, если еще что-нибудь произойдет. Мы начнем искать этого парня, но у нас не слишком много его примет.
— Спасибо за то, что уделили нам время, господа, — поблагодарил полицейских Шоун, провожая их до дверей.
А Нэнси осталась, чтобы рассмотреть седьмое полотно. Оно тоже пострадало сильнее, чем первые пять картин. На нем было изброжено лето, в озеро входили купальщики. Нэнси оказалась права: это был тот же самый пейзаж, написанный в той же перспективе. Но время года было иное. На шестой картине с озером была весна, цвели деревья.
Нэнси опустилась на колени и сложила кусочки, расправив их рукой. Она осмотрела то, что получилось, и у нее перехватило дыхание.
Из картины с летним пейзажем тоже был вырезан ровный треугольник, из того же угла, что и в картине с весенним пейзажем. И этот треугольник тоже исчез!
ПОРАЗИТЕЛЬНАЯ ВНЕШНОСТЬ
Всю ночь Нэнси ломала голову над загадкой пропавших треугольников. Она беспокойно металась и ворочалась в постели и до поздней ночи никак не могла уснуть.
Эти треугольники определенно что-то значат. Слишком уж явным было это совпадение. Интуиция сыщика подсказывала Нэнси, что это дело сложнее, чем казалось. Что же за всем этим скрывалось?
Все изрезанные полотна были написаны одним и тем же человеком, который сейчас в тюрьме. Зачем кому-то понадобились два треугольника из его картин? Нэнси не нравилось, что это дело было связано с тюрьмой.
К десяти часам утра в среду Нэнси умылась, позавтракала и оделась, приготовившись к работе в «Аризона-Хаус». Она словно раздвоилась: одна ее половина хотела проспать до полудня, зато другой не терпелось заняться расследованием.
Накануне ночью Шоун проводил Нэнси до машины. Пока они шли, он говорил ей, что хочет непременно успеть убрать ресторан к завтраку, даже если придется проработать всю ночь.
Первая смена в «Аризона-Хаус» должна была заступить в одиннадцать часов, но Нэнси была там уже в десять тридцать. Она остановила машину на стоянке позади ресторана рядом с белым автофургоном Шоуна.
Дверь черного хода оказалась запертой, и Нэнси обошла ресторан кругом. Парадная дверь была приоткрыта, Нэнси вошла и увидела, что Шоун в буфете за стойкой считает в кассе деньги. Увидев ее, он улыбнулся.
— Я положил в кассу двести долларов, чтобы Рою было чем давать сдачу. Я не разорен, пока каждое утро могу класть в кассу двести долларов.
— Верная позиция, — усмехнулась Нэнси. Она не могла не заметить, что его глаза покраснели, а вокруг них легли темные круги. На нем была та же одежда, что и накануне ночью.
— Вы так и не съездили домой отдохнуть? — справилась Нэнси.
Шоун отрицательно покачал головой.
— Я подремал немного в кабинете. Мне хотелось, чтобы дезинсектор пришел с утра пораньше. Он уже поставил мышеловки и уехал. Пойдемте в зал, я хочу вам что-то показать.
Шоун вышел из-за стойки, и они с Нэнси прошли в пустой обеденный зал. Широкую стенку зала украшали теперь огромные яркие плакаты с изображением Великого Каньона в пустыне.
— Я сбегал в магазин плакатов на аллее и купил их, как только магазин открылся, в девять, — с гордостью сказал Шоун.
— Очень красивые, — похвалила Нэнси. — А что вы сделали со старыми картинами?
— Я убрал их в чулан, — ответил шеф-повар.
— А что же вы скажете Фелиции Уэйнрайт? — поинтересовалась Нэнси.
— Не знаю, — вздохнул Шоун. — Может, скажу, что они так понравились моим клиентам, что я продал все семь полотен. Возможно, она предложит мне купить еще.
Нэнси тихонько засмеялась.
— Нелегко заниматься бизнесом, правда?
Шоун покачал головой.
— Вы все-таки думаете, что Джек как-то связан со всем этим? — спросил он.
— Не знаю теперь, что и думать, — честно призналась Нэнси. — Но мне хотелось бы его проверить. Вы не дадите мне его номер телефона и адрес?
— Они наверху в моей картотеке, — ответил Шоун, направляясь в свой кабинет. — Но Джека нет дома. Я звонил ему все утро. Никто не поднимает трубку.
— Он должен сегодня выйти на работу?
— Да, сегодня вечером, — подтвердил Шоун. — Так что нам представится возможность поговорить с ним с глазу на глаз.
— Если, конечно, он появится, — добавила Нэнси.
Когда они вышли в фойе, в дверях ресторана появилась Лорин.
— Ты что-то рано сегодня, — приветствовал ее Шоун, напряженно улыбаясь.
— Немного, — ответила Лорин, бросив на Нэнси обжигающий холодом взгляд. — А почему закрыта дверь черного хода?
— Я хочу видеть всех, кто входит и выходит, — объяснил Шоун. — Мне ни к чему пожары и лишние специи в еде, — добавил он и, извинившись, ушел наверх.
Нэнси поняла, что ей выпала возможность поговорить с Лорин, и осталась в фойе. Может быть, Лорин что-то знает по этому делу. Оба злоумышленника были мужчины, и Нэнси могла с уверенностью сказать, что Лорин не приходила ночью в ресторан. Но ведь бывали случаи, когда женщина нанимала кого-нибудь совершить преступление. И после вчерашней вспышки гнева старшей официантки Нэнси все еще подозревала ее.
Нэнси пошла за Лорин в гардероб, где та сняла и повесила в шкаф свой хлопчатобумажный жакет.
— Лорин, — обратилась к ней Нэнси, — мы, кажется, не с того начали. Я не знаю точно, почему так получилось, но я хочу сказать, что...
— Не притворяйся невинной крошкой, — оборвала ее Лорин. — Я знаю, что ты замышляешь.
Нэнси отшатнулась. Она быстро соображала, что именно может быть известно Лорин.
— И вот что я скажу тебе, — продолжала Лорин. — Независимо от того, что ты слышала, Шоун не свободен. У нас с ним любовь, просто наша размолвка несколько затянулась.
Решив действовать напролом, Нэнси вызывающе вздернула подбородок.
— А мне кажется, что все обстоит по-другому, — возразила она, распаляя Лорин. Нэнси знала, что в гневе люди иногда говорят то, о чем в другой ситуации умолчали бы.
Нежное лицо Лорин стало пунцовым.
— У тебя нет никаких шансов!
— Но Шоун кажется мне симпатичным, и он вроде бы свободен, — поддразнила ее Нэнси.
В одно мгновение душевный накал Лорин остыл, сменившись угрожающей холодностью.
— Послушай, — вкрадчиво начала она, приблизившись к Нэнси. — У нас с Шоуном все было прекрасно, пока мы не приехали сюда. И тут вы, все кокетки Ривер-Хайтса, начали кидаться на него. А тут еще уйма времени, которую отнимает работа в ресторане, все это и повлияло на наши отношения.
— Но, может, тебе лучше вернуться в Аризону, если уж тебе так не нравится здесь, — спокойно предложила Нэнси, надеясь распалить Лорин, чтобы та как-нибудь проговорилась.
— Возможно, я так и сделаю, — ответила Лорин. — Но можешь быть уверена, что уеду я вместе с Шоуном. Нужно только время, чтобы он понял, что это место не для него.
— А, вот ты где, Нэнси, — воскликнул Шоун, подходя к дверям гардероба. Взгляд его синих глаз заметался между Нэнси и Лорин. — Здесь ничего не случилось? — спросил он.
— Ничего, — быстро ответила Лорин, выскочив мимо Нэнси из гардероба.
Шоун вопросительно посмотрел на Нэнси.
— Что произошло?
— Лорин хочет вернуть вас, — без обиняков ответила Нэнси. — Она посоветовала мне держаться от вас подальше.
Шоун погрустнел.
— У нас с Лорин было большое чувство. Но, кажется, отъезд из Аризоны свел ее с ума.
— Начать все заново на новом месте — это не так-то просто, — заметила Нэнси. — Возможно, вам следует быть помягче с Лорин.
— Возможно, — пожал плечами Шоун. — А что вы теперь собираетесь предпринять, Нэнси?
— Думаю, мне надо бы поговорить о тех картинах с Фелицией Уэйнрайт, — ответила Нэнси.
— Хорошая мысль, — согласился Шоун. — У меня есть в кабинете ее номер телефона.
— Извините, что я опять гоню вас туда, — сказала Нэнси. — Я поднимусь с вами.
Пока они поднимались на второй этаж, Нэнси размышляла о том, что сказала ей Лорин. У старшей официантки теперь, возможно, были две причины желать Шоуну разорения. Первая — месть за то, что он порвал с ней. Но более вероятна, пожалуй, вторая — она хотела, чтобы Шоун все бросил и вернулся с ней в Аризону.
— Вот адрес Джека и номер Фелиции Уэйнрайт, — сказал в кабинете Шоун. — Можете позвонить по этому телефону, только, пожалуйста, не говорите госпоже Уэйнрайт о том, что здесь творится. Я не могу рисковать ее заказом на ужин.
— Хорошо, — согласилась Нэнси. Шоун вышел, и минуту спустя в дверях появилась Бесс.
— Привет, — поздоровалась она. — Я как раз вошла в ресторан, когда вы поднимались по лестнице. Что новенького?
— Много чего, — призналась Нэнси и поведала Бесс обо всем, что случилось.
— Ого! — воскликнула Бесс. — Ты наверняка совсем вымоталась. Это дело с каждой минутой становится все опаснее.
— Знаю, — согласилась Нэнси, набирая номер Фелиции Уэйнрайт. Дворецкий, обменявшись с Нэнси парой фраз, соединил девушку с ее высочеством.
— Алло, — ответила Фелиция Уэйнрайт.
Нэнси быстро сообразила, что говорить. Она сказала, что увидела в ресторане «Аризона-Хаус» произведения Джозефа Спациенте и захотела приобрести его картину. Нэнси спросила, не знает ли Фелиция, где она могла бы побольше разузнать о художнике и его произведениях.
К большому облегчению Нэнси, Фелиция сейчас же загорелась, услышав просьбу девушки. Она воодушевленно продолжила разговор.
— Дорогая моя, у вас изысканный вкус, — похвалила аристократка. — Он гений, правда? У меня как раз случайно оказался подлинник Спациенте, который художник написал совсем недавно. Вы не хотели бы приехать посмотреть?
— Конечно, — подхватила Нэнси, сдерживая свою радость. — А когда мне можно подъехать?
— Минутку, — сказала Фелиция. — Сегодня вечером у меня прием. Вы можете сейчас приехать?
— Я буду у вас через пятнадцать минут, — ответила Нэнси.
— Вам объяснить дорогу? — уточнила Фелиция.
— Да, пожалуйста, — попросила Нэнси, решив, что было бы неразумно признаться, что она точно знает, где живет эта дама.
— Ты едешь в особняк Уэйнрайт! — пронзительно завопила Бесс, когда Нэнси положила трубку. — Прямо не верится! Пожалуйста, позволь мне поехать с тобой. Я непременно должна его посмотреть!
— А разве тебе не надо работать? — смеясь, спросила Нэнси.
Бесс нахмурилась.
— Ах, да... верно.
В этот момент в кабинет вошел Шоун.
— Я еду в поместье Уэйнрайт, — сообщила ему Нэнси. — Я вернусь сразу, как только освобожусь.
— Можно мне поехать с ней? — попросила Бесс. — На улице тепло. Сегодня никто не придет в пальто.
— Ладно, — засмеялся Шоун. — Поезжайте. Но помните: ни слова о том, что здесь происходит. И особенно о порезанных картинах.
Через несколько минут девушки уже ехали в машине к поместью Уэйнрайт. Бесс сжала руку Нэнси, ведущей машину.
— Когда я проснулась сегодня утром, то и предположить не могла, что поеду сюда. Жаль, что не надела платье получше. Я нормально выгляжу?
— Превосходно. Лучше, чем я, — ответила Нэнси. На ней все еще были черные брюки и хлопчатобумажная рубашка официантки.
— Не беспокойся, настоящие богачи всегда одеваются небрежно. Им не нужно ни на кого производить впечатление, — доверительно сказала Бесс. — Можешь сказать, что ты ездила играть в поло. Ты только что спрыгнула со своего чистокровного скакуна и помчалась к ней, дорогуша!
— Хорошая мысль, — смеясь, согласилась Нэнси. Они подъехали к поместью, и Нэнси свернула на длинную подъездную аллею. Неровная лужайка была безукоризненно подстрижена. Фруктовые деревья, покрытые розовыми цветами, красиво выделялись на фоне прямоугольных изгородей и фигурно подстриженных кустов азалий в бело-розовом море цветов.
У дверей девушек встретил высокий и несколько грузный дворецкий. Нэнси представилась, и он проводил девушек из передней в большой зал.
— Потрясающее место, — прошептала Бесс, не сводя глаз с изысканной старинной мебели и потолков в пять метров высотой.
— Я думаю, вот это написал Спациенте, — сказала Нэнси, показав на картину на стене. Картина в позолоченной раме висела особняком как раз над длинным столом вишневого дерева. — Я узнала его манеру письма. Та же самая, что на картинах в ресторане.
— Этот малый идет по проторенной дорожке, тебе не кажется? — нахмурившись, спросила Бесс. — Он все время пишет одно и то же.
Нэнси поняла, что ее подруга имеет в виду. На всех картинах Спациенте были изображены лесные пейзажи. И уже в третий раз Нэнси увидела эту композицию — озеро в лесу. Он уже рисовал его в летний день и весной. И вот опять. На картине, висящей на этой стене, изображено то же самое озеро, окруженное деревьями, но теперь это была осень: листья на деревьях пожелтели и покраснели. Нэнси перевела взгляд в нижний левый угол. Вон то дерево стоит как раз там, откуда из двух предыдущих картин был вырезан треугольник. Что ж такое особенное в этом фрагменте? Нэнси протянула руку, чтобы потрогать его, но тут же убрала ее, услышав за спиной голос хозяйки.
— Здравствуйте, я Фелиция Уэйнрайт! — Богатая вдова, казалось, не вошла, а вплыла в зал.
Окинув ее взглядом, Нэнси поняла, что Фелиции было немногим за пятьдесят. Светлые волосы, собранные французским узлом, словно корона, украшали прекрасные черты ее лица и голубые глаза. На ней была прозрачная шелковая блузка, ниспадающая свободными складками, а сверху парчовый жилет. Ее элегантный наряд завершали сшитые на заказ светло-коричневые брюки.
Нэнси представила Бесс и представилась сама.
— Вижу, вы уже нашли картину Джозефа, — отметила Фелиция, кивнув на полотно. — Как и Ван Гог, Джозеф обладает способностью наделять свои пейзажи неисчерпаемой энергией природы.
Бесс и Нэнси украдкой обменялись взглядами. Эта картина обращала на себя внимание. Но Нэнси не могла бы с уверенностью сравнить ее с произведением Ван Гога. Но, чтобы не выдать себя, она сделала вид, что картина потрясла ее так же сильно, как Фелицию.
— Выдающееся произведение, — согласилась Нэнси.
— Какой позор, что Джозефа поместили в это ужасное место, — вздохнула Фелиция. — Но я надеюсь, что его скоро освободят условно. Вы знаете, что он раньше был блестящим инженером-электротехником? Такое впечатление, что, чем бы он ни занялся, все несет на себе печать его исключительной одаренности.
— Так почему же он в тюрьме? — прикинувшись непонятливой, спросила Нэнси.
— Его место не там, если вас интересует мое мнение, — воскликнула Фелиция, взмахнув рукой. — Он был в долгах и позволил втянуть себя в ограбление банка. Арестовали только его одного. Но он никому не причинил зла.
— И все же ограбление банка — преступление, — подчеркнула Бесс. Нэнси неодобрительно посмотрела на нее.
— Да-да, конечно, но Джозеф — такая кроткая душа. Едва ли он может представлять угрозу для общества, — настойчиво заявила Фелиция.
— Вы не согласились бы продать мне эту картину? — попросила Нэнси.
— Это произведение — подарок Джозефа, — начала Фелиция. — Но я бы рассталась с ним, если вы действительно заинтересованы купить его.
В это мгновение сзади раздался громкий голос:
— Об этом, моя милая, не может быть и речи!
Нэнси резко повернулась и увидела, что в дверях в надменной позе стоит коренастый пожилой мужчина с растрепанными седыми волосами, в очках в тонкой металлической оправе.
— Эта картина — моя!
МУТНАЯ ВОДА
— Кто вы и как вы сюда попали? — строго спросила незнакомца Фелиция Уэйнрайт.
— Я Августе Спациенте, — ответил полный господин, входя в зал.
— Прошу прощения, госпожа Уэйнрайт, — воскликнул дворецкий, вбежав в зал. — Этот... этот человек прорвался, оттолкнув меня.
— Я не нуждаюсь в указаниях прислуги, — заявил незваный гость, подходя к картине. — Мой племянник Джозеф сообщил мне, что его последнее произведение висит в вашем доме, госпожа Уэйнрайт. Я пришел, не теряя ни минуты, чтобы увидеть его, ведь оно, по сути, принадлежит мне.
Нэнси внимательно рассматривала этого человека. Что-то в нем показалось ей странным. Для человека его лет, такого полного и неуклюжего, он двигался необычно живо и энергично. И его волосы были совсем уж белоснежными... Нэнси подумала, не парик ли это.
«Но возможно, он просто подвижный, лысый старичок, который носит парик», — наконец решила Нэнси.
— Мне вызвать полицию? — спросил дворецкий.
— Нет, Конрад, все в порядке, — успокоила его Фелиция, после того как Августе церемонно поцеловал ей руку. — А как вы узнали, что я Фелиция Уэйнрайт?
— Джозеф много раз рассказывал мне о вашей царственной красоте, — ответил старик.
— Почему бы ему еще немного не преувеличить? — прошептала Бесс, наклонившись к Нэнси.
Спациенте резко обернулся к Бесс. Но тут выражение его лица потеплело.
— Ах! — пробормотал он. — Мне посчастливилось лицезреть трех красавиц в одном зале.
— Это Бесс Марвин и Нэнси Дру, — представила девушек Фелиция. — Так что же вам угодно?
— Кажется, я пришел вовремя, — заявил Спациенте. — Вы как раз собирались продать то, что по праву принадлежит мне.
— Вам? — переспросила Нэнси.
— Вот именно. Мой племянник сказал, что оставил для меня картину у госпожи Уэйнрайт. Он велел мне прийти сюда и забрать ее. Видите ли, у меня в Нью-Йорке картинная галерея. И я могу организовать блестящую выставку картин Джозефа, тем более что его талант вполне этого заслуживает.
— Здесь, вероятно, какое-то недоразумение, — настойчиво возразила Фелиция. — Джозеф преподнес мне эту картину в подарок. И я была готова расстаться с ней только ради того, чтобы стало как можно больше почитателей искусства Джозефа.
— Тем более вам следует отдать картину мне, — заключил старик. — Несмотря на то, что семья Спациенте отказалась от Джозефа — они считают, что их опозорили его нелады с законом, — я за него. Я верю, что он гений, а я как раз тот, кто может поддержать его и помочь ему встать на ноги.
Фелиция вздохнула.
— Я как раз собиралась сказать Нэнси, и теперь я говорю вам обоим: я не расстанусь с этой картиной до следующего понедельника. Возможно, вы слышали, что в субботу я провожу аукцион. В этом зале соберутся коллекционеры со всего мира. И я хочу, чтобы они увидели произведения Джозефа. Семь его картин висят в ресторане «Аризона-Хаус», где состоится торжественный обед по случаю аукциона. А затем, когда все придут сюда, они увидят эту, лучшую картину Джозефа. Именно такая выставка ему и нужна. Я не могу сейчас изъять из коллекции эту картину.
Нэнси в душе содрогнулась. Что же будет, когда Фелиция узнает, что остальные картины уничтожены? Ей это будет не слишком приятно, это уж точно.
— Но Джозеф обещал мне эту картину, — возразил Спациенте. — И она нужна мне сейчас.
Нэнси немного прищурилась, глядя на старика. «Действительно ли он хочет повесить картину в своей галерее? Или пытался прибрать ее к рукам по той же причине, что и злоумышленник, изрезавший картины Спациенте в ресторане?»
— Я встречусь с Джозефом в пятницу на занятиях по искусству, — вымолвила Фелиция Уэйнрайт. — И он сам сможет решить судьбу картины. Так ведь будет справедливо?
На лице Спациенте выразилась откровенная досада, но он сдержал свое негодование.
— Как можно не согласиться с такой прекрасной дамой? В интересах справедливости я подожду еще два дня.
— Благодарю вас, господин Спациенте, — ответила Фелиция.
— Не стоит благодарности, — поклонился старик. — Я сам найду выход на улицу. Было приятно познакомиться с вами, сударыни.
Еще раз всем поклонившись, он развернулся и вышел.
— Ну и характер, — возмутилась Бесс, когда он вышел.
— И все же он обаятельный, — задумчиво сказала Фелиция.
Нэнси невольно чувствовала, что Августе Спациенте что-то скрывал. Может, он работал вместе с Джозефом Спациенте? Или он просто мошенник? Возможно, Джозеф Спациенте даже не подозревал о его существовании.
— Джозеф говорил вам когда-нибудь о своем дяде? — спросила Нэнси.
Фелиция отрицательно покачала головой:
— Нет, но Джозеф неразговорчив.
— Шоун рассказывал мне о вашей программе художественного воспитания заключенных, — начала Нэнси. — Как вы считаете, она увенчалась успехом?
— Несомненно, — без колебания ответила Фелиция. — У многих из этих людей нераскрытые таланты. И эта программа дает им возможность конструктивно использовать свою творческую энергию.
— Потрясающая идея, — искренне восхитилась Нэнси.
Глаза Фелиции засияли.
— А вы бы не хотели прийти в пятницу на наши занятия? Это предоставило бы вам возможность познакомиться с Джозефом. И чем покупать уже написанную картину, вы, возможно, могли бы заказать ему новую.
— Это было бы чудесно, — подхватила Нэнси.
Какая удача! У нее было такое чувство, что ключом ко всему, что здесь происходит, был Джозеф Спациенте. И встреча с ним могла бы подсказать ей, какую именно роль он во всем этом играет.
— А вы, Бесс, хотите тоже пойти? — спросила Фелиция.
— Конечно, но мне нужно работать, — ответила Бесс.
Фелиция повернулась к Нэнси.
— Заключенных привозят на автобусе в Общественно-культурный центр Ривер-Хайтса. Они не прибегали к насилию при совершении своих преступлений, но, тем не менее, их строго охраняют, — сообщила госпожа Уэйнрайт. — Мне нужно будет позвонить и заказать на вас пропуск. Но поскольку сегодня еще только среда, у меня будет два дня на всю эту канцелярскую писанину. Так что, думаю, это не проблема. — Фелиция вырвала листок бумаги из блокнота на столе. — Напишите свое имя, фамилию, адрес и номер страхового полиса.