Богатство и бедность сопутствуют человечеству на протяжении всей его истории. Эпохи сменяют друг друга, но их противостояние не только не прекращается, но даже обостряется – разрыв в уровне доходов отдельных слоёв населения продолжает расти. В начале 2015 года международное объединение Оксфам (Oxfam) выпустило доклад с прогнозом, что к 2016 году совокупное состояние 1% самых обеспеченных людей мира может впервые оказаться больше такового у 99% остальных жителей.
По данным директора Независимого института социальной политики, доктора экономических наук Л. Н. Овчаровой, в России в 2012 году доходы 10 % самых богатых и 10 % самых бедных граждан отличались в 17 раз (в советское время – в 4 раза) [1]. Наша страна занимает второе место в мире (после США) по числу долларовых миллионеров, и это при том, что по результатам социологических исследований около 60% населения находятся «ниже черты бедности», «на грани бедности» или же в состоянии «малообеспеченности».
В связи с этим совсем не лишним будет обратиться к одному из аспектов данной проблемы, который часто ускользает от внимания экономистов. Он связан с религиозным опытом человечества и нравственным осмыслением проблемы богатства и бедности.
Прежде всего, дабы не принимать универсальное за уникальное, свойственное лишь какому-то определённому вероучению, необходимо сказать об общих нравственных принципах социально-экономической жизни, выработанных человечеством в течение веков и тысячелетий:
– признание духовных благ более важными, нежели материальные: человеку, в самом высоком понимании этого слова, должны быть свойственны возвышенные помыслы, а не мысли о богатстве, праздности и беспечности;
|
|
– во всех религиях духовные наставники призывали, чтобы никто не пользовался благами в ущерб ближнему, не посягал на его собственность, не крал, не воровал и не обманывал других ради собственного благополучия;
– наличие связи между праведным/неправедным отношением к материальным благам и участью в потусторонней жизни.
Таким образом, невзирая на колоссальные различия в культуре и быте народов, в их представлениях о высших силах и постулатах веры, повсюду мы обнаруживаем принципиальное совпадение основных нравственных принципов социальной этики и ориентацию на приоритет духовных ценностей над материальными.
Русское Православие формировалось под глубоким влиянием византийского наследия. Для него характерны созерцательность и сосредоточение на божественных сферах. Напротив – проблемы, касающиеся земной человеческой жизни, традиционно остаются на втором плане. В этой связи важно отметить, что содержание молитв в русских молитвословах значительно отличается от западных образцов. Все они представляют собой своего рода оду Богу, Богородице и святым и небесным силам, направлены на возвышение и очищение души молящегося. В них не идёт речь о земных делах. Частные прошения, разумеется, возможны, но они остаются личным делом молящегося.
Отсюда – особый эсхатологизм православия. Эсхатология как учение о «последних временах» и посмертной участи человека присуща в той или иной степени всем религиям, но в православии она не отдельна от вероучения, как в западном христианстве, а наоборот – является его ядром. Это предполагает раскрытие духовной жизни через аскетическое усилие, направленное ко спасению души. Главный импульс – приготовление к смерти и к новой вечной жизни с Богом – лежит за гранью земного существования.
|
|
Наконец, главным ориентиром православия всегда был монашеский образ жизни. Монашество издавна называли «равноангельским» бесплотным состоянием, к которому должны стремиться миряне. В отличие от того же католицизма с его традиционным разделением общества на монахов и мирян, православие применяло ко всем одинаковые моральные требования, выстроенные по монашескому образцу: каждый мирянин должен ориентироваться на монашеский идеал и быть монахом-аскетом в своём сердце. Сложилось представление, что добродетель обратно пропорциональна высоте социально-имущественного положения. Идея о праведности бедняка и порочности богача, выработанная ещё ранними отцами церкви, стала неотъемлемой частью православного вероучения.
Католицизм так же не отрицает идею земной жизни как приготовления к жизни вечной, полагая, что Бог «дал нам этот мир, как место изгнания, а не как истинное наше отечество». Все социальные, экономические, политические и культурные достижения человечества рассматриваются как относительные. Но в отличие от православия, католицизм ставил задачу совершенствования земного мира, прежде всего социальных отношений, на христианских началах, потому что ожидание Второго Пришествия, должно быть активным, а не пассивным. Бездействие в социальной реальности чревато сдачей инициативы в руки тёмных сил. Необходимо уже в этом мире стремиться приблизиться к таким межчеловеческим отношениям, которые будут реальностью в мире окончательном.
|
|
Католические молитвословы полны прошений о помощи в земных делах: «Научи нас узнавать Тебя во всех людях, особенно же в бедных и страждущих», «Утешь тех, кто удручён усталостью и страданием, защити достоинство бедных и отверженных», «Воздай по справедливости всем угнетённым повсюду в мире», «Воодушеви падших духом и защити изгнанников» и т.д.
Протестантизм, во многом, являет собой полную противоположность православию и католицизму. Монашество отрицается как таковое – верующим оставлена лишь мирская сфера деятельности. Богатство, успех в бизнесе и профессионализм воспринимаются как мера Божественного поощрения. Сам М. Лютер говорил об этом так: «Благочестивый человек будет, несмотря ни на что, иметь достаточно», «Кто хочет быть бедным, не должен быть богатым; а если он хочет быть богатым, то пусть берет в руки плуг и добывает богатство от земли» [3].
С точки зрения православия, всё это свидетельствует об обмирщении западных церквей, а их богословие определяется как не-эсхатологическое, в чём видится его существенный недостаток.
С точки зрения ислама, ни богатство, ни бедность не являются чем-то греховным. Всё зависит от их происхождения. Если человек беден вследствие своих пороков: расточительства, пьянства, наркомании, похоти – это однозначно грех. Аллах за это взыщет.
То же самое и с богатством – оно не является грехом в Исламе, но при условии, что оно заработано честным путем. Если богатство досталось человеку нечестным путем – за это тоже последует наказание. Аллах спросит с человека не только о том, как он заработал своё состояние, но и на что он потратил эти деньги. Поэтому богатство в исламе – это не столько награда, сколько испытание: чем больше у человека средств, тем больше вокруг него неправедных искушений.
Для борьбы с этим ислам предписывает своим последователям избавляться от скупости, и стремиться проявлять милосердие к неимущим:
«... страшитесь гнева Бога всей душой
И слушайте и повинуйтесь вашему Владыке.
Благотворите для спасенья ваших душ,
И кто себя от скупости души освободит,
Счастливым станет человеком» (Коран,64:16).
Каждый правоверный мусульманин, имеющий достаточные материальные возможности, должен подавать закят – обязательный годовой налог в пользу бедных, нуждающихся, а также на развитие проектов, способствующих распространению ислама и истинных знаний о нём.
Важно понимать, ислам вовсе не осуждает здорового стремления к материальному благополучию для своей семьи и страны в целом. Напротив – истинный мусульманин должен работать не покладая рук. Об этом говорит один из хадисов: «Как то пророк Мухаммед шёл по улице и увидел страшно худых, оборванных и голодных людей, которые не работали, а только молились день и ночь. “Что вы делаете?” – Спросил он. Они ответили: “Мы уповаем на Аллаха, чтобы он дал нам пропитание”. На что Пророк ответил: "Нужно сначала вспахать землю, посеять туда зерно, полить и удобрить, а уж потом уповать на Аллаха, чтобы урожай уродился”».
Что касается буддизма, то Будда Шакьямуни – его легендарный основатель – считал труд важной стороной жизни и верил, что работу следует выполнять в соответствии с буддийскими взглядами: настоящий буддист должен выступать против мирских желаний.
Такой человек почти полностью выпадает из общества потребления и накопления. Например, буддист будет чужд такому понятию, как «мода». Мода навязывается производителями потенциально модных товаров. Потребители же подвержены стереотипам: каждый год выходят новые модели одежды, телефонов, автомобилей – говоря по-честному, они мало чем отличаются от своих предыдущих аналогов – но люди всё равно скупают их, просто потому, что это «модно».
С европейской точки зрения такой подход принято называть «психологией минимального потребления». На самом деле, светский буддист полностью отстраняется от всего того, ради чего, человек вообще работает и строит карьеру.
Иудаизм осуждает погоню за материальным, но признает необходимость материальных средств для служения Богу достойным образом. Люди должны находить золотую середину между погоней за богатством и пренебрежением материальной стороной жизни.
“Не посылай мне ни бедности, ни богатства...чтобы я не стал слишком полон и не отверг Тебя, говоря “Кто это Б-г?”, и чтобы не стал нищим и не украл...” (Притчи 30:8-9)
Тора предостерегает человека от плена материального, поскольку он уводит от Бога: “Берегись, чтобы ты не забыл Господа, Бога твоего... Может быть, когда будешь есть и насытишься, и дома хорошие построишь и будешь жить в них, и крупный и мелкий скот твой размножится, и серебра и золота у тебя будет много, и всего у тебя будет много, то надменным станет сердце твое, и забудешь Господа, Бога твоего...” (Второзаконие 8:11-14). Богатство не является самоценностью, главное – его реальная польза.
Отвергая погоню за материальным, иудаизм никогда не впадал в другую крайность, провозглашая идеалом жизни бедность. “Бедность хуже пятидесяти казней”, - сказано в Талмуде. Бедняк в иудаизме – человек несчастный, раздавленный и скатившийся на дно.
С точки зрения еврейского вероучения, каждый обязан отдавать, по крайней мере, десятую часть своего заработка на благотворительность. Считается, что эта часть дана человеку Богом специально, чтобы делиться с бедными. А значит, оставить эти деньги себе – преступление, как против людей, так и против самого Бога.
Человек может помогать нуждающимся разными способами. Мудрецы объясняют, что некоторые способы предпочтительнее других. Дать деньги бедному в руки – это акт цдака, но это может вызвать смущение нуждающегося. Иудаизм предает большое значению сохранению человеческого достоинства, и поэтому считается гораздо более правильным осуществлять помощь так, чтобы дающий не знал, кто ее получает, а получатель не знал, кто ее дает.
Во многих еврейских домах есть пушкесы – копилки для различных благотворительных целей. Туда бросают мелочь, полученную в качестве сдачи в магазине. Еврейских детей с ранних лет приучают класть в них часть карманных денег. В детских садах дети часто сами делают пушкес и каждый день приносят несколько монеток, чтобы бросить туда. Это с раннего возраста приучает их делиться тем, что у них есть, с другими.
В целом мы видим, что этическое осмысление бедности и богатства прослеживается ещё с самых давних времен. Духовный опыт, накопленный человечеством за долгие тысячелетия, сохраняет свою актуальность даже в XXI веке. Возможно потому, что позволяет увидеть: разными путями даже самые далёкие друг от друга религиозные учения приходили к одним и тем же выводам. Милосердие и справедливость – вот что стояло в центре их нравственной проповеди и полагалось главным в социальном бытии.
В любом вероучении социально-экономические проблемы ставятся и решаются по-своему. Каждое из них имеет свои как сильные, так и слабые стороны. Расширение диалога между ними, как и межконфессиональные контакты в масштабах всего мира, могут стать основой для взаимного идейного обогащения, что, без сомнений, поможет внести важный вклад в решение общей проблемы, стоящей перед человечеством, – преодоления социальной несправедливости.
Список использованной литературы:
1. Овчарова Л. Дорогие слуги // Аргументы и факты. – 2013. – № 21 (1698) за 22 мая. – С. 15.
2. Компендиум социального учения Церкви. – Ватикан, 2004. – 628 с. С. 180-214.
3. Философия эпохи ранних буржуазных революций. М.: Наука, 1983. – 584 с. С. 102.