«Будничные дни адства…»
Сергей Воропаев попал в плен в 1943 году. Где и когда, мы уже едва ли узнаем. Он был одним из 5.7 миллиона красноармейцев в нацистском плену, одним из 3.1 миллиона, увезенных нацистами в Рейх и одним из 1.1 миллиона умерших или погибших в Германии (ещё 2.6 миллиона умерли, не доехав до нее). Умерли от бесчеловечного обращения, от недоедания, от непосильного труда, от истощения, болезней, травм и бомбежек.
Через все это прошел и Воропаев. Судьба занесла его в шталаг VIII В Ламсдорф в Верхней Силезии. Работал он на шахте, а главной мыслью его существования было: достать где-нибудь еды, поесть, пожрать!
Несмотря на давящую тяжесть повседневной рабской жизни, Сергей Воропаев, натура явно поэтическая, всею душой тянулся ко всему светлому, обнадеживающему, что заложено в смене времен года и, в особенности, в природе весны – пусть даже и последней для него. Но в таких условиях, в каких он оказался, лирическое неминуемо переходит в трагическое. Вот начало первоапрельской записи за 1944 год: «Весна. Сегодня самый настоящий весенний день. Когда-то самое лучшее время жизни возрождение поэзии и творческих чувств…». Сколько же скрытой глубины и вместе с тем сокрушительности в этом поразительном «когда-то»!
Вместе с тем это вдумчивый и хладнокровный наблюдатель – летописец и аналитик, каким, например, в другом месте и в другое время был артиллерийский офицер Александр Солженицыне. Достаточно указать на один только расчет прибыли, которую имеет с его труда Германия.
И одновременно это безрассудный мальчишка, не отдающий себе полного отчёта в том, сколь опасны некоторые из его откровенных записей. Например, эта, за 6 апреля 1944 г.: «Сегодня один с нашей группы сделал побег. Пока удачно. Это удовольствие делал я, прошло лето. 1 час ночи. Спать». Цена этой самоубийственной записи – где-то посередине между виселицей и концлагерем. Впрочем, жизни ему и так было отпущено неполный год…
Он умер 24 лет от роду: 23 марта 1945 года – за 1.5 месяца до конца войны – от туберкулеза – болезни, косившей всех военнопленных, а работающих в шахте – почти без промаха!
Машинописная копия дневника Сергея Воропаева хранится среди материалов Чрезвычайной Государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба (Государственный архив Российской Федерации, Ф.7021, оп.102, д.631). Отточиями отмечены пропущенные или неразборчивые переписчиком места. Орфография и пунктуация оригинала в основном сохранены.
Оригинал дневника в апреле 1946 г. Был отослан в село Пресноредуть Кустанайской области Казахской ССР Николаю Алексеевичу Воропаеву – отцу Сергея. В случае, если каким-то чудом дневник сохранился или живы те люди, знавшие Воропаевых, публикатор был бы признателен за любые сведения.
29.III.44 г., ком. 107. Март. Пасмурный и снежный день. Скучно… голодно. Скоро 2 года как я в Г<ермании>. Сколько пережито кошмара и ужаса, а сколько ещё впереди…
Тревожно, жизнь изломана, сам искалечен. Ночь. Только что вернулся с работы. Хочется жрать, но увы нечего 0.7 л. брюквенного бульона заменили ужин.
Ложусь спать.
30.III.44 г. Сегодня исключительный день, получил маргарин и сахар… да, но я опасаюсь что случится… напишу. Сегодня 9 часов работать ужасно…
31.III.44 г. Чего я боялся прошло благополучно, только остался без пайка хлеба. Начал сапожничать шить тапки – сандали, но не везет. Надо жить. Я порой удивляюсь какая выносливая человеческая натура и здоровье. На 1 ф. хлеба работать в шахте абсолютно.
1.IV.44 г. Весна. Самой настоящий весенний день. Когда-то самое лучшее время жизни возрождение поэзии и творческих чувств. Но сейчас огромный контраст. Природа движется непоколебимой колеёй, но жизнь… увы, жизнь страшно печальна. Мысль только пожрать. Мозг больше ничем не бывает заполнен. Терзает голод. Мучит мастерская, работа. Я не имею никаких гарантий на будущую жизнь. Всё коротко. Нелепо. Усталость клонит ко сну. 12 часов. Спать.
2.IV.44 г. Воскресенье. День связанный с недельной работой и отдыхом. Мы работаем. Этот день не много отличается от других дней в области пищи. В этот день получаем жидкий крупяной суп и 5-4 картофелин, 100 гр. мясной подливки. Работы от пуза. Иду на работу. Свистит свисток, 12 час. дня.
Ночь. Только что вернулся с работы, слишком измучился, т<онн> 30 выкидал угля. Дорогой мой[1], ты скажешь безумный, нет не правда, я только пленный и не хочу ежечасно получать пощёчин, пинков, разнообразных ударов. Сегодня нескольких ребят побил бергаер. Это не редкость, а ежедневное повторение.
Сергей.
3.IV.44 г. 3 часа ночи, но я ещё не спал. Была воздушная тревога, сидели в бане. Да, сегодня я проследил за работой, мысли. Мысль пожрать и только... Иссохший мозг занят одной и постоянной мыслью.
Мой дорогой, ты не можешь этого понять. Нет света, погас свет.
4.IV.44 г. Запах настоящей весны, но огромная облачность на душе. Сегодня 9 часов работать, это бывает в основном во вторник и четверг, а вообще зачастую. Задумал мелкую мысль[2]. В будущем сообщу. Вернулся с работы. Отработали адский день. Да! Здоровье подорвано, сегодня целый день ломят кости. Больно. В 23 года старик.
6.IV.44 г. Спешу описать впечатления дня. Опять работали 9ч. Да работа. Нас 4 человека русских загнали в филер[3] чепать. Один немец аузир[4] встал с палкой в руках и погонял. Одна минута простоя стоит палки. Так что кидай и кидай.
У меня зачесалась спина, я послал руку назад и давай было чесать, но палка змея поднялась над моей головой. Удар был устранен возобновлением работы. Вчера на моих глазах этот ж надзиратель избивал двух товарищей. Сопротивления, конечно, не последовало, ибо невозможно. Это стоит жизни. Такова жизнь. Плен. Чувствую себя хреново. Всё болит, насморк. Чувствую опасность. Дело связано с хлебом. Получил лишний. Я старшой команды. Сегодня один с нашей группы сделал побег. Пока удачно. Это удовольствие делал я, прошло лето. 1 час ночи. Спать.
Великая пятница. 7.IV.44 г. Сегодня смена прошла быстро, хотя состояние здоровья плохо. Болят легкое или печёнки, не знаю, на спине.
Нашего коллегу, говорят, поймали. Жаль. Сегодня наш абтайлунг весь допрашивали, по поводу побега. Сегодня коротко, завтра остановлю шире.
Щелкать семечки, ибо пожравши этих помой, сосёт кишки. Да, помои. Это состав брюквы, турнепса и воды 1 литр. Этот «суп» кажется не стало бы жрать и животное, а мы жрём, нам ещё хуже.
12 часов.
Сегодня опять получил хлеб, но получилось нечто плохо, двое, хотя я их считал хорошими людьми, стали возражать и было забрали, но я нахалом отобрал, обещали продать. Пусть. Потом мы посчитаемся в шахте в…
Великая суббота.
9. Воскресенье – выходной. День празднования немецкой пасхи. Весна в полном разгаре, безветренный, теплый солнечный день. Я слишком больной, ужасно болит голова, насморк и вообще слабость: 37.7 температура. Исхудал до выпучивания – оголения костей.
На праздник пока что дали по 1 кгр (кроме пайка) хлеба и по 100 гр. маргарину. Так что люд голодный пожрал, ходим с полными животами, есть настроение, но боль заглушает. Отдыхаем один день С хлебом, кажется, все прошло благополучно.
Природа зовет.
10.IV.44 г. Сегодня работали. Да, работали совершенно русские, из всего обтайлунга[5] было 2 мастера, но это не помешало 150 возов дать угля. Потому что работа 2 филера и было 2 обергаира. Папка, больной совершенно. Болит горло, грудь, кашель, нарывы, прыщи на теле. Не знаю перед смертью или что ли?
Вечером был крупяной бульон в первый раз в истории лагеря.
12.IV.44 Весна господствует. Жизнь отвратительно плохая. Начал было сапожничать, чертовски не везет. Продал 2 пары и то не как люди, полностью расчет не получил. Продаю что не употребляю: табак, мыло, собираю крохами.
Курить бросил, в таких условиях это страшно. Свисток на обед. Жизнь по собачьи.
13.IV.44. Сейчас на работу. Ужасно надоело. Дума просится на волю.
Рискнем ещё раз. Порой хочется помереть, но за что… Жаль, что жизнь дается только раз.
О, дорогой, порой мы бываем решительны и кидаемся с открытыми глазами в бездонную пропасть.
После болезни ослаб, да и плюс кормежка такая, что рог таскать не будешь.
Часто бывает воздушная тревога. Когда все кончится. На работу свисток.
Пришел с работы. Сегодня получил толчек в спину от аузира – змея. Толчек силен, так что спина и сейчас чувствует удар.
Спрашивается за что, за то что обернулся назад и увидел стоящего в стороне «айзца».
Ну б… пейте соки… Так жить дальше невозможно, я не вынесу, или лопнут нервы, или я просто напросто загнусь. Сдыхать малодушно, не хочется, пропадем иначе, или на свободе или в буре личной борьбы.
Погибнуть я должен и скоро, я сам от себя требую пожертвования и … пожертвую.
Первое, надо мной сияет орел свободы, второе – вуаль смерти. Хватит! Дальше так жить невозможно. Спать. 2 часа ночи.
14.IV.44 г. Итак, сегодня опять праздник в будни. На праздник пасху нам отпускала шахта по булке хлеба, а нам дали только по половине, сегодня додали. Второй раз за период плена я на 1 день получил 1,5 кгр. Хлеба.
Так дальше жить невозможно, я должен себе внушить идею пожертвования и я должен это сделать. Сделаю.
15. IV.44 г. Я сегодня «кранк», так мы привыкли говорить на больных.
Сильно опухла правая нога и образовался нарыв. Вчера обратно была воздушная тревога, сначала нас держали в бане, а затем повели в лагерь, вели, абсолютная была темь. Можно было решать задачу, но к сожалению у меня слишком болела нога. Ничего, время еще в нашем господстве.
Да! Кранкам у нас хлеб дают не полный паек. Здоровые получают булку (2крг.) на 4 человека, когда кранки получают на 6 чел. и то это ерунда, я лучше бы согласился быть вечным (т.е. на период плена) кранком.
Таковы порядки. Природа оживает. Уже заметно распускаются почки деревьев, зеленеет трава на здоровых отрезках земли. Все что в своем раннем развитии зовет, благоухает.
Бывало в это время воскресали мои поэтические грезы, а сейчас затмение.
Да и вряд ли воскреснет все бывалое вновь. Все погибло, все ушло безвозвратно. Я должен сам выбирать себе судьбу и я выберу, пусть это будет стоить жизни ли смерти.
Иду за помоями (суп). Сегодня пишу второй раз. Имею в достатке время. Весенний тихий, ясный вечер. Только гулять наслаждаться природой – жизнью. А мы… О! дорогой, это слишком страшно, я порой задумываюсь над вопросом…
В мирное время часто бывают самоубийства, за каких-нибудь пустяков в личной (зачастую) жизни. Увы, здесь наоборот, ни одного случая я не встречал в плену. Мне кажется это все решает проблема питания. Мозг не имеет другого внушения, как только пожрать. А это зависит от внушения.
Сегодня читал газету «Заря»[6]. Она специально выпускается для пленных и под редакцией пленных генералов.
Да! хотя эта газетка слишком узка, но все же достаточно для того хотя бы немного ориентироваться в вопросах войны, не говоря о том, что сообщение в ней бывает за 2 месяца позже. Также иллюстрирует жизнь пленных. А она везде одинакова.
Забыл. Сегодня бомбили машину с чесноком, которая подошла к кузне, одну головку и я достал. Думал буду жарить, но прошло тихо, завтра воскресенье.
16.IV.44. Пасха. Да! Сегодня русская святая пасха. Для нас она ни чем не замечена, как обычные будничные дни адства. Пасха. 4 часа утра уцелевшие родственники встают разговляться. «Христос Воскресе», «Воистину Воскресе». Поздравляют они друг друга с годовым праздником. Но увы, они не досчитываются в своей семье своего старшего сына – родители и брата – мои милые братья.
«Пропал без вести». Жив (в плену ли) иль пал смертью на поле боя. Для них это загадка. А как оно на душе?
Только что гулял по лагерю (он, примерно, занимает 1,5 га площади).
Наши русские люди, завербованные или просто эвакуированные с той стороны, гуляют парами, группами и в одиночку, совершенно свободно как цивильные. Да, а здесь их достаточно много: русских, украинцев, белорусов, сербов, поляков, чехов и друг. национальностей, все они строят Новую Европу.
Видал девушек, женщин. Каково же впечатление? Никакого, абсолютно, аскет, нет инстинкта, плоти? Неправда! Одна ужасно подавляющая мысль… пожрать…
17.IV.44 г. Сегодня последний день моей болезни и в то же время моего отдыха, завтра опять глубокая (350м.) могила, с вечной мглой и сыростью.
В.Т. каждый день, вчера с бани пришли ребята в 4 часа утра. Сумей отдохнуть.
Встали за супом, оказалось лишние, их разогнали, затем опять строили. Голодный люд приспособился пикировать так: троят в 5 шеренг, а между ними садятся, в них ещё по одному человеку, порой они бывают не замечены.
Это все совершается ночью. Временами обнаруживают этот маневр, о, несчастный тогда подвергается ужасному избиению русскими полицаями.
Сегодня ещё один фокус. Вчера 1-3 сменам дали папиросы по 10 шт. на брата, причем у кого не имелось полотенец те не получили (90ч. из 420). Сегодня хотели было дать 2-й смене, старым путем, затем на ходу изменили, предложили взять босоножки, взяли их оказалось недостаточно, уже в строю, не распуская, приказали достать ремни. Многие кинулись в бараки за ремнями, здесь то и началась страшная картина.
Двое фрицев с оголенными кинжалами давай гоняться за теми, кто, якобы, без их разрешения покинул строй. Картина эта продолжалась 2-3 мин., но пострадало много ребер от кинжала. И, наконец, папиросы унесли, никому не давши.
Что это, мой дорогой? И вообще сегодня день тревожный, в лагерь приехал майор…
Чертовски не хочется работать, а особо в шахте? Могила и шахта? То есть одно (пол.). Да, сейчас ложусь спать. Завтра в шахту. Ужасно!!! Сегодня прожил по пленному хорошо, достал до 4 литров лишней баланды, а всего съел до 6 литров и до 700 гр. хлеба, живот кажется полный, но жрать бы ещё жрал и жрал, а особо, хлеба за период плена еще не наедался. Супу, правда, приходилось есть до полноты желудка (не досыта), но ведь это слишком в большом количестве употребления до 12-13 литров.
И я животное, а на вид человек. Голод. Последний день пишу так широко, а возможно и совсем, думаю выполнить свой план.
19.IV.44 г. Силился уснуть, но ничего не получилось. Вчера пришли с работы в 2 часа ночи, была година, да плюс час просидели в бане. Подъем был в 8 ч., не выспался, болит голова. Но я все же решил кое-что записать. Эти листы, мне кажется живые, я с ними беседую, я с ними делюсь мнением и это мне облегчает измученную душу.
Мой дорогой, если я бы знал что эта книжонка попадет тебе в руки, то я кое-что пошире сообщил бы в ней. Да я ещё не в силах этого сделать, потому что я не имею никакой гарантии что она не попадет в страшные руки злод. Все не везет. Корыш взял продать сандали, а ему за них принесли 400-500 гр. хлеба, не знаю принесут ли еще.
В лагере продают квашеную капусту 1 кгр. 1 марка. Не дорого. Да, но я, к сожалению, получаю 5,4 марки за месяц, да плюс высчитывают 1,5 марки с этой же суммы, 3,9 получаю чистяка. Вот и распоряжайся ими как тебе хочется.
Опять на работу. Кошмар.
Сергей.
Только что вернулся с работы. Сегодня работал в штреке. В штреке мы считаем легче работать. Был не плохой мастер, дал скибочку хлеба гр. 50-60, помазанную смальцем. Русские пленные некоторые дружно живут с гражданскими немцами, несмотря на то, что кажется враги друг другу.
Они сами выражаются так, что война такой закон там на фронте вояк, а здесь вшистки работники и мусем робить. Дружба голодному в пользу, через них можно достать пожрать.
Кормить блох.
20.IV.44 г. Сегодня исполнилось 2 года как я в Германии в лагерях военнопленных. 2 года как я голодный. Жутко подумать 2 года человек никогда не наедался, вечно голодный. Опять огромный филер 8 ч. без перерыва кидали, всего работали 9 час. Начинаю снова комбинировать с хлебом. Тревожит сколь человек не комбинирует, а в конце концов попадается. Просим провидение.
Пишу, а люди в разговоре о табаке мешают. Табак дают слишком плохо. В 1—2 мес. дают пачку 100 гр. гродненских корней. Табак не качественный, прелый в виде травы с запахом табака.
Пакет (100 гр.) по ценам лагеря стоит 1 кгр. хлеба, 50 гр. стоит пайку хлеба.
Иногда дают папиросы 10 штук, стоит 2 третьих пайка хлеба гр.300—350. Вот таково то положение курящих.
Курить бросил, табак продаю, собираю крохами хлеб. Надо жить. Хочется спать, но боюсь ложиться — слишком много блох, заедают. Завтра маргарин.
21.IV.44 г. С хлебом вопрос решен, все прошло благополучно. Пайка осталась за мной. Сегодня получили по 50 гр. махорки и по 10 папирос, причем прошло все спокойно и табак дали исключительно всем. Торговля не везет. Что я так себе силился внушить ничего не получается, слишком око зорко, а время идет. Завтра остановлюсь шире, ибо завтра исполнится 1 год как я работаю в шахте.
Грызут блохи. Ложусь спать.
29.IV.44 г. Что то тревожно, ноет сердце, какое-то тайное непонятное волнение. Прости, бывало перед свиданием так волновался. Сигареты получил 2 раза, первый, когда был кранком и второй (не положено) вчера, за это сегодня работал, посыпал уборные известью и плюс сказали, что 6 месяцев не дадут табаку.
Да! Сегодня исполнился 1 год как я работаю на этой шахте. 365 дней проведено в подземном полумраке на глубине 350 метров.
Глубина не важно, а важно то сколько перекидано угля. Допустим я каждый день выкидываю по 10 т. и то это составляет в 1 год 3650 т. угля (свисток на обед, продолжу после). Беря в расчет по 20 т. ж.д. вагон это примерно составляет 2 эшелона угля в количестве 80—85 вагонов.
Это грубо расчитывая будет стоить до 30.000 руб. В это самое время на меня уважаемый хозяин израсходовал 180 кгр. хлеба, 365 кгр. картошки, примерно столько же брюквы, 12 кгр. маргарину, немного больше мяса. Расходная сторона обойдется на 1000 или 1500 рублей. Можешь представить каков доход от одного меня предпринимателю, а нас в лагере 913 человек, а сколько всего этих лагерей.
Да! Ты скажешь молодец хвалишься, о нет это только горькая истина.
Я такой маленький жучок, что не в силах ничего сделать, сила принуждения делает это. Не делай этого это просто на просто стоит жизни. Искра надежды на будущее принуждает покоряться.
Итак год шахтерского труда закончился, ровно год как один день.
Только что хлебнул брюквенной баланды. Завтра предвидится выходной, но только будет кошмарный, дизенфекция, перемена, две проверки и пр. На работе думал многое записать, а сейчас все рассеялось, болит голова. Думаю спикировать еще баланды, ибо сегодня на самой одной порции трудновато. О! дорогой, ты не в силах этого представить, как ужасно трудно быть повседневно голодным. Сергей.
23.IV.44 г. Выходной день — день мученья. Только что вернулся с дизенфекции, была обнаружена вшивость, у всех, поэтому сделали обработку.
Правда, хорошо помылся, сейчас бы только хорошо закусить и хорошенько заснуть, но увы для нас это проблема не решима. Сон на пустой желудок не идет. Решил кое-что записать.
Выше я заметил «день мучения». Это точно, ты проследи. Пришли с работы в 1 час ночи, подъем был сделан в 7 час. утра, в 8—9 на поверку, тут же и пересмена, дело примерно идет до самого обеда. С концом пересмены начинается обед, опять строиться. Только успели обед получить, свисток строиться на обработку в баню. В бане пробыли 2 часа. Еще будет 2 построения на ужин и плюс вечерняя поверка, да и еще можно упомянуть третье построение у комнат — это по счету последнее, после этого закрывают бараки. Начинается сон. Видишь ли каков он сам по себе выходной, сколько построений и все стоять, порой продолжительное время. Сейчас перешел в первую смену.
Да, забыл, когда были в бане, видали приходили мыться из команды зенитчиков наши русские. Свежие вполне справные люди. Правда, они кажется служат в зенитных — немецких дивизиях на правах их солдата, хотя форма у них такая же как и у нас, только нет клейма SU[7].
Кто они — не знаю, но видать не как мы пленники. Некоторые поделились с нашим голодным людом табаком и недокурками папирос. Хреново, завтра с 5 час. утра на тощак идти на работу.
(Пока хватит).
24.IV.44 г. Только что бросил шить, решил кое-что упомянуть. Все страшно голодую. Живу на самом лагерном пайке. Утром ходил на работу совершенно ничего не кушавши. Итак на тощак проработал 8 час., а совсем не кушал 24 часа.
Ты можешь сказать, что надоел своим напоминанием о голоде, о жратве. Возможно, но у кого что болит, тот про то и говорит.
Хочу остановиться на распорядке жизни нашего лагеря. В 4 часа утра свисток на подъем, до 5 час. получаем завтрак (состав воды и мелко накрошенной брюквы гр. 100—200). С 5.30 ч. идем в баню, с бани в шахту, с 6 час. начинаем работать, кидать уголь в ручи-рычаги и так продолжается до 2 час., с очень, порой, малыми паузами. Затем идем в баню. В бане моемся, примерно, бывает до 3.30 и до 4 часов, а с годиной почти до 5. Возвращаемся в лагерь и получаем обед, такой же как и завтрак, немного погуще и больше.
Через небольшой промежуток получаем хлеб. В 7 час. поверка и в 8 закрывают бараки. Здесь уж спокойно, мы сами между собой хозяйничаем. Сон. Весна в полном ходе, лес распускается, трава растет, покрывается все зеленым ковром.
О! да Весна! Каково же быть в таких страшных условиях.
25.IV.44 г. Сегодня хочу пару слов сказать о работе. Начинаем работу с 6 час утра. Кидать, кидаем медленно, порой, как не смотрит мастер по половине лопаты, тянешь лопату и сам смотришь как бы кто не зашел из начальства. Как заметишь идущего начальника (а они здесь ходят со светящими лампами — карбитками), то начинаешь увеличивать темп работы, ибо со старым темпом кидания можно уловить пощечин, подзатыльников, палки и проч.
Вчера мне аузир посулил сначала дать по морде, а затем пришел второй раз и говорит более спокойно: «Кидайте добро, достанете картку на суп».
Да! Это до некоторой степени истина, кто хорошо работает, иногда получает эту самую картку, по которой в лагере получает добавочку порции баланды.
Но к моему удовольствию или неудовольствию я ни одного разу не испытывал этого счастья.
Сегодня дали на комнаты ракушек-устриц по 100 гр., что стоит 80 пфеннингов.
Погода установилась опять плохая, прохладно, пасмурно с ветерком, а шинели уже отобрали.
Скоро поверка по комнатам и спать.
26.IV.44 г. Сегодня получили по 125 гр. маргарина, но едим мы его не все. Некоторые продают на баланду, на хлеб, на табак — идет полный товарообмен.
Порция обеденного супу стоит половины порции маргарина, т.е. 60 гр., талон (нам их дают на завтрак, стоит 30 гр. маргарина, хлеб порция на порцию).
В лагере все мы живем не одинаково, некоторые имеют блат с полицаями, с поварами, те достают больше супу и живут получше. Другие через гражданских достают кое-что, а я сейчас ни с кем и ничего.
Живи на радость.
27.IV.44 г. Чуть было не оставил запись. Сегодня т.40 выкидал угля. На последний час, т.е. шел по счету уже 9, пришел старый старик слюнтяй, сам вооружился лопатой и с гиканиьем «Кидай, а выкидаем и шихта». Угля было примерно возов 15—20 и мы их выкидали.
Что же поделаешь? Вчера продал 50 гр. табаку, взял кусок мыла и 250—300 гр. жито, сегодня посушил, потер и сварил суп-кашу. Получилась превосходная каша. Да, превосходна.
Уже закрыли, сейчас спать, а время еще 8. На улице превосходный весенний вечер.
29.IV.44 г. Забылся. Все работаю, хотя толку почти никакого. Я бы возможно от такой выгоды бы их давно бросил шить, но работа кое в чем помогает. Приходим с работы, получаем суп, пройдет примерно час и два получаем хлеб (4—5 ч. дня) и вот здесь то шитье помогает. Конечно, насилюя себя, переборишь, положишь хлеб и займешься работой. Это самое до некоторой степени отвлекает внимание от еды. Покушаешь, после поверки.
Сегодня такой трюк не удался, получил хлеб слишком плохой, сырой, маленькая пайка и я от злости, что не везет, пожрал все сразу и вот теперь ожидать завтрашних 4—5 часов дня. Раз кушать в день и то не вдоволь.
Да! действительно не везет, сейчас послали в другой филер работать, хреновые мастера, в глаза ничего не говорят, а жалуются начальству, которое в свою очередь жалуется на всю железку.
Приходя на работу делают бринт[8] и его черпаем до 11—12, а порой и до часу. Затем взрывают второй раз по количеству почти столько же, в это самое время приходит обергаир и начинает гнать в хвост и в гриву и в 2 ч. выкидываем все. Вчера спробовал огрызаться, получил толчек.
Сегодня, стоя на поверке, видал идущих союзников англичан. Никогда и никто бы не поверил, что это пленные, идут в колонку по три, чистые, все в своей форме и с музыкой. Задний шел с футболом, видимо играли. Только посты вооруженные по бокам говорили о их пленении.
Теперь проследи внимательно, хотя беглым взглядом, за нашей голодной, грязной, замученной русской толпой.
О! ужасный контраст, разнообразие формы... Кошмар!
1-е Мая 44 года. Да! Я только вчера останавливался на выдержке жратвы хлеба, но это слишком хреновая выдержка. Суп-баланду стали варить со шпинатом (трава) в обед пожрал, а хлеб оставил после поверки, вот оно и сосет и сосет. Сегодня большой международный праздник, но мы в него работали, немцы тоже. Все не довольны.
На поверке давали по 10 папирос. Мне не дали, я ниже говорил об этом. Правда я в курении не страдаю, полпайка хлеба пропало, бл...
Да! Май... Не надо волноваться, ибо это труднее.
3.V.44 г. Все ушли на работу, я еще один в комнате остался. Хожу во вторую партию еще 15 мин. и хотя спокойный, но заунывный свисток позовет меня на построение. А там уж начался каторжный день, о это мне кажется хуже каторги. Работаем двое русских в филере и взорванный уголь весь приходится на нашу долю кидать, что обходится в 70—80 возов. Мастер на меня все жалуется начальству. Вчера штагер[9] давал табаку в шахте, моему коллеге дал гр.20—25, а мне прямо-таки на смех гр. 8—10, другим дает бумажки на суп, но мне ни разу.
Говорит по просту фауль. Да фауль. О! безумие. Все страшно не везет. Вчера в шахте стали делать обыск, у меня отобрали сандали — тапочки, за которые была уже договоренность с одним немцем о продаже.
Что еще делать? Пока остаюсь спокоен, продолжаю жить, пусть еще отбирают, буду не поколебим. Сегодня опять гадина, сейчас 5 часов, и вернусь с работы тоже в 5 час. только вечера. Все, сейчас свисток.
6.V.44 г. 5 час утра. Теплое, свежее майское утро. Мир природы ожил, поют пташки, где то издалека слышна гармоничная песнь соловья. Комната опустела, все ушли на работу, еще минута и я тоже должен покинуть блаженство природы и спуститься в подземелье, мрак и сырость.
Дорогой, я стал редко останавливаться на записях, все работаю, я не имею ни одного часу свободного времени, работы по горло, а жрать нечего. В шахте отдал одному немцу тапки, вчера принес с пол кило, обещал еще. Ерунда на двоих разрезали и не сходя с места съели. Одному русскому по заказу пару договаривались за две пайки хлеба, но получилось опять иначе, он их отдал немцу и тот обещал только 1 кг хлеба, обещал сегодня принести. Что-то опасаюсь.
Все, я кончаю, заунывное журчание меня зовет на работу. Прощай.
Тихий пасмурный вечер. В комнате тихо, все спят или молча лежат. День тяжелого труда кончился, ожидаем горе — выходного. Сегодня я не знаю в честь чего дали по 2 пайки хлеба, т.е. по 1 кг. Говорят за суп. Правда, суп сегодня был совершенно плохой, капуста, шпинат. И точно по счету половина маленькой картошины.
Народишко подожрал, будет спать покрепче. Пару слов о работе. За эту смену, т.е. за 15 дней нами было сделано огромное дело. Разработали целую пещеру, только с заметной рукой человека. Длина этой пещеры 20—25 м, ширина 8—10 м, высота 3,5—4 м. И ты можешь высчитать сколько здесь есть. Кошмар. (Работали две смены). Смотрю в окно, несет прохладой, освежая голову. Вечер, теплый майский вечер, слегка дует ветерок.
О! Дорогой мой, я еще не полностью использовал свободу юноши, я еще не познал интимной жизни с женщиной, я... я еще был совсем юнгой, когда это все оборвалось. Все кончилось так быстро неожиданно, что я себе порой не могу вспомнить своего прошлого.
Лето. Ясная лунная ночь. На меня смотрят изподлобья как бы с украдкой открытые голубые глаза. Мы молчим. Маруся? Сережа? и мы весело смеемся...
Увы! Где все это? (Видишь, у меня есть настроение, подожрал кило хлеба, из шахты принесли). Трудно, слишком тяжело.
9.V.44 г. Дорогой, ты возможно думаешь, я уже забыл. О! нет не правда. Я не имею ни одной минуты свободного времени. Видишь ли какое трудолюбие, да но это только страсть голодного человека заработать себе крошку хлеба. И вот мне вспоминается один печальный случай.
Прошлый год я знал одного молодого человека в нашем лагере, который также старался, где-либо, каким бы то ни было образом достать лишний литр супу.
Он сначала присоединился к нам мыть бачки из под супу (я тогда таким образом шакалил). Затем. Каким-то путем пробрался к солдатам уборщикам.
Человек нисколько не считался со своим трудом дабы набить свой отощавший желудок.
Помнишь, с нами мыл бачки, его водой затопило в шахте, так мне сообщил мой коллега.
Что ты? Я страшно удивился. Да! Вчера у них филер затопило — дополнил он. Я хорошо вспомнил эту историю. Такова наша жизнь.
11.V.44 г. Только что вернулся с работы (3 ночи), уставший, разбитый, была тревога. Жизнь на старых рельсах. Сегодня дали по два пайка хлеба, не было картошки и по 2 дня давали уже семячек.
Работаю не имея ни одной минуты свободной. Порой отдаю за бесценок дабы достать крошку хлеба.
Сейчас один отдал за 1 1/2 порции хлеба, 1 уже получил, вторые продал за 2, это русским.
Хотелось бы больше остановиться, но надо спать. Все спят.
19.V.44 г. Да! Какая сегодня мне пришла в голову мысль, вспомнил из Салтыкова-Щедрина одного героя, как он там выражался, что такое жизнь без идей.
Допустим, я в гражданке имел идею, какова же идея сейчас? Сейчас я так-же имею идею — это пожрать, основа в нее входит все, мышление и умственный кругозор. Мой С. Если ты бы мог видеть или даже слышать от посторонних людей, какой я стал пристрастный к работе — это жутко. Ложусь спать в 1—2 ночи, в 7 или половина 8 я просыпаюсь, проснувшись схожу в уборную и сажусь работать, перерываюсь только на построения и жрать, а то до самого свистка на работу стою.
В эту неделю начал шить, почти третью пару. И это не плохо. Когда чем либо увлечешься, то меньше думаешь о посторонностях, а это тоже в нашу пользу. Спать. Мой дорогой, нет никак времени. Все работаю, а сейчас в шахту.
V.44 г.
22.V.44 г. Мой дорогой, совсем забросил свои любимые записки. Все работаю, порой не досыпаю, а добываю крошку хлеба. Не имею минуты свободного времени, сегодня рано кончил шить портфельташу и решил кое-что записать.
Две недели прожил хорошо (по пленному в условиях лагеря). Кушал каждый день по кило хлеба, вот уже как 16 дней и 16 кило хлеба. Это первый случай за всю жизнь в плену. Как пойдет дело дальше не знаю.
Вчера получил... от собаки-обергалера[10], за то, что якобы шел тихо, а я в деревянных колодках шел. Ботинки сдал. Скоро на работу.
25.V.44 г. Прошло три недели, за эти три недели я почти ничего не записал. Все работал, можно подвести итоги, сшил 4 таши[11], несколько пар тапок, из всего этого одну ташу отобрали. Можно сказать из моего продукта отобрали 1 кг хлеба.
В основном эту пересмену в смысле питания прожил по пленному хорошо. Сейчас перешел опять в первую смену, как обернется дело в этой смене не знаю.
Настроение тревожное, на пересмене, говорят последних обыскивали, не дай боже как начнут обыск нашим комнатам, тогда пропал.
19.VI.44 г. Дорогой мой, окончательно забылся, все работаю. Сегодня получилось несчастье, в шахте делали обыск у меня нашли банд, нес на ташу, правда ничего не было, только обергаир надпомянул о штанере, возможно ему передал, не знаю, что завтра будет,
С нами в шахте работают пленные итальянцы. У них условия жизни такие же, как у нас. Погода стоит замечательная, но об этом нет время, продолжаю работу.
Болит голова. 4 часа дня.
1.VIII.44 г. Мое здоровье совсем подорвалось, наверное болят легкие, харкаю кровью. Вчера в шахте свершилось нечто страшное, сначала легкий с кровью кашель, затем сильный, сопровождался кровью. После смены, когда стали итти к клети, разразился страшный кашель также с кровью, даже захлебывался. О Боже мой! Это меня слишком пугает, мне кажется, что у меня лопнули легкие, ибо с отхаркиванием вылетают совершенно маленькие кусочки мяса. Ужасно!
Сегодня на один день освободили, что я буду делать, если завтра пошлют на работу?
Я чувствую себя плохо, хотя питался это время не плохо. Все шью тапки. К питанию прибавили, стали давать две-три ложки повидлы на неделю и раз давали гр.75—80 сыру некачественного. Иногда продают морковь, капусту и раз продавали огурцы, правда, устаревшие. Часто бывает тревога, бомбят, где-то недалеко.
Тревожит завтра. Сергей.
2.VIII.44 г. Бюллетень мой врач продолжил, ослушивал, остукивал, но ничего не обнаружил. Я ему рассказал характер болезни, смерял температуру 37,6 и освободил. Сказал, во вторник пойду на комиссию.
Да! Мне вспоминается та Нюська, которая все легонько покашливала, в небольшую прохладу пряталась в зимнее пальто, была всегда скучна, неразговорчива.
Бедная! Что с ней? А что делается со мной. Ломается здоровье, коверкается жизнь. Сегодня моего коллегу вызывали к коменданту, допрашивали, где взял хлеб (который они отобрали дня 2—3 тому назад). Он сначала хотел было сказать, что продал какого-то якобы сделанного петуха, попросил подтвердить товарища, который совершенно отказался.
Коллега мой, видимо, под натиском не выдержал и сказал, что принес один немец за соду.
Ком. обещал спуститься в шахту. Человека продали. Торговля также может кончится, а значит и до некоторой степени норм, питание. А одна пайка страшна, как болезнь, которую я чувствую.
Война!! Когда же она кончится? Так говорят или спрашивают друг-друга миллионы.
Всем она уже надоела, опротивела, что каждый хотел бы только конца.
Увы! Но где же конец? Вопрос сложный. Наш брат каждый толкует по своему в зависимости от дуновения ветра. Но, а проволочка еще длинна. Ясный солнечный день. Здесь только установилась погода. Сергей.
4.VIII.44. г. Вчера был случайный выходной, правда хотя вчера было тоже воскресенье, но выходные обычно бывают через две недели, но в силу некоторых обстоятельств (говорят, нет порожняку вагонов) был сделан выходной. Прошел спокойно, только день был пасмурный и дождливый.
Утром в 6 часов иду на комиссию. Не знаю что скажут. Остановлюсь завтра шире. Не дай бог, если пошлют в шахту, тогда я уже определенно дойду.
А еще будущность. Говорят Г<ермания> пала. Сергей.
6.VIII.44 г. Итак я вчера был на приеме у немецкого врача. Конкретного ничего не сказали, болезнь не могли определить, после некоторого вслушивания и остукивания взяли кровь.
В пятницу итти на повторный раз. Что дослушает или выстукает? Или возможно на рентген пошлет. Сегодня мерял температуру 38,2.
Чувствую себя также хреновато, впечатление неприятное, порой мурашки пробегают под кожей. Аппетит также плохой, хотя и есть нечего. Страшен плен, но совсем ужасно больному. Торговля моя прекратилась, работа также.
Ночами хотя в жару вижу массу снов, женщин, с ними даже лобзания и разная прочая штука.
2 часа дня. Стоит жаркая, солнечная погода с небольшим веянием ветерка.
Здесь солнечная погода имеет преимущество осенью. Лето наоборот дождливое, пасмурное, даже с ветром, прохладное. Да! Сергей, Сергей... Так много раз повторяют чьи-то милые уста, а им вторят родные: Сережа, Сережа... Что с ним? Не знаю, что будет.
8.IX.44 г. Итак сегодня был обратно на приеме врача. Особого ничего не сказали, только после долгого выслушивания и выстукивания врач изругался, приказал, что-то записывать его помощникам. Меня выдвор