Дейзи быстро сняла с девушки костюм для верховой езды и надела одно из платьев ее матери. Затем критически оглядела свою питомицу и медленно обошла вокруг нее, кивая и что-то бормоча себе под нос.
– Пэнси! – резко обернулась она к дочери. – Пэнси, сей же момент давай сюда портниху!
– Сейчас, ма! – Девушка выскочила из комнаты.
– Я хочу отправить ее с вами в качестве служанки, – сказала Дейзи Велвет. – Я научила ее всему, чему следует, и она, надеюсь, окажется вам весьма полезной.
– А как же Виолет?
– Вы, конечно же, не станете требовать от няни, чтобы она оказалась еще и хорошей портнихой, госпожа Велвет? О, она превосходна до тех пор, пока вы жили здесь или во Франции, но при дворе Тюдор? Нет! Кроме того, Виолет ждет ребенка и наконец-то выходит замуж.
– За помощника кучера! – воскликнула Велвет ликующе. Бесс Трокмортон и Эйнджел Кристман посмотрели друг на друга и рассмеялись. Каждая подумала в этот момент, что, оказывается, провинциальные сплетни ничем не отличаются от придворных.
Дейзи почувствовала себя неуютно. Ей вовсе не хотелось выглядеть дурочкой в глазах этих двух блестящих дам. В конце концов, она была при дворе еще до того, как любая из них появилась на свет.
– Ну-ка, ну-ка! – набросилась она на Велвет. – Такие вещи не должны вас интересовать. Милорда хватил бы удар, узнай он, что вы в этом что-то понимаете.
К счастью, Пэнси оказалась прыткой и быстро вернулась с Бойни, материной портнихой, которая тут же приступила к работе, подгоняя платье по фигуре. Велвет была на дюйм выше своей красавицы матери, но каждое платье, к счастью, имело широкий подбор, так что удлинить их не составляло труда. В талии и груди платья, конечно, надо было ушивать, так как Велвет была более худой, чем Скай, и бюст у нее был гораздо меньше. Портниха пометила на платьях, что надо сделать, и, забрав их, удалилась.
|
|
После этого Дейзи одела свою подопечную в шелковый домашний халат и отвела в кладовую, где разложила перед тремя девушками множество отрезов прекрасных тканей, хранившихся там.
– Господи Боже, – воскликнула Эйнджел, – этого хватит, чтобы целый год одевать весь двор!
– О да, – с гордостью согласилась Дейзи. Велвет не пришлось долго раздумывать, благо она точно знала чего хочет. На лето и раннюю осень ей не понадобится тяжелый бархат. Она выбрала чудесные шелка цвета золотистого топаза и морской волны. Для официальных платьев она отложила несколько отрезов разных материй белого цвета. Некоторые из них были гладкими, другие расшиты цветными нитями или драгоценными камнями. Потом, заметив, что великолепная Эйнджел теребит в руках кусок бирюзового шелка, а Бесс глаз не может оторвать от шелкового отреза цвета алого мака, Велвет приказала:
– Отложи эти два куска тоже, Дейзи. – Она указала на те, которые понравились ее подругам. – Пусть Бойни снимет мерки с леди Трокмортон и леди Кристман до того, как они уедут, и сошьет им платья. Пришлет и их вместе с моими.
– О нет, Велвет, – запротестовала Бесс, – это слишком, слишком богатый подарок.
– Не глупите, Бесс, – ответила Велвет. – Как правильно заметила Эйнджел, здесь достаточно материи, чтобы одеть весь двор. Прошу вас, Бесс! Вы и Эйнджел – первые друзья, которыми я обзавелась при дворе. И мне бы хотелось что-нибудь сделать для вас.
|
|
На глаза Бесс Трокмортон навернулись слезы. Что за прелестное дитя, подумала она. Сморгнув влагу с ресниц, она сказала:
– Мы благодарим вас за несказанную щедрость, Велвет де Мариско.
– Аминь! – выдохнула Эйнджел без особой почтительности, а когда Бесс с упреком взглянула на нее, как само собой разумеющееся объяснила:
– Да, я боялась, что ты не разрешишь нам взять их, Бесс. Тебе-то хорошо, тебе помогает семья, но, находясь под опекой королевы, особого богатства не заимеешь.
Бесс Трокмортон покачала головой:
– Нет, Эйнджел, будь я богатой, я давно была бы замужем, но мой братец спустил все мое приданое в каком-то сомнительном предприятии. Я не в лучшем положении, чем ты, несмотря на все свое высокое происхождение.
– Тогда возблагодарим Господа за то, что существует королевский двор, который худо-бедно, но все-таки дает приют, кормит и одевает нас, бедных церковных мышек из благородных семейств, – рассмеялась Эйнджел, вновь приходя в хорошее расположение духа.
Госпожа де Мариско очень скоро обнаружила, что, хотя она и могла считать себя принцессой, живя в Королевском Молверне, при дворе она оказалась на гораздо низшей ступени в табели о рангах. Среди всех этих благородных леди и дам еще более высокого происхождения наследница Ланди, как ее здесь звали, конечно, была мелкой рыбешкой. Однако те, кто познакомился с ней поближе, относились к ней очень хорошо, благо Велвет была молода, начитанна, умела быть интересной собеседницей и, хотя и была своенравной, никогда не опускалась до грубости.
Поскольку Велвет была новенькой, да еще и самой молодой среди фрейлин, обязанности ее пока были простейшие. Она следила, чтобы разноцветные шелковые нитки в рабочей корзинке королевы всегда содержались в образцовом порядке: не перепутывались, чтобы на них не было узелков и чтобы они лежали в соответствии с цветами радуги. Ей надлежало также присматривать за тем, чтобы у королевы всегда был полный набор игл, а ее ножницы наточены. Когда Елизавете Тюдор приходило в голову потрудиться над гобеленом или повышивать, ее рабочая корзинка должна была быть немедленно доставлена ей наследницей Ланди, отвечавшей теперь за это, как когда-то за это же, будучи при дворе, отвечала ее тетя Эйден.
|
|
Жизнь при дворе совсем не походила на размеренное существование в Королевском Молверне. Велвет была очень признательна Бесс и Эйнджел за их дружбу. Без них она бы чувствовала себя совсем одинокой, ибо другие фрейлины были настроены совсем не так дружелюбно. Некоторые из них были с громкими именами и без гроша в кармане, другие – из богатых и влиятельных семейств, но все они не шли ни в какое сравнение с Велвет по красоте, и все ей завидовали.
Одна высокородная девица как-то презрительно заметила:
– Крестниц у королевы что-то уж слишком много развелось.
– И большинство гроша ломаного не стоят, – вставила другая. – Их родители выбирают королеву в крестные матери в надежде на будущие блага для их никем не замеченных детей.
Велвет почувствовала, как от оскорбления у нее вспыхнули щеки. В первый момент она хотела налететь на девицу и выцарапать глаза с ее уродливого лица, но, почувствовав предостерегающий взгляд Бесс Трокмортон, сдержалась.
– Это правда, семья моей матери происходит от простых вождей ирландского клана, но мой отец, чье древнее имя ношу и я, настоящий дворянин. Моя сестра Виллоу – графиня Альсестерская, мой брат Робин – граф Линмутский, моя сестра Дейдра – леди Блэкторн, а мой брат Патрик, от которого вы все без ума, – лорд Бурк. – Она с притворной скромностью взглянула на них. – И Патрик, конечно, всегда хорошо отзывался обо всех вас, – закончила она и вернулась к своему рукоделию.
Бесс Трокмортон подавила смешок и послала своей протеже одобрительный взгляд. Велвет быстренько поставила их всех на место, даже не повысив голоса.
– Роберт Саутвуд и Патрик Бурк – ваши братья? – удивилась одна из девушек.
– Да.
– Лорд Бурк из Клерфилдс Майнора и Роберт Саутвуд, граф Линмутский?
– Да.
В комнате повисло долгое молчание, пока королевские фрейлины переваривали полученную информацию.
Наконец та девушка, которая задавала ей вопросы, сказала:
– Мы скоро отправляемся в Линмут-Хаус.
– Неужели? – ответила Велвет. – О, там так красиво летом. Я очень люблю Девон, а вы?
– Ваш брат все еще вдовец?
– Да, – сказала Велвет. – Он так переживал, когда Алисон умерла в последних родах. Он даже поклялся, что никогда больше не женится, но думаю, это до тех пор, пока он не встретит подходящую женщину.
Велвет улыбнулась всем сидевшим рядом с ней улыбкой столь невинной, что никто в жизни бы не заподозрил, какие злые мысли вертелись в ее прелестной головке, пока она приглядывалась к своим товаркам эти последние несколько недель. Какими же никчемными и мелкими были все эти существа, по крайней мере большая их часть! Она нимало не сомневалась, что теперь, узнав, что она сестра двух холостых джентльменов с огромными состояниями и землями, эти девицы начнут искать ее дружбы.
Поглядывая на других фрейлин из-под опущенных ресниц, Велвет решила, что ни Робин, ни Патрик не найдут среди королевских фрейлин никого, за кем можно было хотя бы просто поволочиться. Бесс – лучшая из них, но с недавних пор Велвет начала подозревать, что сердце ее подруги отдано сэру Уолтеру Рэлею, хотя ни Бесс, ни Уолт на публике не проявляли друг к другу ни малейшего интереса.
Двор покинул Блэкторн-Прайэри и отправился на юг, к Лондону. Поговаривали, что испанская угроза безопасности Англии в этом году весьма серьезна. Ходили слухи, что для нападения на Англию собран огромный флот. Советники королевы настаивали на ее возвращении в Лондон, где она была бы надежно защищена Так летнее турне внезапно кончилось.
Граф Линмутский, узнав, что ее королевское величество не сможет посетить Девон, выделил для ее охраны отряд своих людей, а сам отправился в Лондон, чтобы развлекать королеву в своем прелестном особняке Линмут-Хаусе на Стрэнде.
Велвет, узнав о прибытии брата в Лондон, испросила разрешения на время оставить свои обязанности, чтобы встретиться с Робином. Ей понадобятся союзники, и их круг надо расширить. А в том, что и леди Сесили и Дейдра уже написали Робину, сомневаться не приходилось.
Продуманно одетая во все белое и черное – цвета королевы, – она наняла лодку у пристани Уайтхолла и скоро была доставлена к Линмут-Хаусу. Здесь ее приветствовал привезенный из Саутвуда слуга, который помог ей выбраться из утлого суденышка и расплатился с лодочником. Велвет поспешила через тенистый сад к дому и, увидев на террасе брата, окликнула его:
– Робин!
Роберт Саутвуд, граф Линмутский, оглянулся, и уголки его губ приподнялись в улыбке. Он был одет не для выхода, шелковая рубашка распахнулась, обнажив широкую грудь. Его зеленые глаза быстро пробежались по ее длинной шелковой накидке из белых и черных полос с серебряными застежками, украшенными агатами.
Незастегнутая накидка разлеталась на легком ветерке, открывая взору роскошное белое шелковое платье с серебряными парчовыми рюшами. Младшая из дочерей его матери, она была наряду со старшей сестрой Виллоу его любимицей.
– Привет, шалунишка! – проговорил он, обнимая и целуя ее.
– О, Робин, и ты тоже? – захныкала Велвет. – Тоже собираешься читать мне нотации? Почему никто не хочет понять мою точку зрения по этому делу?
Граф обнял свою младшую сестру и подвел ее к стоявшей под цветущей яблоней скамье, где они и сели.
– Давай так. Ты расскажешь мне свою версию событий, а я уж тогда решу, ругать тебя или нет. Я получил два абсолютно безумных послания, одно от леди Сесили и другое – от нашей сестры, которая замужем за Бурком.
– Я даже не знала, что помолвлена, – с отчаянием начала Велвет, – а потом пришло это письмо из Шотландии, от графа.
– Графа Брок-Кэрнского, – вставил Робин.
– О да, Брок-Кэрнского. Такое забавное письмо, я даже не обратила на него особого внимания. А потом дядя Конн рассказал мне о моем обручении. Хотя свадьбу не предполагалось играть до моего шестнадцатилетия, граф неожиданно остался единственным мужчиной в роду по прямой линии и должен жениться как можно скорее, чтобы обзавестись наследником.
– Такие вещи случаются, Велвет. В этом нет ничего необычного, и я понимаю Брок-Кэрна.
– Робин, еще месяц назад я и не подозревала, что обещана этому незнакомцу. Я не выйду замуж без любви! Это мама обещала мне наверняка, Робин. И я не выйду замуж, пока не вернутся родители.
– А ты не могла все это объяснить графу, сестричка? Не будет же он бесчувственным к девичьим страхам. Я уверен, он согласился бы с твоей просьбой подождать, пока наша матушка и Адам не вернутся через несколько месяцев.
– Дядя Конн, похоже, так не думает, Робин. Ну, дождалась бы я графа, попросила его, а он взял да и отказал? По закону я обязана выйти за него. Став же фрейлиной нашей королевы, я оказалась под надежной защитой до возвращения нашей матушки. Не такой уж страшный поступок я совершила, дорогой брат. Этот граф Брок-Кэрнский вряд ли будет сильно расстроен тем, что я стала одной из фрейлин королевы. Робин покачал головой.
– Ты слишком умна для девушки, Велвет, – сказал он, улыбнувшись. – Да будет тебе известно, что ты сейчас проделала фокус, который следовало сделать нашей матери, когда она была в твоем возрасте. Но я тебе этого не говорил! А теперь скажи, как тебе понравился двор?
– Это самое восхитительное место, где я когда-нибудь бывала, Робин! Никогда не думала, что смогу так мало спать и участвовать во стольких делах сразу! У меня теперь две закадычные подруги. Бесс Трокмортон, она такая добрая ко мне, Робин. Не то что остальные, которые по большей части горды как павлины, а на самом деле – пустое место. Они не хотели со мной даже знаться, пока не выяснили, что у меня есть два богатых и холостых брата.
Он усмехнулся над ее восторженностью.
– А кто вторая подруга?
– Ее зовут Эйнджел Кристман, и она настоящая красавица, Робин! Она состоит под опекой королевы и бедна как церковная мышь, как она сама говорит, но она тоже так добра ко мне! Когда Бесс и я можем на время отвлечься от наших обязанностей, мы вместе с Эйнджел, Уолтом и Скэмпом выезжаем в город. Я даже была в театре, Робин!
Он опять улыбнулся:
– И какую же пьесу вы смотрели?
– Какую-то новую, под названием «Тамерлан Великий», написанную господином Кристофером Марло[3]. Уолт сказал, что он лучший драматург, которого когда-либо знала Англия.
– Правильно, – ответил Робин. – А кто такой этот Уолт, который так хорошо разбирается в драматургии?
– Ну как же, Робин, это сэр Уолтер Рэлей. Думаю, он влюблен в Бесс, хотя ни один из них не осмеливается даже взглянуть на другого в присутствии королевы. Скэмп говорит, что королева отправит их обоих в Тауэр, если заподозрит, что между ними что-то есть.
– Опять ты загадываешь мне загадки, сестричка, – сказал Робин. – Ты дважды упомянула какого-то Скэмпа, но я понятия не имею, о ком идет речь.
– Граф Эссекский, Робин. Все прочие зовут его так же, как и тебя, но я сказала, что так называть его не буду: в моей жизни есть только один Робин.
Роберт Саутвуд похолодел. Граф Эссекский, так же как и его отчим, граф Лестерский, пользовался репутацией женского обольстителя. Робину было известно, что сей джентльмен пытался весьма настойчиво волочиться за его матерью, когда она овдовела после смерти его отца Джеффри Саутвуда.
– Итак, Велвет, – сказал он как можно спокойнее, – ты подружилась с Эссексом, не так ли?
– Он так любезен, – ответила она. – Он говорит, что я ему напоминаю его сестру Дороти, и он с Уолтом предупредили всех джентльменов при дворе, чтобы они не пытались вести себя со мной легкомысленно. О, Робин! Мы так хорошо проводим время вместе, Скэмп и Уолт, Бесс и Эйнджел, и я!
– Значит, он не пытался ухаживать за тобой, Велвет?
– Кто?
– Эссекс.
– Нет, – рассмеялась она, – он слишком занят, выполняя прихоти королевы, чтобы обращать внимание на меня. Честно говоря, я этим обстоятельством даже несколько разочарована. Думаю, мне понравилось бы, если бы он поцеловал меня. Ведь каждого когда-нибудь в первый раз целует кто-нибудь, кто ему нравится, не правда ли? – Она вопросительно взглянула на брата.
– Конечно, – ответил Робин спокойно, очарованный ее искренней невинностью и в то же время обеспокоенный за нее. Как могли мать и Адам вырастить ее в таком неведении об окружающем мире? Он встал и, протянув ей руку, помог подняться. – Пройдем в дом, Велвет. Ты не видела Линмут-Хауса, так как в Лондоне никогда ранее не бывала. Я хочу, чтобы ты познакомилась с ним. Ты будешь моей хозяйкой дома, когда королева приедет через несколько дней погостить.
– Я буду твоей хозяйкой? О Робин! Я думала, что ты пригласишь Виллоу.
– Я бы так и сделал. Но моя обворожительная младшая сестричка прибыла в Лондон и, будучи еще неоперившимся птенчиком, должна набраться опыта в проведении больших королевских приемов. Может быть, тебе когда-нибудь придется принимать короля Джеймса, Велвет.
Легкое облачко раздражения набежало на красивое личико Велвет, но столь стремительно, что брат ничего не заметил.
– Еще не решено окончательно, что я выйду за этого шотландца, Робин. Вспомни обещание нашей матери.
– Я помню о нем, Велвет, но ты несправедлива. Ты судишь о графе Брок-Кэрнском, даже не познакомившись с ним и не узнав его получше. Ты фрейлина и в полной безопасности, по крайней мере пока не вернутся твои родители. Ты выиграла первую схватку. Так будь же великодушна в своей победе, сестра.
Глава 2
Роберт Джеффри Джеймс Генри Саутвуд, граф Линмутский, носил свой титул с трех лет. Он не помнил своего отца, на которого поразительно походил. В возрасте шести лет он стал личным пажом ее величества королевы и вошел в дворцовую жизнь с легкостью, обусловленной самим его происхождением. В восемнадцать уехал учиться в Сорбонну, исколесил всю Европу. Именно там, в Сорбонне, он познакомился с Александром Гордоном, наследником шотландского графского титула Брок-Кэрн.
Алекс был тремя годами старше белокурого английского графа, но сдружились они очень быстро, как если бы были разлученными в детстве братьями. Они решили объединить свои финансы и разделить одни апартаменты на двоих. Они вместе учились, вместе пили и даже вместе волочились за девушками; иногда, когда их финансы оказывались на нуле, они делили одну девицу весьма легкого поведения на двоих, и та бывала не только не рассержена тем, что получала плату за две услуги только один раз, но и, наоборот, очень довольна тем, что заполучила двух таких пылких и многоопытных любовников. Алекс и Робин были знакомы уже около года, когда встал вопрос о женитьбе.
Робин объяснил другу, что с детских лет обручен с дочерью друга семьи и по возвращении домой женится на ней. Алекс признался, что находится точно в таком же положении, но заметил, что его нареченная на тринадцать лет моложе его и что брачный контракт не разрешает ему жениться на ней до ее совершеннолетия. Но пока что, заявил он, он совсем не торопится стать женатым человеком. Госпожа Велвет де Мариско может спокойно расти дальше, во всяком случае, в том отношении, насколько это касается его.
– Как, ты сказал, ее имя? – Робин неожиданно вскочил Как зовут с кровати, на которой до этого лежал, твою нареченную?
– Велвет. Велвет де Мариско, – ответил тот.
– Господи Боже! Велвет де Мариско! – Робин начал смеяться.
– Ты знаешь ее? – Алекс с любопытством уставился на друга. – Она что, переболела оспой и стала рябой? Или у нее вырос длинный нос? Я помню, она была очень хорошенькой девочкой.
– Да, я знаю ее! Она моя сестра, Алекс! Моя единоутробная сестра, и она чертовски хороша. Так вот почему ты всегда казался мне знакомым. Мы уже один раз встречались несколько лет назад на празднике обручения в имении моей матери и отчима, в Королевском Молверне.
Теперь, спустя шесть лет, Робин успел уже жениться на своей нареченной, Алисой де Гренвилл, родившей ему троих детей и умершей почти два года назад. Он до сих пор не мог спокойно думать об Алисон, этой хорошенькой, не очень умной, но очень упрямой молодой женщине, которая родила ему первую дочь Элизабет день в день через девять месяцев после их свадьбы; десятью месяцами позже – Кэтрин, а через год после рождения Кэтрин его жена умерла при родах Сесили, зачатой вопреки всем советам докторов.
Алисон очень гордилась своими детьми, но с каким-то маниакальным, почти фанатичным упорством считала себя обязанной подарить мужу сына. Он знал, что его семя очень сильное, а его жена – очень плодовита. Он пытался избегать спать с ней после рождения маленькой Кэтрин, но она однажды ночью обманом напоила его, и под влиянием винных паров он решил, что от одного раза вреда не будет…
Робин использовал свою скорбь, чтобы удалиться от двора и вообще всей светской жизни в родной Девон. Через год его сестра Виллоу начала одолевать его настойчивыми требованиями жениться во второй раз, но не сломила его сопротивления. Умом он понимал, что не был прямым виновником смерти жены, но совесть говорила иное. Будь он более выдержанным человеком, контролируй он свою необузданную, низменную натуру, Алисон была бы жива. Он не любил ее по-настоящему, но они были добрыми друзьями.
Сейчас волей обстоятельств Робин возвращался к мирским заботам. Предполагавшаяся поездка королевы по Девону делала настоятельно необходимым приглашение ее в гости, ибо хлебосольство его отца было широко известно, и он, будучи истинным сыном Джеффри Саутвуда, не мог ударить лицом в грязь. Потом, когда было решено, что королеве следует вернуться в Лондон из-за испанской угрозы, он почувствовал себя обязанным отправиться в столицу во главе отряда своих людей, чтобы встать на защиту Англии, а заодно развлечь королеву. Робин получил несколько отчаянных писем от членов своей семьи, в которых те жаловались на поведение его младшей сестры. В отсутствие матери и отчима братья и сестры Робина, как младшие, так и старшие, смотрели на него как на главу семьи, отчасти и под влиянием его высокого положения при дворе.
Он не пробыл в Лондоне и нескольких дней, как получил довольно забавное послание от Александра Гордона, нынешнего графа Брок-Кэрнского. Граф прибыл в Королевский Молверн и нашел там вместо рдеющей от смущения невесты рассыпающегося в извинениях лорда Блисса. Он бы хотел быть представленным при дворе, чтобы получить доступ к своей не желающей идти под венец нареченной. Не поможет ли ему Робин?
Робин ответил немедленно, приглашая своего старого друга в Лондон, к себе, а уж потом они вместе подумают, как выбраться из той переделки, в которую их затащила Велвет. Она, конечно, не была точной копией своей матери, но в ней, подумал Робин, достаточно своеволия.
Алекс приехал в Лондон верхом, сопровождаемый только слугой, плутовато выглядевшим мошенником по имени Дагалд. Алекс ловко спрыгнул со своего коня и обернулся с улыбкой на красивом лице, чтобы поприветствовать хозяина, спешившего ему навстречу от дома. Вид Робина вновь напомнил Алексу, что в Париже знакомые дамы называли их между собой Архангел и Люцифер из-за резкого контраста между высоким белокурым англичанином и загорелым темноволосым шотландцем.
– Алекс! Черт побери, ты выглядишь все так же. Добро пожаловать в Лондон, мой друг, – приветствовал его Робин. Граф Брок-Кэрнский пожал протянутую руку.
– Я рад попасть сюда. Когда я смогу увидеть твою сестру? Робин усмехнулся, вспомнив привычку Алекса всегда идти напрямую к цели. Он ввел гостя в дом, приказав Дагалду следовать за дворецким. Усадив лорда Брок-Кэрна в библиотеке с большим серебряным бокалом крепкого бургундского в руке, он сказал:
– Это все не так просто, Алекс. Ты не можешь заявиться ко двору, представиться Велвет и увести ее под венец.
– А почему нет?
Робин расхохотался. Он просто не мог удержаться. Алекс всегда знал, как использовать свое оружие в обращении с женщинами, но у него абсолютно не было изящества и такта по отношению к прекрасному полу. Он не знал, как ухаживать за дамой, считая, что его удали в постели более чем достаточно. Проблема состоит в том, решил Робин, что у его друга никогда не было девственницы. Он заговорил, тщательно подбирая слова:
– Алекс, моя сестра по натуре девушка очень независимая. Ее избаловали родители, и, несмотря на ваше обручение, моя мать всегда обещала ей, что она выйдет замуж только по любви.
– Чертовски глупое обещание, сказал бы я, – последовал угрюмый ответ. Граф Брок-Кэрнский метнул на Робина мрачный взгляд.
Робин спрятал улыбку.
– Возможно, – сказал он, – но первое замужество моей матери было обговорено, когда она еще лежала в колыбели. Они никак не подходили друг другу, и до его смерти ее жизнь была сущим адом. Моя мать всегда помнила об этом. Велвет была рождена по большой любви и очень дорога отцу и матери. Они предполагали, что ты приедешь к шестнадцатилетию Велвет в будущем году, у вас будет несколько месяцев и вы узнаете друг друга. Всю свою жизнь она прожила очень уединенно и, по всей вероятности, легко влюбилась бы в тебя. Эта неожиданная перемена в твоей жизни, твое настоятельное желание жениться напугали ее. Она совсем не знает тебя, Алекс. Да и ты ни разу не видел ее со дня обручения. Теперь же, когда родители в отъезде, она почувствовала себя чуть ли не затравленным зверьком, получив твое письмо. Да еще и наш дядя Конн оказался неспособным что-либо предпринять.
– Я должен жениться, Робин! Я последний в роду по мужской линии, и сама мысль о том, что Дан-Брок унаследует мой кузен, этот идиот с трясущимися поджилками, просто бесит меня. Я не могу ждать!
Напряженность в лице его друга была столь очевидной, что Робин смягчил тон:
– Послушай, Алекс. Я унаследовал Линмут, едва покинув колыбель. Мой отец и младший брат умерли в одну зиму от эпидемии, я остался последним мужчиной в семье. Но прошло почти двадцать лет, прежде чем я женился и обзавелся детьми. Надо быть терпеливым, Алекс, только терпением и деликатностью ты сможешь завоевать сердце моей сестры, а ты должен сделать это, если хочешь счастливой семейной жизни. Тебе, мой старый друг, придется ухаживать за ней по всем правилам. Родители вернутся через несколько месяцев, и, я уверен, они поймут и поддержат тебя. Если, конечно, Велвет полюбит тебя.
– Под «ухаживанием» ты, конечно, понимаешь следование всем этим вашим английским правилам обращения с девушкой?
Робин рассмеялся:
– Не ворчи на меня, Алекс. Это не я отправлял в Королевский Молверн коротенькую записку с требованием выдать невесту. Тебе чертовски повезло, что Велвет не попросилась на службу к своей второй крестной матери, королеве Франции Марго! Пожалуйста, не будь таким упрямым шотландцем, когда речь идет об этом деле. Ваш король Джемми в один прекрасный день станет королем Англии, и тогда мы все будем едины.
– Черт побери, Роберт, я никогда по-настоящему не ухаживал за женщиной. Когда мы учились в университете в Париже и путешествовали по Франции и Италии, не было нужды ни в каком ухаживании. Нужда была в деньгах, чтобы расплатиться с потаскушкой за ее услуги. В Дан-Броке мне не надо беспокоиться и об этом. Пока я был просто сыном своего отца, они и тогда так и висли на мне, а теперь, когда я стал хозяином, и подавно.
– Тогда сейчас как раз твой шанс, я бы даже сказал – последний шанс научиться хорошим манерам, Алекс. Не так уж это и трудно, знаешь ли. Поэзия и цветы, маленькие подарки, остроумие, ласковые слова, предназначенные ей одной.
– Она так красива, – сказал лорд Брок-Кэрнский почти про себя, вынимая из кармана камзола миниатюрный портрет Велвет и рассматривая его.
– Да, она хороша, – согласился Робин, всячески сдерживаясь, чтобы не улыбнуться. – К тому же весьма умна, независима и вконец избалованна.
– Господи Боже, ты напугал меня до смерти! – взорвался Алекс. – И как же я, простой горец, справлюсь со всем этим?
– Всемогущий Боже, тебе ни в коем случае нельзя показывать ей, что ты ее боишься, – забеспокоился Робин. – Она девушка, девственница, непорочное создание. Ухаживай за ней нежно, но твердо. Раньше у нее не было поклонников, мать с отцом очень строги в этом отношении.
– Мне бы хотелось, чтобы она не знала, кто я такой, Робин. Во всяком случае, не с самого начала.
Если бы я мог встретиться с ней так, чтобы она не знала, что я граф Брок-Кэрнский!
Зеленоватые глаза Робина на мгновение сузились, затем он произнес:
– Если верить моему дяде, она не пожелала ничего знать о тебе, так была напугана неожиданным замужеством. Она может вспомнить Брок-Кэрна, но, держу пари, не знает, что Брок-Кэрн и есть Александр Гордон. Давай я представлю тебя как лорда Гордона, и, если она не припомнит этого имени, у тебя будет какое-то время, чтобы спокойно поухаживать за ней. Если Велвет не будет знать, кто ты такой, тогда, возможно, она почувствует себя с тобой в безопасности и сможет получше тебя узнать.
– Но если она не будет знать, что я Брок-Кэрн, позволит ли она мужчине, который с ней не обручен, ухаживать за ней?
– Но это же будет не более чем легкий флирт, Алекс, а все девушки любят летом пофлиртовать, – легко рассмеялся Робин. – Для них полезно думать, что они успели перебеситься, прежде чем вышли замуж. Тогда они испытывают большее удовлетворение в браке.
Теперь пришла очередь Алекса Гордона рассмеяться.
– Черт побери, ты набрался знаний за последние годы! – поддразнил он приятеля. – Я считал, что я старше тебя.
– Да, ты старше меня на три года, Алекс, но я уже был женат, стал отцом, потом овдовел за то время, пока мы не виделись, – тяжело вздохнул Робин. – Опыт дает знания.
– Мне очень жаль Алисон, – сказал Алекс тихо. – Жаль, что мы с ней не были знакомы, но, судя по твоей глубокой печали, она была прекрасной женщиной, Робин.
– Она была хорошей девочкой, – ответил его друг. – Если бы ты не был во Франции во время нашей свадьбы, вы бы встретились.
– Да, но моя поездка во Францию была вызвана интересами короны, а я не так-то много делаю для Стюартов. – Он улыбнулся ободряюще. – Ты еще встретишь девушку, Робин.
– Нет, я никогда не женюсь во второй раз, – твердо, но спокойно раздалось в ответ.