– Хочешь сказать, Жан оставил нам наследство? – оживилась блондинка с короткой стрижкой в платье от Живанши.
– Забудьте, девочки! – разбила ее надежды рыжая бестия с вьющимися мелким бесом волосами. Внешне она напомнила мне дочку дьявола из фильма «Адвокат дьявола», но лицо ее мне было незнакомо. – Нам не перепадет ни цента. Завещания Жан не составил, поэтому все его несметные богатства получит та ушлая девчонка из России.
– А ты‑то откуда знаешь? – обернулась к ней блондинка.
– Я все про всех знаю, – с достоинством ответила та. – Иначе бы меня здесь не было. Кстати, зря вы вчера проигнорировали торжественное сборище. Это было что‑то! Девица, поправ весь дресс‑код, заявилась в особняк в платье цвета алой розы. Признаться, я ее после этого даже зауважала.
– Я прилетела только два часа назад, – заметила Дарла.
– А я здесь инкогнито, – сказала Ванесса, нервно взглянув на окно.
– И мне бы не хотелось светить свое присутствие здесь, – добавила дама в мехах.
– И мне тоже, – подала голос брюнетка с фарфоровой кожей. – Вряд ли моим издателям понравится, что я сорвалась за тысячу миль от дома, когда они ждут от меня законченный роман.
Так мадам писательница! Вот где я могла ее видеть – одно время фотографиями писательницы с рекламой ее книг были оклеены все вагоны в московском метро. Помнится, я даже заинтересовалась и решила как‑нибудь книжки почитать. Но любовь к «Космополитану» оказалась сильнее, и сейчас я впервые об этом пожалела. Было бы любопытно знать, что за птица передо мной. Пока же мне известно лишь то, что австралийская писательница, то ли Сильвия, то ли Оливия, дико популярна во всем мире. А в Голливуде уже готовится экранизация ее самого знаменитого романа и на главные роли утверждены Ванесса Рейн и Киану Ривз.
|
|
– Я имею в виду совсем другое, – вмешалась брюнетка с кошачьей внешностью. – Что, если Жан хотел оставить что‑то конкретно нам? Помимо официального завещания?
– Именные футболки с надписью «Во мне кровь ужасного вампира Жана»? – насмешливо бросила Дарла.
– Или «Осторожно: монстр!», – подхватила рыжая. – Вы бы слышали, что парижане говорят о бедняжке‑наследнице! Гончие следуют за ней по пятам, опасаясь, что малышка сорвется с катушек.
Я невольно сжала кулаки. Так вот как! Выходит, я все‑таки была права в отношении Андрея!
– Поговаривают, – продолжила та, – что это она и прикончила Жана.
Я похолодела.
– Ерунда, конечно, – невозмутимо добавила рыжая, – она выглядит как цыпленок. Куда ей сладить с Жаном?
– Как думаете, – робко подала голос невзрачная шатенка, – что все‑таки произошло между ним и Гончими?
– Самой страшно любопытно, – призналась рыжая. – Но ничего точно сказать не могу. Я недавно летала в Москву в надежде выяснить подробности, но и там никто ничего толком не знает. Если кто и в курсе, так это сами московские Гончие. Но их главный просто зверь какой‑то! С виду шикарный самец, а на поверку – отморозок натуральный. Когда я попыталась его расспросить по поводу событий на фабрике, он так на меня посмотрел… – Она поежилась. – В общем, сами понимаете, дальнейшее желание с ним общаться отпало. Тем более так и выдать себя недолго.
– Ну и сколько мы тут будем сидеть? – не выдержала Орнелла, вскакивая с места и кутаясь в белоснежный полушубок. – У меня уже кожа на руках посинела, а завтра у меня важная съемка, нужно быть в хорошей форме.
|
|
– Ты улетаешь уже завтра? – вскинула голову Кобра.
– Нет, я останусь здесь до весны! – огрызнулась модель. – Конечно, я улетаю! И я вообще жалею, что поддалась на эту авантюру и прилетела. Лучше бы сейчас нежила свои косточки в СПА, чем мерзнуть здесь непонятно зачем.
– У меня тоже самолет утром, – сказала Ванесса.
– А у меня завтра концерт в Барселоне, – сообщила Дарла, – и к полудню мне надо быть на репетиции.
– А ты, Фабиола? – Кобра обернулась к девушке‑кошке.
– А я могу и задержаться, – грациозно потянулась та. – Не хотелось бы уезжать из Парижа, не прихватив сувенир на память.
– Наследница вчера была на вечере в черных бриллиантах, – невпопад сообщила рыжая.
– Красть у своих нехорошо, – прищурилась Фабиола. – Спасибо за информацию, Пандора, но у меня уже есть кое‑кто на примете.
– Когда только успела, – проворчала задетая Пандора.
– Я заранее навела справки, – тонко улыбнулась Фабиола.
– Итак, – вновь взяла главенство леди в синем, – завтра все мы разъезжаемся по своим делам. И у нас есть только эта ночь, чтобы понять, для чего Жан собрал нас здесь.
– Может, он просто хотел, чтобы мы выпили за его упокой на том свете? – саркастически предположила Орнелла.
– А что, я не отказалась бы от бокальчика коллекционного розового шампанского, – облизнула губы Глория.
– Здесь есть погребок, – подсказала блондинка в «Живанши». – Только там сыро и мыши!
– Ладно уж, я принесу! – Кобра пружиной подпрыгнула на месте и направилась к выходу.
|
|
Я перестала дышать и вжалась спиной в стену, пока она шла мимо меня. Когда ее шаги стихли в глуби темного замка, в комнате послышались голоса.
– Вы ей доверяете? – нервно спросила Пандора. – По‑моему, она совсем помешалась на мести за смерть Жана.
– Ее можно понять, – заметила Орнелла, – она родилась в Италии, где кровная месть такое же развлечение, как для любой из нас шопинг. К тому же из всех нас она одна обладает возможностями для этого.
Мой желудок скрутило судорогой паники. Что я делаю здесь? Одна в замке с вампиршами, в венах которых течет черная кровь Жана? Если другие вампиры так боялись меня, считая меня потенциальным монстром из‑за Жана, то и эти двенадцать красоток вполне могут озвереть в любой момент и растерзать свидетеля их тайной встречи. Да мне хватит и одной – Кобры, которая мечтает отомстить за смерть Жана. Стоит ей узнать о том, что за гибелью вампира стоят не Гончие, а я сама, долго ли я проживу на свете?
– Да уж, – фыркнула Пандора. – Жан сошел с ума, когда решил ее сделать одной из нас.
– Уверена, она того же мнения о тебе, – высказала Орнелла. – А каждая из нас – обо всех остальных. Вы что, по‑прежнему думаете, что у нас есть что‑то общее? – скептически заметила она.
– Но ведь что‑то должно быть, – посмела возразить невзрачная шатенка.
Орнелла ответила ей таким красноречивым взглядом, что та стушевалась и едва не сползла под стол.
– Давайте начнем с самого начала, – тряхнула головой леди в синем. – Пусть каждая расскажет, почему ее выбрал Жан. Ингрид?
Дама в мехах с вызовом подняла глаза.
– Рэйчел, лидерствуешь у нас сегодня ты, тебе и начинать.
Рэйчел с достоинством приняла вызов:
– А ты уже ответила на этот вопрос, Ингрид. Жан выбрал меня за лидерские качества. Он говорил, что я готова повести за собой людей. Теперь твой черед.
– Мой ай‑кью 275 баллов.
– Сколько? – недоверчиво протянула Пандора. – Столько не бывает.
– И ты хочешь сказать, что поэтому Жан выбрал тебя? – уточнила Рэйчел.
Ингрид плотнее запахнула меха на груди:
– Другого ответа у меня нет.
– Хорошо, – кивнула Рэйчел. – Ванесса?
– Это же очевидно, – фыркнула Орнелла. – Все мужики кипятком писают от одного ее вида.
Ванесса, известная своими аристократичными манерами, на грубость ничего не ответила, только взглянула на Орнеллу так выразительно, что та тут же отвела глаза.
– А по‑моему, ты ей просто завидуешь, – со скрытым злорадством заметила Пандора. – Ты опозорилась в роли девушки Бонда, а Ванесса в то же время получила своего «Оскара».
– Нужен мне этот «Оскар»! – Орнелла нахмурилась, и на ее лбу впервые образовалась складочка. Получается, все‑таки не ботокс. Значит, Пандора попала в точку.
– А ты, Пандора? – обратилась к ней леди.
– Наверное, потому, что я все про всех знаю.
– Это мы уже слышали. Эмили?
Блондинка в «Живанши» подняла голову:
– Я? Вы, наверное, знаете, что я занимаюсь благотворительностью…
– И? – поторопила ее Рэйчел.
– Наверное, поэтому. Жан помогал мне с этим.
– Жан занимался благотворительностью? – воскликнула Пандора. – Да ладно!
– Можешь мне не верить, – кротко заметила Эмили, – но Жан был хорошим человеком.
– Если бы он не был ужасным вампиром, – возразила Пандора.
– Эрика? – Рэйчел повернулась к невыразительной шатенке.
– Это долгая история…
– Избавь нас, пожалуйста, от занудной истории своей жизни. – Орнелла изобразила зевок.
– Орнелла! – осадила ее Рэйчел. – А ты, Эрика, расскажи самое главное.
– Хорошо, – кивнула Эрика. – Я занимаюсь фармацевтикой и…
– И была представлена к Нобелевской премии за открытие лекарства, избавляющего от гриппа раз и навсегда, – продолжила Рэйчел, – а потом со скандалом отстранена за фальсификацию исследований. Знаем, знаем.
– Ничего вы не знаете, – вспыхнула Эрика, и ее тонкая кожа пошла красными пятнами. – Лекарство было настоящим, все исследования подтвердили его эффективность. Новаторство было еще и в том, что оно действовало на все штаммы гриппа, даже мутировавшие. Так что в будущем можно было не бояться появления новой атипичной пневмонии или птичьего гриппа. Директор лаборатории на радостях сообщил об этом газетчикам, наутро у него не было отбоя от глав ведущих фармацевтических компаний. Через несколько дней меня выдвинули на Нобелевку, а директор потирал руки, набивая цену на изобретение.
– Можно покороче? – перебила ее Пандора.
– А потом он вызвал меня к себе в кабинет и назвал мне такую сумму, от которой я онемела. Сто миллионов евро.
Вампирши уважительно притихли.
– И это была только треть. Остальное по условиям нашего договора принадлежало ему, – тихо добавила Эрика.
– Так ты у нас, оказывается, мультимиллионерша? – Орнелла ехидным взглядом окинула ее одежду. – Что же одеваешься в секонд‑хенде?
Дарла, сидевшая рядом, двинула ей локтем в бок. Орнелла согнулась и застонала. Дарла невинно улыбнулась.
– Продолжай, Эрика, – ободряюще кивнула Рэйчел.
– Сумма была такой большой, потому что на нее сбросились пять ведущих фармацевтических корпораций. Понимаете, о чем я?
– Но как они собирались делить лекарство между собой? – удивилась Пандора. – Я думала, они попытаются обойти конкурентов и стать монополистами.
– Они и не думали его делить, – с уверенностью сказала Ингрид. – Так, Эрика?
Та кивнула и тихо произнесла:
– Они объединились, чтобы его уничтожить. Лекарство принесло бы им огромные убытки, ведь вакцина от гриппа, которую нужно обновлять каждый год, и многочисленные препараты от симптомов гриппа сделались бы ненужными.
– Они предложили тебе скрыть результаты исследования? – ахнула Пандора.
– И навсегда забыть о нем, – подтвердила Эрика.
– Вот гады, – высказалась Фабиола. – Хотя… сто миллионов евро – серьезный аргумент.
– Но я отказалась, – сообщила Эрика.
– Что?! – воскликнула Фабиола.
– Идиотка, – заключила Орнелла.
– Потрясающая честность, – с уважением заметила Ингрид.
– Я отказалась, – повторила Эрика. – Сказала, что это преступление. А когда директор стал вопить, что я идиотка, – она с вызовом посмотрела на притихшую топ‑модель, – ответила, что мое открытие принадлежит людям и мне неважно, сколько я на нем заработаю. Я заявила, что не стану молчать и обнародую исследования. Директор просил меня не горячиться, сказал, что попробует договориться с владельцами компаний на новых условиях…
– Долго еще? – зевнула Орнелла.
– А наутро в газетах написали, что мое лекарство смертельно опасно, и приводили истории каких‑то совершенно незнакомых людей, которые якобы умерли в результате его приема. Я их в глаза не видела! – пылко поклялась она, обведя взглядом соседок. – Я пыталась объясниться с журналистами, но меня никто и слушать не хотел. Лабораторию опечатали, всю партию вакцины уничтожили, я осталась без работы.
– А директор?
Эрика саркастически усмехнулась:
– Он внезапно ушел на пенсию и обзавелся собственным пятизвездочным отелем в Доминикане.
– Вот козел, – не выдержала Дарла.
– Дай мне его адрес, – попросила с нехорошей ухмылкой Фабиола, – я его навещу.
– Очень трогательно, но при чем тут Жан? – встряла Орнелла.
– Вот тогда‑то Жан и разыскал меня. И принялся выведывать, нет ли у меня Слезы Честности.
Все в зале напряженно притихли.
– А когда понял, что к Серебряным Слезам я не имею никакого отношения, – продолжила Эрика, не замечая всеобщего оцепенения, – он сказал, что впервые встречает пример подобной правдивости, и назвал меня живым воплощением Слезы Честности.
В зале повисла полная тишина, а потом все вампирши почти одновременно воскликнули:
– Как, и ты тоже?!
Мимо меня быстро прошла Кобра с бутылкой вина в руках.
– И что у вас здесь происходит?
– Ты как раз вовремя, – слегка ошарашенно сказала Рэйчел. – Кажется, всем нам нужно выпить!
– Итак. – Когда все успокоились, Рэйчел вновь взяла бразды правления в свои руки. – Теперь, когда мы выяснили, что каждую из нас Жан считал воплощением одной из Серебряных Слез, давайте познакомимся друг с другом еще раз. – Она выдержала паузу и сказала: – Жан говорил мне, что я олицетворяю Слезу Харизмы.
Она поощрительно кивнула сидящей рядом Фабиоле.
– А я – Слезу Интуиции, – ответила та.
– А я Слезу Смелости, – откликнулась бунтарка Дарла.
– Я – Слезу Воли, – призналась Орнелла, известная своим сильным и при том невыносимо тяжелым характером.
– Я – Слезу Милосердия, – это Эмили, которая занимается благотворительностью.
– Я – Слезу Привлекательности, – а это уже неотразимая Ванесса.
– Я – Слезу Мудрости, – объявила обладательница самого высокого ай‑кью Ингрид.
– Я – Слеза Силы, – коротко кивнула натренированная Кобра.
– Я – Слеза Красноречия, – представилась Пандора, род деятельности которой до сих пор оставался для меня загадкой. Оратор она, что ли?
– А я, получается, Слеза Предсказания, – продолжила писательница.
– Я – Слеза Справедливости, – подхватила телеведущая Глория.
– И я, Слеза Честности, – завершила круг Эрика.
– Итак, – подвела итог Рэйчел, – каждую из нас Жан считал воплощением этих качеств. Выпьем за нашу встречу, сестры!
Вампирши подняли бокалы, которые нашлись в серванте, и соединили их с хрустальным звоном.
– Наше здоровье! – послышались голоса.
– И что нам это дает? – несмело спросила Эрика, пригубив глоток вина.
– Мне кажется, важнее то, зачем это Жану, – заметила писательница.
– А действительно, – поддержала ее Ингрид, – ведь не просто ради коллекции он искал нас по всему свету.
– Он искал Серебряные Слезы из Чаши Лорда, – возразила Рэйчел. – А мы случайно попадали в его поле зрения.
– Чушь, – спокойно парировала Дарла. – Жан никогда ничего не делал просто так. И в нашей инициации тоже была какая‑то логика. Осталось только понять какая.
– Так же как смысл есть и в нашей сегодняшней встрече, – кивнула Ванесса. – Ведь это очень символично – все двенадцать Серебряных Слез вместе, в этом замке. Что скажете?
– Скажу, что у меня днем важные съемки, – зевнула Орнелла. – А я с каждой минутой пребывания здесь ставлю их под угрозу.
– Тебя никто не держит, – холодно сказала Ванесса.
Топ‑модель в оскорблении вскочила.
– Никто никуда не пойдет! – прозвучал строгий голос Рэйчел, и Орнелла нехотя опустилась на место. – Сначала мы должны во всем разобраться. У кого‑нибудь из вас были общие дела с Жаном? Признаться, мы с ним практически не виделись после моей инициации.
– И я!
– И я!
– И я, – подхватили другие.
– Похоже, Жан был целиком занят поиском настоящих Серебряных Слез, – подытожила Рэйчел.
– А мы, получается, были запасным вариантом? – с насмешкой уронила Дарла.
– Ты думаешь, собрав нас вместе, он хотел покорить мир? – фыркнула Орнелла.
– А что? – не стушевалась Дарла. – У кого‑то из нас есть власть, у кого‑то знания, у кого‑то влияние. Рэйчел рулит в политике, Эрика рубит в науке, у Оливии миллионы читателей по всему миру – и так почти у каждой из нас. При грамотной расстановке сил и взаимоподдержке мы могли бы стать силой.
– Это всего лишь предположение, – пожала плечами Орнелла. – И теперь мы уже ничего не узнаем наверняка.
– Почему же? – У Пандоры загорелись глаза. – У нас есть Оливия с даром предсказания и Фабиола, знаменитая своей интуицией. Что скажете, девушки?
– Я думаю, что у Жана определенно был какой‑то план в отношении нас, – ответила Фабиола. – Но он не считал его серьезным, потому что делал ставку на настоящие Серебряные Слезы. Из‑за этого мы не имеем ни малейшего представления о том, зачем мы тут собрались. Единственное, что соизволил сделать Жан, – это позаботиться о том, чтобы в случае чего мы встретились. А дальнейшему отсутствию четких инструкций мы обязаны стойкому убеждению Жана в собственном бессмертии.
– А я скажу, что это плохо кончится, – неожиданно выдала писательница.
– Что ты видишь? – вцепилась в нее Пандора.
– Я ничего не вижу, – спокойно ответила та. – Я не прорицательница и не медиум. Я просто чувствую, что все это чревато большими неприятностями. Что бы там ни задумал Жан, ничего хорошего от него ждать не стоит.
– А мне все равно жутко любопытно, что придумал Жан на этот раз, – азартно заявила Пандора. – И я не отступлюсь, пока не узнаю это наверняка.
– Вот поэтому я и сказала, что это плохо кончится. Кто‑то из вас выдаст себя, и тогда полетят все головы. Неужели вы думаете, что нас оставят в покое, когда узнают, кто наш истинный донор? Мы все разделим участь этой несчастной девочки, за которой по пятам следуют Гончие, и остаток жизни будем жить под неусыпным контролем. Лично мне это никак не подходит. – Писательница нервно оттянула ворот блузки, поддела пальцем серебряную цепочку и затеребила подвеску.
– Что это у тебя? – Дарла перегнулась через стол и дотронулась до подвески. – У меня есть похожая.
– Мне ее подарил Жан, когда… – в удивлении начала писательница.
– …когда инициировал меня, – продолжила Эрика, расстегивая верхнюю пуговицу кофточки и демонстрируя свою подвеску.
– Невероятно! – зашумели вампирши. – У меня такая же!
– И у меня!
– И у меня!
Затрещали застежки курток, полетели на стол шелковые платки и воздушные шарфики. Вампирши, все это время кутавшиеся в одежду и пытавшиеся согреться, обнажали шеи, демонстрируя свои подвески.
Я машинально коснулась своей шеи и грустно усмехнулась. Глупый жест! Подвеска была подарком Жана каждой его новой избраннице, которую он выбрал сам. А я была случайной прохожей, которая разбила ему нос и влезла в Клуб вампиров вопреки его воле.
В комнате тем временем громко совещались. Подвески оказались у всех. Жан делал подарок в день инициации и просил не расставаться с ним. Удивительно, но почти все, кроме Дарлы, оставившей украшение дома, исполнили его наказ. Кто‑то, как Кобра, носил его как память, для кого‑то, как для Орнеллы, подвеска служила знаком избранности, кому‑то, как Ванессе и Фабиоле, просто нравилось красивое украшение работы ювелира с мировым именем. Все подвески были выполнены в форме кусочка пазла, украшенного бриллиантами и насечками на металле с лицевой стороны и содержащего изображение латинской буквы с внутренней стороны. Только у двух девушек эти буквы не вызывали вопросов, так как совпадали с первой буквой их имен, – это были Ванесса и Орнелла. Для других вампирш буквы на кулоне так и остались загадкой. Прежде девушки были уверены, что украшение из белого золота или платины, но теперь завязался спор: уж не символичное ли это серебро?
– А вам не кажется, что это – ключ? – неожиданно сказала Ингрид. – Что, если наши подвески складываются в пазл, который содержит ответ на все?
Двенадцать светлых, темных, рыжих голов склонились над столом, пытаясь совместить подвески. Мне страшно хотелось заглянуть им через плечо, но оставалось только сверлить взглядом их спины.
Наконец возня и перешукивания прекратились и раздался возглас Орнеллы:
– Есть!
– Смотрите, да это карта!
– Похоже на то!
– Бриллианты легли в линии и соединились в знаки…
– И что все это значит?
– Черт, не хватает одного фрагмента.
– Дарла, чтоб тебя!
– А я знала?! Я такое не ношу, это вообще не мой стиль!
– Без последнего фрагмента мы не сможем разгадать, что здесь зашифровано.
– А что вы все на меня уставились? Щас я прям полечу через океан и вернусь с подвеской в зубах. Ждите!
– Похоже, нам придется еще раз собраться вместе.
– Только давайте, в каком‑нибудь более теплом месте!
– Тише, девчонки, давайте все‑таки попробуем угадать, что все это значит.
– Это похоже на очертания города.
– Или страны.
– Или района.
– А может, это вообще море!
– Или пустыня Сахара. А что? Это вполне в духе Жана.
– Смотрите, фрагмента не хватает, но вот это изображение, внутри границы, похоже на корону – туда‑то нам и нужно.
– Корона? Весьма символично. Осталось только найти, где она спрятана, и будем править всем миром.
– Интересно, что там?
– Да какая разница? Ищите ветра в поле. Где эта улица, где этот дом? Тут нет ни названий, ни широт, ни каких‑нибудь указателей.
– Погодите, этот контур… похоже на очертания Корсики!
– Фабиола, ты уверена?
– Конечно, мы там познакомились с Жаном.
– Значит, это Корсика? А дальше… ты знаешь, что здесь зашифровано?
Долгая пауза.
– Нет, понятия не имею, что это.
– Да все она знает! Просто говорить нам не хочет. Зачем ей делиться со всеми нами, если можно заграбастать все себе одной?
– Да как ты!!!
– Девочки, перестаньте! Да что же это такое! Разнимите этих кошек.
– С таким же успехом это могут быть очертания какого‑нибудь моря в Ледовитом океане или поместья в английской глубинке.
– Ой, и правда! Похоже на остров на Канарах. Я там отдыхала, еще до того как…
– Жан тебе что‑то говорил о нем?
– Нет, но…
– Так мы никогда ничего не узнаем!
– Давайте пойдем от короны. Видите, внутри нее буквы? Часть их пропущена, здесь должен быть кулон Дарлы, но это слово может послужить указанием на место. Возможно, здесь зашифровано название города или квартала.
– Кто‑нибудь видит что‑нибудь знакомое? Вот здесь, например, цифры 3‑12. Кто‑нибудь знает, что это такое?
– Это номер машины моего отца.
– Это день моего рождения.
– Это дом (номер дома? – Ред.), в котором я раньше жила.
– Понятно, оставим пока это. Вот тут какой‑то непонятный знак…
– Похоже на китайский иероглиф!
– Дайте взглянуть. – Это Ингрид.
– Ты знаешь китайский?!
– Я два года провела в Пекине. Ну‑ка… Нет, не прочитать. Это лишь часть иероглифа, продолжение на отсутствующем кулоне Дарлы.
– Дарла!!!
– Да что вы все на меня набросились?! Привезу я вам этот дурацкий кулон, привезу.
За окном послышался какой‑то шорох и промелькнули тени. Через щель в раме до меня донеслись едва различимые голоса на английском:
– Что‑нибудь видишь?
– Нет. Подсади меня!
Я насторожилась: что там происходит?
– И что все это значит? – донеслось из комнаты.
– Это значит, что эта карта состоит из знаков, каждый из которых разгадать может только одна из нас, – подвела итог мудрая Ингрид. – А всю карту целиком мы расшифруем только в том случае, если объединим наши усилия.
– И что потом?
– Полагаю, карта ведет к тайнику, где Жан оставил что‑то для всех нас, – предположила Ингрид.
– И сдается мне, что этот тайник нам не открыть без помощи Фабиолы, – предсказала Оливия.
– Дьявол! Там кто‑то есть. – Кобра вскочила с места и пронеслась к окну. – Это репортеры! – обернулась она и задернула шторы.
– Черт! Как они меня нашли? – хором воскликнули Ванесса, Дарла и Орнелла.
– Издатели меня убьют, если это появится в газетах, – простонала писательница.
Ингрид побледнела, Рэйчел достала мобильный телефон и принялась звонить охране, допустившей промах. Но Кобра среагировала раньше. Быстрее молнии она пронеслась мимо меня и выбежала наружу.
– Все, – озабоченно скомандовала Рэйчел. – Пора расходиться. Нельзя, чтобы кто‑то видел нас вместе.
Фабиола скользнула к окну, заглянула за штору:
– Никого, можно идти.
– В замке есть черный ход, – сказала Пандора. – Лучше выйти через него.
– Все быстро записывайте мой мобильный, скинете потом свои номера, – велела Рэйчел, торопливо застегивая пальто, и продиктовала телефон, который я до конца не расслышала. – Будем держать связь через меня.
– А как же подвески? – Писательница кивнула на собранную на столе головоломку.
– Разбираем, быстро. – Рэйчел шагнула к столу и, на мгновение задержавшись, обвела всех взглядом. – Вы ведь не оставите мне их на хранение?
Вместо ответа Ингрид схватила в кулак подвеску с цепочкой.
– Так я и думала, – саркастически усмехнулась Рэйчел. – Разбирайте, разбирайте.
Ванесса в нерешительности застыла перед столом:
– Но они перемешались! Подвески почти одинаковые, я не знаю, которая из них моя.
– Бери любую! – Рэйчел, не глядя, схватила со стола подвеску и сунула в руки актрисы. – Какая нам теперь разница? Без остальных подвесок нам эту шараду все равно не разгадать, а сами по себе они все равно ничего не значат.
Ванесса быстро надела на шею подвеску. Другие вампирши разобрали оставшиеся. На столе осталась одна.
– А это чья? – нахмурилась Рэйчел.
Глория назвала имя Кобры, и я опять не расслышала его.
– Оставим ее здесь, – решила Рэйчел. – Заберет, когда вернется. Быстро, к черному ходу. Тушите свет.
В наступившей темноте вампирши быстро прошагали мимо меня и исчезли в глубине замка. Я бросилась в комнату. Кусочек серебра подмигнул мне в лунном свете, проникавшем сквозь щель занавески на окне. Я схватила подвеску Кобры, сунула ее в карман пальто и побежала к выходу из замка, моля: хоть бы вампирша не вернулась раньше времени. Ноги без сапог совсем закоченели за это время, и в ступни впивались сотни иголок. А вот и входная дверь. Где же сапоги?! Я едва успела натянуть их на одеревеневшие ноги, когда на крыльце послышались быстрые шаги. Я присела на корточки и вжалась в темный угол. Только бы она не заметила, только не заметила! Кобра пронеслась мимо меня, даже не глянув в мою сторону. Дождавшись, пока ее шаги удалятся на достаточное расстояние, я на цыпочках подкралась к двери, выскочила за дверь и помчалась прочь.
В парке было пусто, шел снег, погружая окрестности в туманную дымку. Похоже, Рэйчел передумала вызывать охрану, чтобы не светить остальных вампирш. Интересно, Кобра нагнала репортеров и уничтожила снимки?
Когда до забора оставалось с десяток метров, я наткнулась на какую‑то свалку и полетела лицом на снег. Больно! Протерла глаза и чуть не закричала от ужаса.
…Кобра их нашла. Двое репортеров – полноватый мужчина лет сорока и худой парень лет двадцати лежали на снегу с перерезанным горлом. Но крови вокруг тел не было…
Меня затошнило, и я отвернулась. Пока вампирши разбирали амулеты, Кобра успела утолить голод. В стороне валялся профессиональный фотоаппарат. Я схватила его с земли – разбит! Попыталась отыскать пленку или карту памяти, но пальцы не слушались. Возьму с собой, потом разберусь.
Уже по отработанной схеме сумка полетела за ограду. Фотоаппарат такой встряски не переживет, беру его с собой. Я оглянулась на крыльцо замка, темнеющего в глубине парка. Отсюда, из‑за завесы падающего снега, его почти не было видно. Значит, и я надежно укрыта от Кобры, которая, наверное, уже ищет бросивших ее вампирш. Прыжок – и я уже на стене. Сапог со сломанным каблуком соскальзывает с камня, и, пытаясь удержаться на двухметровой высоте, я цепляюсь руками за стену, сдирая ладони до крови. Шнурок фотоаппарата выскальзывает из пальцев, и камера разбивается вдребезги по ту сторону ограды, оставаясь вместе со своим мертвым хозяином. Возвращаться не буду. Прочь отсюда, прочь!
Отбежав подальше от замка к лесу, я вынула из сумки мобильник. Надо звонить Вероник, пусть пришлет за мной машину. И разбирается с этой Коброй, ни за что ни про что укокошившей двух мирных людей. Телефон не отзывается на клавиши, экран темный, как небо над головой. Только этого не хватало, я чуть не плачу от отчаяния. Ну и как мне выбираться из этой дыры глухой ночью с разряженным мобильным? Может, напроситься в машину Рэйчел? Или в лимузин Ванессы? Или на чем там прикатила наша суперзвезда? Безо всякой надежды пальцы нащупывают клавишу включения и нажимают ее. О чудо! Экранчик полыхнул голубым светом и продемонстрировал полный заряд батарейки. Вот же я дурында! Совсем забыла, что сама отключила мобильник, чтобы никто не мешал моей прогулке по Парижу. Вероник, наверное, уже мне обзвонилась. Надеюсь, здесь есть связь.
Внезапно мобильный разразился мелодией, такой оглушительной, что, казалось, ее слышно на весь лес. Я вздрогнула и чуть не выронила трубку из рук. Незнакомый номер. Но я торопливо ответила на вызов, чтобы прекратить эту громоподобную трель, которая могла выдать мое местонахождение, и приглушенно сказала: