Биография
Родился в вюртембергском городке Леонберге. Отец его занимал высшие духовные должности. Шеллинг ранообнаружил блестящие способности. 15-ти лет он поступил в тюбингенский университет с характеристикой«ingenium praecox» (нем. и лат. «скороспелый талант»).
В университете интересы Шеллинга делились между философией и теологией. В первых работах Шеллинга — «философско-критическом объяснении библейского рассказа о грехопадении» и «о мифах, историческихсагах и философемах древнего мира» — проводится мысль о необходимости философско-историческогоистолкования Библии в противовес грамматическому и догматическому. В сущности Шеллинг намечает здесьтот историко-критический метод, который впоследствии получил детальную разработку в новотюбингенскойшколе.
В предисловии к «Жизни Иисуса» Штраус отмечает Шеллинга, как своего предшественника. В университетеШеллинг не оставался чуждым влиянию общественных настроений. Веяния французской революции иэнтузиазм нарождающегося романтизма нашли в нём и в кружке его друзей живой отклик. Как переводчикмарсельезы Шеллинг получает строгий выговор от герцога вюртембергского, приехавшего в Тюбинген с цельюобуздать расходившуюся молодежь.
Скоро интересы Шеллинга сосредоточиваются исключительно на философии. Он знакомится с философиейКанта, с первыми работами Фихте и 19-ти лет сам выступает на философское поприще, сначала какпоследователь и истолкователь Фихте. По окончании курса Шеллинг три года исполняет обязанностидомашнего учителя, в условиях, весьма благоприятных для его собственных занятий. За это время онуспевает хорошо ознакомиться с математикой, физикой и медициной и выпускает несколько значительныхработ:
· «Allgemeine Uebersicht der neuesten philosophischen Literatur»,
· «Ideen»,
· «Von der Weltseele».
В последних двух обрисовывается уже натурфилософское мировоззрение Шеллинга.
В 1798 Шеллинг знакомится с Гёте и заинтересовывает его своей натурфилософией. Благодаря стараниямФихте и поддержке Гёте, Шеллинг получает в том же, году профессуру в Йене. Здесь 23-летний профессор счрезвычайной смелостью и энергией принимается за развитие своего собственного мировоззрения, все болееи более освобождающегося от влияния непосредственных предшественников. В это же время Шеллингвступает в тесное общение с кружком романтиков — братьями Шлегель, Гарденбергом и др. Душой этогокружка была Каролина Шлегель, жена А. В. Шлегеля, игравшая в литературных сферах Германии рольнемецкой де Сталь. Влияние её на представителей романтической и философской литературы было оченьвелико. В наибольшей степени испытал на себе это влияние сам Шеллинг, приобретший в Каролине Шлегельближайшего друга, а впоследствии преданную жену. Куно-Фишер с полным основанием называет Каролинумузой Шеллинга. Её интерес к философским вопросам, и главное — безграничная вера в философский генийШеллинга, обусловливали тот душевный подъем, которым характеризуется наиболее продуктивный периодего жизни, доставивший ему громкую славу и большое значение среди современников.
После смерти Каролины (1809) литературная деятельность Шеллинга почти совершенно прекратилась, итолько речь его с кафедры напоминала Германии о бывшем властителе умов. Сначала Каролина Шлегельжелала брака между Шеллингом и её дочерью от первого брака, Августой Бёмер. После неожиданной смертиАвгусты Каролина перенесла свое материнское чувство на Шеллинга. Однако это чувство скоро изменилось всвоем характере. Разрыв со Шлегелем, приведший к формальному разводу, дал возможность закрепитьромантическое «Wahlverwandschaft» брачным союзом.
В Йене (1799—1803) Шеллинг обнаружил наиболее плодотворную деятельность. Кроме чтения лекций ииздания своих главных сочинений по натурфилософии и философии тождества, он издавал два журнала:«Zeitschrift für speculative Physik» и «Kritische Journal der Philosophie» (последний — вместе с Гегелем). Уже вэто время Шеллинг стал главой школы, распространившей свое влияние на различные отрасли наук илитературы. Необычайный успех Шеллинга объясняется как благоприятными для него условиями, так иособенностями его дарований. В его философском энтузиазме была какая-то стихийная, покоряющая сила. Вместе с тем о его непреклонную и мощную личность разбивались все направленные против неговраждебные воздействия. В этом отношении он вполне оправдывал данное ему его кружком прозвище«гранит».
Шеллинг, 1848 год.
К числу выдающихся современников, состоявших с Шеллингом в личных отношениях, принадлежали, кромеуже упомянутых, Шиллер, Фихте, Гегель, Якоби, Стеффенс, Окен, Эшенмейер, Виндишман, Платен. Сомногими из них Шеллинг был в дружбе, в большинстве случаев, впрочем, непродолжительной: гордый исамолюбивый Шеллинг не терпел около себя людей ему равных и не подчиняющихся его влиянию, особенно всфере его специальности. Этим, главным образом, объясняется разрыв Шеллинга с Фихте — его духовнымотцом в философии, и Гегелем, его университетским товарищем и другом. Эти же особенности характераШеллинга объясняют почти непрерывную борьбу его с многочисленными врагами. В большинстве случаевлитературные нападки на Шеллинга носили личный характер и даже имели вид не совсем опрятныхпамфлетов, касавшихся интимных сторон его жизни (например, полный яда памфлет, приписываемый Бергу:«Lob der allerneusten Philosophie»). Со своей стороны и Шеллинг обнаруживал в полемике личную страстность, часто переходившую за пределы справедливости и даже его собственной объективной оценки, проявлявшейся лишь впоследствии. В этом отношении характерна его полемика с Якоби.
После беспощадной и уничтожающей критики (в «Denkmal der Schrift Jacobis von den göttlichten Dingen») егофилософии чувства, Шеллинг, спустя 17 лет, в своих лекциях по истории философии отдает должное этомуфилософу и, критикуя «отрицательную» философию разума, вооружается аргументами Якоби против своегоглавного врага — Гегеля. Враждебное отношение Шеллинга к Гегелю выразилось лишь отчасти в предисловиик сочинению Кузена и обнаруживалось преимущественно в лекциях и частных письмах. Здесь Шеллингхарактеризует гегелевский идеализм как филигранную обработку понятий, имеющую в истории лишьэпизодическое значение, как извращение его собственной Шаблон:Натурфилософии и превращение живойприроды в гербарий засушенных растений. Но и по отношению к Гегелю наступило время спокойной иобъективной оценки: ещё более чуждые Шеллингу философские течения гегелевской «левой» школызаставили его пренебречь второстепенными разногласиями и почувствовать свое родство с недавним врагом.
В лекциях Шеллинга, читанных в Берлине в 1841—1842 гг. и обнародованных Паулусом, находится ужеполное признание системы абсолютного идеализма, как замечательного завершения его собственнойфилософии тождества. Кроме Йены, Шеллинг был профессором в Вюрцбурге, Мюнхене, Эрлангене иБерлине. Конец жизни Шеллинга омрачен был судебным процессом против Паулуса, обнародовавшего безразрешения Шеллинга его лекции в берлинском университете. Процесс окончился не в пользу Шеллинга, таккак суд затруднился признать обнародование лекций, связанное с критическим обсуждением, запредусмотренную законом «перепечатку». Оскорбленный Шеллинг навсегда прекратил чтение лекций. Последние годы глубокой старости Шеллинг провел окруженный оставшимися ему верными друзьями имногочисленной семьей (через три года после смерти первой жены он вступил во второй брак).
За год до своей смерти Шеллинг получил от короля Максимилиана II, своего бывшего ученика, посвященныйему сонет, заключительная строфа которого очень метко характеризует широкий и возвышенный полет егофилософской мысли:
| «Du wagst die Klüfte kühn zu überschreiten, wozu die Weisen keine Brücke fanden, die Gläubige undDenker stets entzweiten». | 
|
|
| Ты смеешь перешагивать овраги, что верующих с думающими всегда разъединяли и длякоторых мудрецы не видели моста. |
|
Философия Шеллинга
Общая характеристика творческих периодов
Философия Шеллинга не представляет собой вполне объединённого и законченного целого, а скореенесколько систем, последовательно развитых им в течение жизни. Не следует, однако, думать, чтобы этисистемы вовсе не были связаны между собой. Напротив, мировоззрение Шеллинга развивалось органически, как бы порождая новые отпрыски из одного главного ствола. Переходя от исследования одной области кдругой, Шеллинг обыкновенно заботился о приведении этих различных отделов в гармоническое, освобожденное от противоречий единство. Тем не менее различные основные принципы, получившиепреобладающее значение в отдельные периоды его творчества, а также те новые проблемы и области, разработке которых он отдавался, полагали между этими периодами весьма заметные грани.
Первый период в развитии философии Шеллинга состоит в исследовании гносеологической проблемы обосновном принципе познания и возможности познания с точки зрения видоизмененного Фихте критицизма. Здесь Шеллинг не отклоняется в общем от пути, намеченного Фихте.
Главной задачей второго периода является конструирование природы, как саморазвивающегося духовногоорганизма.
Система тождества, характеризующая третий период, состоит в раскрытии идеи абсолютного, как тождестваосновных противоположностей реального и идеального, конечного и бесконечного.
В четвёртом периоде Шеллинг излагает свою философию религии — теорию отпадения мира от Бога ивозвращения к Богу при посредстве христианства. К этому же периоду примыкает, в качестве дополнения, «положительная» философия, известная только по читанным Шеллингом лекциям. В ней философия религииизлагается не как предмет рационального познания, а как интуитивно открываемая истина. С этой точкизрения положительная философия, является в то же время философией мифологии и откровения.
Первый период
Исследование проблемы познания приводит Шеллинга к точке зрения наукословия. Прежде всего Шеллингустанавливает, что основной принцип познания должен отличаться безусловностью и полным единством. Этобезусловное и единое можно искать в сферах объективного или субъективного. В первом случае мы приходимк догматическому разрешению проблемы, во втором — к критическому. Ошибка догматизма состоит в том, чтоон принимает объекты за нечто безусловное, между тем как в действительности каждый объект обусловленсубъектом. В объектах или вещах нельзя искать основного принципа познания. Но и субъект в свою очередьне есть нечто безусловное, а обусловлен объектом. Поэтому для обоснования познания необходимоподняться выше обусловленности субъекта и объекта. Таким высшим является безусловный субъект илибезусловное «я». Это понятие следует мыслить, по Шеллингу, совершенно аналогично Спинозовскойсубстанции. Абсолютное «я» есть нечто первоначальное, абсолютно единая причина самого себя — и вместес тем абсолютная, все производящая сила. Считая свою точку зрения вполне согласной с духом критицизма, Шеллинг подвергает традиционное понимание Канта решительной критике.
Самую грубую ошибку современных ему кантианцев Шеллинг видит в признании «вещей в себе». Понятие этослужит источником непримиримых противоречий и приводит критицизм к противоположной ему догматическойточке зрения. Отрицание понятия вещи в себе Шеллинг обосновывает двояко: исходя из практического и изтеоретического критицизма. Как критицизм, так и догматизм выведены каждый из одного принципа, в первомслучае — из понятия субъекта, во втором — объекта, и в этом смысле являются системами тождества. Ихсущественное различие сказывается в сфере практической философии. Догматизм есть философиянеобходимости, критицизм — философия свободы. Свобода, в сущности, есть основной и самый ценныйпринцип критицизма, с которым и должна сообразоваться вся система. Но понятие «вещи в себе», какнекоторого абсолютного объекта, стоит с понятием свободы в непримиримом противоречии. Субъект, которому противостоит абсолютно независимый объект в виде непознаваемой «вещи в себе», не может бытьсвободным. Лишь в том случае, если объект всецело и без остатка выводится из субъекта, может идти речь освободе и может быть установлено понятие абсолютного субъекта. Но и в сфере чисто теоретической «вещь всебе» должна быть признана понятием недопустимым. Познание есть совпадение представления ипознаваемой вещи. Предмет, совершенно независимый от познания и абсолютно чуждый деятельностипредставления, никак не может согласоваться с представлением, а потому и не может быть познан. Такимобразом понятие познания не допускает существования абсолютно чуждого познанию объекта, то есть «вещив себе». При предположении такого объекта факт познания становится невозможным и немыслимым.
Мало того: Шеллинг устанавливает, что, допуская мир «вещей в себе», мы приходим к очевидной нелепости. Если духу познающего субъекта противостоит мир «вещей в себе», не имеющий с ним ничего общего, товоздействие этого мира на познающий дух становится непонятным и во всяком случае может быть мыслимолишь как нечто совершенно случайное. Между тем мир кажется нам закономерным. Наш рассудокустанавливает закономерные принципы, которые почему-то вполне совпадают с ходом мировых событий. Выходит, что как будто бы этот абсолютно чуждый и независимый от нас мир «вещей в себе» каким-тонепостижимым образом повинуется совершенно для него чуждым законам нашего же рассудка. «Никогда несуществовало, — восклицает Шеллинг, — более странной и забавной системы». Может ли быть, чтобы этомуучил сам Кант? Шеллинг отвечает на этот вопрос отрицательно и винит во всем современных ему кантовских«иерофантов», которые, предпочитая букву Кантовской философии её духу, вносят в неё непримиримыйдуализм. Вина Канта, по мнению Шеллинга, заключается лишь в том, что он дал повод к подобнымтолкованиям, разъединив теоретическую и практическую философию, которые в сущности составляют одноцелое с центральным понятием абсолютной свободы. Правильно понятая система Канта приводит к строгомугносеологическому монизму, то есть к полному отрицанию «вещи в себе» и к признанию всего познаниясвободно развивающимся из абсолютного «я». Критика «вещи в себе» — этой Ахиллесовой пяты всегокритицизма — сделала неизбежным для Шеллинга переход к субъективному идеализму Фихте. В самом деле, если даже предположить вещь в себе как чисто проблематическое или пограничное понятие, мы не можемизбавиться от следующей дилеммы: или «вещи в себе» существуют, или не существуют (tertium non datur).
Если вещи в себе существуют, мы приходим к той коренной несообразности чудодейственного совпадениямирового порядка с законами разума, которую так метко разоблачил Шеллинг. Очевидно, единственновозможное решение дилеммы — второе, состоящее в утверждении, что вещей в себе нет. Шеллинг незаметил только, что, «освобождая» критицизм от противоречия, он сам в действительности освобождался отвлияния исторического Канта и, разрушая путы критицизма, переходил к свободной метафизике. Итак, — утверждает Шеллинг, — объекты не существуют вне духа, но возникают в духе, в самотворческом духовномпроцессе. В этом процессе необходимо различать бессознательную или подготовительную стадию иследующее за ней сознание. То, что является созданным в бессознательном процессе, представляетсяпробудившемуся сознанию как нечто извне данное — как внешний мир или природа. Природа развиваетсясовершенно свободно. Чистая и автономная воля есть то духовное начало, которое находится в основе этогоразвития.
В этом утверждении Шеллинг, вместе с Фихте, антиципирует философию воли Шопенгауэра. Фихте лишьабстрактно наметил бессознательный процесс развития природы и оставил неразработанной весьма важнуюзадачу, состоящую в обнаружении этого развития в конкретной действительности. Для разрешения этойзадачи нужно обратиться к содержанию эмпирических наук и конструировать развитие природы, применяясь кданному фактическому материалу. Необходимо пробиться из тесных рамок абстрактных рассуждений «всвободное и открытое поле объективной действительности». Эту задачу и взял на себя Шеллинг во втором, натурфилософском, периоде своей деятельности.