Известия, 4 июня 2001 года
Алексей Филиппов
По Сретенке с мандалой
В "Школе драматического искусства" завершилась буддийская программа
Зрители сидят амфитеатром на полированных деревянных скамьях, те, кто устроился в первых рядах, расположились на ковриках мышиного цвета. Многие из них не теряют времени даром - они приняли позы лотоса, открыв ладони тому, что происходит впереди, и медитируют. Некоторым посвященным места на коврах не хватило, и они пытаются принять молитвенную позу на скамье, среди публики, не имеющей отношения к буддизму. В новом здании "Школы драматического искусства" идет программа "Священный театр", тибетские монахи показывают древнюю, имеющую добуддийские корни мистерию "Чам".
До "Чама" здесь проходил буддийский диспут, после - опера "Сугкьи-Ньима", в воскресенье монахи из монастыря "Копан" разбили мандалу, которую они сооружали несколько дней в честь Будды бесконечного света. Это событие всполошило богемную Москву: буддизм считается одним из увлечений художественной элиты (в Америке его исповедуют Сигал и Гир, у нас им увлекается Гребенщиков), и на Сретенку вместе с обычными зрителями пришли ищущие просветления.
"Обычными их, впрочем, можно было назвать лишь с большой долей условности - среди публики оказалось много театральных людей. Те из них, кто помнил историю театра, лишний раз смогли убедиться в том, что действие произошло от действа, и в основе театра лежит религиозный ритуал: в опере присутствовали элементы мистерии "Чам", целиком и полностью связанной с культом.
Мистерия и в самом деле была хороша: наивные и жуткие маски, вой огромных труб (говорят, что они сделаны из человеческих костей), рокочущее пение, способное погрузить в состояние мистического транса и того, кто не имеет ни малейшего отношения к буддизму. И все же смотреть ее надо там, где "Чам" составляет часть жизни просто и искренне верующих в Будду людей, - стильный зал васильевского театра не похож на высокогорный тибетский монастырь, где мистерия шла бы под пение птиц и скрип колодезных колес. Да и реакции московской арт-тусовки (в том числе и буддистской) отличаются от восприятия людей, выросшей в этой вере. Смысл буддийских действ все же заключается не в зрелище, а в таинстве: когда мистерия превращается в спектакль, оно улетучивается.
|
"Священный театр" был задуман в пику театру буржуазному - Анатолий Васильев ищет истоки театральности, и для этого ему нужен Тибет. Но на буддийских монахах, разыгрывающих ритуальное действо как театральный спектакль и несущих остатки мандалы к Китай-городу, лежит вполне современный отпечаток: и трагедия тибетских изгнанников, и их искусство, и обряды давно стали частью большого всемирного шоу.
Время МН, 2 июня 2001 года
Ольга Романцова
Священный ритуал на сцене театра
![]() |
Монахи тибетского монастыря представляют мистерию "Чам" Фото Владимир Луповской |
В экспериментальной программе театра "Школа драматического искусства" на III Всемирной театральной олимпиаде - русский фольклор, тувинское горловое пение, выступление шаманов из Бурятии и Хакасии. Интерес представляют и буддийские церемонии. Одна из самых древних - мистерия "Чам", фрагменты которой показали монахи тибетского монастыря "Копан".
|
Фраза Киплинга "Запад есть запад, восток есть восток" все чаще становится банальной истиной. Услышав, например, слово "мистерия", европеец вспомнит религиозное действо, связанное с христианской традицией - театрализованную интерпретацию евангельских событий или жизнеописания святых. В Азии мистерией считают не только театрализованные представления, но и определенную последовательность ритуальных танцев. Именно так строится мистерия "Чам", которую исполняют монахи в тибетских монастырях, ныне существующих в изгнании в Непале и в Индии.
Истоки церемонии теряются в далеком прошлом. Известно лишь, что основатель тибетской Тантры Падмасамбхава усовершенствовал танцы традиции "бон" (уже в те давние времена считавшейся архаической) и включил их в состав священного ритуала. Великий пятый далай-лама, получавший о ритуальных танцах божественные откровения во время сна и медитаций, составил текст "Чам иг", где рассказывал о порядке их исполнения, молитвах, сопровождающих танец, и давал указания для музыкантов. Впоследствии название труда сократилось до слова "Чам". Чаще всего представление мистерии связано с празднованием тибетского Нового года. Считается, что церемония помогает умилостивить богов и вспомнить о событиях мифологии и истории Тибета.
В Москве мистерию показали монахи монастыря "Копан", расположенного на территории Непала. Их мастер церемоний Геше Кончок в свое время прошел пешком весь Тибет, запоминая ритуалы и делая зарисовки костюмов и масок. В новом здании театра "Школа драматического искусства" монахи в первый вечер исполнили "Чам гневных божеств", а во второй - "Чам божеств мирных и умиротворяющих". Танцы гневных божеств были более резкими и энергичными, мирных - более плавными и медитативными. Однако движения танцев были очень похожи. Чаще всего повторялись прыжки. Подпрыгивая на одной ноге, танцоры сгибали перед собой другую ногу и взмахивали руками. Порой казалось, что они на несколько мгновений зависают в воздухе.
|
Непосвященным зрителям мистерия показалась прежде всего поразительно красивым зрелищем. Множество украшений и знамен с буддийскими символами превратили сцену театра в подобие буддийского храма. В глубине был установлен алтарь, на котором лежали плоды и священные предметы. Участвующие в мистерии четыре танцора и пять музыкантов исполняли танцы божеств, богинь и священных животных. Восторженные описания этнографов полностью подтвердились. Каждая маска казалась настоящим произведением искусства. Маски гневных божеств были украшены коронами с миниатюрными человеческими черепами. Оленя и Яка (танец исполнялся в первый вечер) украшали рога, увитые разноцветными лентами. Черные волосы масок по традиции изготовляются из хвостов яка. Но у некоторых они были окрашены в красный и белый цвет. Маска гораздо больше человеческого лица, поэтому глаза танцора оказываются примерно на уровне отверстия носа и рта. В древности маски вырезали из дерева, но танцевать в них было трудно, поэтому впоследствии был придуман облегченный вариант из папье-маше. Излюбленные цвета костюмов, которые шьются из шелка и парчи, - синий и красный. В белых одеяниях выступали только участники танца скелетов - "грозных защитников кладбищ", охраняющих покой мертвых. Красные линии на брюках и рубашках повторяли рисунок человеческого скелета. По бокам масок были прикреплены радужные веера, которые то складывались, то раскрывались, повторяя движения головы танцоров. В монастыре "Копан" используют только подлинные костюмы и маски. "Такие вещи нельзя подделывать. Если вы добавляете что-то от себя, они перестают приносить пользу", - говорит мастер ритуалов.
Лица музыкантов и танцоров (в конце они исполняли танец "черных шапок" с открытыми лицами) были молитвенно сосредоточенными. В программке приведено высказывание еще одного мастера ритуала из монастыря "Намгьял": "...Те, кто исполняет мистерию, каждым своим движением совершает подношения благородным Буддам и бодхисатвам". Почему монахи решили исполнить священный ритуал в театре, перед зрителями, в большинстве своем принадлежащим к иной культуре? В ответ снова вспоминается фраза Киплинга: "Запад есть запад, восток есть восток".