Социальные преобразования Советской власти.

С первых же дней существования Советское правительство провело целый ряд мероприятий в интересах трудящихся:

· Упразднялись сословия, титулы и гражданские чины.

· 30 октября был опубли­кован декрет о 8-часовом рабочем дне;

· введена система охраны труда женщин и подростков, страхование на случай болезни, безработицы; бесплатным стало медицинское обслуживание и обучение в школах;

· Трудящиеся из трущоб начали переселяться в квартиры, принадлежавшие зажиточным слоям.

· Повышалась зарплата рабочим и служащим, на 100% увеличивались пенсии по инвалидности рабочим.

· В декабре 1917 г. был утвержден Кодекс законов о труде.

· В это же время издается декрет о браке и семье, устра­нявший неравноправное положение женщины.

· 20 января 1918 г. вышел декрет о свободе совести, ликвидировавший все приви­легии церкви, отделивший ее от государства и школы.

«Красногвардейская атака» на капитал

· В числе первых СНК издал декрет о расширении полномочий городских органов власти по организа­ции снабжения населения. Такой шаг диктовался саботажем чиновничества, развалом продорганов, враждебной позицией кооперации. Декрет стал сиг­налом к разгрому частной торговли. Начались само­чинные конфискации товаров. Расширялось уравни­тельное карточное распределение. Частная торговля в магазинах, лавках свертывалась, вырождаясь в спекулятивную. Центральной фигурой на рынке ста­новился мелкий базарный торговец, мешочник. Ре­шающая роль в снабжении городского населения пе­реходила к большим и малым «сухаревкам» (по наз­ванию крупного Сухаревского рынка в Москве).

· Одна за другой терпели неудачу крупные хозяй­ственные кампании, проводимые сверху. Коопера­ция объявила бойкот попыткам советских органов насильственно привлечь ее к заготовкам и распреде­лению продуктов питания. «Завоевание» кооперации Советами сопровождалось арестами, конфискация­ми, национализацией денежных капиталов, товаров, помещений. Сорвалась и первая (весной 1918 г.) об­щегосударственная кампания по организации обме­на с деревней (по принципу — промышленный товар на продукты питания). Не хватило ни кадров, ни товаров, ни аппарата. Обойтись без частника не уда­лось. Тщетными были попытки оживить транспорт­ное сообщение. Катастрофически упали заготовки в деревне.

Перед Октябрьским переворотом Ленин писал о «грозящей катастрофе» в экономике. После Октября катастрофа стала реальностью.

· Для выхода из нее избирались самые «простые», короткие, но самые неэффективные пути. Робкие по­пытки центральных органов сдержать поток рабочей самодеятельности не имели успеха. Весной 1918 г. правительством были начаты переговоры с группой крупных предпринимателей под руководством дирек­тора крупного треста «Сормово — Коломна» А. П. Ме­щерским о подъеме металлургических и машино­строительных предприятий. Переговоры были сорва­ны, заводы этой группы национализированы.

· 1 декабря 1917 г. решением ВЦИК был создан, по предложению профсоюзов, Высший совет народного хозяйства (ВСНХ). Этот орган возник под утопичес­кую цель направлять, регулировать «все народные хозяйства» (Ленин). Задачу управления взяли бы на себя сами рабочие (через Советы, органы рабочего контроля, профсоюзы). Большевистское руководство отвергло предложение эсеров и меньшевиков о при­влечении крупных специалистов и предпринимате­лей. В ведение ВСНХ подпадали все отрасли эконо­мики (промышленность, внутренняя и внешняя тор­говля, финансы, транспорт, сельское хозяйство). В основе хозяйственных решений лежал принцип по­литической «целесообразности». Решения ВСНХ ста­новились обязательными для местных Советов. Пе­ред ВСНХ ставилась задача обеспечить власть тру­дящихся над эксплуататорами, т. е. разом перевер­нуть всю пирамиду управления. Главной целью объ­являлась национализация частных предприятий. Центральный и местные органы (совнархозы) под­хватывали инициативу рабочих коллективов по на­ционализации банков, железных дорог, промышлен­ных предприятий, затем — целых отраслей промы­шленности. Национализированные предприятия пе­реходили под непосредственное управление ВСНХ (его главков). Рождалась тяжелейшая болезнь совет­ского управления — «главкизм», т. е. мелочное рас поряжение огромным числом предприятии, разбро­санных по всей стране. Это вело к администрирова­нию, бюрократизму, волоките, массовым хищениям. I Всероссийский съезд совнархозов (май — июнь 1918 г.) указал на ряд пороков в собственной дея­тельности — бесплановость, бессилие в управлении, отрыв Центра от местных органов, безответствен­ность за решения. Претензии на управление всей экономикой оказались несостоятельными.

ВСНХ оставил в своих руках управление лишь промышленностью. Остальные отрасли — финансы, сельское хозяйство, внешняя торговля, транспорт, продовольствие — сохранялись за специальными нар­коматами.

Подстегиваемые требованиями рабочих, взяв курс на коллективную собственность, СНК, ВСНХ расширяли рамки национализации.

· В декабре 1917 г. они охватили банки, в январе 1918 г. — тор­говый флот, в апреле — внешнюю торговлю. После национализации ряда отраслей (сахарной, нефтяной) в июне был принят декрет о национализации уже всей крупной промышленности.

· Декретом 14 ноября 1917 г. «О рабочем контроле» на частных предприятиях (промышленных, транспортных, тор­говых и т. п.) вводился режим контроля за всей дея­тельностью частных владельцев. Коммерческая тайна отменялась. Предполагалось, что в рамках значительного этапа такой контроль поможет оздо­ровить хозяйство, постепенно подготовить новые кадры (из рабочих), укрепить государственное регу­лирование. Это была попытка создать систему двух хозяев на производстве. Собственники не могли ра­ботать в этом режиме: они ответили саботажем, ло­каутами, утаиванием средств, закрытием предпри­ятий. Рабочие коллективы стихийно пошли по са­мому короткому пути — захвата предприятий. К вес­не 1918 г. к государству отошло уже свыше 800 фаб­рик и заводов. Эта «красногвардейская» атака на частную собст­венность возлагала на центральные органы непо­сильное бремя экономических задач. Разрушались привычные экономические связи, падала дисципли­на, материальная заинтересованность, росли зло­употребления и хищения. С отстранением опытных специалистов уровень управленческой культуры ка­тастрофически падал. Печатные станки наполняли рынок обесцененными денежными знаками. Кредит­ные отношения отмирали.

Робкие попытки Центра использовать экономи­ческие рычаги встречали сопротивление со стороны новых кадров.

· В апреле ВЦИК, отражая настроения низов, мест­ных Советов, категорически отверг предложения об увеличении налогов, а также об установлении налога на крестьян.

ТАКТИКА БОЛЬШЕВИКОВ. В результате про­летарского «штурма» в первые месяцы после Октяб­ря (до весны 1918 г.) открытое сопротивление собст­венников и специалистов (саботаж, локауты и т. п.) было подавлено. Но цена за «победу» была уплачена большая. Ускорился распад экономики. «Немедлен­ные шаги к социализму» (Ленин) усиливали раз­руху.

В рядах большевистской партии пролетарский ре-волюционаризм подпитывал течение «левых комму­нистов».. Возглавили его Бухарин, Осинский, Радек, Пятаков, выпустившие свой журнал «Коммунист». «Левые» призывали к тому, чтобы «добить», «додушить» буржуазию путем «самого решительного обоб­ществления». Предлагалось покончить с частной торговлей, отказаться от мер поощрения буржуаз­ных специалистов, укрепления трудовой дисципли­ны, шире использовать коллективное руководство (под видом демократизации). Предсказывалось «в те­чение ближайшей весны и лета» крушение импери­алистической системы.

Видя угрозу революционного экстремизма, Ленин подготовил брошюру «О «левом» ребячестве и о мел­кобуржуазности». В ней он попытался классовую самодеятельность рабочего класса из русла «грабь награбленное» перевести в область повышения куль­туры управления.

После заключения Брестского мира и выхода из войны Ленин попытался сменить тактику. В работе «Очередные задачи Советской власти» (апрель) пред­лагалась программа: восстановить дисциплину, на­ладить учет и контроль, поднять персональную от­ветственность. Лозунгом дня, как писал Ленин, является: «Веди аккуратно и добросовестно счет де­нег, хозяйничай экономно, не лодырничай, не воруй, соблюдай строжайшую дисциплину в труде...» Не­привычно для революционеров звучали призывы «лавировать, отступать, выжидать, медленно стро­ить, беспощадно подтягивать, сурово дисциплиниро­вать, громить распущенность».

Ленинский документ, ставший партийной и госу­дарственной директивой, намечал снизить темп на­ционализации, шире использовать частные предпри­ятия, опереться на специалистов, готовых сотруд­ничать с новым режимом. Примером коммунисти­ческой политики предлагалось заключенное накану­не соглашение с руководством Центросоюза (потре­бительской кооперации) на взаимовыгодной основе. Идея устойчивого и долгосрочного соглашения Со­ветского государства с предпринимательскими кру­гами была положена в основу программы государст­венного капитализма (госкапитализма). Эту прог­рамму Ленин еще раз попытается развить в 1921 г. при переходе к нэпу.

«Сегодня, — писал Ленин весной 1918 г., — только слепые не видят, что мы больше нанационализировали, наконфисковали, набили и наломали, чем успели подсчитать».

Из таких «слепых» состоял почти весь новый слой руководителей, выраставший из Советов, фабзавкомов, профсоюзов, органов рабочего контроля. Они несли с собой классовую ненависть, коммунис­тические утопии. В основном вчерашние выходцы из деревни, они были пропитаны духом общинности, коллективизма, митингования, круговой поруки, уравнительности. По переписи служащих централь­ных органов советской власти (ВЦИК, СНК, нарко­маты) осенью 1918 г., почти четверть из них состав­ляли представители фабрик, заводов, профсоюзов, Советов, Красной Армии. На III и IV Всероссийских съездах около 40% делегатов были рабочими. В ап­парате ВСНХ (от центра до заводоуправлений) рабо­чие составляли от 51 до 64%.

Однако переломить тенденцию тотального обоб­ществления, набиравшую силу, центральные органы власти уже не могли. Классовый, пролетарский эго­изм брал верх над общенародными, общегосударст­венными интересами. Он вел к обострению социаль­но-экономических отношений в стране, особенно между городом и деревней. Гражданская война, к порогу которой подвел «штурм» частной собствен­ности, заставила, в свою очередь, продолжить и уси­лить этот «штурм».

Таким образом, «малые революции» (аграрно-крестьянская, пролетарская, национально-освобо­дительная) после Октября набирали силу, «разбега­лись» по своим специфическим направлениям. Они не только обособлялись, но и все больше конфлик­товали друг с другом. На их границах все чаще вспыхивали вооруженные столкновения. Больше­вики упрощали ситуацию, отмечая наличие после Октября лишь двух основных лагерей — революци­онного и контрреволюционного. Они не желали ви­деть, что в самом революционном лагере зрели ост­рейшие конфликты. Эти конфликты весной 1918 г. подходили к рубежу, за которым вставала угроза уже не локальной, а всеобщей, тотальной граждан­ской войны.

.

«