Опускаясь в свое кресло, узаконенное авиабилетом, я испустила длинный и тяжкий вздох. Половина салона обернулась в мою сторону, а стюардесса поинтересовалась, не нужно ли мне какую‑нибудь хорошую таблетку – у них есть в аптечке. Я поблагодарила народ за проявленное внимание, стюардессе ответила, что обойдусь без таблеток. Закрыла глаза.
Посидела недолго с закрытыми глазами и поняла, что не смогу уснуть, если не поговорю с Эрикссоном. Маленький археолог, привязанный к койке в трех часовых поясах от меня, был чем‑то вроде доброго священника, которому я хотела излить душу.
Достала сотовый телефон, реквизированный у Овчинникова. Правда, доблестный капитан МВД пока не знает, что остался без него. И не узнает. Я вернусь быстрее, чем Леха спохватится. А он и не спохватится. Уже два месяца на баланс не клал ни рубля… Когда я загрузила в телефон пару цифровых рядов с двадцатидолларовых карт, аппарат аж завибрировал от счастья!
– Доктор Эрикссон! Доброе утро! Не разбудила?
– Нет‑нет, не разбудили… – Доктор часто дышал. Наверное, крутил педали велотренажера.
– Как ваши дела? – Обязательный вопрос, дань вежливости.
– Все в порядке. Я сбежал из клиники.
– ЧТО?!! – Я подпрыгнула в кресле.
Пассажиры самолета снова покосились на меня. Небось пожалели, что купили билеты на один рейс с буйной неадекватной девчонкой.
– Сбежал… – повторил маленький швед. До меня вдруг дошло: как раз сейчас он и бежит! – Что мне оставалось делать? В библиотеке клиники сплошь медицинская литература, к тому же только для докторов. Правда, я сам доктор… хе‑хе… Но у них ничего нет о викингах и древней Скандинавии! Поэтому мне пришлось покинуть лечебницу. Я надеюсь пробраться в Большой читальный зал или в Лондонскую библиотеку.
– Ну и дела!
Кажется, доктор остановился. Наверное, удалился от клиники на приличное расстояние.
– Я тут много думал, – сказал он. – И мне в голову пришли интересные мысли о боге Локи. Он был странным существом. Обладал способностью превращаться в других людей, а также в зверей. В том числе – в лошадь… А что, если на секунду поверить в эту способность Локи к трансформациям? Вы, Алена, в состоянии?
– Допустим.
– Тогда можно восстановить цепь находок в Кембриджширских болотах. Одна находка – обезглавленное тело, возле которого начинается странный каменный забор. Другая – помните? Ну?.. Лошадиная голова! Если учесть мое маленькое допущение, становится ясно, что наш конунг Фенрир снес с плеч бога Локи лошадиную голову.
Сон временно отступил на второй план. Я так и представила себе человека с лошадиной головой. Точнее, не человека. Прелюдия.
Прелюдии всегда казались мне светлыми существами – добрыми, мудрыми, преисполненными благих намерений. Их достижения – для человека и во благо его. Если Локи – прелюдий, то многие его деяния кажутся неподобающими. В частности, манипулирование несожженными мертвецами, мерзкие превращения и противоестественные соития. Возможно, Локи не был чистокровным прелюднем. Полукровка – завистливый, жадный, постоянно строивший козни… Живя рядом с богами, он ненавидел их за то, что не обладает такими же знаниями и способностями.
– Локи был отцом Фенрира, – продолжал Эрикссон. – Согласно преданиям, апокалипсический волк появился на свет в результате связи Локи с великаншей Ангрбода. Мне трудно судить о том, какие гены передаются сыну от отца‑божества, но, очевидно, Фенриру достались именно звериные. Он получил «в подарок» ужасную внешность, которую нам довелось увидеть. Клыки, когти, буйный волчий нрав…
– Я разговаривала с ним, – сообщила я просто.
– Простите, что?
– Фенрир жив.
Дыхание Эрикссона в трубке оборвалось.
– Поверьте, доктор, я не сошла с ума. Он лежит на дне Атлантического океана, заключенный в обломок льда, который остался после гибели айсберга. Я чувствовала запах океана и водорослей. Его тело заключено в ледовый плен, а сознание еще живо. Он тянется ко мне в сновидениях. Его мысль преодолевает огромное расстояние, чтобы достичь меня… Но лед тает. Как только растает совсем, сознание Фенрира погибнет.
– И что он поведал?
– Сказал, что события, которые происходят со мной, есть продолжение его судьбы. Наверное, имел в виду, что нас соединил тот айсберг в Атлантике. А еще сказал, что в поход отправился на поиски отца. Но вместо него нашел Камень Судеб.
– Алена, – успокаивающе произнес Эрикссон. – Вам сейчас тяжело. Вы ведете расследование. На вас обрушивается бездна информации. Она путается в голове, файлы громоздятся один на другой. Но мозг – удивительный инструмент. То, что днем кажется хаосом, ночью мозг сортирует и раскладывает по полочкам, делая за вас необходимые выводы. То же случилось и с вами. Во время сна мозг обработал известную информацию. Результат этого процесса – видение в образе конунга. Настоящий Фенрир мертв вот уже пятнадцать веков.
– Нет. Вам меня не убедить. Я уверена, что общалась с сознанием Фенрира. И еще хочу сказать, что он больше не кажется мне чудовищем. Фенрир – жертва во всей этой истории.
Эрикссон смущенно замолчал, обдумывая мои слова. Потом пообещал:
– Как и прежде, готов во всем помогать вам. Куда вы теперь?
– Я отправляюсь в Башню, чтобы забрать Камень Судеб. Назло всем!
В Малагу прилетела в 14.05 по местному времени. Забрала со стоянки свой внедорожник и понеслась в центр, имея некоторый план. Как только въехала в городскую черту, сразу попала в затор. Припарковала машину к тротуару и покинула ее.
На улицах творилось что‑то невероятное. За время моего отсутствия Малагу оккупировали туристы и испанцы, съехавшиеся на южное побережье со всей страны. Понять не могла, в чем дело, пока не увидела на одном из торговых лотков ценник под солнцезащитными очками. Стекляшки с дымчатым напылением стоили как хороший скальный молоток!
Все ясно. Люди приехали поглазеть на солнечное затмение. Это я и ЦРУ ждем его, чтобы найти фантастическую Башню и вытащить оттуда Камень Судеб. Народ о таких чудесах понятия не имеет и ждет редкого природного явления.
До затмения – три часа…
Еще раз созвонилась с Эрикссоном, и он переправил мне фотографию щита. Понятия не имею, откуда отправлял факс шведский ученый. Я приняла его в магазине офисной техники, заверив продавцов, что хочу тем самым проверить зернистость аппарата «LG». Было стыдно за обман, но другие варианты требовали слишком много времени.
В книжном магазине купила топографическую карту побережья. Меня интересовали горы Кордильера‑Пенибетики, указанный Мегалитом мыс и море в окрестностях него. Карта оказалась достаточно подробной, на ней были отмечены все высоты и глубины. Не знала, пригодится ли мне это. Во всяком случае, лишним не будет.
Расположилась в летнем кафе, неподалеку от своего внедорожника. Заказав легкий салат и литр апельсинового сока, разложила на столе принадлежности – карту, фотографию щита на факсовой бумаге, карандаши, линейку, циркуль.
Первым делом внимательно изучила снимок. Щит – несколько сколоченных досок, составлявших прямоугольник, заключенный в металлическую окантовку, выполненную в виде бегущих волков. На поверхности два символа. Мыс, треугольником выступавший из линии побережья. Его очертания отдаленно напоминали контур лица с большим носом. Над мысом – не прямо над ним, а левее градусов на двадцать – темнел вытянутый треугольник, смотревший острием вверх, а нижней гранью опиравшийся на волнистую линию. Похоже, это и есть Башня. Вроде все как на ладони.
Проблема вот в чем. Фотографируя щит там, в айсберге, я не позаботилась о масштабе. Нужно было хотя бы спичечный коробок рядом поставить, чтобы потом рассчитать реальный размер. Только коробка у меня не нашлась – я же не курю. Эрикссон тоже.
Без масштаба нельзя. Неизвестно, на каком расстоянии от мыса появится Башня. А плавать «где‑то неподалеку» бессмысленно. Башня появится всего на пятнадцать–двадцать минут. За это время нужно доплыть до нее, взобраться, вытащить Камень.
Утопия. Я даже выкарабкаться не успею!
Решила пока об этом не думать.
Внимательно рассмотрев поверхность щита, я поняла, что проблема масштаба разрешима. Прежде я не заметила еще один символ – букву «П».
Мертвенный Мегалит!
Тщательно измерив расстояния между Мегалитом и мысом на топографической карте и на снимке щита, разделила полученные данные и получила масштабный коэффициент.
С добросовестностью корабельного штурмана рассекла прямыми линиями изображение вод Средиземного моря. Угол, расстояние – все учла до миллиметра. Точку пересечения жирно обвела красным карандашом. Получилась мишень.
Я вцепилась пальцами в волосы, разглядывая отметку. Башня появится приблизительно в ста километрах от испанского берега. Если добираться на катере, дорога займет не меньше трех часов.
Придется нанять самолет.
До затмения оставалось два часа.
Неподалеку от международного аэропорта Малаги располагались взлетные площадки для малых винтовых самолетов. Я остановила огромный «мицубиси» перед невысоким зданием, на котором пестрели рекламы курсов по вождению небесных машин и прыжков с парашютом. Выбралась из прохладного салона на жаркое солнце и некоторое время смотрела на длинный ряд автомобилей. Подозрение превратилось в догадку, когда я вошла в здание.
Маленький зал ожидания был набит людьми. Парни экстремального вида с сумками, папы и мамы с галдевшими детьми… Выбралась из этого сумасшедшего дома обратно на улицу. Терпеть не могу гам… Поймала за рукав какого‑то техника в комбинезоне и с грязными руками.
– Для сегодняшнего события устроены специальные программы, – поведал он. – Затмение, конечно, можно созерцать с улицы, с крыши дома, с борта яхты. Но лучше всего – с высоты птичьего полета.
– Мне нужно нанять самолет.
– Вы что, не поняли? Сегодня полное солнечное затмение! Желающих поглазеть на него – невпроворот! Все машины заняты!
Техник покинул меня, недовольно покачивая головой и осуждая мою непонятливость. Я долго раздумывать не стала и быстрым шагом направилась на взлетное поле.
Возле небольшой четырехместной «Сессны» притормозила. То, что нужно! Как раз для меня самолетик. Оставалось только договориться с пилотом.
Он сидел рядом на складном стульчике, спрятавшись от солнца в тень, отбрасываемую фюзеляжем. Все его внимание бы то приковано к черной книжке в мягкой обложке, на которой красные буквы надрывались от крика: «Бермудский треугольник наносит ответный удар!» Книга настолько увлекла пилота, что он аж рот приоткрыл. В глазах отражалась сосредоточенная на страницах правда, утаенная от мировой общественности некими злыми силами.
– Здравствуйте! – сказала я.
Пилот вздрогнул, оторвался от чтения и поднял на меня глаза.
– Извините, не думала вас пугать. Хочу арендовать ваш самолет.
– Сожалею, сеньорита… – Кажется, он пришел в себя. – Но все места в моем самолете заняты.
– Вы не поняли. Я хочу арендовать ВЕСЬ самолет.
– Простите, это вы не понимаете. Самолет арендовать невозможно. Семья из Дании уже оплатила полет на время солнечного затмения…
– Нет, кажется, это вы не поняли! – В моем голосе проскользнули стальные нотки. Пристально посмотрела вправо на чистое взлетное поле, словно там кто‑то прятался. Затем заговорила негромко и отчетливо: – Придется сказать вам… Я представляю Международное агентство по борьбе с аномальными явлениями. МА‑БАЯ!
– Я не слышал о таком, – ошеломленно промямлил парень.
– Нет ничего удивительного, что вы не слышали про МАБАЯ! Мы – секретная организация, защищающая население планеты от нападений снежного человека! От радиоактивных углеводов, испускаемых НЛО! Мы подстрелили тварь из Лох‑Несса – эту скользкую сатану озерных глубин. А еще мы… – И я указала взглядом на книгу в его руках.
Руки пилота мелко задрожали. Мои слова попали в цель, и, видя это, я не могла удержать язык:
– Да‑да, пришлось потрудиться тогда в Гамильтоне… Но теперь нависла очередная угроза. Видите это? – сунула ему под нос расчерченную топографическую карту. – Аномальные силы собрались для нового удара. В момент солнечного затмения в этом квадрате случится огромный водоворот. Триста лет назад он поглотил эскадру военных кораблей. Сейчас может быть еще хуже. Начнет гулять по Средиземному морю, пожирать рыболовные суда и круизные лайнеры. Нам необходимо отправиться в указанный квадрат, чтобы осуществить поддержку основных сил МАБАЯ.
– Что от меня требуется?
– Сотрудничество! – произнесла я, пристально глядя ему в глаза.
– Я готов.
– Разумеется, никаких посторонних на борту. Все должно остаться в строжайшей тайне.
– Конечно… Я же понимаю.
– Самолет продержится в воздухе до затмения?
– И даже дольше.
– Мне потребуется парашют.
– В центре океана? – Это было единственное сомнение, посетившее пилота. Оно развеялось под моим неистовым взглядом. – Да, в салоне есть парашюты.
– Заводите мотор.
Пилот кинулся к самолету, но споткнулся о складной стул. Черная книжка про злостные намерения Бермудского треугольника, трепеща страницами, взлетела передо мной. Доверчивый помощник несколько секунд лежал без движения на бетонных плитах взлетной полосы. Затем быстро вскочил.
– Не нужно шуметь, – попросила я. – Вы привлекаете внимание, а это может помешать ДЕЛУ!
Он понимающе кивнул.
Небольшая «Сессна» держалась в воздухе твердо и уверенно. Когда мы взлетели с аэродрома, горы раздвинулись, берег резко ушел вниз, взгляду открылся бескрайний морской простор, переливающийся глянцем в лучах жаркого солнца.
Малага осталась справа – светлый город, наполовину приклеившийся к горам, наполовину спустившийся в море и расставивший клешни корабельных пирсов. Мы летели высоко над морем. Я бы сказала – под самыми облаками, но облаков не было.
Щербатый диск луны уже встал над горизонтом, бледным пятном выделяясь на синем небе. Через полтора часа это пятно поднимется и, превратившись в черную роковую завесу, загородит сияющее солнце.
Я расслабилась в кресле, морально готовясь к тому, что ожидает меня. А вот пилот по имени Диего не чувствовал себя раскрепощено. Наклонился вперед, вцепился в руль и нервно давил челюстями жвачку.
– Еще далеко? – поинтересовалась я.
– Миль восемь. Хотя… – Розовая жвачка выпрыгнула изо рта, упала куда‑то вниз, под ноги. Диего забыл про нее, тыча пальцем в лобовое стекло. – Смотрите!
Я была без очков, поэтому указательными пальцами пришлось натянуть кожу на висках, чтобы сфокусировать зрение.
Вот это да! Черт возьми!
– Попробуйте подлететь ближе, – попросила я. Морская гладь, открывшаяся нашему взору, была усеяна боевыми кораблями, издали похожими на крашеные щепки. Они расположились повсюду куда ни кинь взгляд. Лишь подлетев немного ближе, я осознала всю мощь этой флотилии. Резвые катера с радарами и торпедами, защищающие от нападения с воды. Пара линкоров, ощетинившихся сдвоенными пушками, ракетными обоймами и пулеметными турелями. Эти «успокоят» все, что плавает и летает. В центре – царственный и недосягаемый – вздымался авианосец с крутыми бортами.
Я долго не могла закрыть рот.
Спору нет. Американцы тщательно подготовились к появлению Башни. Левиафан прекрасно понимает, что следующий шанс для изъятия Камня Судеб представится только через девятнадцать лет. Поэтому собрал целую армию. И против них – я, на предназначенном для воздушных прогулок самолете, которым завладела при помощи многоэтажной лжи. Сразу вспомнился Глеб Кириллович, который подсчитал, что для поисков Камня Судеб нужен один универсальный солдат. Молодец, старый чекист! Небось целый отдел для него прикидывал соотношение сил. Выпустили против оскаленной армады даже не агента военной разведки – неподготовленную переводчицу.
– Что это? – спросил меня Диего.
Моей фантазии не хватило для новой лжи, поэтому я промолчала. Эту недосказанность замечательно дополнили два истребителя «Ф‑16», появившиеся в окнах справа и слева от нас.
Два хищных монстра с соколиными носами, арсеналом ракет под днищем и крыльями летели рядом. Взяли «Сессну» в клещи, полностью загородили боковой обзор болотного цвета фюзеляжами.
– Как все отрицательно! – пробормотала я. – Просто хуже некуда!
Правый истребитель рванулся вперед. Пересек наш курс, начисто заслонив небо огромным корпусом. Воздух перед нами задрожал от раскаленных реактивных газов. «Сессну» затрясло в турбулентном воздушном потоке.
Истребитель сделал полный оборот вокруг своей оси, затем резко ушел вверх на мертвую петлю и вновь возник справа. Маневры прямо перед носом нашей пташки не были попыткой остановить нас. Чтобы сделать это, им даже стрелять не нужно. Достаточно крылом задеть. Нас пугнули, продемонстрировав силу американских ВВС. Это как если бы здоровый дылда‑десятиклассник хвастался бицепсами перед ясельными карапузами.
Радиостанция на приборной панели осветилась цифрами. Нас удостоили сообщения. Я встретила его без особой радости – приглашения в гости ожидать не приходилось.
– Эй, вы! – раздалось из динамика. – На авиамодели с бортовым номером 076! Вы попали в район военных учений. Поворачивайте назад, пока нам не захотелось испытать новую ракету «воздух–воздух».
Я хотела сказать Диего, чтобы выполнил требования американских пилотов. Но не успела. Диего важно посмотрел на меня. И произнес в микрофон фразу, из‑за которой я покраснела до корней волос.
– Все в порядке! – по‑свойски сказал он. – Мы свои! Международное агентство по борьбе с инопланетянами!
Глава 3
ОРНИТОЛОГИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ‑2
Возвращение на взлетную площадку показалось мне долгим. Было мучительно и невыносимо находиться в обществе обманутого мною человека.
Диего выглядел мрачнее тучи. Я искренне сожалела о своем поступке. О том, что ложью заставила его отказать семье из Дании и взять на борт меня. Человек искренне поверил в мои слова, следовал им, а чужие люди раскрыли ему глаза. Резко высказали свой взгляд на проблему инопланетян и в тех же терминах охарактеризовали личность человека, который в них верит, Напоследок обозвали «идиотом с летными правами» и заставили нас повернуть обратно. После этого Диего замкнулся в себе. Не проронил ни слова до самой посадки.
Мне тоже было о чем помолчать. И прежде всего о переоценке собственных сил и возможностей. Слишком уж легким путем я собиралась проникнуть на Башню. Наивная затея. Может, я и скачу по скалам с легкостью козочки, но последнее препятствие оказалось слишком высоким. Практически – недоступным!
Вывод очевиден.
Я не только не смогу приблизиться к Башне – даже не увижу ее появления. Подобраться к ней вплотную нет ни единого шанса. Даже если за оставшиеся полтора часа отыщу прогулочную субмарину – ей не просочиться через кольцо американских кораблей.
Луна карабкалась на небо, неумолимо приближаясь к солнцу. Скоро они сойдутся. Миллионы людей будут любоваться феноменом, несколько тысяч военных в ста километрах от побережья Испании изумленно вздохнут при виде другого чуда. И только мне все будет безразлично.
Полный провал моих планов! Катастрофа! Я проиграла противостояние Кларку. Если повезет, он достанет Камень Судеб прежде, чем Башня исчезнет. Ну а мне остается только…
Да, я вытащила Чедвика из лап Левиафана. Спасла из ада, увела из‑под носа самого Люцифера. Но это только половина дела. Все мои дальнейшие усилия должны быть направлены на спасение друга. Бог с ним – с Камнем Судеб. Чем больше я исследую судьбу своих родителей, тем больше она будоражит меня. Может, прав был Глеб Кириллович? Не стоило раскапывать могилы? Все бы осталось как есть, и я бы не терзалась.
В полной обреченности и с раздраем в душе пересекла взлетное поле. Когда выбиралась из самолета, Диего произнес вслед:
– Больше не приходите сюда.
Меня словно в кипяток окунули. Уходила от «Сессны» быстрым шагом, не поднимая глаз. Добралась до стоянки и рухнула в кресло своего «мицубиси».
Какой стыд! Совести не хватит, чтобы вернуться на этот аэродром. Да меня сюда и не пустят. Обманщицу.
Около получаса потратила, чтобы добраться до затерянного горного уголка, в котором жил Фернандо. Старый слуга Лукас, наверно, издали заметил автомобиль и вышел меня встретить к поваленному забору.
– Он очнулся, – сообщил слуга, как только я спрыгнула на пыльную потрескавшуюся землю.
В небольшой спальне почти ничего не изменилось. Мертвенно‑бледный американец лежал на кровати, укутанный одеялом. Верхняя часть головы упакована в повязку. Не такую аккуратную, как наложили в больнице. Очевидно, Лукас, а возможно, и Фернандо поменяли бинты. Сам хозяин фермы неподвижно сидел рядом. Ничего не изменилось, за одним исключением. Глаза Чедвика были открыты.
– Привет, – нерешительно произнесла я.
Серые глаза американца смотрели по‑другому. Они вновь стали чуткими и добрыми. А еще в них что‑то светилось. Думаю – та искра, которую погасил электронный стержень.
– Дуглас, вы можете говорить?
– Да, – раздалось из приоткрывшихся губ. Фернандо молча поднялся и направился к выходу.
Я дотронулась до него, когда слепой старик проходил мимо. Он кивнул, принимая благодарность, и вышел, затворив дверь. Я села на его стул рядом с кроватью и взяла вялую ладонь Чедвика.
– У вас теплые руки, – пробормотал он. – Приятно ощущать прикосновение женской руки… Чувствую себя так, словно вернулся из концлагеря. Не могу поверить, что этот кошмар закончился.
– Все в порядке. Теперь вы свободны.
Чедвик часто заморгал, брови поднялись, на лбу появились морщины.
– Боль накатывается волнами, – объяснил он, как только приступ прошел. – То придавит, то отпустит… Но это ничто по сравнению с прежними ощущениями… Мой разум был словно заключен в клетку. Мозг горел… И все время хотелось пить.
– Вы помните, что произошло с вами?
– Последние дни вспоминаются словно во сне. Страшном, дурном сне. Некоторые мои поступки меня просто ужасают… Я, кажется, ударил вас.
– Ничего страшного.
– Простите.
Я расправила складку на одеяле. Теперь можно задать вопрос, который меня интересовал:
– Что произошло в Баварии?
Чедвик отвел взгляд и уставился в потолок.
– Да, черт возьми. И Бавария не приснилась… – Он снова поморщился. То ли боль накатилась, то ли воспоминания давались с трудом. – Я прятался. Если вы помните, перед этим на меня вышли арабы. Не знаю как… Возможно, где‑то я допустил ошибку. Пришлось быстро ее исправлять…
Он вспомнил о том, как в автомобильной пробке нашу машину окружила целая банда арабов.
– Оказавшись в Мюнхене, я снял номер в гостинице. Помню, наступил вечер. Город осветился огнями, но с моего седьмого этажа было заметно, что темнота вокруг сгустилась особенно непроглядная. Я включил телевизор, ожидая новостей. Потом – телефонный звонок от вас. А затем… На улицах стали гаснуть огни – один за другим. И волна темноты неумолимо приближалась к гостинице. Словно армия озлобленных хулиганов катилась по улицам и громила иллюминацию. Я не мог оторваться от окна. Настолько был заворожен, что пропустил момент, когда электричество пропало в номере…
Комната погрузилась во тьму. Телевизор взвизгнул и погас. Находившийся в моем кармане фонарик работать не пожелал. Я нашел в баре полную бутылку финской водки. Запихнув в горлышко тканевую салфетку, поджег ее от зажигалки. Получился импровизированный светильник. Когда поднял его над головой, обнаружил, что нахожусь в комнате не один… Нет, в ней не было людей, если вы подумали об этом. Еще когда я откупоривал бутылку, воздух в номере показался густым, с резким запахом. Я решил, что наверняка это пахнет водка: в темноте непонятно – обычная она или с травами, тем более я водку не пью… Осветив стены своим светильником, я обнаружил, что они потрескались. Акварельный натюрморт поплыл. Краски потекли, изображение смазалось, но весьма странным образом. Полосами, или дорожками. Не могу сказать, чем можно воздействовать на картину, чтобы добиться подобного эффекта. Но я клянусь, что дорожки образовали буквы.
– Что же это были за буквы? – спросила я.
– К сожалению, я не успел их разобрать. Потому как заметил висящее в воздухе черное пятно.
– Пятно?
– Пятно. Потемневший сгусток воздуха; клубящуюся тучку размером с кулак. При виде маленького черного пятна, висящего в воздухе прямо посреди моей комнаты, я испытал удушающий страх. Знаете, мне много пришлось повидать за время работы в спецотделе. Но даже когда меня поймали колумбийцы и начали отпиливать ноги – я совершенно серьезно: остались рубцы на голени! – даже тогда я не испытывал подобного страха. Мне показалось, что черное пятно разумно! И это разум настолько недобрый, что черная злость так и сочится из него… Бутылка не удержалась в моих руках, я уронил ее на мраморный столик. Она разбилась, водка растеклась по столу, паркету. И вспыхнула. – Чедвик крепко зажмурился. Скорее всего, опять от боли. Затем открыл глаза. – Огонь взметнулся и озарил комнату. Я с ужасом обнаружил, что темные сгустки окружили меня. Они прятались в темноте до поры. Не меньше двух десятков злобных существ, которые готовы наброситься на тебя и разорвать, – пираний, созданных из воздуха… И они кинулись. Всей стаей. Собрались, сгруппировались в молот. И он ударил с такой силой, что я вылетел из окна седьмого этажа.
Трудно вспомнить, что происходило со мной до падения на мостовую. Как я пролетел эти семь этажей? Помню, вокруг было облако из осколков стекла, кусков деревянных рам. А еще эти твари… Сгустки летели рядом, сопровождая меня. Все случилось настолько быстро, что я и опомниться не успел… Перед ударом о мостовую, когда я живо представлял на ней свои разлетающиеся мозги, твари очутились подо мной. Столкновение вышло жестким и оглушило болью. Но далеко не таким, как если бы я врезался в каменный тротуар.
Последнее: твари все же бросили меня. В ноги Кларку, который ожидал внизу… По‑вашему, я рассказываю чушь?
– Я слишком много видела, чтобы считать это чушью, – серьезно произнесла я.
– Затем я потерял сознание. Изредка оно возвращалось, и я видел белые светящиеся стены, молочные трубки, тянувшиеся ко мне и похожие на щупальца. Видел руки роботов – снежные даже в сочленениях. А еще видел бесчувственные глаза – все остальное скрывали маски тошнотворной белизны… Удивительно ярко на стерильном фоне смотрелись капли крови. Словно частицы живой протоплазмы, вырвавшиеся из другого мира… Капли моей крови, попавшие на перчатки и на одежду мучителей… Мне кажется, что я умирал дважды. Переживал клиническую смерть. Моя душа выходила из тела, рвалась на свободу. Но врачи возвращали ее обратно. Потом начался просто кошмар. Меня словно посадили внутрь андроида, похожего на меня, думавшего, как я. Управлять им я не мог. Лишь наблюдал со стороны и мучился… Андроид выполнял неизвестную мне программу, поступки его порой ужасали. Он обладал властью над другими людьми. И в то же время сам был рабом одного человека… Правда, теперь у меня язык не поворачивается назвать его человеком. Под черным свитером он скрывает бездну, потому‑то самое подходящее для него прозвище – Левиафан!
Я дотронулась губами до его бледного запястья:
– Левиафану вас не отыскать.
Он вздрогнул при этих словах.
– Я ненавижу его, – едва слышно произнес Чедвик. – Клянусь, приложу все силы, чтобы стереть это чудовище с лица Земли. Вы увидите – я сделаю это!
Сама не знаю почему я произнесла:
– Он использовал против вас молох?
Чедвик замолчал, уставившись в одну точку:
– Я не знаю, что такое молох. И вы не знаете. Но то, что я видел….Силы, которые использовал против меня Кларк, – всего лишь предвестники, протуберанцы того молоха, о котором он говорил.
Я долго молчала перед следующим вопросом:
– Вы слышали о моем отце? Его звали Игорь Баль.
Джип летел по старой заброшенной дороге, что поднималась между скал на скособоченную гору. Попадавшие под колеса трещины и камни заставляли его подпрыгивать. На другой машине я бы давно колесо потеряла. Какое счастье, что Лукас взял напрокат этот внедорожник!
Иногда по левую руку возникали пропасти. На таких участках следовало снизить скорость. Но я упрямо давила на газ, и сердце замирало, когда колеса проносились в каких‑то сантиметрах от края. Каждый раз на волосок от смерти. Сбавить скорость! Нельзя. До затмения осталось не больше тридцати минут. Если поднять глаза, то видно, что луна подобралась к слепящему диску солнца и потемнела. Тридцать минут – и сотня километров по морю!..
Почему я раньше не догадалась поговорить с Чедвиком? Все было бы проще и без такой спешки! Теперь приходится лететь, не разбирая дороги, гнать автомобиль, которым управляешь с трудом, не представляя, успею или нет!.. Почему я раньше не поговорила с Чедвиком?!
Потому что он находился без сознания, в отключке. От меня ничего не зависело. Все произошло так, как должно было произойти. Я узнала все именно тогда, когда и должна была узнать. Именно после того, как, потерпев неудачу, в полной безысходности вернулась в дом Фернандо… Обстоятельства складываются по воле судьбы. Я не в состоянии подстегнуть ее и сказать: «Давай‑ка, подруга, побыстрей!» Всему наступает время в назначенный провидением срок!..
Не отпуская руль, включила сотовый телефон и прицепила его к поясному ремню. Подергала, проверяя. Не отцепится. Размотала гарнитуру – комплект, надеваемый на голову и состоящий из крохотного наушника и микрофона. Воткнула штекер в гнездо мобильника, проводочки закрепила на голове. Я увидела это приспособление у черноволосого мальчика, когда сломя голову мчалась от дома Фернандо. Он спускался с гор, неся трепыхавшуюся овцу. Несмотря на то что руки его были заняты безмозглым животным, мальчик с кем‑то оживленно говорил по сотовому телефону, пользуясь этим креплением. Бумажки в сотню евро вполне хватило для натурального обмена. Я бы дала меньше, но сотка была первой купюрой, которую я выудила из кармана.
Вот указатель, о котором упоминал Чедвик. Деревянный расщепленный столб. На его табличке едва различимы буквы: «Орнитологическая станция‑2».
Я резко надавила на тормоз. Колеса заскользили по гравию, и «мицубиси» передним бампером ткнулся в основание скалы.
Не теряя времени даже на то, чтобы заглушить двигатель, выпрыгнула из внедорожника. Задрала голову. Склон надо мной был не слишком крутым и не требовал альпинистского снаряжения. Того, что находилось при мне, вполне достаточно для штурма. Две руки, две ноги. Помнится, в соревнованиях на скорость подъема меня признавали одной из лучших даже среди мужчин!.. И я бросилась на склон.
Пальцы легли в скальные трещины, от которых повеяло далеким домашним теплом. По скальным зацепам, как по ступеням лестницы, быстро‑быстро перебирая руками и ногами, стрелой полетела вверх. Опомниться не успела, как серебристая крыша внедорожника оказалась далеко внизу. Мельком взглянула на нее, переваливая через вершину.
Передо мной открылось скальное плато, примостившееся под горой. Сюда не было дороги. Здесь кругом отвесные скалы. Тем не менее на плато размещались два просторных ангара и взлетная площадка. Чедвик сказал, что все оборудование для сооружения базы перебрасывалось воздухом, на вертолетах.
…До затмения оставалось порядка пятидесяти минут, когда в доме слепого старика Чедвик вдруг поведал мне, как можно пробраться внутрь зоны, охраняемой кораблями ВМС США. И я внезапно поняла, что могу успеть. Что ничего не потеряно!
– Высадка на Башню пойдет сразу с нескольких вертолетов, – говорил он, с трудом ворочая языком. – Башня появляется всего на четверть часа. Мизерное время для того, чтобы штурмовать ее с корабельной палубы или шлюпок. Поэтому только с «вертушек». Так вот… Существует главный вертолет, который отправляется к Башне не с авианосца… Ученые Кларка рассчитали, что люди, находящиеся в море, могут принять неадекватные решения при высадке на твердь, которой является и Башня. Процент ничтожный, но он есть. А времени для поисков настолько мало, что и этот процент нельзя не учитывать. Какой‑нибудь Джон Смит – пусть даже с максимальным коэффициентом умственного развития, – не адаптировавшись к суше, пробежит мимо Камня. Не заметит. Не обратит на него внимания только потому, что его слегка шатнет в решающий момент. И коту под хвост девятнадцать лет подготовки и ожидания!.. Кроме того, существует еще и высотный фактор. Если Башня такова, как ее описывают, поиски Камня могут стать проблемой – ведь группе придется быстро подняться с палубы корабля на высоту в две тысячи метров. Резкий перепад давления, недостаток кислорода могут тоже серьезно помешать. Поэтому решили разместить основную группу на секретной площадке в горах Кордильера‑Пенибетики. И перед самым затмением перебросить ее к Башне прямо оттуда.
Я вытащил эти данные из памяти моего другого «я» – андроида, не признающего моральных принципов. Воспользовался им так же, как он пользовался мною. Надеюсь, Алена, вы станете той костью, которая основательно застрянет поперек горла Тома Кларка.
И я надеялась сыграть роль такой кости… После того как Чедвик поведал о судьбе моего отца.
Я перевалилась через вершину скалы.
Синий горбатый вертолет, стоя на бетонных плитах взлетной площадки, раскручивал лопасти. На ум пришло услышанное где‑то название «Ирокез», хотя, возможно, я и ошибаюсь. Вой нарастал. Последние коммандос – как их называл Чедвик, «люди, прошедшие целевую подготовку», – загрузились в салон. Невысокие, в ярких оранжевых комбинезонах – наверняка чтобы видеть друг друга на темной скале, и это правильно! В специальных шлемах с фонарями, переговорными устройствами и линзой на левом глазу, куда поступает информация с компьютера. У каждого на поясе катушка с леской, как у спиннинга, и болтающиеся на карабинах странные зажимы, которых я никогда не видела. Через мгновение поняла, что на катушки намотаны струны, которые заменят обычные веревки, а зажимы – специально для подъема по этим струнам. Раздери меня кентавр! Хоть один альпинист слышал о таких штуковинах? Лично я – нет… На левом плече у каждого цельно подготовленного висел короткий автомат.
Серьезная бригада для обнаружения и захвата Камня Судеб. Экипированная по последнему слову техники!
Хлопок задвинутой двери вывел меня из прострации.
Я вдруг обнаружила, что подразделение для высадки на Башню уже внутри вертолета. Ждать некого. Лопасти раскрутились достаточно, чтобы взлететь. Так и есть!
Шасси оторвались от бетонных плит. Огромная темная махина собиралась рвануться в небо. Без меня. Опоздавшим просьба не беспокоиться!..
Я ринулась к вертолету.
«Ирокез» поднялся на полметра. Пыль под днищем вилась жгутом.
Я скакала по плитам, сотовый прыгал на поясе. Ветер с моря толкал меня в спину, а разгоняемый лопастями воздух бил, наоборот, в лицо и грудь.
Осталось еще немного. Тяжелый фюзеляж поднялся надо мной и отбрасывал густую тень. Еще мгновение. Я прыгнула…
И не достала! Пальцы лишь скользнули по тусклым холодным трубам…
Боль разочарования нахлынула, скрутила. Я не успела на какую‑то секунду, на короткий миг! Опоздала. Потеряла драгоценное время, когда, взобравшись на склон, оглядывалась и рассуждала, какое классное альпинистское снаряжение у штурмовиков!.. Нужно было с реактивной скоростью мчаться к вертолету! А теперь он поднялся настолько, что достать его я не в силах. Вынуждена лишь, стиснув зубы, разглядывать надпись на днище: «NAVY».
Тяжелую машину, накрывшую меня своей тенью, вдруг качнуло. Налетевший порыв ветра оказался настолько сильным, что вертолет «подсел» в воздухе. Показалось, что он сейчас грохнется на меня.
Но тут же я поняла, что это шанс.
Еще <