Это еще одна ложная и очень распространенная в наше время идея. Иногда эта идея выражается в противопоставлении деревенской и городской культуры или обосновывается социально-экономическими и даже сословными факторами (крестьянская община представляется как единственно способная к сохранению и воспроизведению форм традиционной народной культуры). Установка на такое понимание значения традиций народной культуры было заложено еще в 30-е годы. Именно в то время фольклор определяется "как устное творчество исключительно угнетенных [...] и отсталых классов, слоев и групп, [...] одновременно он является и результатом эксплуатации, рабства, консерватизма и отсталости [...] Революционное использование этнографическо-фольклорных элементов, - подчеркивается в статье, - должно носить совершенно другой характер, определяемый борьбой пролетариата за социализм и бесклассовое общество, то есть борьбой за такие цели, которые отрицают фольклор и ведут к его полной ликвидации наравне с причинами, его породившими". В более мягкой форме эта идея находит воплощение в представлении об однозначно прямолинейной эволюции народной культуры в целом и закономерном отмирании ранних пластов традиционной культуры.
Обозначим несколько позиций, которые можно было бы противопоставить вышеизложенному. Культурный процесс охватывает и суммирует опыт продуктивной деятельности всех слоев общества. Динамика развития культуры имеет характер постоянного усложнения системы за счет накопления различных новообразований и в той же мере оказывается обусловленной активными процессами адаптации прошлого опыта к изменяющимся условиям. Область традиционной народной культуры и собственно фольклор выступают в качестве корневой системы современной культуры и обеспечивают воспроизводство и сохранение ее этнически-характерных черт и свойств. То есть, в принципе неправомерна постановка вопросов: "современен ли фольклор?", "какой социальной группе принадлежит фольклор?" - если его функцией является обеспечение, сохранение и актуализация этно-исторических связей внутрисистемного порядка (то есть, люди, являясь носителями и преемниками фольклорных традиций тем самым подтверждают личную причастность к данной этнической общности в ее историческом прошлом, настоящем и будущем).
|
|
В фольклоре мы прежде ищем этническое, а затем обнаруживаем (или не обнаруживаем) следы воздействия различных социально-экономических факторов. Русский крестьянский фольклор скорее следовало бы считать и именовать восточно-славянским, поскольку именно этот пласт культуры сохранил признаки, указывающие на непосредственную связь с общеславянским культурным фондом, что, в свою очередь, свидетельствует о тысячелетней исторической глубине сохранившихся до наших дней песен, обрядов, мифологических представлений.
Сама система народной традиционной культуры в силу своей многосоставности и полифункциональности имеет универсальный характер и вневременное значение, обладает высокими адаптивными способностями. Традиции народной культуры сохраняются порой в свернутом до уровня "ядра значений" состоянии и способны к самовосстановлению в благоприятных условиях. Традиции не исчезают бесследно сами по себе, но могут быть уничтожены вместе с их носителями. Воистину чудесным представляется тот факт, что несмотря на десятилетия разрушительного атеистического прессинга, до сих пор мы можем прикоснуться к живому источнику традиционной народной культуры - почувствовать себя причастным к культурному наследию народа.
|
|
В то же время мы наблюдаем, как восприимчивы ко всему подлинно народному наши дети. Отмечается, что дети не утратили и каждый раз воспроизводят свойственную фольклору парадигму мифологического мировосприятия и мироосознания, дети особо остро переживают ощущение родства с природной средой, они вновь воспроизводят (воссоздают) и заново осваивают образный строй родного языка, владеют всем спектром данных человеку творческих задатков. Синкретическая природа фольклора, основанная на изначальном единстве словесного, музыкального, кинетического и изобразительного рядов, оказывается чрезвычайно созвучной детским формам самовыражения и коммуникации - специфической системе "детского языка". Таким образом, среда традиционной культуры - идеальная среда для воспитания и развития ребенка.
На этом пути педагог выступает в роли проводника, а, следовательно, сам должен в полной мере владеть традициями народной культуры. Для взрослых людей возможен качественно иной способ постижения фольклорных традиций - не эмпирическим, а научно-творческим путем с использованием всех доступных средств получения информации. Современные информационные возможности, обеспечивающие моментальную связь между всеми уголками России, могли бы в полной мере способствовать формированию и развитию нового этнокультурного пространства.
|
|
Воссоздание естественной этнокультурной среды выполняет, по существу, экологическую функцию, создает условия гармонизации отношений: человек - природа - общество, что, в конечном счете, оказывается главным фактором в противостоянии бездуховному воздействию "идеологии и индустрии потребления".
3. Отношение к фольклору и традиционной культуре как наследию "непросвещенного, безграмотного, отсталого, угнетенного народа"
Это третья и последняя в предлагаемом ряду ложная позиция. Как следствие такого отношения утверждается необходимость обязательной обработки аутентичного материала либо в сторону его эстетизации, либо в сторону упрощения, низведения до популярно-развлекательного, "общедоступного" уровня. Если вчера на этой основе базировалась целая сеть народных хоров, представляющих идеологически ориентированное официозное искусство как народное, то сегодня - это поток эстрадных коллективов, выдающих себя за фольклорные ансамбли, а на деле развивающих традиции кабацкого искусства.
Причиной этих явлений представляется высокомерно поверхностное отношение ко всему народному, а следствием оказывается искажение сути народной культуры, духовного и художественного опыта народа (нетрудно предположить, какое представление о русском народе складывается сегодня, если вниманию широких слоев населения доступны только такие формы воплощения псевдонародного).
Между тем, народная поэзия, музыка, хореография, изобразительное искусство раскрывают перед нами удивительно глубокий мир русской духовности. Приведем текст лирической песни, поражающий силой выраженного в ней чувства:
"Размолоденькие молодчики, дружки вы мои,
Расприветливы ваши ласковы ко сердцу слова,
Что со тех ли со слов приключается ко сердцу болезнь.
Без болезни и огня мое сердчико разожгло,
Без буйного ветра мысли-думушку разнесло
Разнесло мысли все по чистым по широким полям,
Что по тем же полям, полюшкам Российским,
уездным славным городам"...
В тексте раскрывается одновременно несколько смысловых планов: это и беспощадная сила любви, и сопричастность человека к земле, и растворенность русской души в бескрайних пространствах России. Ни одному из поэтов не дано превзойти такой силы образа и столь простыми средствами.
В образовательном процессе представляется опасным скольжение по поверхности народной традиционной культуры. У детей особо развито чутье на подлинное, настоящее. Не следует стремиться обязательно каким-то образом "препарировать" фольклорно-этнографический материал и бояться чего-то сложного, непонятного, архаического. Фольклор и не предполагает полной дешифровки смысла, заложенного в текстах или других символически выраженных формах. Более того, именно детский фольклор обладает особой загадочностью или символической емкостью. С трудом поддаются логическому объяснению и интерпретации даже такие всем известные сказки для самых маленьких как "Курочка Ряба" или "Колобок". Вместе с тем, с фольклорными текстами усваиваются основные мифологемы или своеобразные информационные коды, обладающие особым психологическим воздействием (настройка на ту или иную форму восприятия, способность к сопереживанию и др.), выполняющие социальную роль (кодирующие принципы взаимоотношений, нормы поведения в тех или иных ситуациях и др.), осуществляющие этногенетическую функцию (причастность индивида к истории, судьбе этноса, коллективной этнической памяти и сознанию).
Приходится признать, что и современная идеологическая концепция, которая установилась в наши дни на уровне государственного управления, в части отношения к проблеме народности отличается от предшествующих догматов очень незначительно - они в равной степени носят характер индустриально-цивилизационный и существенно ограничивают отношения бытия, которые могли бы стать - и в других концепциях становятся - предметом познания и созидательного практического действия. Коренной порок общей методологии, которая лежит в основании цивилизационной идеологии, проявляет себя в деструктивном характере политики, выстраивающей свое отношение к природе и человеку как к "ресурсам". Результаты такой политики дают о себе знать через назревающую к началу третьего тысячелетия проблему невозобновимости ресурсов всего, что необходимо для жизни - энергии, чистоты, здоровья, мира, таланта.
Народная культура, ее уклад и жизненное воззрение, содержит в себе основания, коренным образом отличающиеся от оснований цивилизационного потребления природы и человека: она знает средства и способы сохранения и постоянного возобновления их жизненной силы, она удерживает меру низведения изобильного роста жизни до степени "ресурсного потенциала" общественного производства. Это внутреннее жизненное знание, будучи осмыслено и переведено в формулу знания научного, задает основания иной методологии общественного управления, которая способна принимать во внимание и реальность человеческой свободы, и субъектный характер "природных и человеческих ресурсов". В этой методологии "население территории" оформлено и охвачено в понятии - "народы Земли". Связь народа с землей, на которой он проживает, видится во времени в качестве исторического пути и исторической задачи народа, осуществляемых в смене поколений, в преемственности родовой памяти.
По сути дела, нам необходимо сегодня вернуться к той постановке вопроса, в которой о народности в общественном воспитании говорил К.Д.Ушинский. Для него народность не являлась совокупностью постоянных черт и признаков, но выступала как результат соборного жизнестроительства народа. Поэтому подход Ушинского открывает широкое поле деятельности педагога, одним из важнейших компонентов которой становится не только самостоятельное изучение Родины и народа, языка, уклада, бытования традиций, но и включение ребенка в процесс познания-постижения, который по существу неисчерпаем и неиссякаем. Речь идет не о том, чтобы освоить какой-то определенный набор обрядов, обычаев и привыкнуть неизменно воспроизводить их, как знак принадлежности к некоей общности. Речь идет о воспитании внимательного и ответственного отношения к родному - родной земле, родному языку, родному народу - о воспитании умения и готовности вовремя опознавать и своим трудом и усилием восполнять неизбежные утраты в тех формах, которые органичны для уклада народной жизни.
Освоение традиционной культуры в образовательном пространстве не должно мыслиться как предметное дополнение к содержанию образования, ее образующий потенциал не может быть представлен как учебный предмет. Но традиционная культура вполне может быть осмыслена и представлена как педагогическая система. Центральное педагогическое понятие традиционной культуры - уклад: воспитывают не только слова, которые произносятся, но сопряженная со словом система отношений, ритм жизни, нравственные начала - все то, что можно назвать "духом общности", и что является системообразующим элементом традиционной культуры. Этот подход и эта проблема не новы для отечественной педагогической традиции. Уже Киреевский и Хомяков полагают основания для размышления о соотношении начал семейного и институциализированного образования. Ушинский, Рачинский показали образцы разработок педагогических систем, в которых предельно ясно прорисованы формы включения содержания традиционной культуры в педагогический процесс на уровне начального образования. Все, что нам нужно сделать в конце ХХ века - осознать утраты революционных лет не как действие закона прогресса, а именно как утраты, которых должно было избежать и которые должны быть восполнены и возмещены, - и начать серьезную работу по выстраиванию педагогических систем, органично включающих в себя закономерности функционирования среды традиционной культуры.
Во многих городах России инициативное претворение идей К.Д.Ушинского ведет к формированию Русской Школы нового типа (Москва, Санкт-Петербург, Вологда, Екатеринбург, Новосибирск и др.). В рамках сотрудничества с Администрацией Ханты-Мансийского автономного округа и Администрацией г. Сургута Фольклорно-этнографическим центром МК РФ разработана и предложена к реализации образовательная программа Школы-колледжа русской культуры, собирающая воедино потенциал классический русской педагогики и современный опыт построения образовательной системы на основах народной традиционной культуры. Представляется своевременным проведение всероссийской конференции-семинара, целью которой стали бы не только обмен опытом и подведение некоторых итогов деятельности, но и выработка общей концепции развития народного образования в русле освоения традиций национальной культуры.