... B которой упоминается работа, годовые отчеты, мелнибонийские извращения, книги Достоевского и не только. Также имеют место мрачные размышления главного героя и чуть приоткрывается тайна происхождения библиотечного мага.
Но в пути альбиноса схватили дикари хаган'иины и подвергли жестоким пыткам.
(Месть Розы)
А в Филкхаре он пережил сердечное приключение, о котором ни разу потом не рассказал никому.
(Крепость Жемчужины)
Если сказано "Элрик подумал", это Out Of Character?
Как-то раз, вскоре после истории с некромантами, Элрик из Мелнибонэ (в прошлом великий герой, а ныне помощник библиотекаря) вдруг сообразил, что волшебные зелья, поддерживающие силы у него закончились еще в прошлой жизни, но несмотря на это чувствует он себя почему-то вполне сносно.
Во всяком случае, если не забывает вовремя поесть и не пьет что-нибудь совсем уж странное.
Элрик удивился.
В последнее время он не принимал ни лекарств из волшебных трав, растущих в колдовском лесу, расположенном на краю света, ни тайных зелий из секретных ингредиентов, каждый из которых стоит как небольшое королевство.
...Ни даже разноцветных настоек и бальзамов из необычной формы бутылочек, в которых плавали всякие загадочные штуки − маг держал их на верхней полке кухонного шкафчика, куда не всякий герой доберется без табуретки.
И даже Черный Меч не являлся мелнибонийцу в кошмарных снах, предлагая что-нибудь противоестественное. В последний раз Буреносец прикинулся шлангом, но Элрик опознал его и послал в пень, хотя шланг для поливки огорода ему бы не помешал.
Ну да ладно, они с Котиком придумают что-нибудь более адекватное...
Главное, чтобы молчало. А огород полить он и лейкой может.
...Словом, ничего особенного, кроме пива, употребляемого иногда во время тайных вылазок в какую-нибудь деревню, поскольку распитие спиртных напитков в Библиотеке было строго запрещено Правилами Поведения еще со времен Атлантиды, наряду с курением, кровавыми жертвоприношениями и множеством других вещей, совершенно невинных с точки зрения героя. Но маг, он же Старший Библиотекарь, объяснил, что Правила Поведения и должны сбивать с толку непосвященных, вызывая у них недоумение, дабы подготовить к восприятию сакральных знаний, и Элрик больше не возражал.
На кухню эти Правила не распространялись, но тогда пришлось бы делиться с магом − и вообще, герою отчасти нравилось думать, что он делает это украдкой, нарушая древний запрет.
А поскольку Элрик был извращенцем − это неоднократно упоминалось как в книгах, так и в фанфиках, то он и не заморачивался, а просто наслаждался (ну, или как получится), заказывая кружку пива в какой-нибудь забегаловке напротив избы-читальни одного из множества миров, и пытался угадать, из чего оно сделано и покажут ли ему сегодня картинки.
Но вряд ли пиво могло обладать столь мощным целительным эффектом − Элрик, опытный маг и травник, наверняка бы об этом знал.
Не мог же мир настолько измениться...
Или мог?
Возможно, он что-то такое пил, ел или даже читал − а может, дело было в постоянном общении с кошками и здоровом образе жизни, как предполагал маг, не подозревавший о его тайных развлечениях. Во всяком случае, бывшему императору Мелнибонэ нравилось думать, что маг о них ничего не знает...
Другой на его месте обрадовался бы неожиданному выздоровлению, но для Элрика это было отличным поводом впасть в тоску − а может, даже бросить все и отправиться куда глаза глядят. Нет, не в отдел старинных книг и пророчеств и даже не в зал научно-магической литературы, а куда-нибудь в пустыню, желательно в наряде из черной кожи − это был один из его любимых видов мазохизма.
...В пустыне герой страдал от голода и жажды, иногда от чего-нибудь еще, предавался невеселым мыслям − все это он хорошо умел и очень любил.
А когда он почти уже погибал от жары и обезвоживания, его, как правило, подбирали какие-нибудь существа, иногда пытали или угрожали смертью, вынуждая браться за очередной невыполнимый квест или еще что-нибудь в таком же роде. Зато потом можно было их всех убить и считать, что сделал доброе дело.
Элрик любил делать добрые дела.
...А в Библиотеке все время было как-то не до того: ни пострадать толком, ни предаться печальным мыслям о своей несчастной судьбе − все какие-то дела, заботы, то книги новые привезли, то выпить с кем-нибудь из гостей... Разве что если случиться книгу положить не на место, а потом ищешь, ищешь, а она не находится никак.
Тут и страдания, и размышления о кознях богов Хаоса и несчастливой судьбе последнего императора Мелнибонэ, и угрызения совести, и "за что мне такое?!".
Нет, волшебная Библиотека была прекрасным местом, ему мало где так нравилось со времен Мелнибонэ, но все же иногда герой ощущал, что ему чего-то не хватает. Сколько он уже живет здесь (кстати, хороший вопрос − сколько?), а его никто ни разу не пытал и не хотел убить...
Даже тогда, когда он куда-то дел журнал посещений. И когда пролил кофе на страницу атласа Пустыни и Окрестностей − маг потом сказал, что это послужило причиной образования пяти небольших, но полноводных рек со множеством притоков и одного внутреннего моря...
...Если не считать, разумеется, санитарных дней, когда всякая книга должна быть поставлена на подобающее ей место, и кошки Мурки, полюбившей дремать у него на коленях и прочих местах − от ее коготков даже кожаные штаны не спасали.*
*Да, он предпочитал кожаную одежду в том числе и поэтому.
Мало ли куда могла забросить героя его загадочная Судьба − вдруг окажется, что там есть кошки, и кто-нибудь из них захочет продемонстрировать герою свои чувства.
А он, например, в шелковых чулках, а то и вообще в шортах!
...Ну и особо наглых читателей, доводивших Элрика дурацкими вопросами и бредовыми требованиями, которых новые правила, введенные вскоре после Великого Потопа, запрещали убивать и даже мучить.
Если только они не портили книги.
Хотя Элрик мог сделать с человеком множество ужасных вещей, не убивая его. И даже даже следов не останется его − специально учили...** Порой Элрик тешил себя разнообразными фантазиями, в которых фигурировали совершенно кошмарные вещи, вплоть до лишения Читательского Билета...
**Еще в Мелнибонэ, а не на курсах библиотекарей, как можно было бы подумать. Маг заглянул в его аттестат об окончании школы, который герой зачем-то возил с собой все эти годы, и пришел в такой восторг, что даже сплясал на столе джигу. Он сказал, что хотя пары важных навыков Элрику пока недостает, но это неважно, поскольку придворное мелнибонийское образование дает герою множество знаний и умений, без которых библиотекарю трудно обойтись.
Вероятно, он имел в виду полеты на драконах и искусство призывать демонов.
Словом, хотя жизнь среди книг и кошек казалась Элрику незаслуженным подарком, порой ему не хватало мелнибонийской жестокости и странных извращений.***
К тому же он привык, что хорошие вещи в его жизни длятся, как правило, недолго и обычно заканчиваются чем-нибудь ужасным.
Вроде поиска книги, которую совершенно точно вернули и даже на место поставили − а ее почему-то нет нигде...
***Это и в книге так. А потом он женился и сразу стало всего хватать.
Элрик решил выяснить, что с ним произошло.
В голову приходили мысли − одна другой страшнее:
Может быть, маг-библиотекарь наложил на меня какое-нибудь заклятие, чтобы обманом удержать у себя, а я и не заметил? − думал бывший император Мелнибонэ. − Или волшебная Библиотека с некоторых пор заменяет мне зелья, и теперь я не смогу без нее жить?
А может, кошка Мурка − действительно воплощение Автора (иногда она на меня ТАК смотрит!) и у нее, то есть у него наконец-то проснулась совесть? А я ее за шкирку брал и мордой в сливки тыкал...
Герой искал ответ несколько недель. Он просмотрел множество книг − маг наивно радовался, что помощник наконец-то забросил комиксы и взялся читать что-то научное.
В конце концов, Элрик выяснил, что подобный чудодейственный эффект могли дать несколько вещей, найденных им в Библиотеке и ее окрестностях.
Одной из них было чудесное растение, именуемое морковкой, которое маг-библиотекарь сажал для коз, а Элрик в огромных количествах таскал прямо с грядки и грыз между делом, слегка отерев о штаны. Считая, что раз уж он ел стряпню своего начальника, который, как известно, был родом из Вращенцев, и готовил соответствующе а также изыски мелнибонийской дворовой кухни, и ничего ему за это не было, то теперь-то уж точно все будет в порядке...
Оказалось, что это не совсем так.
Но каких неприятностей можно было ждать от морковки?!
Ладно бы еще, выясни он, что несчастный овощ чем-то вреден − понос там от него бывает, или золотуха. Или он обладает свойством призывать демонов и плохо влияет на магические способности. К неприятностям подобного рода Элрик за свою недолгую, но героическую жизнь почти привык − ну или думал, что привык.
...Но оказалось, что любимый корнеплод весьма полезен для глаз и чудесным образом улучшает зрение! А кофе, который маг держал у себя в огромных количествах и ежедневно угощал им всех, кто не сумел отвертеться, обладал дивным свойством придавать бодрости и сил.
Не хуже волшебных трав из дивного леса, что цветут раз в три года по обещанию.****
****А если не обещали, то и не цветут.
А к хорошим новостям мелнибониец не привык и совершенно не знал, что с ними делать.
Не следует ли считать временную благосклонность Судьбы предвестием какой-нибудь грандиозной пакости?
Он перебрал в уме − годовой отчет уже составили, причем маг любезно взял это дело на себя, санитарные дни прошли, и даже конца света в ближайшее время, вроде, не ожидалось.
...Годовые отчеты Элрик ненавидел еще с тех пор, как был императором Мелнибонэ. Ведь именно ему приходилось в последние три ночи перед праздниками все эти отчеты читать, перепроверять по нескольку раз, выискивая ошибки, чтобы определить, кого из подчиненных в этом году принести в жертву, а потом с больной головой идти на оргию. Днем на это почему-то совершенно не хватало времени. На самом деле, эти отчеты всегда проверяют ночью − закон природы такой, но тогда этого еще не знал.
Можно было, как многие императоры до него, выкинуть их в сортир, в смысле − сдать в архив не читая, и выбрать кого попало, ну или кто не нравится.
Или монетку кинуть.
Но он по молодости лет считал себя хорошим и пытался делать все как следует. К тому же именно благодаря этому занятию Элрик начал понимать, в каком бедственном, просто-таки ужасающем положении находится его страна...
Получалось, что у Элрика вроде как и не было причин быть недовольным и тем более чувствовать себя обманутым. Ведь все произошло само собой. Таскай он с огорода не морковку, а, скажем, хрен или капусту − случилось бы с ним что-нибудь другое.
Наверное.
Но все же герою было немного не по себе: если верить справочникам, в новом мире, возникшем после гибели богов Хаоса и подобных им тварей, морковь росла практически повсеместно и стоила медяк за пучок, а то и за пару.
А могли и просто так угостить, ну или за какую-нибудь совсем уж мелкую работу.
Дров наколоть или там воды натаскать − за это уже полагался полный обед и бутерброды с собой.
И кофе тоже угощали практически в каждом доме.
Бывший император Мелнибонэ привык к тому, что со здоровьем у него всегда было плохо, а без здоровья еще хуже; что зелья, приносящие некоторое облегчение, встречаются крайне редко, а компоненты для них стоят баснословно дорого, поскольку добываются они с трудом и приключениями. Что изготовить такое зелье непросто, особенно помирая от жажды где-нибудь в пустыне... И сейчас он чувствовал себя немного глупо, хотя и не понимал, почему.
Ему хотелось в очередной раз бросить все и уехать в никуда, или кого-нибудь убить, можно и то, и другое, но это было еще глупее − и он уже почти решился.
Для начала герой решил попробовать отказаться от кофе. Это, несомненно, было бы подвигом − но, увы, хватило его ненадолго.
На второй или третий день Элрик, с трудом поднявшийся около полудня, чувствовал себя совершенно разбитым и невыспавшимся. Он зевал, тер красные, как у кролика, глаза и пытался понять, в какой он книге, в смысле, на каком он свете и что вообще происходит.
Кроме кошек, зачем-то вознамерившихся сбить бывшего императора с ног.
А вокруг происходил завтрак − маг, поставивший перед ним сковородку с шкворчащей, аппетитно пахнущей яичницей с колбасой и помидорами (даже во Вращенцах не решились испортить такое блюдо!) ехидно предположил, что герой провел ночь, предаваясь запретным удовольствиям.
То есть опять читал в постели с фонариком.
И, естественно, предложил ему кофе с кинзой, базиликом и перцем или пойти отоспаться. Намекнув, что и сам он, бывало, в юности развлекался, читая ночью при светильнике...
И Элрик почувствовал, что у него просто нет сил отказаться. Он залпом выпил кофе и ушел досыпать, захватив с собой яичницу.
...Подумав, что если бы та Атлантида сгорела, а не утонула, то какой был бы повод для подколок, а так получается ни то ни се.
− Я так и думал, что ты на самом деле сова, − самодовольно заметил маг за ужином, когда выспавшийся за день герой выполз-таки из своей комнаты.
− В смысле? − не понял мелнибониец − Ты хочешь сказать, что я летаю по ночам и ем мышей? − Элрик честно попытался вспомнить.
Выслушав теорию, что мир делится на сов, жаворонков, дятлов и, кажется, голубей, герой задумался.
− Не, − наконец сказал он, − вряд ли я сова. И уж точно не аист... не баклан... в смысле, не дятел. Не жаворонок, вот. Я странствующий герой − а герои могут не спать несколько суток, есть всякую дрянь, а когда они падают, это не их проблемы, − и, довольный собой, Элрик положил в свою тарелку четыре ложки варенья (сладкое полезно для мозгов, ну и что, что на ужин сегодня селедка!) и придвинул к себе блюдо с печеньем.
Яичница ему, как оказалось, была не суждена − проснувшись, герой прочитал заклинание "сделать как было", добавив для верности "разогреть". И получил трех цыплят, пару размякших помидоров, обрывок туалетной бумаги, небольшую крысу и пакетик с чем-то неорганическим. В очередной раз обозвав мага извращенцем, он только сейчас вспомнил, что изредка тот за большие деньги покупает какую-то особенную колбасу − то ли ради аскезы, то ли из ностальгии, то ли по приколу.
Интересно, что там за ностальгия такая − до подобной гадости даже в Мелнибонэ не додумались.
А жаль, потому что Элрику нравилось.
После пары кружек кофе и большой тарелки шоколадного печенья жизнь определенно стала лучше. И Элрик даже начал подумывать о том, что можно же уехать в пустыню на пару дней, поискать приключений на свою голову (ну, или на что получится), захватив с собой термос с кофе и пучок моркови. Заодно взять с собой Обходной Лист − вот, кстати, и повод: вернуть несколько книг, зачитанных героями соседних сказок. Видимо, сладкое действительно благотворно влияло на его умственные способности.
К сожалению, в прошлой жизни оно ему попадалось нечасто − все больше золото, волшебные книги и драгоценные камни....
Может, взять с собой еще и шоколадку?
Немного подумав, герой отверг эту мысль.
Точнее, забыл − как и бутерброды, приготовленные заботливым волшебником.
Кроме переживаний и книг, была у Элрика и еще одна причина для отъезда: он уже дня три не мог зайти на Дайри.
Правда, два из них он и не пытался, все равно было немного обидно. На самом деле он просто забыл отключить капслок и запутался в раскладках − у мага стояла вращенская, мелнибонийская, пиктограммы Атлантиды, огам, ацтекские и египетские иероглифы, еще несколько мертвых языков, почему-то литовская и, конечно, русская.
Но разбираться герою не хотелось, а хотелось куда-нибудь уехать, с кем-нибудь подраться, можно и то, и другое.
...Не то чтобы у него там были какие-нибудь важные дела. По правде сказать, дел никаких не было, и вообще, он не собирался там регистрироваться − что ему, делать, что ли, нечего?!
Элрик завел аккаунт совершенно случайно − маг, в очередной раз уезжавший по делам, оставил героя наедине с книгами, кошками и компьютером. Который опять починил и даже почистил от вирусов − об этом факте его начальник зачем-то счел нужным упомянуть особо.
Герой в который раз попытался найти Фэйсбук − любимые магом "Одноклассники" вызывали у него труднообъяснимое отвращение.
...Хотя, если там окажется злой кузен и ему подобные придурки, то не так уж и трудно.
С Фэйсбуком ему в очередной раз не повезло, но зато мелнибониец случайно обнаружил Дайри и несколько часов любовался фотографиями котиков в местном ми-ми-ми-сообществе.
Потом ему попался конкурс на лучшую кошку, посвященный Дню Кота (это еще что такое?) и еще какое-то творчество, посвященное котикам, − и, зайдя под чужим именем, которое специально придумал, чтобы никто его не опознал, мелнибониец, невероятно стесняясь, отправил туда фотографии свой любимицы Мурки − с художественным описанием ее поразительных достоинств, сложного характера и непростой судьбы.
А на следующий день не смог войти − и подозревал, что нечаянно сбил там какие-то настройки и маг, когда об этом узнает, будет не очень рад...
Он вернулся в Библиотеку через несколько недель − усталый, израненный, с тепловым ударом (белый плащ с капюшоном постигла участь бутербродов, т.е. Элрик его тоже забыл), кучей синяков и парой стрел, торчащих из разных мест − ладно хоть трезвый.
Не всегда же удается получить все хорошее сразу.
Сказал, что упал с лестницы, − как и многие поколения героев до него.
Маг, вытаскивая из героя зачарованные стрелы, отравленные дротики и другие посторонние предметы, ворчал, что пороть таких героев некому. И что порой ему хочется взять хворостину и выдрать одного такого по тому месту, которым они, герои, предпочитают думать...
Это тоже было привычно − маг всегда ругался в такие моменты. Элрик знал, что старый волшебник беспокоится о нем. Это было странно, хотя по-своему приятно.
Ладно хоть на обезболивающие заклинания Старший Библиотекарь не скупился и инструкцию по Технике Безопасности в Героических Походах зачитывать не стал.
А ведь мог бы.
−...А может и есть кому, − неожиданно заключил хозяин Библиотеки, рассматривая синяки и смазывая царапины зеленкой.
− Старый извращенец, − прошипел Элрик. Ему многое хотелось сказать, но в данный момент он лежал на циновке лицом вниз, а маг пытался вытащить из него, кажется, стрелу. Или остатки кактуса?
− Да, − совершенно серьезно ответил маг, − но, увы, ты не в моем вкусе. Человек, который пренебрегает классической литературой и не ценит лирическую поэзию не может быть для меня сексуально привлекателен, будь он даже великим героем.
− Это что, проклятие такое? − поразился мелнибониец.
Ну, не может же быть, чтобы его начальник мог всерьез считал, что эти слова могут побудить кого бы то ни было что-нибудь прочесть?
− Кстати, не такой уж и старый, − заметил маг. − Особенно по меркам Вращенцев. А в Атлантиде, так и вообще... Там мужчина считался совершеннолетним только после того, как выполнит три условия... Книгу надо было написать, песню сочинить и что-то там еще. А учитывая тот факт, что они там все были дельфинами... Да нет, не после того, как затонули! Они всегда были дельфинами. Те, кто не русалки. Дети Поседайона, все такое. Нравилось им так.
...И первое, чему учили приезжих учеников, − превращаться в дельфина и питаться рыбой. А второе − удерживать на носу мяч, − раздраженно заметил маг-библиотекарь, осторожно потянув специальными щипцами зазубренный наконечник (некоторые действительно очень, очень не любят возвращать книги!)
− Конечно, умею, а ты как думал! − Он потянул еще раз, игнорируя шипение героя. − Что я, по-твоему, похож на русалку?!
"Так вот почему у тебя в директории "порно" в основном рыбы и девушки в купальниках", − подумал Элрик.
Жители Мелнибонэ не знали, что дельфины − млекопитающие.
Да и зачем бы оно им, если подумать...
− Вспомнил, − сказал маг, обрабатывая края раны особой мазью собственного изготовления, одинаково хорошо помогавшей от заразы, грязи, ядов и черной магии. − Нужно было сделать что-нибудь безнравственное с этими милыми юношами, что все время приплывали к нам, будто им там медом намазано! Может, именно за этим, − заметил он, пытаясь вытащить костяной обломок метательного ножа, который почему-то крошился, видимо, желая остаться в ране. − Они называли себе "исследовательской экспедицией". Или как-то похоже, − фыркнул старший библиотекарь, выбрасывая очередной осколок в специальный контейнер. − Красивые, но такие глупые... Откуда я знаю, наверное, в эти их экспедиции только таких и брали. Комиксы с них рисовать потом, кино снимать... Законы жанра, ничего не попишешь. А мы должны были их как-нибудь по-хитрому обмануть или утопить − я же говорю, сделать что-нибудь плохое, − проворчал старый маг, когда все осколки, стрелы и колючки от кактусов были наконец-то извлечены, а раны обработаны противоядием и специальными заклинаниями, ускоряющими заживление.
− Конечно, любой библиотекарь знает о ядах всё! Ну и о противоядиях − в нашей работе без них никак. Мы их еще на первом курсе сдавали...
Неизвестно, куда и зачем маг сдавал противоядия, но себе он явно оставил изрядный запас.
− Не знаю, почему именно мальчики, − продолжал он, исследуя очередную рану волшебным зеркальцем − не осталось ли там чего лишнего, − вообще, иногда случались у них и девушки, но не больше одной в команде. И то только ради Приличия... Это такое древнее хтоническое божество, − пояснил маг, − очень древнее и очень хтоническое. У него не было постоянной формы и облика, но в жертву ему в свое время принесли столько народу, что Ариох бы от зависти лопнул!
А девушка, понятное дело, жрица. Они там у себя в храмах давали три обета... Во-первых, носить очень, очень закрытые наряды − но такие, знаешь, чтоб возбудить даже осьминога, не то что бедного дельфина, − Маг почему-то густо покраснел, потом мечтательно улыбнулся и несколько минут сидел, глядя в никуда, словно бы что-то вспоминая, не выпуская, однако, из пальцев жутковатого вида иголку.
− Во-вторых... Да, кажется, им полагалось всячески дразнить парней, заигрывать с ними и делать разные намеки, говорить, что я, мол, ничем не хуже вас, сама все могу, или еще что-нибудь, − но при этом обязательно строить глазки и крутить хвостом, у кого был. Мальчиков это знаешь как заводило... Ну, откуда мне знать, почему она может быть в чем-то хуже − не силен я в древних культах...
− А третий обет? − напомнил Элрик. Не то чтобы ему было интересно слушать про Атлантиду, но рассказы мага немного отвлекали. К тому же о своем прошлом его друг и начальник почему-то заговаривал нечасто.
Интересно было бы посмотреть, как его начальник крутит на носу мяч.
− Им было дозволено подарить юноше поцелуй только в решающий момент. Ну, знаешь − батискаф горит и вот-вот взорвется, храм рушится, колонны падают, со всех сторон лезут голодные чудовища − только тогда богиня разрешала жрице отдаться своему избраннику или вообще хоть как-то продемонстрировать ему свои чувства.
− То есть она должна была поджечь батискаф, разрушить храм и разбудить чудовищ, − поразился Элрик, − а нас еще называют извращенцами! То есть я хотел сказать, суровы были древние боги... Слушай а может, это условие такое − например, какой-нибудь великий герой... Ну или там исследователь должен быть зачат в горящем батискафе, под рев монстров, грохот рушащихся колонн, под любопытными взглядами дельфинов? Вот они и старались как могли − особым образом воспитывали дев при храмах, а потом посылали красивых, но глупых юношей, которые согласятся на такое...
− Знаешь, скорее всего, именно так оно и было, − согласился старый маг, накладывая швы. − Потому как общество, где кому-то все время приходится доказывать, что он не хуже... Это должно быть что-то очень, очень странное, навроде вашего Мелнибонэ!
− Да уж... − проворчал герой. В Мелнибонэ постоянно приходилось...
− В смысле, девушкам...
− Нет. Мне.
− Тебе приходилось доказывать девушкам, что ты в чем-то не хуже их? − Поразился маг. − То самое ваше "Император должен уметь всё", от починки сантехники до вышивки крестиком и вызывания демонов?
− Да нет же! Мне приходилось всем доказывать, что я ничем не хуже девушек... Тьфу! Что я не хуже других. Потому что урод, альбинос, и вообще выродок!
− Тебе посочувствовать? − Маг взял шприц и стал набирать в него ядовито-зеленую жидкость.
− Как хочешь. Но лучше испеки печенюшек с маком − знаешь, такие хрустящие...
− Вообще, их только в Сочельник...
− Тогда рулет, − попросил Элрик, набравшись наглости. − Тот, у которого тесто как лепестки роз...
Вообще-то Элрик не любил, чтобы ему сочувствовали. Вернее, он искренне был в этом уверен. С другой стороны, сочувствие мага обычно выражалось в пирогах, булочках и печенюшках, а все это Элрик любил. В прошлой жизни его часто пытались убить, иногда бесчестно использовали, часто подставляли и предавали, но почему-то почти никогда не угощали печенюшками.
А если маг-библиотекарь хотел продемонстрировать ему свои теплые чувства, например, особую благодарность за возвращение книги или еще какой-нибудь подвиг, он ведь мог и пирог испечь... Или вот рулет из тоненького слоеного теста, с маковой начинкой. Раз уж его любимые хрустящие печенюшки (О жестокая Судьба! О несправедливость!) можно было только по большим праздникам...
Вообще, библиотечный маг относился к нему как-то странно. Элрик знал (хотя поначалу его это изрядно удивляло), что для мага его уродство словно бы не имело значения. Нет, он в курсе, конечно, что его помощник альбинос и у него есть определенные проблемы со здоровьем. Но к ним все и сводилось − маг выдал герою плащ с капюшоном, который тот регулярно забывал, солнцезащитные очки − стильные, со стеклами в виде звездочек, и показал, где стоит банка с витаминами. Правда, толку от них было мало − Элрик съел три горсти разноцветных пилюлек, похожих на леденцы, но лучше ему от них почему-то не стало, наоборот − его несколько дней тошнило и болела голова. Видимо, жителям Мелнибонэ требуются какие-то совсем другие витамины...
Но все это не делало его в глазах мага ни уродом, ни чудовищем.
И даже от иронии не избавляло, когда он попадал в разные переделки из-за собственной эмоциональности.
Хотя в общем и целом хранитель Библиотеки относился к нему очень хорошо.
...Кто знает, может, там каждый десятый альбинос, или их, извращенцев, как-то иначе воспитывают?
А может, дельфинам все равно?
Вот и сейчас − маг не удивился, но особого сочувствия от него вряд ли дождешься.
А значит, и дополнительных булочек.
Разве что по поводу возвращения в библиотеку книг, зачитанных еще сто лет назад...
− Вот как нетрадиционным сексом заниматься, так с некромантами всякими, а как зашивать потом твою задницу... И прочие места! − проворчал маг, вновь берясь за иголку. − Правильно краснеешь, мне так лучше видно...
− Так ты же говорил, я не в твоем вкусе, − поддел его Элрик. − Да и не было у меня ничего с некромантами, я им даже молотка с отверткой не доверю...
− Разве? А Котик − он же некромант, притом один из самых толковых.
− А я думал, он просто поклонник Достоевского...
− Насколько я понимаю, − сказал маг, накладывая повязку, − некромант он потомственный, а любовь к русской классике − это что-то вроде хобби. Знаешь, другие некроманты пытают девственниц, держат в подвалах крыс, принцесс или змей, прекрасных юношей там, закованных в цепи... А он читает Достоевского.
− Ужас какой, − проникновенно сказал Элрик, − по-моему, змеи симпатичнее. Ты знаешь, я сам увлекался в юности... В смысле, некромантией, конечно, − и знаешь, не так уж плохо было в тех подвалах... Словом, изучение некромантии ничуть не помешало мне остаться чистым, незамутненным... в смысле, незапятнанным юношей. Но мне и в голову не могло прийти добровольно читать такие ужасные вещи! А почему нетрадиционным? − полюбопытствовал он. − Ты имеешь в виду ту поленницу? Или чертеж водопровода?
− Я имею в виду последний раз, − сказал маг, складывая инструменты.
− Ну, тогда все вообще было чисто и невинно. Мы искали в колодце труп... То есть вытаскивали утопленницу, а после сколачивали стеллажи, − ответил Элрик, скромно опустив попытки оживления несчастной лисы и то, как два мага уговаривали животное вернуть проглоченную луну, предлагая взамен сыр, курятину и сливки.
Ну и пьянку "на радостях", когда история благополучно завершилась.
− Ты эти стеллажи видел?
− Нет еще... Да что там может быть не так? Мы с ними весь вечер трахались...
− Вы поставили их вверх ногами!
− А какая разница...
− И прибили к потолку.
− Круто! − восхитился герой. − Давай не будем ничего менять. Поставим туда самые ценные книги, а стремянку никому не дадим.
− Хмм. Мысль заманчивая! − восхитился его начальник, − Ты определенно проявляешь библиотекарский талант. Слушай, а если я тебя кое о чем попрошу?
− Смотря о чем, − ответил осторожный герой.
− Поскольку тебе все равно несколько дней лежать, я бы хотел попросить тебя подумать...
- Просто так или о чем-нибудь конкретном? − уточнил герой, опасаясь услышать "над своим поведением".
− Над сюжетом детского праздника на День Книги. А то у меня последние полторы тысячи лет что-то никаких новых идей, − признался маг.
− Не думал я, что ты предложишь мне такое! − воскликнул Элрик. − Я не люблю мучить детей! То есть я умею, конечно, но мне не нравится, и вообще, взрослых как-то прикольнее... Ты же знаешь, что я предпочитаю злых колдунов с труднопроизносимыми именами.
− Праздник, − терпеливо объяснил маг − Для детей. Никто не собирается никого мучить.
− А в чем же тогда праздник... Ну, можно оргию устроить, − неуверенно произнес он.
− Праздник − детский, − продолжал настаивать маг.
− Ну так нас с малых лет приучали... Я что-то не то сказал? − сообразил он, увидев, как смотрит на него друг и начальник.
− Рассказать − детям − о книгах, − очень мягко сказал маг. − О глиняных табличках. О пиктограммах и надписях на папирусе. О фресках и рунических камнях...
− И кровавых жертвоприношениях! − закончил Элрик. − И о том, почему камни зарывали в землю рунами вниз, и что порой из-под них выползало. Я имею в виду, − поспешно добавил он, − и что к древним текстам нужно относиться серьезно. Кто знает, сколько рабов убили при установке камня и какое именно на нем заклятие. Если написано, что ужасное проклятие обрушится на того, кто вскроет могилу, то так оно, скорее всего, и случится...
− И лезть туда не стоит, если ты не опытный маг, озаботившийся надежными амулетами и не археолог, которых, как известно, защищает особая магия. И не великий герой...
− Которому пофигу, − закончил Элрик. − А еще о Книге Мертвых Богов − в смысле, о том, как нужно хранить старинные манускрипты, чтобы те не рассыпались в пыль, − поспешно добавил герой и почему-то покраснел. − Ведь наверняка и у вас там встречались порой какие-нибудь придурки, так и норовившие отколупнуть кусочек барельефа или храмовой росписи.
− Мы скармливали их акулам, − улыбнулся маг. − Кракены эффектнее, но у них изжога от этих резиновых костюмов...
− Во! Заодно и про охрану природы можно поговорить...
− Я вижу, у тебя уже множество идей, − кивнул старый волшебник.
− Честно говоря, пока всего одна − позвать некромантов и устроить пьянку. А то они как дети − то жирными пальцами страницы лапают, то на полях ерунду всякую пишут, будто не книжка, а комментарии в блоге. Заодно и лекцию о вреде алкоголя прочтем, − не сдавался герой, − с наглядными пособиями...
Когда Элрик смог встать и наконец-то добрался до компьютера, оказалось, что все настройки уже встали как надо. И герой с изумлением узнал, что его стихотворения в прозе, которые сам он счел лирическими зарисовками, заняли второе место в какой-то там номинации − оказывается, их было намного больше одной.
А один из рассказов был признан лучшим в каком-то там жанре − мини, с рейтингом, потому что там описываются интимные ласки.
"Всего лишь кошачьи поцелуи и совместно проведенная ночь, − недоумевал мелнибониец, − что в этом непристойного?" Если спать с кошкой считается слегка неприличным, то у них там какие-то на редкость странные представления, и его сородичам до них далеко.
И бывший император Мелнибонэ, знакомый с множеством самых разнообразных извращений и испробовавший большинство из них (включая хоккей на траве, балет на льду и кофе с чесноком), понял, что не хочет ничего знать об этих людях с их странными вкусами.
...Или, может, это кошки оценивают, и у них свои критерии? Не налил молока − неоправданная жестокость, не поделился ужином − ужасное непотребство?
Но так или иначе, герой получил несколько призов − виртуальных, но все равно приятно.
...Аватарки с белочкой-альбиносом (откуда они узнали?!), крокодилом-альбиносом, кроликом-альбиносом, улиткой-альбиносом, белым пушистым котом − неясно, альбинос или нет, но видно, что характер у твари на редкость пакостный.
А еще ему подарили баннер с надписью: "Ариоха в задницу", изготовленный некой юной девой, которая в невинности своей, наверное, и предположить не могла, какие яркие ночные кошмары и нездравые фантазии она обеспечила любимому герою на ближайшие несколько недель.
У Элрика была очень богатая фантазия.
Поэтому на дайри он решил пока больше не ходить.