Это был длинный и напряженный день. Отношения между Центурионами и обитателями института были более натянутыми, чем ранее. Но Центурионы хотя бы не знали почему.
Диана приложила героическое усилие, чтобы преподавать так, как будто все было нормально. Никто не мог сосредоточиться – даже Кит, полностью погруженный в сравнения различных алфавитов Серафимов, отличался большей собранностью нежели остальные. Но так как весь смысл уроков был в имитации бурной деятельности для Центурионов, они продолжали.
Во время ужина дела не сильно улучшились. После долгого и сырого дня, в течение которого они так ничего и не нашли, Центурионы были раздражены. Вдобавок к этому у Джона Картрайта случился приступ ярости, и он ушел. Его местоположение было неизвестно. Судя по плотно сжатым губам Зары, они долго спорили, но о причине их препираний Кит мог только догадываться. Он предполагал, что это из-за запрета магам выходить из лагерей или сопровождения фейри в пыточные камеры.
Диего и Райан пытались завязать непринужденный разговор, но не выходило. Ливви пялилась на Диего большую часть ужина, думая об их плане использовать его, чтобы остановить Зару. После того, как Диего дважды пытался разрезать стейк ложкой, стало очевидно, что взгляд Ливви заставлял его нервничать. Усугубило ситуацию и то, что Дрю с Тавви, находившиеся на взводе, весь ужин донимали Диану расспросами о том, когда Джулиан и другие вернутся с их «миссии».
Когда все закончилось, Кит ускользнул из комнаты, избегая мытья посуды после ужина, и отправился в тихое место около дома. Воздух, дующий со стороны пустыни, был прохладным и пряным, а океан сиял под звездами, словно черная-черная простыня, устилающая берег белыми волнами.
В тысячный раз Кит спросил себя, что его здесь держит. Но просто исчезнуть казалось глупым. Сидя на этом неловком ужине, он напомнил себе, что проблемы Блэкторнов его никогда не касались и, вероятно, не должны и сейчас. Так бы подумал сын Джонни Рука.
Быть Эрондейлом – это совсем другое… Он дотронулся до серебряного кольца на пальце. В отличие от его кожи, оно было прохладным.
- Я не знал, что ты здесь, - это был голос Тая. Кит знал это еще до того, как повернулся. Мальчик с любопытством смотрел на него.
На шее Тая что-то было. Не привычные уже всем наушники. У этого что-то были глаза. Он прислонился к стене.
- Это хорек?
- Он дикий, - сказал Тай, прислонившись к перилам крыльца. - Хорьки домашние. Так что, технически, это ласка. Хотя, если бы она была приручена, то это был бы хорек.
Кит уставился на животное. Оно сверкнуло на него своими глазками и пошевелило маленькой лапкой.
- Ничего себе! - по-настоящему удивился Кит.
Ласка сбежала вниз по руке Тая, вскочила на перила и скрылась в темноте.
- Из хорьков получаются хорошие домашние питомцы, - сказал Тай. – Они на удивление верные. По крайней мере, люди говорят, что это удивительно. Я не знаю, почему они считают так. Хорьки чистоплотные, они любят игрушки и тишину. И они могут быть обучаемы… - он оборвал свою речь. - Тебе скучно?
- Нет, - Кит вздрогнул. Разве он выглядел скучающим? Наоборот, он наслаждался звуком голоса Тая. Таким живым и глубоким. - Почему ты так подумал?
- Джулиан говорит, что люди не всегда хотят знать столько же, сколько знаю я, - сказал Тай. - Поэтому я спросил.
- Я думаю, так происходит со всеми, - сказал Кит.
Тай затряс головой. - Нет. Я другой. - Он не выглядел обеспокоенным или расстроенным по этому поводу. Это был лишь факт из его жизни и все. Тай был уверен в себе и Кит с удивлением обнаружил, что завидует ему. Он не мог и подумать, что может позавидовать Сумеречному охотнику.
Тай забрался на крыльцо рядом с Китом и сел. Он пах пустыней и шалфеем. Кит подумал, что ему даже понравилось слушать голос Тая. Редко можно увидеть того, кто искренне получает удовольствие от простого обмена информацией. Но возможно это было и тем, что помогало Таю отвлечься, так как он был напряжен от всей этой ситуации с Центурионами и к тому же волновался за Джулиана и других.
- Почему ты сидишь снаружи? - спросит Тай. - Ты снова думаешь убежать?
- Нет, - ответил Кит. Он правда не думал. Разве что немного. Глядя на Тая, он не мог думать об этом. Напротив, ему хотелось найти тайну и предоставить Таю для разгадки. Как вручить любителям конфет коробку See’s candies.
- Я бы хотел, чтобы мы все смогли, - сказал Тай с обезоруживающей откровенностью. - Прошло немало времени, прежде чем мы смогли почувствовать себя в безопасности здесь после Темной войны. Но теперь снова Институт кажется полным врагов.
- Ты имеешь в виду Центурионов?
- Мне не нравится их присутствие здесь, - ответил Тай. - Мне вообще не нравятся толпы людей. Когда они все говорят одновременно, становится слишком шумно. Толпы – самое худшее. Особенно в таких местах как Пирс. Ты был там? - Он скорчил рожицу. - Все эти огни, и крики, и люди. Как бьющиеся стекла в моей голове.
- А как же сражения? - спросил Кит. - Сражения с демонами должны быть довольно шумными и громкими?
Тай покачал головой. – Сражения это другое. Сражения – это то чем живут Сумеречные охотники. Это в моем теле, а не в голове. И пока я могу носить наушники… - Он прервался. Вдалеке Кит услышал характерный звук, будто звук бьющегося при урагане стекла. Тай вскочил в боевую позицию, чуть ли не наступив на Кита, и вытащил клинок Серафима из-за пояса. Вцепившись в него, он всматривался в океан, замерев как и статуи из Институтского сада.
Кит поднялся вслед за ним. Его сердце колотилось в груди. - Что случилось? Что это было?
- Защита. Защита, которую поставили Центурионы – это был звук ее падения, - сказал Тай. - Грядет что-то. Нечто опасное.
- Я думал, ты сказал, что в Институте безопасно!
- Обычно так и есть, - Тай вскинул лезвие клинка. – Адриэль, - сказал он, и лезвие засветилось изнутри.
Сияние разбило ночную мглу, и Кит увидел, что дорога, ведущая к Институту, кишела двигающимися тенями. Не человеческими – это были темные существа, скользкие и мерзкие. Вонь, исходящая от них, была настолько сильной. Это напомнило ему, как однажды на пляже Венеции он видел лежащий в водорослях труп тюленя – запах был похож, но намного сильнее.
- Возьми это, - сказал Тай и засунул свой клинок в руку Кита.
По ощущениям, будто держишь провод под напряжением. Он пульсировал и извивался, и Киту приходилось прилагать усилия, чтобы удержать клинок. - Я никогда прежде не прикасался к такому оружию! - воскликнул он.
- Мой брат всегда говорит, что с чего-то нужно начинать, - Тай достал из-за пояса кинжал. Он был коротким и острым, но казался не таким опасным, как оружие Серафимов.
- Который из братьев? - хотел было спросить Кит, но услышал крики и топот. Он видел, что волна темных тварей была еще достаточно далеко. Он попытался перехватить клинок и на удивление он стал устойчивее держаться в руке. Лезвие засияло, как будто состояло из звезд и лунного света.
- Сейчас уже все проснулись, - сказал Кит. - Мы не вернемся внутрь?
Тай достал свои наушники из кармана. – Мы - сумеречные охотники, - ответил он. - Мы не убегаем.
Как только луна вышла из-за облака, дверь позади Тая и Кита распахнулась и выбежали остальные охотники. Некоторые Центурионы держали ведьмин огонь. Ночь отступила, и Кит увидел, что существа, бегущие по дороге, добрались уже до травы. Они неслись по направлению к Институту, и Сумеречные охотники приготовили оружие.
- Морские демоны, - угрюмо сказала Диана, и Кит внезапно осознал, что это его первая настоящая битва, хочет он того или нет.
Кит оглянулся. Ночь была наполнена светом и шумом. Блеск клинков Серафимов освещал тьму, которая была одновременно и благословением и проклятьем.
Кит заметил Ливви и Диану с оружием в руках. Они следовали за Диего, державшим огромный топор. Зара и другие Центурионы были где-то позади.
Но Кит мог видеть и морских демонов. Они были намного ужаснее, чем он мог себе представить. Они выглядели как доисторические ящерицы, покрытые каменной чешуей. На их головах располагались маленькие пустые черные глаза и рты, усеянные игольчатыми зубами. Другие существа были похожи на клыкастое пульсирующее желе. Все их органы были видны: уродливые сердца, желудок, в котором Кит заметил очертания частей тела только что съеденных жертв – человеческие ноги и руки. Третьи были похожи на огромных кальмаров с плотоядными выражениями лиц и щупальцами, покрытыми присосками. Из них капала зеленая жидкость, которая при попадании на траву сжигала ее, оставляя дыры в земле.
Даже демоны, убившие его отца, по сравнению с этими выглядели довольно привлекательно.
- Во имя Ангела… - выдохнула Диана. - Центурионы, отойдите.
Зара недовольно посмотрела на нее, хотя большая часть Центурионов сгруппировалась на крыльце с открытыми ртами. И только Диего выглядел так, как будто буквально не мог дождаться, чтобы броситься в бой. Вены выступали на его лбу, а руки дрожали от ненависти.
- Мы – Центурионы, - сказала Зара. - Мы не подчиняемся твоим приказам.
Диана резко развернулась к ней. – Молчи, глупый ребенок! - сказала она голосом, полным ледяной ярости. - Как будто Дирборны не просидели в Цюрихе всю Темную войну! Ты никогда не была в настоящем сражении, а я была. Так что лучше помалкивай.
Зара отступила назад, оправляясь от шока. Никто из ее Центурионов, ни Саманта, ни Мануэль, не пытался заступиться за нее.
Демоны шатаясь, хлюпая и скользя почти достигли крыльца. Кит почувствовал как Ливви становится позади него, а Тай, напротив, пытается встать спереди. Он внезапно осознал, что они хотят защитить его. Прилив благодарности одновременно с раздражением наполнили его. Они что, думают, что он беззащитный примитивный?
Он уже сражался с демонами. Глубоко в его душе было что-то, жаждущее предстоящей битвы. Что-то, заставившее сиять Серафимский клинок в его руке ярче. Что-то, благодаря чему он понял выражение лица Диего, когда он озвучил свой вопрос Диане. - Каков приказ?
- Убить их всех, естественно, - сказала Диана и Центурионы начали спускаться со ступеней. Диего вонзил топор в первого попавшегося демона. Руны засветились вдоль лезвия, и оно прорезало желеобразную массу, выпуская наружу черно-серую кровь.
Кит осмотрелся. Пространство перед ступенями превратилось в место рукопашной схватки. Он в живую увидел могущество клинков Серафима, когда Центурионы разрезали и вырывали плоть монстров. Воздух наполнился зловонием, исходящим от крови демонов, и клинок в руке Кита начал светиться все ярче и ярче, но вдруг что-то схватило его за запястье и потянуло наверх.
Это была Ливви. – Нет, - сказала она. - Ты еще не готов.
- Я в порядке! - запротестовал он. Тай уже почти спустился со ступеней. Он кинул кинжал, который все еще держал в руке, и тот попал прямо в глаз рыбоголового демона, который мгновенно канул в небытие.
Тай оглянулся на сестру, посмотрел на Кита и сказал. – Отпусти его.
Дверь открылась снова и, к всеобщему удивлению, появился Артур Блэкторн, все еще одетый в джинсы и халат, но, по крайней мере, надевший туфли. В его руке был древний, покореженный меч.
Диана, сражающаяся в это время с ящероподобным демоном, закричала. – Артур, нет! - Артур тяжело дышал. На его лице отражался ужас, но там было что-то еще. Ярость.
Он сбежал со ступенек, бросаясь на первого же увиденного им демона – непонятное красное существо с огромной челюстью и длинным жалом. Как только жало дернулось - он сразу же разрезал его пополам, заставляя существо визжать и подпрыгивать как проколотый воздушный шар.
Ливви отпустила Кита. Она застыла, удивленно смотря на своего дядю. Кит было хотел спуститься вниз, но демоны уже бежали назад, отступая. Но зачем? Центурионы уже начали радоваться тому, что Институт был очищен, но Киту казалось, что еще слишком рано. Это не был проигрыш демонов. Да, они не выигрывали, но это не было временем для отступления.
- Что-то происходит, - сказал он, глядя на Ливви и Тая, которые стояли рядом с ним. - Что-то не так.
Раздался смех. Демоны застыли полукругом, блокируя путь к дороге. Из центра полукруга, как в фильме ужасов, вышла чья-то фигура.
Когда-то это был человек. У него все еще сохранились размытые очертания тела, но кожа была цвета рыбьего брюха: серо-зеленой, а большая часть руки и бока были откусаны кем-то. Его рубашка висела клочьями, оголяя белые кости его ребер и серую кожу вокруг кошмарных ран.
Волосы практически отсутствовали, а те, что остались, были белесыми. Его лицо раздулось, подобно лицу утопленника, а глаза, отбелившиеся морской водой, стали молочного цвета. Он улыбался ртом, почти полностью лишенным губ. Он держал черный мешок, ткань которого промокла и потемнела.
- Сумеречные охотники, - сказал он. - Как же я по вам скучал!
Это был Малкольм Фейд.
* * *
В тишине, Джулиан мог слышать стук собственного сердца в груди. Он чувствовал жжение руны парабатаев, явная жгучая боль. Боль Эммы. Он хотел подойти к ней. Она стояла как рыцарь с картины. Ее голова была опущена, меч в руках. Одежда была забрызгана кровью, а волосы, выбившиеся из прически, плавно развевались вокруг ее головы. Джулиан увидел, как ее губы двигаются. Он знал, что она говорит, даже не слыша. Он вспомнил как Эмма, которую он знал, казалось, уже тысячу лет, маленькой девочкой протягивала руки к отцу, чтобы тот поднял ее.
- Папочка?
Король засмеялся. - Перережь ему горло, девочка, - сказал он. - Или ты не можешь убить собственного отца?
- Отца? - повторила Кристина. - Что это значит?
- Это – Джон Карстаирс, - сказал Марк. - Отец Эммы.
- Но… как?
- Я не знаю, - ответил Джулиан. - Это невозможно.
Эмма упала на колени, убирая Кортану обратно в ножны. В лунном свете она и ее отец будто слились в единую тень, когда она склонилась над ним.
Король начал смеяться, его жуткое лицо расплылось в усмешке, и двор засмеялся вместе с ним. Вопли радости разразились вокруг них.
Никто не обращал внимания на трех Сумеречных охотников в центе поляны.
Джулиан отчаянно хотел подойти к Эмме. Но он уже был тем, кто привык не делать или не получать того, чего хочет. Он повернулся к Марку и Кристине. - Иди к ней, - сказал он Кристине. Ее темные глаза округлились. - Иди к нему, - сказал он Марку. Тот кивнул и растворился в толпе.
Кристина исчезла вслед за ним. Двор все еще смеялся, звук их нелепого веселья содрогал ночь. Человеческие эмоции казались им такими глупыми, а человеческие умы и сердца такими хрупкими.
Джулиан вытащил кинжал из-за пояса. Это не был клинок Серафимов. На кинжал даже не были нанесены руны. Это было холодное железо, удобно лежащее в его ладони. Принцы, находясь среди рыцарей, смотрели на павильон и смеялись. Джулиану потребовалось всего несколько шагов, чтобы достигнуть их, схватить принца Эрика и прижать кинжал к его шее.
* * *
Первым, что пришло в голову Кита это: так вот почему они не могли найти тело Малкольма.
Вторым, о чем он подумал было то, что Верховный маг был посетителем Теневого рынка и другом его отца. Хотя он и узнал позже, что они были не просто друзьями. Они были соучастниками преступления. Тем не менее, маг с фиолетовыми глазами был популярен на рынке, и даже иногда приносил Киту интересные конфеты, которые он доставал в далеких местах своих странствий.
Было странно осознавать, что дружелюбный маг, которого он знал, оказался убийцей. Но еще страннее было увидеть, что Малкольм вернулся. Маг двинулся вперед. Лишенный прежней грации, он, шатаясь, передвигался по траве. Сумеречные охотники, словно Римский легион, сгруппировались и выстроились в линию перед Малкольмом. Они стояли плечом к плечу, вскинув оружие. И только Артур стоял один. Он смотрел на Малкольма, беззвучно двигая губами.
Трава перед ними была окрашена кровью демонов в черно-серый. Малкольм ухмыльнулся настолько, насколько позволяло его изуродованное лицо. – Артур, - сказал он, глядя на дрожащего мужчину в окровавленном халате.
- Ты, должно быть, скучал по мне. Ты выглядишь не очень хорошо без своих лекарств. Точнее совсем нехорошо.
Артур вжался спиной в стену Института. Ропот среди Центурионов резко прекратился, когда заговорила Диана. – Малкольм, - она говорила абсолютно спокойно, учитывая все обстоятельства. - Что тебе нужно?
Он остановился рядом с Центурионами, но все еще недостаточно близко, чтобы его смогли ударить. - Вам понравилось искать мое тело, Центурионы? Это было настоящее удовольствие – наблюдать за вами. Искать неизвестно что и непонятно где, плавая кругами на своей невидимой лодке. Но ведь все мы знает, что вы ни на что не способны без Магов, не так ли?
- Замолчи, ничтожество, - крикнула Зара, напряженная подобно электрическому проводу. – Ты… -
Дивия прервала ее. - Не надо. Пусть говорит Диана.
- Малкольм, - холодно проговорила Диана. - Расклад уже не такой как раньше. Теперь у нас есть поддержка Конклава. Мы знаем, кто ты такой, и мы найдем тебя, где бы ты ни был. Ты был бы глуп, если бы просто так пришел сюда и раскрыл все свои карты в руке.
- В руке, - повторил он. - И где же моя рука? Ах да, она внутри этой сумки… - он засунул руку в мешок, который он держал. Он вынул оттуда оторванную человеческую голову.
Воцарилась мертвенная тишина.
- Джон! - хрипло промолвил Диего.
Казалось, что Джен Алдертри сейчас упадет. - О Боже! Бедный Марисоль! Ах!
Зара в ужасе застыла с открытым ртом и даже не пыталась шевельнутся. Диего сделал шаг, но Райан схватил его за руку, когда Диана рявкнула. - Центурионы! Всем оставаться на местах!
Голова Джона Картрайта, брошенная Малкольмом на траву, упала с глухим стуком. Кит понял, что за все это время не проронил ни звука. Он смотрел на кусок видневшегося позвоночника Джона. Он резко выделялся на темной земле
- Полагаю ты права, - сказал Малкольм Диане. - Настало время отбросить притворство, не правда ли? Ты знаешь мои слабости, а я знаю твои. Убить этого – он кивнул в сторону головы Джона – заняло секунды. Чтобы убрать твоих людей потребуется и того меньше. И ты думаешь, для меня будет так трудно получить то, что я действительно хочу?
- И что же это? - спросила Диана. - Чего ты хочешь, Малкольм?
- Я хочу того же, что и раньше - Аннабель. Мне нужно то, что вернет ее обратно, - Малкольм засмеялся. Его смех был похож на бульканье. - Я хочу кровь Блэкторнов!
* * *
Эмма не помнила, как опустилась на пол, но она сидела на коленях.
Земля и увядшие листья окружали ее. Рыцарь фейри – ее отец, лежал на спине в луже крови. Она уже впиталась в землю, отчего та казалась практически черной.
- Папочка, - прошептала она. - Папочка, пожалуйста, посмотри на меня.
Она не произносила слово «папочка» уже многие годы. Примерно с семи лет.
Голубые глаза на его лице, покрытом шрамами, были открыты. Он выглядел в точности так, как Эмма помнила его. Щетина – признак того, что он забыл побриться, доброта в его глазах. Брызги крови засохли на его щеке. Он уставился на нее с широко раскрытыми глазами.
Король все еще смеялся. - Перережь ему горло. Или ты не можешь убить собственного отца, девчонка?
Губы Джона Карстаирса шевелились, но он не мог произнести и звука.
Ты снова увидишь лицо того, кого ты любишь, но того кто умер – сказал тогда Пука. Но Эмма никогда не желала этого, не таким образом.
Она держала руку отца, покрытую кожаными доспехами фейри.
- Я сдаюсь, - сказала она прерывисто. - Я сдаюсь, я уступаю, только помогите ему.
- Она сдается, - повторил Король.
Двор засмеялся. Смех разразился вокруг Эммы, хотя она едва его слышала. Внутренний голос говорил ей, что это было неправильное решение, ужасная ошибка, но образ ее отца проносился и бился в ее голове, словно звуки бьющихся о скалы волн. Она потянулась за стилом. Даже после всего этого, он все еще оставался Сумеречным охотником. Но она опустила руку. Никакая Иратце здесь не поможет.
- Я не оставлю тебя, - сказала Эмма. Ее голова гудела. - Я тебя тут не оставлю. - Она прижимала его руку все крепче, пригнувшись к подножью павильона. Она знала, что Король смотрит на нее, знала о том, что все вокруг смеются. - Я останусь!
* * *
Артур был тем, кто двинулся первым. Он отодвинулся от стены, которую сформировали демоны, подошел к Ливви и Таю, схватил обоих за руки и потащил к дверям Института.
Они сопротивлялись, но Артур оказался на удивление сильным. Ливви наполовину обернулась к Киту, выкрикивая его имя. Артур пинком распахнул дверь и, втолкнув внутрь своих племянников, захлопнул ее за ними.
Диана вздернула бровь. - Кровь Блэкторнов, говоришь?
Малкольм вздохнул. - Бешеные псы и англичане, - сказал он. – А иногда приходится сталкиваться и с тем, и с другим в одном лице. Никогда не знаешь, что из этого сработает.
- Ты хочешь сказать, что можешь проникнуть в Институт? - требовательно спросил Диего.
- Я хочу сказать, что это не имеет значения, - ответил Малкольм. - Я подстроил все это еще до того, как Эмма убила меня. Моя смерть – вот я мертв, хоть и ненадолго. Разве Черная Книга не прекрасна? Я высвободил морских демонов, и теперь они по всему побережью. Те, кого вы видите сейчас – это лишь малая часть, которую я контролирую. Либо вы приведете мне Блэкторна, либо я выпущу их всех, и они будут убивать и разрушать до тех пор, пока не останется ничего.
- Мы остановим тебя, - сказала Диана. - Конклав остановит. Он пошлет сюда больше Сумеречных охотников и…
- Вас слишком мало, - радостно сказал Малкольм. Он расхаживал из стороны в сторону перед стеной демонов, послушно выполняющих его команды. - Как же прекрасна Темная война! Вы просто не сможете удержать всех демонов в Тихом океане, не с вашим количеством воинов. О, я не говорю, что вы не сможете победить в конечном итоге. Очевидно, что сможете. Но представь сколько смертей произойдет за это время. И все ради одного жалкого Блэкторна?
- Мы не отдадим тебе ни одного из Блэкторнов, Фейд, - сказала Диана. - И ты прекрасно это знаешь.
- Ты не можешь говорить за Конклав, Диана, - сказал ей Малкольм. - А они-то согласятся на такую жертву. - Он попытался усмехнуться, но одна его полусгнившая губа лопнула, и черная жидкость стекла на подбородок. - Один из всех.
Диана тяжело дышала, ее плечи вздымались и опускались от накопившейся злобы. - И что потом? Все эти смерти и разрушения - что тебе с этого?
- Вы тоже будете страдать, - сказал Малкольм. - Одного этого уже достаточно для меня. Страдания Блэкторнов. - Он окинул взглядом группу людей перед ним. - Где Джулиан и Эмма? А Марк? Слишком трусливы, чтобы встретиться со мной? - он ухмыльнулся. - Это плохо, я бы хотел посмотреть на лицо Эммы, когда она увидит меня. Можете передать ей, что я надеюсь на то, что проклятье поглотит их обоих.
Поглотит кого? Подумал было Кит, но вдруг взгляд белых глаз Малкольма остановился на нем. - Прости за твоего отца, Эрондейл, - сказал Малкольм. - Ничего не поделаешь. - Кит поднял Адриэль над головой. Клинок Серафима в его руке нагрелся и начал сиять ярче. Кит надеялся, что этого сияния будет достаточно, чтобы Малкольм смог увидеть его лицо в то время, когда он будет наносить ему удар.
Но Малкольм уже повернулся к Диане. - У тебя есть время принять решение до завтрашней ночи. Затем я снова вернусь. Если ты не приведешь Блэкторна ко мне, побережье будет полностью разрушено. А пока… - он щелкнул пальцами и в воздухе загорелся фиолетовый огонек. - Развлекайтесь с моими друзьями здесь!
Он исчез, а морские демоны рванули навстречу Центурионам.
«У подножия гор»
Марк пробирался сквозь Неблагой двор. Ранее ему доводилось бывать среди этих людей лишь во время пиршеств: двор никогда не находился на одном и том же месте, перемещаясь по Неблагим Землям. Марк ощущал запах крови в ночном воздухе, ныряя в толпу придворных. Он чуял панику, страх и ненависть. Их ненависть к Сумеречным охотникам. Король призывал двор утихомириться, однако толпа, крича, подначивала Эмму пролить кровь ее отца.
Кирана никто не охранял. Он рухнул на колени; тело под собственным весом заставило натянуться удерживающие его терновые веревки, словно они были колючей проволокой. Из рваных ран на его запястьях, шее и лодыжках медленно сочилась кровь.
Марк пробился через последнего придворного. Со столь близкого расстояния ему было видно, что у Кирана на шее висело что-то на цепочке. Наконечник стрелы. Его, Марка.
Его желудок сжался.
– Киран, – он коснулся ладонью щеки парня.
Глаза Кирана распахнулись. Его лицо посерело от безнадежности и боли, однако улыбка была нежной.
– Так много сновидений, – проговорил он. – Таков конец? Ты пришел забрать меня в Сияющие Земли? Мог бы явиться в ином обличии.
Марк провел руками по терновым веревкам. Они были крепкими. Клинок серафима мог бы их разрубить, вот только клинки здесь не имели силы – оставались обычные кинжалы. Возникла идея, и Марк протянул руку, аккуратно отстегивая наконечник стрелы с шеи Кирана.
– Какие бы боги ни сотворили это, – прошептал Киран, – они так любезны ко мне, раз явили мне в мои последние мгновения того, кого я люблю всей душой, – его голова откинулась обратно к стволу дерева, обнажая багровые раны от впившихся шипов на горле. – Мой Марк.
– Тшш, – выговорил Марк, несмотря на сжавшееся горло.
Наконечник был острым, и он провел им по веревкам, опутывающим горло и запястья Кирана. Те спали, и Киран выдохнул в облегчении.
– Правду говорят, – произнес Киран. – Когда умираешь, боль уходит.
Марк стянул путы с его лодыжек и выпрямился.
– Достаточно, – сказал он. – Я Марк, не иллюзия. Ты, Киран, не умираешь. Ты живешь, – потянув Кирана за запястье, он помог ему подняться. – И сбегаешь.
В лунном свете взгляд Кирана казался ошеломленным. Потянувшись к Марку, он положил руки на его плечи. Марк мог отстраниться – такой момент был – но он не сделал этого. Он шагнул к Кирану, когда тот шагнул навстречу, чувствуя исходящий от него запах крови и терновника, и они поцеловались.
Изгиб губ Кирана под его собственными был знаком Марку так же, как и вкус сахара или ощущение солнечного света. Но там не было ни сахара, ни света солнца, ничего яркого или сладкого; только окружающее их темное давление двора и запах крови. И все же его тело откликнулось: он прижал парня к коре дерева, крепко схватив его, скользя руками по его коже, ощущая под кончиками пальцев шрамы и свежие раны.
Марк словно ощутил, как парит над землей, покидая свое тело, вновь оказываясь с охотой, как хватается пальцами за гриву Копья Ветра, наклоняясь низко по ветру, треплющему его волосы, иссушающему его горло и уносящему его смех. Руки Кирана были вокруг него – единственная теплая вещь в ледяном мире – а губы Кирана касались его щеки.
Что-то просвистело у его уха. Он отдернулся от Кирана. Мимо пролетел еще один объект, и он инстинктивно придавил Кирана сильнее к дереву.
Стрелы. Они, охваченные пламенем, смертоносными светлячками проносились через двор. Один из Неблагих принцев мчался к Марку и Кирану, на ходу поднимая лук.
Кажется, они все же не остались незамеченными.
* * *
Казалось, трава перед Институтом буквально дымила от скопища морских демонов и центурионов, столкнувшихся в сражении щупалец и клинков серафимов. Кит буквально скатился вниз по лестнице, едва не врезаясь в Саманту, яростно сражавшуюся бок о бок со своим близнецом против серого монстра, покрытого чем-то наподобие алых ртов.
– Смотри, куда идешь! – прокричала она, взвизгнув, когда щупальце обернулось вокруг ее груди.
Кит сделал выпад Адриэлем, обрубая щупальце чуть повыше плеча Саманты. Демон, зарычав всеми своими ртами, растворился.
– Отвратительно, – произнесла Саманта, покрытая густой сероватой демонической кровью. Она хмурилась, и это могло бы показаться Киту несколько неблагодарным, вот только времени беспокоиться об этом не было; он, развернувшись, уже поднимал меч на шипастую тварь с каменистой, будто у морской звезды, кожей.
Он подумал об улыбающемся на пляже Тае с морской звездой в руке. Мысль привела его в ярость: до этого он не осознавал, сколь сильно демоны напоминали прекрасные вещи этого мира, исковерканные, искаженные, ставшие омерзительными.
Лезвие опустилось. Демон, взвизгнув, дернулся обратно, и внезапно вокруг Кита обернулись руки, оттаскивающие его назад.
Это была Диана. Наполовину залитая кровью, будто помесь человека и демона. Крепко схватив Кита за руку, она потащила его обратно к лестнице Института.
– Я в порядке… Мне не нужна помощь… – выдохнул он, вырываясь из ее хватки.
Вырвав Адриэль из его руки, она бросила его Диего, который, поймав клинок, повернулся, вонзая его в толстое тело демона-медузы, опуская топор в другой руке. Это было достаточно впечатляюще, но Кит был слишком зол, чтобы любоваться.
– Мне не нужна помощь! – прокричал он снова, пока Диана тянула его по ступенькам. – Не надо меня спасать!
Она развернула его лицом к себе. Один из ее рукавов был в крови, а на горле красовалась красная отметина в том месте, где с нее содрали ожерелье. Но выглядела она такой же властной, как и всегда.
– Может, и не надо, – сказала она. – Но вот Блэкторны в этом нуждаются, и ты им поможешь.
Кит в ошеломлении перестал сопротивляться. Отпустив его, Диана толкнула плечом двери Института, вламываясь внутрь, и он последовал за ней, кинув последний взгляд назад.
***
После того, как Джулиан вцепился в Эрека, прижав к его горлу нож, все превратилось в хаос. Около павильона завывали фейри, испуганные рыцари отступали назад. Король Неблагого двора громко кричал.
Джулиан сосредотачивался: удержи своего пленника. Держи нож у его горла. Если он улизнет, ты останешься ни с чем. Если убьешь его слишком быстро, тоже останешься ни с чем. Преимущество на твоей стороне. Воспользуйся им.
По приказу Короля рыцари сдвинулись в сторону, образовывая некое подобие туннеля, по которому Джулиан и спустился, ведя Эрека перед собой. Туннель заканчивался у подножия королевского трона. Король стоял на краю павильона, а легкий ветерок трепал его белый плащ.
Эрек не сопротивлялся, но, стоило им достичь павильона, он вытянул шею, чтобы взглянуть на отца. Джулиан почти чувствовал, как они встретились взглядами.
– Ты не перережешь моему сыну горло, – произнес Король Неблагого двора, кидая презрительный взгляд на Джулиана. – Ты Сумеречный охотник. У вас существует кодекс чести.
– Ты думаешь о Сумеречных охотниках так, как было принято раньше, – отозвался Джулиан. – Я повзрослел во времена Темной войны. И был крещен огнем и кровью.
– Ты мягок, – сказал Король, – добр, словно сам ангел.
Джулиан крепче прислонил кинжал к углублению горла Эрека. От принца фейри пахло страхом и кровью.
– Я убил собственного отца, – произнес он. – Думаешь, я не убью твоего сына?
По лицу Короля скользнула волна удивления. Подал голос Адаон.
– Он говорит правду, – сказал он. – Во время войны многие были в Зале Соглашений. Там присутствовали свидетели. Этот человек и правда безжалостен.
Король нахмурился.
– Молчи, Адаон.
Однако по нему было четко видно, что он встревожен и это читалось по его глазам.
– Цена, которую ты заплатишь за кровопролитие моей семьи на моем Дворе, будет невообразимой, – обратился он к Джулиану. – И заплатишь не только ты. Весь Конклав заплатит за это.
– Так не вынуждай меня это делать, – проговорил Джулиан. – Отпустите нас с миром. Мы заберем Эрека с нами, пройдем милю, а затем отпустим. Никто не должен идти за нами следом. Если мы почувствуем слежку, мы его убьем. Я его убью.
Эрек выругался и сплюнул.
– Пускай он убьет меня, отец, – сказал он. – Пусть моя кровь положит начало грядущей войне.
Взгляд Короля на мгновение переместился на его сына. Он любимец Короля, говорил Марк. Джулиан, однако, не мог не задаться вопросом, беспокоился ли Король сильнее о войне, пытаясь контролировать, как и где она начнется, нежели о судьбе Эрека.
– Вы думаете, ангелы добры, – проговорил Джулиан. – Что угодно, кроме этого. Они вершат правосудие кровью и небесным огнем. Они мстят кулаками и железом. Их величие может выжечь вам глаза, если вы посмотрите на них. Холодное, бесчеловечное величие, – он встретился взглядом с Королем: в одном глазу виднелась злость, в другом – пустота. – Посмотри на меня, если сомневаешься в правдивости моих слов, – сказал он. – Загляни мне в глаза. Говорят, фейри видят много. Считаешь, мне есть что терять?
***
Они все были в прихожей: Тай, Ливви, Артур и младшие; Дрю держала Тавви на руках.
Их лица просияли, когда подоспели Диана и Кит, причем Кит не знал, из-за него или из-за нее. Артур молча сидел на лестнице, глядя на свой окровавленный халат. При их виде он вскочил на ноги, одной рукой цепляясь за перила.
– Мы все слышали, – сказала Ливви. Она была почти серой от шока, держа за руку Тая. – Малкольм жаждет крови Блэкторнов, у него армия демонов…
– Когда он говорит «кровь Блэкторнов», каков шанс, что ему нужна, скажем, унция? – поинтересовался Кит. – Ну, может, пинта?
Все, за исключением Тая, вытаращились на него.
– Я тоже об этом думал, – Тай смотрел скорее восхищенно. – Но заклинания написаны на архаичном языке. «Кровь Блэкторнов» означает «жизнь Блэкторна».
– Он не получит желаемое, – произнесла Диана. Она сбросила с плеч промокший в крови пиджак на пол. – Нам нужен портал. Сейчас, – запустив руку в карман джинсов, она нашла телефон и принялась набирать номер.
– Но мы же не можем просто исчезнуть, – проговорила Ливви. – Малкольм же выпустит всех этих демонов! Погибнут люди!
– С Малкольмом нельзя торговаться, – ответила Диана. – Он лжет. Он может заполучить кровь Блэкторна, которую так жаждет, и все равно выпустить демонов. Лучший расклад – обезопасить вас, а потом дать ему отпор.
– Но…
– Она права, – сказал Кит. – Малкольм чего только не обещал моему отцу, в том числе защиту. По итогу, как оказалось, если бы что-то случилось с ним, мой отец также умер бы.
– Катарина? – Диана отвернулась, прижимая к уху телефон. – Мне нужна услуга. Масштабная.
– Нас сочтут за трусов, – несчастливо произнесла Дрю. – Вот так вот сбегать…
– Вы просто дети, – заговорил Артур. – Никто не ждет, что вы станете сражаться, – он пересек комнату, подходя к окну. К нему никто не присоединился. Им хватало доносящихся снаружи звуков. Тавви прятал лицо на плече сестры.
– В Лондон? – уточнила Диана. – Прекрасно. Спасибо, Катарина.
Она повесила трубку.
– Лондон? – спросила Ливви. – Почему Лондон?
– Почему бы нам не отправиться в Идрис? – предложила Дрю. – К Эмме и Джулсу.
– Катарина не может создать портал в Идрис, – объяснила Диана, не встречаясь взглядом с Дрю. – Но у нее есть договоренность с лондонским Институтом.
– Тогда надо известить Конклав! – заметила Дрю. И отскочила назад, когда воздух перед ней начал мерцать.
– Надо собрать вещи, – Тавви беспокойно смотрел на усиливающееся мерцание. Оно распространялось, превращаясь в вертушку кружащихся цветов и воздуха. – Мы же не можем отправиться без ничего.
– У нас нет на это времени, – сказала Диана. – Как и нет времени на извещение Конклава. А в Лондоне у Блэкторнов есть убежища, безопасные места, знакомые вам люди…
– Но почему? – начала Ливви. – Если Конклав…
– Вполне возможно, что Конклав предпочтет отдать одного из вас Малкольму, – произнес Артур. – Ты это имела в виду, Диана?
Та промолчала. Крутящаяся вертушка обретала форму: силуэт двери, высокой и широкой, окруженной светящимися рунами.
– Как и Центурионы, по крайней мере, некоторые из них, – произнесла Диана. – Мы бежим в первую очередь от них. Они уже побеждают морских демонов. Времени мало.
– Диего бы никогда… – возмущенно начала Дрю.
– Диего среди них не главный, – ответила Диана. Портал превратился в чуть дрожащую распахнутую дверь; Кит мог видеть сквозь нее гостиную с выцветшими обоями в цветочек. Это казалось краем нелепости. – Так, пойдем… Друзилла, ты первая…
Дрю пересекла комнату с выражением отчаяния и злости на лице, держа