В теории познания вообще и, в частности, в теории умозаключения большое значение имеет вопрос,о форме суждения. Правда, всякое суждение, с точки зрения традиционного учения, представляет собой определенное отношение двух понятий — субъекта и предиката. Но, несмотря на это, суждения отличаются друг от друга. Дело в том, что связь понятий в суждении может быть связью объемов или содержаний понятий. В зависимости от объема и содержания подлежащего и сказуемого, от своеобразия их связи, их отношения и т. д. суждения делятся на несколько видов. В сущности, корни этого традиционного деления восходят к Аристотелю и его ученикам. Своеобразная классификация, данная стоиками, не имела успеха, хотя отдельные моменты этой классификации заключают здоровое зерно и постепенно возрождаются. в наше время. Что касается классификации аристотелевской школы, она, подвергшись некоторым изменениям,
была освящена Кантом и достигла наших дней и известна под названием традиционной классификации суждений.
Традиционная логика рассматривает суждения с четырех точек зрения: с точки зрения качества, количества, отношения и модальности.
В суждении — два элемента: субъект и предикат, которые связаны с помощью утверждения или отрицания. Качеством суждения называется свойство суждения, которое состоит в том, что в суждении предикат утверждается или отрицается относительно субъекта. С точки зрения качества различают суждения утвердительные, отрицательные и неопределенные. В утвердительном суждении предикат утверждается относительно субъекта; в отрицательном суждении предикат отрицается относительно субъекта, и, наконец,
в неопределенном суждении относительно субъекта утверждается отрицательный предикат.
1) Утвердительное суждение: Советский Союз — социалистическое государство; S есть Р;
2) Отрицательное суждение: советские люди не хотят войны; S не есть Р;
3) Неопределенное суждение: в Англии несоциалистический строй; S есть не Р.
В суждении предикат может утверждаться или отрицаться по отношению ко всему объему субъекта, или по отношению лишь к части объема, или же по отношению к единичному представителю объема субъекта. Различие суждений, обусловленное объемом субъекта, к которому относится предикат, называется различием по количеству. По количеству суждения делятся на общие, частные и единичные.
1) Общим суждением называется такое суждение, в- котором предикат утверждается или отрицается относительно всего объема субъекта, например, «все люди смертны».
2) Частным называется суждение, в котором предикат утверждается или отрицается относительно части объема субъекта, например, «некоторые студенты спортсмены».
3) Единичным суждением называется суждение, в котором предикат утверждается или отрицается относительно- единичного понятия, например, «Пушкин великий русский поэт XIX века».
Таким образом, по количеству суждения могут быть трех видов:
1) Общие: «Все народно-демократические страны строят социализм»; все S — Р-
2) Частные: «Некоторые металлы жидкости»; некоторые S - P.
3) Единичные: «Эльбрус — самая высокая гора на Кавказе »; S — Р или «это S — Р»-
Связь субъекта и предиката в суждении может отличаться по своему характеру. Предикат может утверждаться (или отрицаться) по отношению к субъекту при всех условиях или, иначе, независимо от условий. Возможно, однако, что связь субъекта и предиката ставится в зависимость от какого-либо условия. Наконец, возможен и такой случай, в котором к субъекту из нескольких предикатов относится только один, или из нескольких субъектов только одному может быть присущ данный предикат.
Таким образом, с точки зрения характера связи между субъектом и предикатом суждения делятся на категорические (безусловные), гипотетические (условные) и дисъюнктивные (разделительные).
1) Категорическими суждениями называются суждения, в которых связь между субъектом и предикатом не зависит от каких-либо условий; например, «металлы проводят электричество»; $—Р*
2) Условными называются суждения, в которых связь между субъектом и предикатом зависит от какого-либо условия; например, «если коммунистическое общество будет находиться в империалистическом окружении, т(о в этом, обществе будет существовать государство»; «если А есть В, то С есть D», или «если А есть, то есть В».
3) Разделительными называются суждения, в которых; из нескольких предикатов только один присущ субъекту; на пример, «треугольник ABC — или прямоугольный, или косоугольный, или тупоугольный»; S есть или Pi или Ра, или Р;
Разделительное суждение может иметь и другой вид, именно, оно может содержать несколько субъектов, из которых только одному присущ данный предикат, или S», или S2 есть Р.
Что касается четвертого класса суждений, суждений модальности, традиционное учение кладет в основание деления чаще всего ценность связи.субъекта с предикатом.
В этом отношении оно следует кантовскому положению: «Модальность суждения есть совершенно особая функция их; отличительное свойство ее состоит в том, что она ничего не прибавляет к содержанию суждения (так как кроме количества, качества и отношения нет ничего, что составляло бы содержание суждения), а касается только ценности связи субъекта с предикатом в отношении мышления вообще»[1].
С точки зрения модальности суждения разделяются на проблематические, ассерторические и аподиктические.
1) Проблематическими суждениями называются суждения, в. которых связь субъекта с предикатом мыслится как только возможная, например, «возможно на Марсе существует органическая природа»; «возможно S — Р».
2) Ассерторическими называются суждения, в которых связь субъекта и предиката утверждается (отрицается) как действительная, например, «в Советском Союзе построен социализм»; S есть Р.
3) Аподиктическими называются суждения, в которых связь субъекта и предиката утверждается как необходимая, например, «каковы материальные условия жизни общества, таков и характер общественного строя»; «S необходимо есть Р».
Таким образом, традиционная классификация суждений выглядит так:
Виды суждений
I. К а ч е с т в о II. К о л и ч е с т в о
1. Утвердительные 1. Общие
2. Отрицательные 2. Частные
3. Неопределенные 3. Единичные
III. О т н о ш е н и е IV. М о д а л ь н о с т ь
1. Категорические 1. Проблематические
2. Условные 2. Ассерторические
3. Разделительные 3. Аподиктические.
Эта традиционная классификация суждений не знает или не касается вопроса о сущности суждения; она обращает внимание не столько на то обстоятельство, что выражает, что отражает суждение, или, тем более, как оно его отражает, сколько на отдельные признаки, которые могут характеризовать те или иные суждения. Одно какое-либо суждение может обладать различными признаками и с точки зрения этих признаков может попасть и, в действительности попадает, в различные классы. Пользуясь этой возможностью, классическая логика объединяет две точки зрения, точки зрения качества и количества, — имея в виду теорию умозаключения, — и устанавливает четыре вида суждения.
1. Общеутвердительные суждения, которые являются одновременно и общими и утвердительными; например, «все люди смертны»; схема: все S суть Р.
2. Общеотрицательные суждения, которые являются одновременно и общими и отрицательными; например, «киты не рыбы»; S не есть Р; или: ни одно S не есть Р.
3. Частноутвердительные суждения, которые являются одновременно частными и утвердительными; например, «в некоторых странах установлена народная демократия»; схема: некоторые S суть Р.
4. Частноотрицательные суждения, которые одновременно и частные и отрицательные; например, «некоторые люди не знают логики», некоторые S не суть Р.
Эти четыре вида суждений обозначаются соответственно буквами: а, е, i и о. Общеутвердительные — буквой а, общеотрицательиые — буквой е, частноутвердительные — буквой i, и частноотрицательные — буквой о. Буквы а и i являются первой и второй гласной латинского слова aiffirmo — утверждаю, буквы е и о такими же буквами латинского слова nego — отрицаю.
На основании этих обозначений, все четыре вида суждения можно представить в схемах, которые облегчают изложение теории умозаключения.
Схема общеутвердительного суждения — SаР
» общеотрицательного » — SеР
» частноутвердительного » — SiP
» частиоотрицательного » — SоР
Сущность суждения
1. Сознание есть отражение бытия; «сознание есть сознанное бытие». (Маркс). Поэтому нет ничего такого в сознании, что бы не было таким или иным отражением действительности; и истинная мысль, и ложная мысль, и фантастические представления являются отражением действительности. Истинная мысль адекватно, приблизительно точно отражает действительность; ложная мысль, отражая действительность, искажает ее, говоря словами Аристотеля, соединяет то, что в действительности разъединено и разъединяет то, что в действительности соединено.
Мы уже указывали на двоякий смысл термина «отражение». В одном случае мы выставляем положение, что «сознание — сознанное бытие», т. е. что всякое сознание есть отражение действительности; в другом случае, говоря об истине, мы также говорим об отражении сознанием действительности; но тут речь идет не об отражении вообще, а об адекватном отражении познанием действительности.
Формы мышления, изучаемые логикой, понятие, суждение, умозаключение также являются отражением действительности. В отличие от ощущений, восприятий, представлений эти формы мышления отражают действительность не непосредственно, а опосредствованно. Возникает вопрос, что и как отражается формами мышления. Конечно, общий ответ, что формы мышления отражают действительность, является правильным; но этот ответ не является достаточным. Ведь и восприятия и представления отражают действительность.
Действительность — единое целое. Она—не совокупность вещей и явлений, а связное целое, в котором каждое отдельное явление связано многими отношениями с другими явлениями, со всем этим.целым, как часть этого целого.
«В противоположность метафизике диалектика рассматривает природу не как случайное скопление предметов, явлений, оторванных друг от друга, изолированных друг от друга и независимых друг от друга, — а как связное, единое целое, где предметы, явления органически связаны друг с другом, зависят друг от друга и обусловливают друг друга.
Поэтому диалектический метод считает, что ни одно явление в природе не может быть понято, если взять его в изолированном виде, вне связи с окружающими явлениями, ибо любое явление в любой области природы может быть превращено в бессмыслицу, если его рассматривать вне связи с окружающими условиями, в отрыве от них, и, наоборот, любое явление может быть понято и обосновано, если оно рассматривается в его неразрывной связи с окружающими явлениями, в его обусловленности от окружающих его явлений».[2]
И не только весь объективный мир представляет собой связное, единое целое, но и каждое явление представляет собой единое целое, различные стороны которого стоят друг к другу в разнообразных связях и отношениях. Каждое явление, каждая вещь — единство составляющих ее частей, сторон, свойств. Вещи существуют не только сами по себе — «в: себе», но и для других, точнее, в связи с другими, благодаря другим, в зависимости от других. Вещи, явления качественно определены; но эти вещи были бы кантовскими
непознаваемыми «вещами в себе», если у них не было бы связей и отношений с другими вещами.
Ленин, комментируя гегелевскую логику, пишет: «Вещь в себе — «весьма простая абстракция». Кажется мудростью изречение, что мы не знаем, что такое вещи в себе. Вещь в себе есть абстракция от всякого определения[3] (бытие-для-другого) (от всякого отношения; к другому), т. е. ничего. Следовательно, вещь в себе «не что иное, как ложная, пустая абстракция».[4] Ленин продолжает: «Это очень глубоко: вещь в себе и ее превращение в вещь для других (Ф. Энгельс). Вещь в себе вообще есть пустая, безжизненная абстракция. В жизни в движении все и вся бывает как «в себе», так и «для других» в отношении к другому, превращаясь из одного состояния в другое».[5]
Качественная определенность вещей и явлений проявляется в их разнообразных свойствах. Свойство вещей и явлений есть не что иное, как проявление их качественной определенности по отношению к другим вещам. Мы познаем вещи по их свойствам, признакам. На основании знания их свойств, признаков мы проникаем в глубь явлений, открываем их качественную определенность, их структуру, сущность, закон. И, конечно, если бы вещи были только «вещами в себе», т. е. существовали независимо, изолированно друг от друга, не имели бы связей и отношений друг к другу (свободны «от всякого отношения к другому»), то их качественная определенность не проявилась бы "ни в каких свойствах и мы, конечно, были бы лишены возможности их познать.
Свойства вещей зависят от их качественной определенности. С другой "стороны на характер свойства влияет и то обстоятельство,; к какому явлению, какой вещи относится данная вещь. Поэтому характер, своеобразие свойства зависит от двух моментов: 1) от качественной определенности вещи, вступающей в отношение, и 2) от характера вещи, с которой вступает в отношение данная вещь. Конечно, ведущей- стороной является та вещь, которая вступает в связь, отношение с другими вещами, так как свойство вещи зависит от ее качественной определенности.
Советский Союз определенное качество, страна социализма, страна, строящая коммунизм. Его качественная определенность как страны социализма, как страны, строящей коммунизм, как общественного строя, в котором производственные отношения и производительные силы находятся в полном соответствии, ничуть не изменится, будет ли он находиться в связи и в отношениях с другими странами, будут ли, вообще, другие страны существовать или нет, будет ли окружена наша страна империалистическими или социалистическими странами.
Но эта одна качественная определенность проявляется в различных свойствах к народно-демократическим государствам, с одной стороны, и к фашистским и полуфашистским государствам, с другой стороны.
Коммунистическое общество остается коммунистическим со своей качественной определенностью, со своей закономерностью, все равно будет ли оно окружено империалистическими государствами или социалистическими. Но в зависимости от данных условий у него будут определенные свойства: если оно будет окружено империалистическими странами, в нем будет существовать государство, если же такого окружения не будет, то государство отомрет. Существование государства с коммунистическом обществе не является законом существования такого общества, не является его качественной определенностью, а является свойством, проявлением его качественной определенности в известных условиях, в определенных отношениях.
И. В. Сталин пишет: «Если нет в мире изолированных явлений, если все явления связаны между собой и обусловливают друг друга, то ясно, что каждый общественный строй, каждое общественное движение в истории надо расценивать не с точки зрения «вечной справедливости», или другой какой- либо предвзятой идеи, как это делают нередко историки, а с точки зрения тех условий, которые породили этот строй и это общественное движение и с которым они связаны...
Все зависит от условий, места и времени».[6]
На конкретный случай такого положения указывает Маркс: «Один и тот же экономический базис.— один и тот же со стороны главных условий,— благодаря бесконечно различным эмпирическим обстоятельствам, естественным условиям, расовым отношениям, действующим извне историческим влияниям и т. д. может обнаруживать в своем проявлении бесконечные вариации и градации, которые возможно понять лишь при помощи анализа этих эмпирических данных обстоятельств».[7]
Познавая действительность, мы познаем качество, сущность вещей, познаем отношения и связи между вещами, отношения и связи внутри вещей, познаем свойства, признаки- вещей, проявляющиеся в этих связях и отношениях, и выражаем их в суждениях.
Познавая действительность, мы идем от явления к сущности, от случайного к необходимому, от единичного и различного к общему и тождественному и т. д. Все они связаны друг с другом, ни один не существует без другого. Сущность, не может существовать вне отношения к явлению, случайное вне необходимого, единичное вне общего, различное вне тождественного и т. д.
Цель познания — не только единичное, но и общее и, главным образом, общее; не только различное, но тождественное и, главным образом, тождественное; не только явление, но и сущность, закон и, главным образом, сущность, закон. Только познав сущность явления, его закон, мы можем применить его к явлению, к единичному, преобразовать, изменить его, только на основе такого познания мы можем предвидеть события. «Закон, — писал Ленин, — есть отношение». [8] Суждение есть мысль, отражающая связи и отношения вещей и явлений.
2. Можно подумать, что данное определение суждения как определенной, формы логической мысли слишком узкое и поэтому неправильное: ведь оно предусматривает только связи и отношения, в то время как в реальной действительности существуют вещи и явления, их качественная определенность, о которой выше было сказано, существуют законы явлений, их сущность. Правда, не существует вещей и явлений вне связей и отношений их между собой, но ведь связи и отношения суть связи и отношения вещей. Ведь ведущими, с нашей точки зрения, являются вещи и явления, а не их связи и отношения. Ведь положение тут такое же, как в проблеме материи и движения: материя не существует вне движения, как и движение без материи, но не существование движения создает материю, а существование материи обусловливает движение, движение есть форма существования материи.
Но познание вещей и явлений, познание сущности, закона явлений возможно только с помощью познания связей и отношений между вещами, связей и отношений между сторонами вещи и явления. Как материю мы познаем, познавая формы движения материи, так и вещи и явления познаются в их движении, т. е. в их связях и отношениях.
«Подобно тому, как нет движения без материи, так нет материи без движения», — писал Энгельс.[9] К этому Энгельс добавлял: «Раз мы познали формы движения материн (для чего, правда, нам не хватает еще очень многого, ввиду кратковременности естествознания), то мы познали и самое материю, и этим исчерпывается познание».[10]
Метафизический отрыв вещей и явлений от их связей и отношений приводит к своеобразному заключению, якобы мы познаем вещи и явления отдельно от их связей и связи и отношения отдельно от вещей и явлений. Вещи и явления познаются в связях и отношениях и так отражаются в суждениях.
Всякое суждение выражает, отражает какую-либо связь, отношение, но это не значит, что оно, отражая связи и отношения, не отражает своеобразия, сущности вещей. Именно тем, что оно отражает связи и отношения, оно отражает н сами вещи и явления.
Самое ценное и важное в познании — отображение закона действительности—всегда выражается суждением, отображающим связи и отношения между явлениями. «Закон есть отношение»,— писал Ленин; отражая в суждении закон как отношение мы отражаем сам предмет, само явление, саму действительность. Так, например, отражая наиобщие законы всей действительности, природы общества и мышления, мы отражаем связь и единство всех явлений действительности (1-ая черта диалектики), связь и единство количества и качества (3-я черта), связь, единство противоположностей. Отражая принцип развития действительности (2-я и 4-я черты), мы отражаем связь отрицательного и положительного, связь прошлого и будущего, связь отживающего и развивающегося, связь между старым и новым и т. д. Все это «составляет внутреннее содержание процесса развития, внутреннее содержание превращения количественных изменений в качественные».[11]
Законы физики, химии и т. д. всегда выражают связи и отношения между явлениями.
Выразим наше знание о таких предметах, как капитализм, социализм. Как только мы выразим наше знание об этих предметах, сразу убедимся, что мы выразили суждение, которое отражает определенную связь, определенное отношение между общественным производством и частным присвоением (капитализм), определенную связь, определенное отношение полного соответствия производственных отношений характеру производственных сил, полного соответствия общественной собственности на средства производства с общественным характером процесса производства.[12]
Возьмем такой предмет, как производство или способ производства: «Следовательно,— пишет И. В. Сталин,— производство, способ производства охватывает как производительные силы общества, так и производственные отношения людей, являясь, таким образом, воплощением их единства в процессе производства материальных благ».[13]
Познавая, отражая эти связи и отношения, мы познаем, отражаем сами вещи, явления действительности,
Все положения математики, отражая объекты, изучаемые этой наукой, выражаются в суждениях, которые отражают определенные связи. Таковы суждения, выражающие такие «предметы», как производная, функция, дифференциал, интеграл, уравнение и т. д. Таковы же суждения, выражающие аксиомы математики, например, «для любых двух точек А, В, существует прямая а, принадлежащая каждой из этих двух точек А, В», или «если точка В лежит между точкой А и точкой С, то А, В, С суть' три различные точки прямой, и В лежит также между С и А».[14]
Или аксиомы Евклида: равные порознь третьему, равны между собой, целое больше части и т. д.
Все эти и другие аксиомы, выражая сущность объекта, выражают его, отражая определенную связь, отношение между предметами.
Но есть огромное количество разнообразных суждений, которые как- будто не отражают никаких связей и отношений. Таковы, например, суждения «собака—животное», «Болгария— народно-демократическая республика», «человек смертен», «хинин горек».
На самом деле и эти суждения, как и всякое суждение, выражают определенную связь и отношение и этим отражают своеобразие предмета. Ведь суждение «собака — животное» устанавливает (отражает) связь между двумя классами предметов, а именно, классом собак и классом животных, отражает включение класса собак в класс животных. Точно так же отрицательное суждение «киты не рыбы» устанавливает отношение между китами и рыбами, именно, что класс китов выключен из класса рыб.
Таким же образом суждение «хинин горек» устанавливает связь между предметом и его свойством. Связи и отношения, которые существуют в объективной действительности; не являются только связями и отношениями между отдельными предметами или между классами предметов; эти связи я отношения существуют и в каждом отдельном предмете, как, например, связи и отношения между частями или элементами вещей и явлений, между предметом и его свойствами, между отдельными свойствами данного предмета. Мысля отдельное свойство как абстрактное (отвлеченное) понятие, мы ведь выделяем его из общей связи, отвлекаемся от остальных сторон вещи, от которой мы выделили данное свойство; следовательно, оно, это свойство, было связано с предметом., и, высказывая мысль о свойстве вещи, мы отражаем связь этого свойства с вещью.
Само строение простого суждения, которое состоит из субъекта, предиката и связи между ними, указывает на то обстоятельство, что суждение отражает действительность, вещи и явления действительности путем отражения связей и отношений, существующих в действительности.
Что касается сложных суждений, как, например, условного суждения «если А есть В, то С есть D». то тут связь, отражаемая суждением, настолько очевидна, что излишне говорить об этом.
Наконец, суждения, отражая разнообразные связи и отношения; отражают также одну определенную связь: связь общего и отдельного. «Начать с самого простого, обычного, массовидного etc., с предложения любого: листья дерева зелены; Иван есть человек; Жучка есть собака и т. п. Уже здесь... есть диалектика: отдельное есть общее»[15]
Суждение есть отражение связей и отношений действительности. Связи и отношения могут быть и между отдельными предметами, между предметами и их свойствами, между отдельными свойствами, между отдельными сторонами действительности, между тождественным и различным, общим и единичным и т. д. Часто одно и то же суждение выражает не одну какую-либо связь и отношение, а несколько. Суждение «Жучка есть собака», выражает связь предмета и класса предметов — Жучка включена в класс собак, выражает связь отдельного и общего, различного и тождественного, явление и сущности и т. д.
В определении суждения мы умышленно употребляли слова «связи и отношения»; дело в том, что некоторые логики проводят определенную грань между понятиями связи и отношения. Утверждают, что отношение существует между предметами, а связь может существовать не только между предметами, но и между предметом н его свойством. Дело, конечно, не только в употреблении того или иного термина: можно употреблять эти термины как «синонимы — в действительности они так и употребляются. Например, П. В. Таванен в своем исследовании «О видах суждения» пишет: «Таким образом, деление суждений на утвердительные и отрицательные есть деление не по характеру связи между понятиями, а по характеру выражаемой в суждении с в я з и между предметами и их признаками.
Имеющиеся в каждом суждении отношения между субъектом и предикатом по их объему являются следствием выраженного в связке суждения знания об о т н о ш е н и я х между предметами и их признаками». Как видим, в одном случае говорится о с в я з и между предметами и их признаками, а в другом — об о т н о ш е н и я х между предметами и их признаками. Конечно, тут нет никакой ошибки, никакой двусмысленности.
Дело не в том, будем ли мы употреблять эти термины как синонимы или нет. Дело в том, что связи и отношения между предметами отличаются от связей и отношений между предметами и их признаками и поэтому отражающие их суждения будут отличаться друг от друга.
3. Некоторые советские логики до последнего времени не признавали правильным определение суждения как формы нашего мышления, отражающей связи и отношения действительности. Дело в том, что буржуазная так называемая «логика отношений», критикуя аристотелевскую логику, противопоставляет ей учение о суждении как мысли, выражающей отношения. Формализм, реакционность идеалистической «логики отношений» вызвали среди советских логиков законную реакцию против этого направления. Не поняв сущности этого направления, некоторые логики начали критиковать понимание суждения как отражения реальных связей и отношений, утверждая, что при таком понимании суждения пропадает сам предмет, о котором высказывается мысль.
Так, например, в учебнике логики проф. Строговича утверждается, что суждения, выражающие отношения, по своей конструкции соответствуют «идеалистическому характеру буржуазной философии», что «логический смысл «суждений отношения» состоит в том, что в них устанавливаются определенные отношения между предметами мысли, но ничего не утверждается о самих предметах, о их существовании, о их свойствах»... «Суждения отношения — это бессубъектные суждения, т. е. суждения без подлежащего, поэтому в них ничего не говорится, не утверждается и не отрицается о самих предметах действительности, о их свойствах. Таким образом, эта теория имеет идеалистический, агностицистский характер». [16]
Когда «логика отношений» критикуется, таким образом, то эта критика не достигает своей цели. Вместо того, чтобы критиковать определенное формалистическое и идеалистическое направление ъ современной буржуазной логике, критикуется и отвергается определенный вид суждения — суждения, которое отражает отношения, существующие в объективной действительности, отвергается, вообще, понимание суждения как формы мысли, отражающей связи и отношения действительности.
«Логика отношений» критикует аристотелевскую логику не только за то, что аристотелевская логика не соответствует уровню современной науки — это было бы, во всяком случае, справедливо, за недостатки аристотелевской логики Аристотеля критикуют многие; главное тут заключается в том, с каких позиций критикуют аристотелевскую логику.
Представители «логики отношений» критикуют аристотелевскую логику за ее «субстанциализм», т. е. за, в основном, материалистическое истолкование, форм мышления, понятия, суждения, умозаключения. Формы мышления по Аристотелю - являются отображением форм действительности; понятия, суждения, умозаключения обладают предметным характером, они относятся к реальной действительности. Аристотель признавал,, что суждения отражают связи действительности. «Так что в истине пребывает тот, кто полагает разделенное разделенным и соединенное — соединенным, а в заблуждении тот, чье мнение противоположно действительному положению вещей». Для Аристотеля принципы мышления обладают онтологической значимостью. Средний термин в силлогизме не только средний по объему, связывающий крайние термины, он — отражение реальной причины.
В силлогизме о смертности Сократа средний термин — «причина» заключения: человечность (человеческая природа) в Сократе есть основание вывода и причина смертности Сократа.
Эта материалистическая точка зрения Аристотеля и является объектом критики со стороны представителей «логики отношений». «Логика отношений» отвергает материалистический принцип логических учений Аристотеля, отвергает учение Аристотеля о действительности, существующей вне и независимо от сознания, и, называя это учение метафизикой и субстанциализмом, становится на позиции ничем не прикрытого идеализма и релативизма. Один из представителей современной «логики отношений» Серрюс пишет: «...существует род идеализма, вполне совместимый с логикой отношений и даже составляющий единое с этой последней; его можно характеризовать как релативистский идеализм..., так как рассматривает одну лишь мысль без ее реального объекта».[17]
«Логика отношений» выросла на принципах кантовской философии. Кант доказывал, что предметы (не вещи в себе, которые принципиально не познаваемы) природы построены нашим мышлением; причем это построение предметов происходит путем оформления ощущений категориями. Так как категории являются законами связей и отношений, то получается, что наше мышление вносит отношения в действительность. Неокантианская теория «исправила» Канта в сторону полного идеализма: мышление строит действительность и по форме и по содержанию.
«Мышление создает основы бытия». «На вопрос: что есть действительность, самым глубоким ответом является: идея». «Ошибкой Канта было признание данных ощущений, которые оформляются категориальными связями и отношениями, вследствие чего строятся вещи». «Мышлению ничего не дано, оно само строит всю действительность» (Cohen).
Кассирер, один из представителей неокантианской школы, специально пишет громадное исследование, в котором старается доказать, что вещи и явления суть совокупность отношений.
Атом, конечно, не существует реально, «все то с о д е р ж а н и е, которое можно ему приписать, п р о и с х о д и т из о т н о ш е н и й, мысленным средоточием которых он является». Выступая против «аристотелевского» понимания понятия как отражения в мысли существенных признаков предмета, Кассирер утверждает, что «субстанциальные» «понятия, т. е. понятия о вещах и явлениях неприемлемы с точки зрения уровня современной науки, что на смену им выступают функциональные понятия. «Невозможно уже заблуждаться и принимать предметы физики — массу, силу, атом, эфир — за новые реальности;... они. инструменты, создаваемые, себе мыслью, чтобы изобразить хаос явлений в,виде расчлененного и измеримого целого». «Сама материя становится идеей по мере того, как ее содержание все отчетливее сводится к идеальным концепциям, созданным и испытанным математикой» (Кассирер).
Ничего нового тут по сравнению с тем, что было разбито вдребезги Лениным в «Материализме и эмпириокритицизме», нет.
Подобно Серрюсу, Кассирер уже в 1910 году писал, что эта идеалистическая точка зрения связана с особым типом логики, именно, с логикой отношений, которая принципиально противоположна логике вещей. Если старая логика исходила из вещей, то новая логика исходит из отношений, которые создают предметы.
Таким образом, «логика отношений», исходя из неокантианских учений, растворяет вещи в отношениях, правильнее, не признавая вне и независимо от сознания существующую действительность, утверждает, что предметы, создаются отношениями. Современная реакционная и идеалистическая «логика отношений» считает, что существуют не вещи и явления объективного мира с их многообразными отношениями, а что отношения, отношения идеальные, отношения чистого рассудка создают впервые предметы.
[1] Кант. Критика чистого разума.
[2] Сталин. Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 536.
[3] Ленин. Философские тетради, 1947 г., стр. 82 (разрядка моя.—К. Б.).
[4] Там же
[5] Там же, стр. 83.
[6] Сталин. Вопросы ленинизма, стр..639—540.
[7] Маркс. Капитал, т. III, стр. 697.
[8] Ленин Философские тетради, 1947 г., стр. 128.
[9]Энгельс. Диалектика природы, I960 г., стр. 184.
[10] Там же.
[11] Сталин. Вопросы ленинизма, стр. 539.
[12] Сталин. Вопросы ленинизма, стр. 553.
[13] Там же, стр. 551.
[14] Гильберт. Основания геометрии, стр. 57, 59.
[15] Ленин. Философские тетради, 1947 г., стр. 328—329.
[16] Строгович. Логика, 1949 г., стр. 158— 159.
[17] Серрюс. Опыт исследования значения логики, стр. 182.