Возникновение русского театра и его первые шаги
Исполнилось 250 лет существования русского театра.
250 лет тому назад, 17 октября (старого стиля) 1672 года при дворе царя Алексея состоялся первый в России спектакль. Он был поставлен немецким пастором Иоганном Грегори, по распоряжению царя, приказавшего «учинить комедию» и «для того действа устроить хоромину».
До этого момента театра у нас не было. Были только скоморохи, шуты, разные «народные потешники», которые надевали на себя маски и диковинные костюмы, играли на гуслях и других инструментах, водили с собою дрессированных животных — медведей, обезьян, собак, и развлекали зрителей незатейливыми шутками, плясками, сценками — очень часто совершенно грубого, непристойного характера…
При дворе царя Алексея театр возник впервые — в подражание западноевропейским театрам, по инициативе той наиболее культурной части боярства, которая {11} при дипломатических и иных сношениях с Германией, Францией и другими странами имела возможность видеть европейские (преимущественно опять-таки придворные) театры и затем пыталась насаждать театральное искусство и в России.
Первые пьесы, шедшие в русском театре, были, главным образом, религиозно-назидательного характера: об Адаме и Еве, об Иосифе Прекрасном, о Давиде и Голиафе и т. п. или историко-назидательные: об Александре Македонском, «Сципио Африкан — вождь римский» и др.
Руководители и большинство актеров состояли из иностранцев, и лишь в 1702 году последовал указ Петра I отправить 20 подьячих для обучения сценическому делу — это была первая серьезная попытка создать своих русских актеров. Первое же русское театральное училище учреждено было только через 77 лет после этого.
Почти весь 18‑й век наш театр находился под сильнейшим влиянием европейских театров: русских актеров было мало, русских пьес и того меньше. Ставились или переводные пьесы или написанные русскими авторами, но такие, которые являлись переделками иностранных, подражаниями им и т. п. На сцену выводились цари, полководцы, аристократия, или сказочные лица, или греческие и римские боги, — словом, театр был красивым развлечением, не чуждым некоторого нравоучительного оттенка; общественное значение его в ту пору можно считать ничтожным. Правда, Петр I в Москве и купеческий сын Федор Волков в Ярославле делали попытки создать народный театр путем большого количества мест и дешевых цен (3, 5 и 10 коп.), но толку из этого выходило мало. Для трудящихся масс сценическое искусство {12} оставалось далеким и чуждым, им наслаждались только дворяне, купцы и помещики.
Крепостной театр
Вслед за учреждением театров в Петербурге и Москве многие наши помещики пожелали иметь свои собственные театры. Но, так как актеров было тогда на всю Россию два‑три десятка, то помещики решили выучить актерскому ремеслу своих крепостных крестьян. Среди крестьян было и тогда немало способных и талантливых людей, и вот в конце 18‑го века в целом ряде поместий возникают крепостные театры. Любопытно выражается об этом историк того времени: «везде слышим театры, построенные и строящиеся, на которых заведены довольно нарядные актеры. Благородное российское дворянство, вошедшее во вкус благонравным воспитанием, находит свою забаву в зрении театра и в прочих безбуйственных удовольствиях».
Увы, среди «благородного российского дворянства» нашлось очень мало людей, которые действительно ценили театр как искусство и относились к нему более или менее серьезно. Для подавляющего большинства помещиков театр сводился к пустой и легкомысленной забаве, а отношение к крепостным актерам было возмутительное.
Так, в крепостном театре графа Каменского постоянно висела плеть. Если чья-нибудь игра не нравилась {13} графу, он шел за кулисы и порол актеров и актрис плетью настолько ожесточенно, что «вопли наказуемых отчетливо слышались зрителям». История крепостного права знает сотни подобных фактов.
Нередко помещики пользовались своими крепостными труппами как источником дохода, торгуя артистами оптом и в розницу или посылая их играть на ярмарку, а заработанные деньги передавать «барину». На страницах петербургских и московских «Ведомостей» нередко встречались такие, например, объявления:
— «Меняю музыкантов на хороших охотничьих собак»;
— «Продается актер с женою и дочерью за 3000 р. ассигнациями».
Покупкой актеров не брезговал и сам царь. Так, в 1806 году Александр I купил у помещика Столыпина за 32 тысячи рублей труппу актеров в 74 человека.
Из среды крепостных крестьян вышло несколько замечательных актеров и актрис. Таков знаменитый актер Михаил Семенович Щепкин, бывший крепостной графа Волькенштейна. Такова актриса Асенкова, Варвара Ник. и др.
Островский и его значение
В 18‑м веке театр был только забавой, но к началу 19‑го он становится уже орудием культурно-просветительного характера. В конце 18‑го века на русской сцене {14} появляются трагедии Шекспира, комедии Мольера, и огромным событием представляется постановка известной комедии Фонвизина «Недоросль», где впервые со сцены повеяло подлинной русской жизнью.
В первой половине 19‑го века, под влиянием событий 1812 года (изгнание наполеоновских войск из России), пышно расцветают патриотические пьесы Кукольника, Полевого и др., ставятся переводные мелодрамы и водевили. Большое оживление вносит постановка гоголевского «Ревизора» и грибоедовского «Горе от ума» — отсюда начинается новая эпоха русского театра, совпавшая с установлением реального (соответствующего действительной жизни) направления в нашей художественной литературе.
Самым ярким выразителем этой эпохи в театре явился Александр Николаевич Островский. Он написал около 50 пьес, в большинстве которых великолепно изображает подлинную русскую жизнь, и почти все пьесы ставились бесчисленное количество раз на всех русских сценах, увлекая и зрителей, и артистов. В эпоху Островского театр стал уже общественной трибуной, с которой можно было (поскольку позволяла цензура) бичевать невежество, самодурство, взяточничество, подхалимство и иные пороки, коими столь обильна была общественная жизнь старой России. И Островский, лучший из русских драматургов, имел в этом отношении колоссальное значение: длиннейшая вереница его художественных образов, воссоздаваемых русскими актерами, и ныне не утратила интереса. Да и само театральное дело многим обязано Островскому: он создал первый артистический кружок, ему же принадлежит инициатива создания общества {15} драматических писателей и оперных композиторов, им же устроена в Москве первая образцовая сцена, он же провел реорганизацию театральных школ. Вообще, он настолько поднял все театральное дело в России, что культурно-просветительную роль театра стали сравнивать с деятельностью московского университета.
Из потехи и забавы театр постепенно превратился в школу, в приют подлинного искусства, в очаг общественной мысли, поскольку эта последняя могла выявлять себя в тяжелых условиях царского режима и капиталистического гнета. Эти условия часто тормозили дело, и сколько интересных пьес погибло в архивах цензурного комитета, сколько раз тот же Островский подвергался унизительным гонениям и гласному и негласному полицейскому надзору!
Театр нового времени
Театр начала 20‑го века характеризуется с одной стороны застоем и упадком, с другой — разнообразными исканиями и новшествами.
Застой и упадок были неизбежны, ибо в самых лучших столичных театрах — императорских — царил дух казенщины, чиновничества, мыслебоязни. К представлению разрешались только такие пьесы, где совершенно отсутствовала критика тех общественных устоев, на которых держался старый режим. Затхлостью, темным прошлым веяло от императорских театров, несмотря на {16} то, что в них были собраны лучшие артистические силы со всей России, — достаточно назвать имена Ермоловой, Федотовой, Лешковской, Ленского, Правдина, Садовского, Южина.
В провинции театр развивался внешне и количественно, но внутренне он медленно подгнивал и разрушался. Он попал в лапы капитала и стал всячески приспосабливаться ко вкусам скучающей и жиреющей от безделья публики, а заинтересовать собою трудящие классы он не сумел: подавляющей массе рабочих и крестьян он оставался чужд. Правда, во многих местах делались попытки создания рабочих и крестьянских театров, но это были жалкие оазисы в широкой пустыне, это были те одинокие ласточки, которые весны не делают.
Блестящим реформатором в области сцены явился знаменитый Московский Художественный театр, отличавшийся необычайно добросовестной проработкой пьес, тщательнейшей внешней подготовкой (декорация, бутафория) и поразительным соответствием живой жизни во всем, до самых последних бутафорских мелочей включительно. Такого исключительного любовного и вдумчивого отношения к делу, какое проявил Художественный театр, до него в России не было — это, действительно, храм искусства…
После Художественного театра было еще несколько попыток освежить сцену: назовем так наз. Камерный театр, театр Ф. Ф. Комиссаржевского (брата безвременно погибшей талантливой артистки Веры Ф. Комиссаржевской), многочисленные опыты известного режиссера В. Мейерхольда и т. д.
{17} Лет 15 тому назад, с легкой руки Художественного театра, большое место в театральной жизни заняла работа студий. Первые студии возникли, по инициативе режиссера Станиславского, при Художественном театре. Они многое сделали как в воспитании самих актеров, способствуя развитию их творческой инициативы и самодеятельности, так и в отношении образцово-показательной постановки спектаклей. Студийный способ постановки дал прекрасные результаты и в значительной степени способствовал оживлению театрального дела.
В 1918‑м и 19‑м годах, в связи с победами Октябрьской революции, в Москве был провозглашен лозунг «театрального октября». Под этим лозунгом понималось создание нового театра и нового репертуара, соответствующих идеологии пролетариата и целям социальной революции. Отдельные достижения в этом смысле сделаны значительные: укажем на постановку «Зорь» Верхарна, «Мистерию-Буфф» Маяковского, пьесу рабочего Плетнева «Лена» (расстрел Ленских рабочих), нельзя также обойти молчанием опыты массовых коллективных постановок революционных представлений на площади Урицкого в Петрограде и организацию самодеятельных рабочих театров в провинции. Отдельные достижения, повторяем, значительны, но настоящий театральный октябрь, по-видимому, еще впереди.
Г. Вяткин
[1922 г.]
{19} Театр в г. Томске [i]
(Профессиональные труппы в Томске. Любительские организации. Общие условия местного театрального дела)
I
Театральное дело в Томске имеет за собою сравнительно незначительную давность.
В шестидесятых и семидесятых годах каких-либо постоянных артистических трупп в городе не было, заезжали иногда группы артистов в 5-10-15 человек, ставили убогие спектакли, но целого сезона не выдерживали, а если и выдерживали, то только потому, что не на что было выехать дальше.
Спектакли давались в специальном здании театра‚ деревянном, принадлежавшем городу и находившемся напротив сгоревшего в 1905 году театра Королёва, на том месте, где теперь клиники университета. Этот первый в Томске театр был небольшой, но довольно сносно обслуживался, имел партер, ложи, балкон и галерею, и полные сборы в нем по обыкновенным ценам доходили до 800 рублей.
Первой более известной труппой, дававшей спектакли как в Томске, так и в других городах Сибири, была {20} драматическая труппа А. Астапова, предприимчивого ярославского мещанина, имевшего трех сыновей, которые затем долго продолжали деятельность отца — первый под фамилией Корсакова, второй — Ярославцева-Сибиряка и третий — Александрова.
В 1880 – 81 и 82 годах в городском театре играла первая действительно хорошая, по тогдашнему времени, драматическая труппа Е. И. Авраховой, по сцене Никольской. Из состава труппы выделялись: сама антрепренерша, талантливая исполнительница амплуа комических старух, комик М. П. Тихомиров (впоследствии артист Петербургского Малого театра) и Е. Ф. Софонова, талантливая драматическая инженю, рано оставившая сцену и вышедшая замуж за золотопромышленника — сибиряка И. П. Кузнецова.
В 1882 году городской театр был закрыт за ветхостью и затем сломан, но в Томск продолжали приезжать на зимний сезон профессиональные труппы, и с осени 1882 года — давались спектакли в помещении военного манежа‚ где была устроена довольно большая сцена, имелись ложи, партер и хоры.
В 1882 – 3 гг. антрепризу держал Н. М. Аноступоло, по сцене Леонов. Будучи сам даровитым исполнителем, он относился к делу халатно и спектакли, обставлявшиеся небрежно, привлекали публику лишь благодаря хорошей игре гг. Немировой-Бельской, Балакишной-Карской, Лидина, Ржевского и Бельского.
В 1883 – 4 гг. антрепренером был А. П. Бельский. Из его труппы у публики пользовались успехом гг. Велиханова, Иконникова, Ральф и вышеупомянутый Тихомиров. Этой труппой впервые дан был томичам серьезный {21} репертуар: шли преимущественно пьесы Гоголя, Островского, Писемского, Ал. Толстого, Л. Мея и других лучших авторов. Спектакли чередовались с литературно-музыкальными вечерами, устраивавшимися артистами той же труппы в зале Общественного собрания.
В эти же годы, в летнее время, функционировал небольшой театр сада Г. Д. Дистлера. (Сад назывался «Гороховским», так как раньше принадлежал золотопромышленнику Горохову, которым и был построен театр; впоследствии этот театр сгорел). Летом здесь играли небольшие драматические труппы, давая преимущественно легкие комедии и фарсы.
В сезон 1884 – 5 гг., под антрепризой Бельского, в здании манежа, впервые после целого ряда драматических трупп появляется оперетка, чередующаяся, впрочем, с драмой; часто одни и те же артисты выступали и тут и там, как, например, Е. П. Иконников, одинаково успешно исполнявший и опереточные, и драматические роли.
К сезону 1885 – 6 гг. коммерции советником Е. И. Королёвым был построен на собственные средства каменный театр, на улице Московский тракт, прилегавший к Ново-Соборной площади… Здание было уютное и обширное, в три яруса, с ложами, партером, сталью, амфитеатром и галереей.
Первым антрепренером в этом театре был сам владелец, хозяйственным распорядителем — артист Н. А. Корсаков. Из состава первой труппы, игравшей в театре Королёва‚ выделялись, как наиболее способные и даровитые персонажи: Ю. Ф. Строгова, Немирова, Штольц-Туманова, Костяковская, Скуратов, Корсаков, Тихомиров, {22} Фелонов, Горбунов, Херсонский и Топорков (очень талантливый артист, уроженец Сибири, в расцвете своих сил покончивший самоубийством).
Труппа эта пользовалась единодушными симпатиями публики, спектакли шли при полном зрительном зале, репертуар был разнообразный и интересный: ставились пьесы Шекспира, Шиллера, Гоголя, Островского, Ал. Толстого, Грибоедова, Сухово-Кобылина, Аверкиева, Шпажинского.
В следующие годы антреприза перешла от Королёва к Н. А. Корсакову, привозившему и драматические, и оперные труппы и почти всегда заканчивавшему сезон с прибылью: платя владельцу театра от 8 до 9 тысяч рублей аренды, он, тем не менее, иногда имел в сезон до 10,000 руб. чистой прибыли.
Так удачны в материальном отношении были для антрепренеров театральные дела в 80‑х годах и в начале 90‑х.
Затем, с проведением Сибирской жел. дороги, театральное дело само по себе поднялось еще больше, но и вкусы публики стали более изменчивы, прихотливы и требовательны, и нередко антрепренеры 90‑х и 900‑х годов уезжали из Томска с пустыми карманами, а иногда и того хуже — со множеством неуплаченных долгов.
После первой же материальной неудачи в начале 90‑х гг. Н. А. Корсаков передал антрепризу артисту Крылову, который в течение нескольких сезонов держал то драму, то оперу и оперетку. Затем антрепренерствовал артист Брагин, потом опять Корсаков. Но все это были сезоны малоинтересные.
{23} Блестящим во всех отношениях делом была антреприза Каширина и Аярова в начале 900‑х годов, когда ставился исключительно серьезный репертуар и играли такие силы, как г‑жа Смирнова (ныне артистка Императорского Малого театра), Орлов-Чужбинин, Белоконь.
Правда и в середине 90‑х годов бывали в Томске хорошие исполнители: драматическая ingénue Андросова, драматическая героиня Пальчикова, герой-любовник Янов, комик Грузинский.
Но до антрепризы Каширина и Аярова томичи не видали такой Магды из «Родины», как Смирнова, такого царя Федора Иоанновича, как Орлов-Чужбинин, такого доктора Штокмана, как Белоконь. В тот же сезон томичи впервые увидали талантливого комика Раковского, впоследствии покончившего самоубийством в Красноярске.
Оперные труппы, игравшие в 90‑х и 900‑х годах, были в большинстве случаев неудачными, может быть просто потому, что оперное дело было труднее сорганизовать, но отдельные персонажи все же доставляли публике огромное удовольствие, таковы примадонны г‑жи Картавина, Друзякина (ныне артистка Московской оперы Зимина), Волина (умершая в Томске), тенор Форесто, баритон Чистяков (ныне артист Императорского Большого театра), Эггиазаров и др. Из опереточных артистов тех годов томская публика с удовольствием вспоминает г‑жу Зброжек-Пашковскую, комиков Туманского и Глумова и др.
После Каширина и Аярова драматическое дело стало падать, и труппа Прозорова, игравшая в 1902 – 3 гг., была уже совсем неудачной. Отдельные персонажи были в ней недурные (г‑жа Дарьялова, г. Аржанников и нек. др.), но {24} не было и намека на более или менее постоянный ансамбль, серьезные пьесы чередовались с самыми скабрезнейшими фарсами, а халатность и дезорганизованность доходила до того, что, напр., артист Волынский позволил себе в самой ответственной роли «Одиноких» Гауптмана выйти на сцену совершенно пьяным да еще и развязно разговаривал с публикой. К весне 1903 года труппа Прозорова прогорела, большинству артистов не на что было выехать, пришлось помогать им чуть ли не при помощи подписного листа.
В 1903 – 4 гг. в труппе М. И. Каширина, игравшей в том же театре Королёва, было больше хороших сил (Сербская, Айвазовская, Г. П. Ростов, Зверев и др.), но в общем и этот сезон быть далеко не из блестящих.
В начале зимнего сезона 1905 года приехала опереточная труппа Тотманова, в состав которой вошли знакомая уже томичам Зброжек-Пашковская, Троцкая, Орлов (ныне умерший), Амираго и Дмитриев.
Волна освободительного движения захлестнула и Томск, а с ним и театр, превратившийся в место для митингов и общественных выступлений. А 20‑го октября 1905 года толпа хулиганов и погромщиков сожгла театральное здание.
Труппа Германова, понесшая громадные убытки, — т. к. в театре сгорели многие костюмы и вся бутафория — осталась не у дел. После двухнедельного перерыва Германовым было снято под спектакли помещение Общественного собрания и с большими убытками сезон был доведен до конца.
С сезона 1906 – 7 гг. театральное дело в Томске еще определеннее и резче пошло на убыль, что, конечно, {25} легко объясняется отсутствием специального помещения для театра. Это, разумеется, не единственная причина, но во всяком случае — главная.
Местом сценических представлений стало помещение Общественного собрания. Два полных сезона играла в нем драматическая труппа М. И. Каширина и два неполных сезона — оперетка Табаровой и Ахматова и опера Бубнова. Кроме того, перебывал в нем целый ряд гастролеров.
С проведением Сибирской железной дороги Сибирь явилась для гастролеров (по крайней мере, в их представлении) золотым дном и они посыпались к нам, словно из рога изобилия.
Первыми интересными гастролерами явились в начале 900‑х годов (в театре Королева) спектакли труппы артистов Императорского Малого театра: А. А. Яблочкина, Падарин, Яковлев, Адолеев и др.
Затем приехали М. В. Дальский, Тинский, М. М. Петита, Днепрова, братья Адельгеймы, целый ряд певцов и музыкантов, итальянские оперные труппы.
8 мая 1909 года пять спектаклей дала Вера Федоровна Комиссаржевская; несмотря на то, что Вера Федоровна чувствовала себя нездоровой и играла поэтому бледнее, чем всегда, спектакли ее имели выдающийся успех.
В 1910 – 11 гг. были Л. В. Собинов, А. Д. Вяльцева, Н. В. Плевицкая, Г. Г. Ге, П. П. Орленев, К. А. Варламов, В. Н. Давыдов и Падарин с ансамблем Малого театра.
К сожалению, большинство гастролеров приезжало с очень слабыми труппами.
{26} В 1908 г. Томск обогатился специальным театральным помещением, правда‚ деревянным, летним, в саду «Буфф», принадлежащем ресторатору Морозову. В течение летних месяцев там подвизались и опереточные, и драматические труппы, но летние дела были неудачны, как со стороны чисто материальной, так и со стороны художественной; оперетка, однако, делала сборы лучше, чем драма.
Первой попыткой серьезно поставить летнее дело в «Буффе» является попытка известного антрепренера М. М. Бородая, организовавшего в 1911 г. товарищество, во главе которого стали интеллигентные руководители и талантливые исполнители: Н. Н. Петрова, В. Л. Градов и Шмидт, впервые давшие в летнем театре интересный и серьезный репертуар.
Чтобы закончить с этой беглой историей деятельности профессиональных трупп в Томске, остается упомянуть еще о малороссийских труппах, выступавших в нашем городе. В период 90‑х и 900‑х годов не было полугода, когда бы у нас не играли малороссы. Если театр Королёва и Общественное собрание были заняты, они не брезговали помещением цирков (сначала цирка Боровского на углу Спасской ул. и Монастырского переулка, потом цирка Стрепетова на берегу р. Ушайки).
Из крупных украинских артистов в Томске были лишь двое: г. Манько и г‑жа Боярская. В большинстве случаев спектакли обставлялись крайне убого, проходили очень слабо, а репертуар состоял из «Нещасня Кохання», «Шельменко-деньщик» ‚ «Жидовка-выхрестка», не поднимаясь выше «Суеты» Карпенко-Карого, но опускаясь порой очень низко до «Бедных овечек» и иных {27} грязненьких полуопереток-полуфарсов, совсем не малороссийского жанра. Материальный успех сопутствовал малороссийским труппам очень редко.
II
Серьезными и опасными конкурентами профессиональным труппам, игравшим в Томске, всегда были, есть и, вероятно, будут и впредь местные организации любителей драматического искусства.
Томск в этом отношении удивительный город — настолько он богат любителями как количественно, так, временами, и качественно.
Старейшей любительской организацией являлось «Томское драматическое общество», довольно интенсивно работавшее еще в 1885 г. Из любителей того времени следует отметить: Е. П. Пушкареву, Е. М. Буторину, О. К. Гортде-Грот, К. М. Пепеляева, А. П. Гудима, А. А. Цитович.
В течение 30‑летней своей деятельности драматическое общество пережило ряд междоусобиц и кризисов, бездействуя иногда по целому году; планомерность и систематичность в его работах отсутствовала, но благодаря почти постоянной наличности тех или иных даровитых сил, спектакли его доставляли публике немало удовольствия.
Проведение Великого Сибирского пути наводнило город железнодорожными служащими, из среды которых выделилось впоследствии много способных любителей.
В конце 90‑х годов сорганизовался и хорошо работал новый кружок при о‑ве попечения о начальном образовании.
{28} В начале 900‑х годов этот кружок преобразовался в «Комиссию по устройству народных развлечений», и дальнейшая деятельность этой комиссии является блестящей страницей в истории гор. Томска вообще.
Умелое руководство, опытные режиссеры, бесспорно талантливые исполнители, прекрасный репертуар, общедоступность мест на спектаклях — все это, вместе взятое, быстро завоевало симпатии публики.
Председателем комиссии, в лучшем периоде ее деятельности, был И. И. Бем, режиссерами — Л. К. Николаева, К. В. Корсак, Дубецкий, Дробинин, лучшими исполнителями: Л. И. Снежина-Рыбакова, А. Н. Терская-Болеславская, Е. М. Кузнецова, О. Г. Ольгина, В. О. Массалитинова (ныне артистка Императорского Малого театра), Л. К. Николаева, Е. В. Рябинина, г. Белявский, г. Воронцов, П. В. Шубкин-Мамонтов, Н. К. Богданович, Н. О. Массалитинов (ныне артист Московского Художественного театра), К. В. Корсак, В. Д. Кононов, В. В. Кумельский, А. А. Пушкарев, Диомидовский (ныне артист Московского театра Корша), А. Н. Уральский (ныне помощник режиссера Московского Художественного театра).
В 1905 г. общество попечения о начальном образовании было в административном порядке закрыто и комиссия по устройству народных развлечений перестала существовать.
В следующие годы число любителей все возрастало и за последние три-четыре сезона функционировало целых шесть любительских кружков: железнодорожного собрания, коммерческого, о‑ва ремесленников и др. Само собою разумеется, что при таком дроблении сил ни один кружок не добился должного художественного успеха; {29} кроме того, много прежних талантливых любителей покинули Томск, а новых сил, которые были бы столь же талантливыми, пока не появилось.
В 1909 г. драматическое общество преобразовалось в «литературно-музыкально-драматическое», расширило программу своей деятельности, но работало лишь в течение одного сезона.
Доминирующее положение занял за последнее время кружок любителей при железнодорожном собрании, богатый средствами и силами, но и он сумел продержаться на должной высоте недолго.
Много и бодро работает вот уже несколько лет «Общество народных развлечений», но, к сожалению, чисто художественная сторона его деятельности представляется малоценной.
Есть в Томске и теперь довольно хорошие и опытные любители-артисты: О. П. Петрова, Л. А. Невская, Ю. А. Познанская, В. Д. Кононов, П. В. Мамонтов, Х. В. Хрисанфов, В. С. Кондратенко и др., но нет между ними единения и мало они работают над своим художественным развитием. Давно нет в Томске и опытного, талантливого режиссера, который, может быть, сумел бы объединить любителей, направить их энергию и дарования в нужную сторону.
III
Каковы же общие условия театрального дела в нашем городе?
Мы не даром останавливались на любителях, — их организации являются, по нашему твердому убеждению, {30} опасным конкурентом профессиональным артистическим труппам.
Не проходит ни одного праздника, когда бы не состоялся любительский спектакль, а то и два, и три, и четыре спектакля одновременно в разных концах города. Очень значительная часть публики привыкла к этим спектаклям, посещают их весьма охотно, и для каждого кружка почти всегда обеспечена своя собственная аудитория.
Но главным камнем преткновения для театральных предпринимателей в Томске является отсутствие специального театрального здания. В городе имеется несколько сцен: при Бесплатной библиотеке, при железнодорожном и коммерческом собраниях, при школе общества ремесленников, в здании Манежа о‑ва содействия физическому развитию, при Общественном собрании. Но первые пять сцен обычно бывают заняты любителями, остается, значит, сцена Общественного собрания.
Эта последняя мала, не оборудована и неудобна, как равно неудобен зрительный зал; парадный вид Собрания пугает ту публику, которая пошла бы в верхний ярус театра, и поэтому наиболее демократический класс населения — мелкие мещане, ремесленники, рабочие — не посещают развлечений, устраиваемых в Общественном собрании, предпочитая идти к любителям или в кинематографы, в цирк…
Самой существенной и неотложной задачей для томичей является, поэтому, постройка специального театрального здания. В городе, который имеет три высших учебных заведения, чуть не два десятка просветительных и благотворительных обществ и сто тысяч постоянных жителей, — конечно, должен быть театр.
{31} Мысли о постройке театра были, насколько нам известно, и у владельцев сгоревшего театра — наследников Королёвых, и у некоторых интеллигентных местных купцов, как, напр., у И. И. Смирнова, но почему-то мысли эти не облеклись в реальную форму и сколько-нибудь серьезной попытки в этом направлении сделано не было.
Но если частная инициатива не переходит в этом деле с плоскости бесплодных мечтаний на почву живого дела, то о постройке театра должно позаботиться городское самоуправление. С принципиальной точки зрения тут, несомненно, никакого разногласия ожидать нельзя, а для практического выполнения намеченной задачи нужные люди найдутся. В прошлом году в местных газетах шел уже спор о месте для театра, и у проф. Е. Л. Зубашева имеются на этот предмет обстоятельные и дельные соображения, которые он уже имел случай высказывать. Вся остановка — за деньгами, которых у города нет. Нам кажется, что местные капиталисты должны прийти в этом отношении на помощь городу, в полной уверенности, что их капитал будет реализован умело и что они в убытке не останутся.
Г. Вяткин
[1912 г.]
{33} Искусство и литература в Омске в 1922 г.
(Обзор)
Театр
1922 год в области искусства начался под знаком новой экономической политики. Омский Большой государственный театр, антрепренером коего в 1920 – 21 гг. являлось государство в лице сибнаробраза, с января 1922 г. был сдан коллективу артистов оперы и драмы. Началась халтура и дошло до того, что в гостеатре ставили «Иванова Павла» с арт. Боначичем в заглавной роли. Драматические спектакли чередовались с оперными и опереточными, но в драме не было и намека на ансамбль, и, пожалуй, единственным ярким спектаклем ее явился «Стакан воды» Скриба, с участием Аблова и Писаревой.
Антрепризу на 1922 – 23 г. губполитпросвет оставил за собой, и ему удалось, при очень трудных условиях, составить драматическую труппу, располагающую достаточными силами, какой в Омске давно не было. К сожалению, кровавая драма, разыгравшаяся между артистами {34} Пармским и Петровым, нанесла делу большой удар, ослабила труппу, сломала план работы. Идеологическую линию нового сезона нельзя назвать выдержанной, она поневоле приспособляется к нэпу, но все же она лучше и тверже, чем во всех других городах Сибири (достаточно сказать, что в Иркутском гостеатре идет «Шерлок Холмс» и некоторые другие пьесы, которых ни за что не допустил бы омский губполитпросвет).
В Малом театре во вторую половину прошлого сезона ставились спектакли типа миниатюр — драмы, фарсы, обозрения, сокращенные оперетки. Спектакли шли в сукнах, довольно убого, но отдельные исполнители, как, напр., Стрельская, Савельев, пользовались успехом. С осени в Малом театре обосновалась оперетка, в том составе, в каком она была летом в саду «Аквариум». Опереточный коллектив держится, можно сказать, на трех артистах: Чарской, Райском и Адамове, к которым в декабре присоединился Россов. Нэповская публика посещает оперетку довольно охотно. С большим успехом прошли в двадцатых числах декабря в этом театре два концерта известного тенора П. Словцова и Риоли-Словцовой.
Губернский показательный театр, руководимый Б. Рославлевым, работавший добросовестно, но бесталанно, весною распался (публика совсем не посещала его). Попытка окружной военной комиссии и артиста И. Комиссаржевского создать театр жанра «Летучей Мыши» потерпела неудачу — и художественную, и материальную — в самом начале и была быстро ликвидирована.
Рабочие окраины (Ленинск, Куломзино) хорошего театра почти не видали: артисты приезжали туда {35} халтурить. Лишь с осени в клубе имени Лобкова играет недурная драматическая труппа (антреприза Васина и Комиссаржевского), но репертуар оставляет желать много лучшего: культивируются «Петербургские трущобы» и прочая мещанская заваль.
Музыка
Распад Сибирской государственной оперы, пользовавшейся заслуженным вниманием омской публики в 1920 – 21 годах, повлек за собою резкое падение музыкального дела: Омск лишился и симфонического оркестра, и очень ценных солистов — пианиста Медведева, скрипача Берлина и др. И в течение всего 1922 года в городе нельзя было составить даже удовлетворительного струнного квартета: не нашлось ни одного достаточно опытного виолончелиста!
Столь крупный прорыв музыкального фронта не заставил, однако, малодушно опустить руки, и — наряду со всякой концертной халтурой — минувший год дал нам несколько концертов более или менее выдержанных и содержательных. Музыкально-педагогический техникум и 2‑я муз. школа, несмотря на недостаток средств и слабое попечение о них наробраза, продолжали свою культурную деятельность: к концу года в них числилось до 300 учащихся, в том числе значительный процент детей рабочих и служащих, стипендиатов губнаробраза и других государственных и общественных учреждений и организаций. Ленинск имеет свою музыкальную школу, обслуживающую преимущественно железнодорожников.
{36} Неоднократные попытки ставить оперные спектакли силами нескольких отдельных оставшихся в Омске оперных артистов следует признать неудачными. Из крупных музыкальных гастролеров, если не считать вышеупомянутых Словцовых, Омск в минувшем году не посетил никто.
Живопись
Центром изобразительного искусства в Омске в 1920 – 21 году был Сибирский художественно-промышленный институт. Но в минувшем году, в связи с НЭП, недостатком средств и другими независимыми от института причинами, деятельность его ослабла, и само учреждение подверглось целому ряду переформирований, в результате которых его положение к началу нового года все еще оставалось недостаточно устойчивым и прочным.
<Институт>[ii] располагал ценными <преподава>тельскими силами (из которых осенью выбыл, к сожалению, талантливый график Вл. Эттель, уехавший за границу) и выделил ряд несомненно способных учащихся — как в области чистой живописи, так и в области прикладного искусства: выставки ученических работ во многом радовали.
Несколько в стороне от художественного института стояли два заметных молодых художника из «левых» — Николай Мамонтов и Виктор Уфимцев (эта «левизна» и отколола их от института, работающего в рамках {37} академизма). Две выставки, устроенные этими художниками, дали кое-что интересное и яркое, но говорить о них, как о мастерах более или менее определившихся, не приходится: расцвет их творческой индивидуальности еще впереди.
Литература
Литературная жизнь в Омске была довольно бедна. В начале года еще выходил литературно-художественный журнал «Искусство». Он пользовался некоторым вниманием даже за пределами Сибири и вызвал хорошие отзывы в «Правде» и других изданиях, но недостаток средств помешал продолжать дело, и весною журнал прекратил свое существование.
«Омская артель писателей и поэтов» в первую половину года работала интенсивно: почти еженедельно происходили собрания, с докладами, чтением собственных произведений и их критикой. При артели существовал также семинарий по изучению техники стиха, но летом и в последующие месяцы артель бездействовала — вследствие отсутствия средств и помещения и инертности членов. Нелепое убийство члена президиума артели Н. Калмыкова было тяжелым ударом для литературной молодежи Омска. Из молодых членов артели уже нашли себе литературное признание на страницах «Сибирских Огней» и др. журналов Леонид Мартынов, Н. Семенов, Е. Андреева, Кс. Львова.
{38} Радует рост литературных кружков в учебных заведениях, повышенное внимание к лекциям и докладам на литературные темы. Проделана организационная работа по изданию общестуденческого журнала. И есть данные предполагать, что литературная жизнь в Омске в наступающем году значительно оживится.
Г. Вяткин
[1922 г.]
{40} Искусство танцев и Екатерина Гельцер
(К концерту Е. Гельцер 24 июня — в пользу омского общества друзей воздушного флота)
Искусство танцев — одно из древнейших. Оно проходит через всю историю человечества и это вполне понятно. Человеку дано выражать свои мысли и чувства не только словом, но и движением, жестом, взглядом.
Тело здорового человека красиво и гибко, его движения могут быть чрезвычайно разнообразны и выразительны, и естественно, что такую выразительность человек использовал в т