Ночь. Пустынный московский переулок. Светят два фонаря. Колабухов уже несколько дней как убит, и деньги поделены. На сцене Яков и Феофан.
{117} — Ты меня прогнать теперь никак не можешь, потому я к тебе приставлен, — говорит Феофан.
— Ну, и молчи, коли приставлен, — отвечает Яков. — Отойди, кто-то идет.
Приходит Василиса. Она страшно взволнована убийством, между тем, как Яков чрезвычайно хладнокровен.
— Сдается мне, — посмеивается он, — что и не человека я убил, а так… зверушку какую-то. Сижу у него на могиле, точно на качели, ногами болтаю, поплевываю, курю. И ничего. И ни чуточки даже не страшно.
Василиса Петровна: А у меня, Яша, просьба к тебе. Хорошей жизни я хочу, Яша. Теперь уж план у меня есть, есть честное намерение.
Яков: Ну, что ж, вы поживите, а мы позавидуем.
Василиса Петровна: Да только вот… Я ведь его, Яша, во сне вижу. Три раза в неделю вижу.
Яков: Является?
Василиса: Является.
Запуганная этим призраком, Василиса умоляет Якова взять всю вину на себя и поклясться тут же перед церковью, что не было у него помощников. Яков клянется и прибавляет: «Одного меня карай, Господи!» Растроганная и взволнованная, Василиса падает перед ним на колени и целует его руку.
Действие второе. Картина вторая
Хороший номер известной московской гостиницы. Василиса Петровна, отлично одетая, ждет посетителей, отозвавшихся на ее объявление о желании выйти замуж за титулованного человека. Между прочими женихами {118} является бывший антрепренер Зайчиков с князем де-Бургуньяком, которого он представляет в качестве жениха, всячески расхваливая его, величая древним отпрыском знаменитого княжеского рода, образцом великодушия, невинным младенцем и т. п. А «древний отпрыск» еле держится на ногах: он пьян и через минуту тут же на диване засыпает. Но все же что-то в этом погибающем князе пленило Василису Петровну, она проникается к нему уважением и жалостью, и ей кружит голову мысль, что так легко сделаться княгиней.
— Неужели же ни одна великодушная женщина не пробовала его спасти? — спрашивает она Зайчикова.
— Не знаю великодушных женщин… Их нет‑с!.. Не знаю…
Возможность показать себя при том и великодушной еще больше заставляет Василису Петровну склониться в сторону князя, и она почти выказывает готовность принять предложение.
Действие третье
Свадебный вечер в ресторане первого разряда. Гости наняты Зайчиковым от 3 до 5 рублей: барон, отставной генерал, коммерции советник, помещик, два студента со шпагами, молодой человек с выражением мировой скорби на лице и несколько дам. Все инсценирует Зайчиков, старающийся, чтобы было «как на настоящей шикарной свадьбе». Характерна андреевская ремарка: «все происходит довольно серьезно и очень похоже на настоящее».
Князь, неизлечимый алкоголик, уже пьян. Зайчиков пытается было, ради торжественного дня, склонить его дать зарок не пить, но князь только молчит и усмехается. {119} Гости скоро входят в роль и, обильно выпивая, уже не обращают внимания на молодую княгиню. Яков тоже здесь, они остаются с Василисой Петровной вдвоем в гостиной, и он величает ее княгиней.
— Смотрю я на свою жизнь теперь строго, как на подвиг, — говорит она Якову, — и по хорошему буду жить.
— Ну, что ж, живите, а мы завидовать будем. А вот меня Маргарита все по монастырям таскает, — сообщает ей Яков.
Когда уходит и Яков, и Василиса Петровна остается совсем одна, она вся застывает в одной напряженно-радостной мысли, в одном слове, которое кажется ей краше всех слов в мире:
— Княгиня.
Действие четвертое
Постоялый двор где-то на большой дороге. Осень. Ночь. Пьяная пирушка. Яков разбрасывает деньги направо и налево, поет, пляшет. Маргарита, с которой он сошелся после убийства, томится, тоскует и плачет.
— Скоро уж год, как мы с тобой мыкаемся, Яков, — говорит она, — все едем и едем, и ты все пьешь, ты все пляшешь, каблучками постукиваешь. Когда же этому конец придет? Когда?
Пьян и Феофан, который тоже с ними. Он грозится сказать какое-то «последнее слово», и когда Яков отказывается дать ему водки, он кричит:
— Кто убил?
— Я! — отвечает Яков. — Слыхал?
— Слыхал.
{120} — И еще убью! Слыхал?
— Слыхал. Да ведь ты же в ответе будешь, Яшка. В аду, в смоле кипеть будешь!
— Ну, ад, смола кипящая… А еще что?
— Да ведь душегуб ты!
— Душегуб? А ты душу-то видал? Видал, я тебя спрашиваю? Ты мне ее на ладошку положи, душу-то, да потом и говори.
— Да ведь не велено, не велено убивать, Яшка!
— А кто не велел? Ты?
Яков держится стойко, но в народе уже пробежал слух, что он убийца и деньги его нечистые. Надвигающуюся гибель чувствует Маргарита: она замышляет самоубийство.
— Умереть я хочу, — говорит она пьяному Феофану. — Только вот благословить некому, отца-то у меня нет… Может, ты меня благословишь? А? Можешь ты меня благословить на это, Феофан?
— Могу.
Действие пятое
Будуар княгини Василисы Петровны и часть ее спальни. Поздний вечер. Княгиня в сопровождении воспитанницы своей Лелечки и камеристки готовится спать. На вопрос Лелечки о князе она отвечает, что князь «находится за границей по важным государственным делам», «кажется, насчет войны». Она все еще под обаянием своего титула, который положительно гипнотизирует ее.
— Я даже не помню, какая была раньше, — рассказывает она Лелечке, — как надела княжескую корону, так {121} будто солнце взошло надо мной, будто свет Божий в первый раз увидела. И знаешь, Лелечка, я даже поняла, зачем людям нужен Бог. Только теперь я и Бога-то узнала. И сделала вклад в монастырь. А придет время и схиму приму…
Неожиданно являются Зайчиков и князь. Оба грязны, оборваны, пьяны. Княгиня смущена, но принимает их и просит садиться.
— Я умираю, — жалуется Зайчиков. — Конец мне. Чувствую… А вот князя вы возьмите, а то пропадет он… Без меня ему не жить… Пропадет ни за грош…
Неловкая, напряженная сцена прерывается шумным приходом Якова, за которым гонится полиция. Появление Якова потрясает княгиню до глубины души. Он же по-прежнему остается спокойным и равнодушно сообщает, между прочим, о самоубийстве Маргариты.
— Значит, ты один?
— Один.
Пауза.
— А у вас хорошо тут, Василиса Петровна. (Пауза). А за мной полиция гонится, сейчас у вас будут. Ты бы сказала князю, чтобы он убирался подобру-поздорову.
За дверями шум: это полиция. Яков пытается проложить себе дорогу оружием, выходит за дверь и стреляет. Слышатся ответные выстрелы; крики, стоны. Над общим шумом и гулом выделяется пронзительный крик княгини:
— Я, я убила! я…
Так заканчивается пьеса.
{122} Я передал лишь схему и процитировал несколько характерных мест. Не знаю, чувствуется ли по ним большая художественная сила пьесы, но для меня, прослушавшего всю пьесу, в прекрасной к тому же передаче, эта большая сила, яркость, сочность несомненны. В частности для актеров пьеса представляет очень богатый материал. В сравнении же с «Екатериной Ивановной» и «Профессором Сторицыным», драма «Не убий» неизмеримо выше во всех отношениях.
На днях в Петербург приезжает Л. Андреев, и с его участием состоятся прения по вопросу этой пьесы — в очередном заседании того же литературного общества.
Г. Вяткин
Петербург, 28 сентября.
[1913 г.]
{124} Театр и музыка
(отдельные материалы из авторской рубрики)
{125} Открытие летнего сезона
14 мая в «Аквариуме» открылся летний сезон.
В театре шла первая гастроль П. П. Медведева — «Жених из Ножевой линии», комедия Красовского. Пьеса очень старая, можно сказать, архивная. Сто лет назад в этой пьесе играл отец гастролера — знаменитый в свое время артист П. М. Медведев. Теперь ту же роль играет сын, тоже артист выдающийся, в некоторых ролях — единственный. Но почему он на этот раз избрал такую бесцветную старую заваль как «Жених из Ножевой линии» — непонятно: в наше время она просто скучна, да и материал для игры она дает дешевенький, водевильный, а в репертуаре Медведева имеются роли несравненно более значительные. Артист дал все, что можно было дать, но для Медведева это было мало. Об остальных исполнителях умолчим, ибо при гастролях, как говорят, «ансамбль не требуется».
Театр был переполнен, несмотря на высокие цены (1‑й ряд — миллион рублей), — билетов было продано даже больше, чем мест; обращаем внимание антрепризы на это недопустимое обстоятельство, порождающее много препирательств и недоразумений.
{126} Много публики было и в саду, где играл оркестр. В полночь сожжен был фейерверк.
Бойко торговал буфет, собиравший миллионы с каждого столика (одна бутылка пива стоит миллион рублей).
Г. В.
[1922 г.]
{128} Оперетта
Не без удовольствия можно отметить спектакль 8 июня — оперетту «Лиса Патрикеевна» (m‑lle Нитуш).
Это одна из самых чистеньких и действительно веселых опереток; и в данном спектакле артисты не позволили себе ни одной сальности, ни одной грязной двусмысленности (которые, по распространенному мнению, считаются обязательными принадлежностями оперетки вообще).
Из отдельных исполнителей у публики имели большой успех примадонна Чарская (особенно в танцах) и Адамов, несомненно, даровитый комик. Недурно звучал оркестр под управлением Кулаковского и хор. Стройность и сыгранность труппы были заметны и в данном спектакле, как и в предыдущих.
Г. Вяткин
«Рабочий путь», 10 июня 1922 г.[iv]
{129} Оперетта
Из спектаклей последних дней можно отметить мелодраматическую оперетту «Сильва», не без успеха прошедшую вторично, и «Лизистрату», поставленную 29 июня.
Музыкой «Лизистрата» не блещет ни количественно, ни качественно. Но, как забавная пародия на известный исторический анекдот о «стачке» спартанских жен — она любопытна. Конечно, балаганного элемента привнесено сюда много.
Исполнение, в общем, среднее. Лучше других Адамов в роли «Генерала», Лизистрата — Касацкая — недурно пела, но игры у нее не было. И уж совершенно неинтересен был Тарский в очень благородной роли Леонида, которая, в руках другого исполнителя, могла бы явиться центральной.
Г. В.
«Рабочий путь», 15 июня 1922 г.
{130} Концерт музыкального техникума
В воскресенье, 18 июня, в музыкально-педагогическом техникуме состоялся годовой акт, после которого учащиеся техникума дали показательный концерт.
Концерт, в общем, произвел благоприятное впечатление. Видно, что работа в техникуме ведется добросовестно, а среди учащихся имеются люди с определенным дарованием. Из отдельных исполнителей первого отделения (младших курсов) следует отметить Соловьеву (рояль) и Буздыханову (скрипка), из исполнителей второго отделения назовем Хлебникову, Раленбек, и особенно Морковитину (младшую), с большой выразительностью и вдумчивостью сыгравшую блестящую «Венгерскую фантазию» Листа.
Фактическими данными о положении муз. техникума, оглашенными на акте, мы поделимся с читателями в особой заметке о положении муз. образования в Омске вообще, в одном из ближайших номеров «Раб. Пути».
Г. В.
«Рабочий путь», 21 июня 1922 г.
{131} Аквариум
21 июня в театре Аквариум состоялся юбилейный спектакль артистки Г. А. Чарской по случаю 15‑летия ее сценической деятельности. Шла оперетта «Сильва». Спектакль прошел с успехом. Валовой сбор дал свыше миллиарда рублей.
Устроенные в Аквариуме 18 июня спектакль и гулянье в пользу голодающих дали чистого сбора полмиллиарда рублей.
От игры в лото отчисляется в пользу голодающих 25 процентов. С 8 по 18 июня таких процентных отчислений собрано 970 миллионов рублей. Средний месячный доход от лото в пользу голодающих ожидается не менее полуторных миллиардов рублей.
{132} 29 июня состоится спектакль в пользу больной престарелой артистки Варламовой (сестра знаменитого покойного артиста К. Варламова), разбитой параличом, а также и других инвалидов — работников искусств омского отдела Союза рабис.
Дирекция Аквариума просит нас отметить, что ежедневно наблюдаются случаи продажи бесплатных билетов, выдаваемых ею красноармейцам и рабочим производственных союзов. Очевидно, билеты не попадают туда, куда нужно. Губпрофсовету и военсекции губполитпросвета следует принять соответствующие меры.
Г. В.
«Рабочий путь», 24 июня 1922 г.
{133} «Корневильские колокола».
Это одна из старых и лучших опереток. Музыкальная сторона в ней настолько богата, что пьеса может конкурировать с некоторыми операми. Музыкальность «Корневильских колоколов» обязывает, однако, к соответствующему исполнению. Прекрасные вокальные данные нужны здесь гораздо больше, чем в опереттах менее музыкальных.
Труппа Кулаковского не блещет вокальными силами: даже лучшие из них — Касацкая и Райский — еще очень нуждаются в разработке своих голосовых средств. Чарская — очень живая артистка, хорошая танцорка, но голос ее слаб и тускл. Редко дает сильный звук Швидко и шумный аккомпанемент оркестра иногда совсем заглушает его. В «Корневильских колоколах» все это лишний раз подтвердилось… Яркую фигуру Гаспара дает Полонский, артист примечательный тем, что он никогда не бывает скучен и всегда ведет роль с огоньком. Конечно, как всегда, интересен был Адамов, уже завоевавший единодушные симпатии публики.
Г. В — ин
«Рабочий путь», 27 июня 1922 г.
{134} Оперетта
Пьеска «Шалунья», шедшая 13 июня впервые на сцене «Аквариума» (под названием оперетты) является, в сущности, обычным французским фарсом с переодеваниями, и музыкальная сторона здесь почти отсутствует. Положение спасают лишь вставные номера пения и танцев.
«Шалунья» — вещица, конечно, пустая, но смотреть ее — легко и весело. Публика, наполнившая почти весь зрительный зал, хохотала весь вечер. Исполнители, не стесняясь, шаржировали, даже и обычно сдержанный Адамов. Но в данном случае шарж был извинителен. Публике было весело, а это и требовалось…
Г. В.
«Рабочий путь», 1 июля 1922 г.
{135} «Прекрасная Елена»
Постановка так называемых классических оперетт не под силу труппе «Аквариума». Постановка «Прекрасной Елены», одной из лучших классических оперетт, доказала это с полной очевидностью.
Прежде всего, не было самой Елены, — вокальные средства артистки Чарской далеки от уровня этой партии, да и обычная манера игры совершенно не соответствует данной роли. Не было и Париса. Красивую лирическую партию Париса исполнял арт. Тарский, он не пел, а прокричал ее, ибо голоса у него нет. Все остальные выигрышные стороны этой роли также пропали в исполнении Тарского, который почему-то числится — шутка сказать — премьером и главным режиссером. Трафаретные мизансцены и цирковые трюки — и полное отсутствие вдумчивости и инициативы достаточно характеризуют его как «главного режиссера».
Кстати сказать, данный спектакль был бенефисом Тарского. Ему подносили цветы, и администратор произнес обычную речь, но огромное большинство публики оставалось глухо к этим приветствиям, ибо приветствовать было не за что. Впрочем, сбор был «сорван» полный, «что и требовалось доказать».
{136} Из остальных исполнителей были приятны, как всегда, Райский и Адамов. Очень изящна Болдырева. Не на своем месте был в данном спектакле Швидко.
Спектакль начался с опозданием на полтора часа, антракты невыносимо затягивались, — за последнее время это стало в «Аквариуме» почти обычным явлением. Очевидно, дисциплина в труппе отсутствует, дирекция с интересами публики совершенно не считается. Что же делают многочисленные аквариумовские администраторы?
Г. В.
«Рабочий путь», 1 августа 1922 г.
{137} Бенефис К. В. Касацкой
Истинно музыкальным людям, с более или менее серьезными запросами, конечно, тесно и душно в узкой и легкомысленной области оперетки и естественно стремление — к опере. Но, само собою разумеется, одного желания тут недостаточно, нужны еще и определенные данные.
В опереточной труппе Н. И. Кулаковского есть артистическая молодежь, имеющая такую тенденцию, и постановка «Онегина» явилась не только бенефисом артистки Касацкой, но и своего рода опытным ученическим спектаклем главных персонажей.
Ансамбля, естественно, никакого не было, да и нельзя было его ожидать. Срепетовка оказалась очень слабой. Дирижер Кулаковский вел оркестр неуверенно, хромал хор, моментами фальшивили солисты, вольно или невольно расходясь с оркестром.
И все же спектакль смотрелся не без удовольствия.
Бенефициантка, обладающая достаточным голосом, показала себя недурной исполнительницей и со стороны драматической. Конечно, ее Татьяна — не образ, не законченное сценическое воплощение, а лишь эскиз, беглый {138} набросок, голос ее еще весьма нуждается в обработке и школе, но отдельные моменты были ярки и выразительны, — у артистки, несомненно, есть будущее. Почти то же приходится сказать о Райском. Его Онегин, в общем, пока еще бледен, голос звучит недостаточно уверенно и крепко, но есть целый ряд обещающих моментов, дающих основание утверждать, что, при соответствующей работе, Райский — артист с будущим, особенно, если принять во внимание его молодость. Партию Ольги вела Черкашина (ученица музыкального техникума), это была игра еще тоже ученическая и тоже приятная, поскольку ученица обнаружила свою способность.
Публики было много. Бенефициантка получила цветы и подарок.
Г. Вяткин
«Рабочий путь», 1 августа 1922 г.
{139} Бенефис В. Райского
В бенефис баритона Райского шла «Веселая вдова», оперетта довольно музыкальная, одна из наиболее популярных, и — несмотря на плохую погоду — сбор был почти полный.
Привлекло публику, несомненно, и имя бенефицианта, пользующегося у нее успехом. Был успех и на этот раз: артист был, как говорится, в ударе, и если ему не хватало для облика графа Даниловича некоторых специфических черт — то это можно отнести за счет его недостаточного сценического опыта, незрелости. Публика приветствовала своего любимца цветами и аплодисментами.
Остальные были — как обычно. Интересный номер (военный танец) дал балет, но исполнен был он аляповато. Вообще, в отношении балета дело в труппе обстоит плохо. Мастер своего дела — балетмейстер Баланотти еще в начале сезона ушел из труппы, и теперь отсутствие этого компетентного руководителя отрицательно сказывается даже на лучших его ученицах, прекрасно танцевавших в прошлом году в опере, в нашем Большом театре.
{140} Спектакль начался в одиннадцатом часу, а кончился почти в два. Публика справедливо роптала.
Г. Вяткин
«Рабочий путь», 8 августа 1922 г.
{141} Бенефис Г. А. Чарской
Шла одна из новых оперетт, «Польская кровь», написанная по обычному опереточному рецепту: приключения сытых бездельников, прожигающих жизнь, несколько забавных положений (сшитых, правда, белыми нитками), два‑три изящных и легковесных дуэта, неизбежные гости (без «гостей» нельзя, потому что тогда некуда девать хор) и, конечно, танцы. А если танцев нет — то надо их выдумать, хотя бы для Чарской, которая в этом деле большая мастерица. Ни музыкальной стороной, ни содержанием «Польская кровь» не блещет, и поставлена она, очевидно, ради роли той веселой и бойкой Зарембы, которую играла бенефициантка. И поскольку эта роль не требует значительных вокальных данных, а построена исключительно на игре темперамента, постольку артистка провела ее безукоризненно. С обычным подъемом и, по обыкновению, несколько напыщенно провел роль партнера, графа Болеслава, Полонский. Об остальных сказать нечего.
Балет, разумеется, хромал. Это становится безнадежным, — не чувствуется ни малейшей работы, нет даже самой необходимейшей срепетовки. Нельзя узнать даже тех хороших сотрудниц балета гостеатра (Н. Астрова, {142} С. Махан и др.), которые раньше, при Баланотти, подавали определенные надежды. На этот раз простенький польский (в 1 акте) прошел расхлябанно и аляповато.
Театр был полон.
Г. В — ин
«Рабочий путь», 18 августа 1922 г.
{143} Концерт Сергея Памфилова
Это был не совсем удачный, но, несомненно, интересный концерт, какого в Омске давно не было.
После оперетки и различной музыкальной халтуры, столь пышно при НЭП расцветшей, концерт Сергея Памфилова невольно останавливает внимание. Имени у Памфилова пока еще нет, хотя среди своих коллег он уже пользуется популярностью — и пользуется вполне заслуженно. При его молодости у него уже имеется достаточный опыт, хорошая техника, вдумчивость, темперамент — все данные для того, чтобы развивать и углублять свое дарование. Все эти качества были выявлены концертантом и в данном его выступлении.
Центральной вещью программы явилась на этот раз соната Бетховена, посвященная Крейцеру и давшая повод Льву Толстому написать его знаменитую повесть. И, конечно, неслучайно Толстой остановился именно на Крейцеровой сонате — она вполне отвечает толстовской теме о непреодолимой, стихийной власти эротики, чувственного начала в человеке, она — более, чем какая-либо иная музыкальная вещь — насыщена этим чувством, и так характерна настойчивая повторяемость и возбужденность ее музыкальных фраз. Соната — несложная, если {144} хотите — однообразная, но интересная своей внутренней силой и своеобразной выразительностью.
К сожалению, этой силы не везде хватало С. Памфилову, кой-какие места прошли у него не ярко. Еще бледнее и неувереннее вела партию рояля пианистка Петерс, и поэтому соната в целом не удалась, захватывала лишь моментами, но все же — захватывала…
Из остальной программы, составленной несколько пестро, но содержательно, следует отметить своеобразную «Индусскую песнь» (музыка Гента) в исполнении артиста Ульянова — в сопровождении скрипки и рояля. «Песнь» очень красива и глубока по своему музыкальному содержанию и исполнена была прекрасно. Не без успеха выступали остальные участники концерта: Клопотовская, Бабаева и др.
Публики было довольно много. А те, кто не был, могут пожалеть, — на концерт стоило пойти ради Крейцеровой сонаты и индусской песни…
Г. Вяткин
«Рабочий путь», 18 августа 1922 г.
{145} Вечер в музее Географического общества
Омск можно поздравить с очень ценным художественном приобретением: новой певческой капеллой, управляемой И. М. Сусловым (бывшим дирижером областной капеллы Устюжанинова).
В среду, 23 августа, в зале музея Западно-Сибирского отделения географического общества состоялось первое выступление новой капеллы, которая официально именуется «хором музыкально-этнографической секции музея».
Вечер был закрытым и устраивался он, в сущности, для членов общесибирской конференции культурно-просветительных учреждений транспорта, только что закончившей свои работы. Но, кроме конферентов присутствовали и члены Географического общества и несколько случайных гостей. Присутствовал также и заведующий сибнаробразом тов. Чудинов.
Музыкально-этнографическая секция, организованная при музее, поставила себе целью собирать, обрабатывать и творчески воссоздавать инструментальную и {146} вокальную музыку представителей сибирских национальных меньшинств: киргиз, якутов, бурят и т. д., а также культивировать музыкальные произведения композиторов-сибиряков, в той или иной степени отражающие местный колорит, навеянные сибирской природой или событиями сибирской истории (борьба различных племен на местной территории, колонизация Сибири русскими и т. д.). Попутно хор секции будет работать и над общемузыкальными произведениями, входившими в репертуар капелл Агренева-Славянского, Завадского, Устюжанинова и др.
В данном вечере, 23 августа, этнографическая сторона в исполнении хора пока еще отсутствовала, ибо еще не закончены разучивание и срепетовка намеченных вещей. Хор просто демонстрировал свои силы, и этот дебют, который вернее будет назвать публичным музыкальным экзаменом, следует признать блестящим.
Хором был исполнен ряд музыкальных картин: «Море и утес» муз. Анцерна и Суслова, «Осенние листья» Чеснокова, «Дубинушка» его же, «Вальс» Славянского, «Капустка» — русская народная песня, и др. Все пьесы были прослушаны с напряженным вниманием и произвели глубокое впечатление.
Хор, имеющий в своем составе 40 человек, обнаружил наличие прекрасных вокальных сил (великолепны, например, басы), безукоризненную проработку исполняемых вещей, тонкую отделку, исключительную стройность. Общее впечатление настолько хорошее, что капелла Устюжанинова — в сравнении с этим новым хором — кажется слабой и бледной.
{147} Конференты и гости остались чрезвычайно довольны концертом и представитель конференции транспортников, в своей горячей благодарственной речи, подчеркнул большое культурное значение нового начинания.
Г. Вяткин
«Рабочий путь», 25 августа 1922 г.
{148} К предстоящему концерту в музее Географического общества
Завтра, 2 сентября, в помещении музея Зап.‑Сиб. отд. Географического общества состоится первое публичное выступление новой певческой капеллы под управлением тов. Суслова. Концерт устраивается музыкально-этнографической секцией музея, и значительное место в программе займут песни сибирских инородцев. Таким образом, концерт имеет двойной интерес: и научный, и художественно-музыкальный, причем устроителями вечера будут даны соответствующие объяснения.
Интерес к народной музыке, не имеющей индивидуальных творцов и являющейся подлинным коллективным творчеством масс, наблюдается за последнее время не только в России, но и в Западной Европе, посылающей целые музыкально-этнографические экспедиции в глухие углы материков и на океанские острова в целях записи и сохранения музыки угасающих племен. Но Европа уже почти исчерпала у себя эти возможности, между тем как советская федерация представляет в данном отношении неисчислимый запас богатств. Многообразие культуры национальных меньшинств в России велико и {149} материалов для художников, этнографов, музыкантов — сколько угодно, особенно у нас, в Сибири.
Поэтому, попытку музейных работников — заинтересовать широкие круги населения музыкально-этнографической работой следует только приветствовать, тем более, что изучение и сохранение музыки национальных меньшинств, в особенности угасающих сибирских народностей, есть не только наше право, но и в еще большей степени наша обязанность.
Программу концерта сообщим в завтрашнем номере газеты. К сожалению, за неимением средств первый концерт приходится устраивать в маленьком и тесном зале музея, поэтому — число мест весьма ограничено.
Любителей легкой музыки добросовестно предупреждаем, что на этом концерте им делать нечего: пусть идут в «Аквариум».
Г. В — ин
«Рабочий путь», 1 сентября 1922 г.
{150} «Королевский брадобрей» А. Луначарского
Тов. А. В. Луначарского, как драматурга, интересуют, преимущественно, темы социального характера, и «Королевский брадобрей» является первой из этого списка. Дальше следуют: «Канцлер и слесарь», «Оливер Кромвель», «Фома Кампанелла» — произведения, в которых политическая и социальная борьба представляется все в более определенном свете и где все яснее и выпуклее выступает народ, трудящиеся массы, коллективная воля большинства.
«Королевский брадобрей» есть‚ в сущности, вступление к этому циклу: в пьесе беспощадно разоблачается мнимое могущество монархической власти — истина достаточно для нашего времени примитивная и уже не нуждающаяся в доказательстве, хотя бы художественном, но следует помнить, что «Королевский брадобрей» написан еще задолго до революции и если не ставился на сцене, то лишь потому, что царская цензура не разрешала его к постановке даже условно.
Содержание пьесы несложно: опьяненный неограниченной властью, король Дагобер решается произвести {151} весьма рискованный, с точки зрения господствующей в то время морали, опыт — устроить официальный брак с собственной дочерью, которая только что вернулась из иезуитского монастыря, и поразила отца своею юной красотой. Король не просто сластолюбен, он еще и «философ», полагающий, что ему, употребляя известную формулу Достоевского, «все дозволено» и цинично утверждающий над всеми законами свою упрямую самодержавную волю. Дворянство и духовенство, которых шокирует столь странное поведение короля, и которые готовы ради престижа власти, распространяющегося и на них, резко протестовать, он усмиряет хитрым тактическим подходом, обещая объявить священную войну против еретиков, земля и имущество которых будут отданы дворянству и духовенству. Эта подачка усмиряет «верхи» народа, привилегированные классы и группы, а о «низах» король того мнения, что они достаточно глупы и послушны, чтобы заявлять свой протест. С волей дочери, с несчастной Бланкой, Дагобер также совершенно не считается, и вот день страшной свадьбы уже назначен. Но все решает королевский брадобрей Аристид: в день свадьбы, брея своего могущественного господина, Аристид распарывает ему бритвой горло и затем торжествующим мефистофельским смехом смеется над трупом «всесильного» монарха.
Пьеса написана ярко и образно, местами очень сильно, с подлинным социальным пафосом, и, пожалуй, единственным минусом является перегруженность ее монологами и философией за счет живого действия, сценической динамики.
{152} Исполнение «Королевского брадобрея» на сцене нашего гостеатра 8 октября оставляло желать много лучшего. Прежде всего, сильно заметно было отсутствие срепетовки, артисты (даже сам король — Орбелиани) не знали ролей, перехватывали чужие реплики, допускали ненужные паузы и заминки, порою просто путались в трудном тексте (пьеса написана стихами) и так несколько раз переврали слова, что трудно было удержаться от улыбки. В результате спектакль шел вяло, а между тем, при тех же самых исполнителях, он мог идти хорошо: главные роли (король и брадобрей) даны в опытные руки Ф. Ф. Орбелиани и В. К. Петрова, у которых есть все данные для успешного исполнения этих ролей. Бледный образ Доротеи дала Н. М. Воеводина — не было в этом образе достаточной суровости и силы. Очень хорошее впечатление произвел В. К. Дени в эпизодической, но яркой роли «честного простеца», пламенно и наивно обличавшего и короля и его клику. Недурны В. В. Васильчикова (Бланка), А. И. Ардский (канцлер) и др. Постановка добросовестна.
Театр был почти полон, сбор перевалил за миллиард. Но недисциплинированная публика вела себя так, что завтеатром, тов. Строганов, принужден был обратиться к ней с просьбой соблюдать тишину и порядок. Справедливость требует сказать, что со стороны администрации театра делается все, чтобы порядок был во всем полный, остальное зависит от самой публики.
Г. Вяткин
«Рабочий путь», 10 октября 1922 г.
{153} «Ак-НЭПОН» № 1‑й
9‑го октября в гостеатре состоялся первый «Ак-НЭПОН», актерский новый экономический понедельник — по объяснению конферансье, гр. Дементьева. Такие вечера предполагается устраивать еженедельно, причем сбор с них будет поступать в пользу актерского улучбыта.
Насколько актеры при НЭП нуждаются в подобном способе улучшения своего быта — это первый вопрос, который напрашивается сам собою. Во всяком случае, актеры гостеатра, вполне обеспеченные и получающие большие оклады, в этом не нуждаются. И было бы справедливее и целесообразнее, если бы хоть два понедельника в месяц устаивались не в пользу актеров, а в пользу хотя бы тех бесприютных ребятишек, которые, голодая, все еще бродят по улицам города и спят у ворот и подъездов.
Второй вопрос — о содержании «понедельников». Если это будут только дивертисменты, хотя бы и типа кабаре, то стоит ли придумывать для них новые названия, выпускать юмористические афиши и проч. Тут нужно что-нибудь свежее и оригинальное, остроумное и изящное.
{154} Первый «понедельник», как по содержанию, так и по исполнению, цельного хорошего впечатления не произвел. Он лишь показал, как мало надо нашей публике для того, чтобы смеяться, и как она мало требовательна.
АК-НЭПОН открылся чтением юмористической газеты в исполнении артиста Дементьева. Составлена газета вполне грамотно и литературно, — за исключением, разве, плохих стихов, — но ее остроумие не шло дальше скверных омских тротуаров, уличной пыли и т. п. сюжетов, а иногда просто ограничивалось игрой слов.
Дальше шли разные «трюки» и «номера», то шаблонные, то более или менее новые для Омска. Характерно при этом, что номера более грубоватые и плоские имели наибольший успех, — так довольно вульгарное пение и пляска артистки Карельской вызвала чуть не овацию. Если бы та же Карельская стала на четвереньки и замяукала или залаяла — успех был бы еще более шумным… Но таких ли дешевых лавров хотят инициаторы понедельников?
Наиболее интересны и забавны были выступления Дементьева (например, музыкально-юмористическая картинка «Пустыня Сахара»), песни каторжан в исполнении «Сергея Мокрого», трио полицейских фараонов, «найденных при раскопках департамента полиции», и еще, пожалуй, инсценированный деревенский лубок.
Совершенно излишни были мелодекламация и декламация, да еще таких затрепанных, давно надоевших вещей, как «Трубадур» Немировича-Данченко и «Поля» Майкова. Не хватало еще «Сакья-Муни» и «Белого покрывала»! Разве нельзя было найти произведения более свежие и интересные?
{155} Понедельники могут иметь успех, но ради него нельзя идти по линии наименьшего сопротивления и приспособляться к низкому художественному уровню нэповской публики. Надо эту публику поднимать до известной высоты, а не принижаться до ее собственного уровня. На остротах об омской пыли, на полубалаганных трюках и комическом демонстрировании ожиревших женских фигур — далеко не уедешь.
А между тем благородное искусство Смеха имеет столько богатейших сокровищ — надо только не полениться и поискать их на полках библиотек. Сколько, например, прекрасного, веселого, подлинно остроумного и, вместе с тем, содержательного можно почерпнуть (и затем инсценировать) у Боккаччо, Беранже, Гейне, Марка Твена, Джерома Джерома, а также у нашего Козьмы Пруткова, Ал. Толстого, Горбунова и др. Использование этих славных авторов можно было бы чередовать с легкими сатирами и шутками на современные темы, и, право, это было бы куда лучше, чем демонстрирование живых кукол и инсценировка дамских истерик, имевшие место на первом понедельнике.
Театр был наполовину пуст.
Г. Вяткин
«Рабочий путь», 12 октября 1922 г.
{156} Первый детский спектакль
Для первого детского спектакля труппа губполитпросвета поставила сказку-феерию Н. Кригер-Богдановской «Приключения королевича Ладо и его верного слуги шута Барбо». Театр был переполнен. Половину мест губполитпросвет отдал бесплатно детским домам и школам, а остальная половина была раскуплена без остатка, потребовались даже приставные стулья.
Содержание сказки сводится к тому, что королевич и его шут разыскивают похищенную принцессу Анамвиру и попадают сначала к Бабе-Яге, потом к лесному королю, потом к Кощею Бессмертному. Преодолев массу препятствий, храбрые путешественники находят принцессу во дворце Кощея и освобождают ее. В пьесе много различных эффектов, интересна обстановка, красивы декорации и костюмы, и присутствовавшие на спектакле детишки получили, несомненно, большое удовольствие. Исполнение сказки поручено было исключительно вторым артистам, все они отнеслись к делу добросовестно и сыграли нисколько не хуже первых. Добросовестно отнесся к делу и технический персонал, на коем лежало устройство эффектов, превращений и пр. В общем, это был очень милый спектакль, и следует сделать только {157} один упрек — за слишком длинные антракты: представление затянулось на целых четыре часа, и маленьким зрителям это было не под силу — во время четвертого действия младшие ребятишки уже плакали и просились домой.
Спектакль прошел с полным успехом, но… есть очень большое «но», относящееся не только к данному представлению, сколько к постановке детских спектаклей вообще. Мы разумеем идеологическую сторону вопроса, н<