Марина Цветаева. Основные этапы творчества
По мнению Марины Цветаевой, бывают поэты «с биографией» и «без биографии».
В сочинениях первых отражен сюжет их жизни, их судьба и поэзия образуют единое целое.
У вторых жизнь и поэзия существуют отдельно друг от друга, для понимания их стихов знание биографии не так уж и необходимо.
Цветаева – в высшей степени «поэт с биографией». Свое происхождение, обстоятельства жизни были осмыслены и переосмыслены ею в традициях романтического мифа о поэте – избраннике и страдальце.
Отношение Цветаевой-поэта к миру:
– идеалистически-максималистическое. То есть она ориентировалась не на то, что есть (реально существующее), а на то, что должно быть должно, то есть на некий идеал, не существующий в реальной действительности, типа «возвышенного обмана»;
– как пристрастного борца с ненавистным несовершенным миром: все, что не соответствует идеалу, упорно преодолевается, гневно отвергается и уничтожается как низкое, презренное;
– с другой стороны – страстная проповедь, прославление, громогласно-декларативное отстаивание идеала, яростная «защита мира высшего от мира низшего», доходящие порой до фанатичного навязывания своей истины; творца, не только разрушающего старый, несовершенный мир, и несовершенного себя, но и творящего новый, совершенный мир и высшего себя; миротворчество в таком случае есть мифотворчество;
– романтика-индивидуалиста, для которого главные события разворачиваются не в реальной жизни, а в душе, а преобразование мира осуществляется не во внешней сфере «строительства жизни», а в области души и духа, как созидание нового, высшего себя и своего мира.
|
|
Семья. Детские годы и юность. Первые стихи
Мать Марины Цветаевой – Мария Александровна в отличие от отца была натурой восторженно-романтической, требовательной вплоть до суровости к дочерям – Марине и ее младшей сестре Асе (Анастасии); прекрасно игравшая на пианино, она надеялась, что в дочерях также проявится музыкальный талант, и болезненно переживала крушение этих надежд.
Именно мать передала Цветаевой и свой нравственный и духовный максимализм, и романтическое противостояние обыденности, и трагическое мироощущение.
В 1914 г., в возрасте двадцати одного года, Цветаева так сказала о себе, сестре Анастасии и о матери в письме литератору и мыслителю В.В. Розанову: «Ее измученная душа живет в нас, – только мы открываем то, что она скрывала. Ее мятеж, ее безумье, ее жажда дошли в нас до крика».
Мать Марии Александровны была полькой, польское происхождение Марии Александровны стало частью поэтической мифологии Цветаевой-поэта, уподоблявшей себя польской аристократке Марине Мнишек, жене русского самозванца Григория (Лжедмитрия I) Отрепьева. По отцовской линии Мария Александровна была из обрусевших немцев.
«Марина Ивановна, бывало, говорила про себя, что по матери и отцу в ней слились три крови, и от них – любовь к Москве, польский гонор и привязанность к Германии, – вспоминал знакомый Цветаевой, литератор М.Л. Слоним.
Мария Александровна умерла в 1906 г., когда Марина была еще юной девушкой. К памяти матери дочь сохранила восторженное преклонение.
Несмотря на духовно близкие отношения с матерью, Цветаева ощущала себя в родительском доме одиноко и отчужденно. Она намеренно закрывала свой внутренний мир и для сестры Аси, и для сводных брата и сестры – Андрея и Валерии. Даже с Марией Александровной не было полного взаимного понимания. Юная Марина жила в мире прочитанных ею книг, в мире возвышенных романтических образов.
|
|
Юношеские стихи
ВСТРЕЧА
Вечерний дым над городом возник,
Куда-то вдаль покорно шли вагоны,
Вдруг промелькнул, прозрачней анемоны,
В одном из окон полудетский лик.
На веках тень. Подобием короны
Лежали кудри... Я сдержала крик:
Мне стало ясно в этот краткий миг,
Что пробуждают мертвых наших стоны.
С той девушкой у темного окна
– Виденьем рая в сутолке вокзальной –
Не раз встречалась я в долинах сна.
Но почему была она печальной?
Чего искал прозрачный силуэт?
Быть может ей – и в небе счастья нет?..
В печати произведения Цветаевой появились в 1910 г., когда она издала на собственные средства свою первую книгу стихов – «Вечерний альбом». Поступок юной Цветаевой был неожиданным и имел демонстративный характер: было принято, что серьезные поэты сначала печатают стихотворения в журналах и лишь затем, обретя известность и прочную литературную репутацию, решаются издать свои сочинения отдельной книгой.
Цветаева имела все возможности избрать традиционный путь вхождения в литературу. Ко времени выхода сборника она была знакома с несколькими литераторами. Но, игнорируя принятые правила литературного поведения, поступая подобно поэтам-дилетантам, Цветаева решительно демонстрировала собственную независимость и нежелание соответствовать социальной роли «литератора». Писание стихов она представляла не как профессиональное занятие, а как частное дело и одновременно как непосредственное самовыражение.
|
|
Частный, «домашний» характер первой цветаевской книги был задан в заглавии: альбомами именовались обычно рукописные книги, в которые влюбленные барышни записывали свои стихотворные признания.
Названию соответствовало оформление: сборник был издан на плотной «альбомной» бумаге и переплетен в плотную «альбомную» зеленую обложку.
Стихи «Вечернего альбома» отличались «домашностью», в них варьировались такие мотивы, как пробуждение юной девичьей души, как счастье доверительных отношений, связывающих лирическую героиню и ее мать, как радости впечатлений от мира природы, как первая влюбленность, как дружба со сверстницами-гимназистсками.
Стихи Цветаевой неожиданно сочетали темы и настроения, присущие детской поэзии, с виртуозной поэтической техникой.
Поэтизация быта, автобиографическая обнаженность, установка на дневниковый принцип, свойственные «Вечернему альбому», унаследованы стихотворениями, составившими вторую книгу Цветаевой, «Волшебный фонарь» (1912).
«Вечерний альбома» был очень доброжелательно встречен критикой: новизну тона, эмоциональную достоверность книги отметили В.Я. Брюсов, М.А. Волошин, Н.С. Гумилев, М.С. Шагинян.
Сравнивая цветаевскую книгу со стихами других русских поэтов – женщин, Волошин писал: «Ни у одной из них эта женская, эта девичья интимность не достигала такой наивности и искренности, как у Марины Цветаевой. Это очень юная и неопытная книга – «Вечерний альбом». Ее нужно читать подряд, как дневник, и тогда каждая строчка будет понятна и уместна. Она вся на грани последних дней детства и первой юности».
«Волшебный фонарь» был воспринят как относительная неудача, как повторение оригинальных черт первой книги, лишенное поэтической новизны. Сама Цветаева также чувствовала, что начинает повторяться.
Она переживает в 1912 г. творческий кризис; за весь год было написано только два стихотворения. Кризис был преодолен весной 1913 г.
В 1913 г. Цветаева выпустила новый сборник – «Из двух книг». За исключением одного нового текста в книгу вошли стихи, прежде напечатанные в двух первых сборниках. Однако, составляя свою третью книгу, она очень строго отбирала тексты: из 239 стихотворений, входивших в «Вечерний альбом» и в «Волшебный фонарь», были перепечатаны только 40. Такая требовательность свидетельствовала о поэтическом росте автора.
Но при этом Цветаева по-прежнему чуралась литературных кругов, хотя познакомилась или подружилась с некоторыми писателями и поэтами. Она не осознавала себя литератором. Поэзия оставалась для нее частным делом и высокой страстью, но не профессиональным делом.
Знакомство с Сергеем Эфроном
Зимой 1910-1911 гг. М.А. Волошин пригласил Марину Цветаеву и ее сестру Анастасию (Асю) провести лето 1911 г. в восточном Крыму, в Коктебеле, где жил он сам. В Коктебеле Цветаева познакомилась с Сергеем Яковлевичем Эфроном. Однажды, полушутя, она сказала Волошину, что выйдет замуж только за того, кто угадает, каков ее любимый камень. Вскоре Сергей Эфрон подарил ей найденный на морском берегу сердоликовый камешек. Сердолик и был любимым камнем Цветаевой.
В Сергее Эфроне, который был моложе ее на год, Цветаева увидела воплощенный идеал благородства, рыцарства и вместе с тем беззащитность. Любовь к Эфрону была для нее и преклонением, и духовным союзом, и почти материнской заботой.
Я с вызовом ношу его кольцо
– Да, в Вечности – жена, не на бумаге. –
Его чрезмерно узкое лицо
Подобно шпаге
Так написала Цветаева об Эфроне, принимая любовь как клятву: «В его лице я рыцарству верна».
Встречу с ним Цветаева восприняла как начало новой, взрослой жизни и как обретение счастья:
Настоящее, первое счастье
Не из книг!
В январе 1912 г. произошло венчание Цветаевой и Сергея Эфрона. 5 сентября (старого стиля) у них родилась дочь Ариадна (Аля).