Он прямо насмерть рубит.
Эх, это вовсе не игра!
Ты рвешься в крепость Легруа?!{245}
Но именно там меня сразили!
Я был почти в могиле,
Когда бы ты меня не спас!..
Я об одном прошу сейчас:
Чтоб не случилось худа,
Не жди напрасно чуда
И к крепости близко не подходи!..»
Но в пылкой, молодой груди
Гавана моего дорогого
Эти слова подобьем зова
«На приступ!» ‑ прозвучали…
Без страха, без печали
Он скачет с оружьем наготове,
Путь узнавая по каплям крови,
Раненым рыцарем пролитой
(Я бы не выдержал боли той!)…
..
И вот перед взором его, на горе,
Вся золотясь в предвечерней заре,
Крепость предстала чудесная
И скала совершенно отвесная…
Но, свято лелея свою мечту,
Герой поднимается в высоту
Скалистой, извилистой тропкою.
Ведет его сердце не робкое!..
Но он останавливается, узрев
Одну из самых прекрасных дев:
Глаза его лучшей не видели!
(Мы сим никого не обидели,
Но с необыкновенною девой той
Лишь Кондвирамур своей красотой,
Воистину небывалой,
Могла бы поспорить, пожалуй!..)
И, как донесла Авентюра до нас,
Был удивителен блеск ее глаз
И удивителен сладостный рот.
И сердце, любовных полно щедрот,
Влекло простодушьем обманным:
Для всех оно было капканом!..
…А страсть к ней ‑ страшнее любой кабалы.
Сидела она у подножья скалы,
Под брызгами водопада,
Чаруя прелестью взгляда…
..
«Ах, окажите мне высшую честь,
Позволив рядом с вами присесть!
Воскликнул Гаван, пылая,
Ей огненный взгляд посылая…
Прелестнее девы я не встречал!
Гаван восторженно воскричал,
И, видимо, лучшей не встречу!..»
«Ну, что вам на это отвечу?
С насмешкой вдова сказала ему.
Надеюсь, вы правы… Но вот почему,
Коль вы воспылали любовью,
Должна я внимать пустословью?!
Дурак или умный, кривой и прямой,
Кого ни спроси ‑ восхищаются мной.
Мне клятвам внимать надоело!
Я ‑ слышите? ‑ требую дела!..
Но в сердце моем нет места для вас…»
Он рек: «Заглянув в глубину ваших глаз,
Я понял: я раб ваш ‑ навечно!
Послушайте: жизнь быстротечна…»
«Ну, что ж. Коли вы полюбили меня,
Тогда моего приведите коня,
Он там, на вершипе, в дворцовом саду…
Я очень устала… Пешком не дойду…
Пожалуйста, поторопитесь!..»
И поторопился наш витязь:
Он, птице подобный, взлетел на скалу
И тем заслужил почет и хвалу,
Столь быстро добравшись до цели…
В саду танцевали и пели.
Было великое множество там
Отважных мужей и прекраснейших дам.
Гавана внезапное появленье
Всеобщее вызвало изумленье.
Смолкло веселье в просторных шатрах.
Многих объял безграничный страх.
Многие побелели:
«Еще одного?! Неужели?!»
Что все это значит: «еще одного?!»
Но понял Гаван: здесь жалеют его!
И впрямь: все его обнимают.
Беду его, что ль, понимают?..
Вот старый вояка вздохнул тяжело
И молвил: «Что, рыцарь, вас к нам привело
Зачем вы явились к нам в крепость?
Чтоб испытать ее крепость?!
Не знаю: вы жизнью своей дорожите?..»
«…Где конь… там, в саду… покажите…
Я должен немедля его увести…»
Тут рыцарь воскликнул: «О боже, прости!
Вас хочет сгубить Оргелуза!..{246}
Вы ищете с нею союза,
Иль красотой ее ослеплены,
Иль бесконечно в нее влюблены?
И разум ваш страстью сжигаем?..
Поверьте: мы все это знаем…
Но знайте и вы, господин дорогой,
Ей кто‑нибудь нужен: не вы, так другой,
Чье юное сердце не черство,
Чтоб с помощью злого притворства
Свести вас с ума, в свой силок залучить…
Из этого следует заключить:
Бегите отсюда! Спасайтесь!
И только ее не касайтесь!..
Я говорю вам без тени лжи:
Нет в мире ужасней моей госпожи!
Пусть хороша она ликом
Порок в ее сердце диком!..
Как солнце сияют ее глаза,
Но вся она ‑ молния, гром, гроза.
И насмерть она поражает
Того, кто ей возражает…»
И молвил паладин седой:
«Все это кончится бедой,
Коли вы, рыцарь, не уйметесь,
Коли за ум вы не возьметесь!..»
…Гаван, однако, хохочет:
«Все будет, как бог захочет!..
Но где же сей конь ретивый?»
«В саду стоит, под оливой!..»
…Гаван под уздцы коня берет…
Тепло провожает его народ:
Успеха желает и счастья,
Исполнен к Гавану участья…
…Итак, под уздцы он ведет коня,
Ничего не страшась, никого не виня,
К счастью или к несчастью,
Только горя своей страстью,
Ведет он коня посерединке
Бегущей над пропастью узкой тропинки.
Достаточно чуть оступиться,
Чтоб в самом низу очутиться…
Но вот он дошел, он исполнил приказ
И слышит: «Эй, дурень! Приходится вас
Ждать чуть ли не час!.. Даже боле!..
Скажите, вы спятили, что ли?!
Я вас от себя прогоню, дурака!..»
…Гаван оробел: «Нет! Я ваш на века!
Прощения вашего заслужу.
Но дайте сперва вас в седло подсажу!..»
Она, преисполнена яда,
Сказала: «Спасибо. Не надо…
В сем деле пустяшном я справлюсь без вас.
И прямо в седло вспорхнула тотчас.
Вот именно, что не села:
Вспорхнула или взлетела!..
И говорит ему в свой черед:
«Слышите, дурень! Скачите вперед!
А я поскачу вслед за вами!..»
(Влюбилась, иными словами…)
Не знаю, что там в душе у нее,
Зато язык говорит свое:
«Недурно бы, в самом деле,
Чтоб вы с коня слетели!..»
…Однако пора снисходительней нам
Взирать на причуды и прихоти дам.
И хоть их причуды большая обуза
Пусть будет оправдана мной Оргелуза!
…Меж тем с неприветливой миною
Спешит она светлою долиною…
И тут заметил наш друг Гаван:
Трава, полезная для ран,
Растет вблизи обочины…
Немного озабоченно
Гаван остановил коня,
Траву целебную ценя,
Чтоб травки нащипать пользительной
Тому, кто раною мучительной
Такую жалость вызвал в нем,
Герой Гаван смекнул притом,
Какою трава обладает силой!..
Вдруг слышит: «Господи помилуй!
Зачем бы вам пучок травы?!
Ах, вот в чем дело! Лекарь вы!
Ну и признались бы в этом сначала.
А то я за рыцаря вас считала!..»
Гаван почтительно ей ответил:
«Бойца я раненого встретил
Вот где‑то здесь, невдалеке!..
О, жизнь его на волоске!
Трава его спасти способна!..
Жаль, мне пред вами неудобно…»
…И только это он сказал,
Как стук копыт он услыхал.
Оруженосец к герцогине,
Как ветер, несся по долине…
Сейчас вас познакомлю с ним:
Он Кундри братом был родным.
Малькреатюром{247} его звали.
Черты его Кундри напоминали…
На человека едва похож,
Он волосом был чистый еж.
Глазища злобу излучали,
Из пасти два клыка торчали…
В стране чудес Трибалибот
Со стародавних пор живет
Несчастнейшее это племя
Адамово дурное семя…
Да, прародитель наш Адам
Своим созревшим дочерям
Престрого запретил когда‑то,{248}
Что солоно иль горьковато
И вредно для пищеваренья
(К примеру, старые коренья)
Без крайней нужды брать в еду,
Чтоб не нанесть вреда плоду…
Куда там! Бабы ‑ всюду бабы.
Отца послушались хотя бы!
Но что им человечий род?
Лишь бы полакомился рот!..
Так и возникло племя чудищ…
Беда! Но что тут делать будешь?..
Пересказал вам эту быль я…
А королева Секундилья,{249}
Пред коей пал однажды ниц
Брат Парцифаля ‑ Фейрефиц,
Страной далекою владела,
Где племя чудищ разглядела
Средь давних подданных своих…
И Кундри тоже была средь них…
Однажды люди рассказали
Секундилье о Граале:
Ни с кем в богатстве не сравним,
Король Анфортас правит им…
«Неужто он меня богаче?!
О, неотложней нет задачи,
Чем подобраться к королю!
Подарочек ему пошлю
В знак уважения и привета,
И нам откроется крепость эта!..»
Анфортасу был послан в дар
Гранат, пылавший, как пожар,
А купно с дорогим гранатом
Красотка Кундри вместе с братом..
Король Анфортас, говорят,
Был необыкновенно рад
Диковинным предметам…
Однако он при этом
Того, кто был страшней горилл,
В оруженосцы подарил
Герцогине Оргелузе,
С которой состоял в союзе…
Итак, переменив аллюр,
К Гавану Малькреатюр
Подъехал мелкой рысью…
Воздевши морду лисью,
Он исступленно заорал:
«Ты!.. Герцогиню ты украл!
Тебе сверну я шею,
Гнусному злодею!..»
…Ну, тут наш друг Гаван слегка
Утихомирил дурака.
Не повышая голоса,
Схватил его за волосы
И прямо на землю швырнул,
Чуть шею чудищу не свернул!
Жаль вот: рука о волос
До крови укололась.
Ладонь как бы прошило…
Даму это рассмешило…
..
Вот наконец привел их путь
К герою, раненному в грудь,
Чтобы, излеченный травой,
Он встал, здоровый и живой…
И он вскричал, узрев Гавана:
«Сколь эта встреча мне желанна!
Где был ты? Или в сих краях
Пришлось прославиться в боях?
Но вижу: на тебе ‑ ни шрама!
Зачем с тобою эта дама?
Она приносит лишь беду!
Гаван, имей это в виду!..
По милости сей герцогини
Я кровью истекаю ныне!..
Беги, я говорю, беги!..
Вооруженные враги
Куда, поверь мне, безопасней,
Чем эта, коей нет прекрасней!..
Но, впрочем, ‑ молвит он Гавану,
Как только на ноги я встану,
В любой беде, в любом бою
Я за тебя, друг, постою!..
Только подлечусь немного…
Гаван, послушай, ради бога,
Здесь, если двигаться к реке,
Есть лазарет невдалеке…
Дай мне коня моей подруги…»
Как отказать в такой услуге?
Гаван подвел ему коня…
«Нет, он, боюсь, не для меня!»
Промолвил рыцарь, и нежданно
Он прыгнул на коня Гавана
И ускакал, неудержим.
Его подруга ‑ вслед за ним…
Разыграна дурная шутка!..
За что? За то, что сердце чутко?
За то, что раненому помог?
Он толком сам понять не мог…
Но чем сильней его досада,
Тем больше Оргелуза рада…
…«Ах, рыцарь!.. Скверные дела…
Я вас за воина сочла,
Вы рыцарем мне показались,
Но лекарем вы оказались.
Теперь, увидев «подвиг» ваш,
Не лекарь, вижу, вы, а паж!..
Я это сознаю вполне…
…А как насчет любви ко мне?
Меня вы чуть не убедили,
Что от любви с ума сходили?
Но все, надеюсь, улеглось?..»
О боже! Что тут началось!
Какие объясненья!..
Нет от любви спасенья!
..
..
Давно уже сказать пора,
Что песнопений мастера
В стихах сверх всякой меры
Славят власть Венеры!..
Нет, это, право, чересчур!
Венера, Купидон, Амур,{250}
Их факелы, их стрелы
Как это устарело!..
Вот посмотрите: Купидон.
Своей стрелой мне в сердце он
Целится напрасно
Все это неопасно!..
Усвоить надобно сперва:
Любовь без Верности мертва!
Что там огонь Венерин?
Кто любит? Тот, кто верен!
Я только Верность, Верность славлю
И словно с праздником поздравлю
Того, кто Верность сохранил,
Любя, Любовь не уронил!..
Кто Верностью запасся,
Считай ‑ навеки спасся!..
..
..
Но дальше слушайте… Итак,
Наш друг Гаван попал впросак.
Здесь не отделаться смешком:
Он вынужден шагать пешком,
А дама скачет на коне!..
Об этом с тяжкой болью мне
Приходится рассказывать,
Как бы себя наказывать…
…И вот через недолгий срок
Они увидели поток,
Разлившийся широко…
На левом берегу потока
Величественный замок встал,
Под солнцем золотом блистал,
Камнями драгоценными
Над валами пенными…
Поднималась к небесам
Огромнейшая башня там,
Где в окнах женщины сидели
И с умилением глядели
На множество земных красот.
Четыреста или пятьсот
Их было? Да. Не менее.
Все знатного происхождения…
Но продолжение ‑ потом.
Пока ж ‑ скорее на паром!
Скорее переправиться,
И все еще поправится!..
Вот и паромщик тут как тут…
Хоть нрав у Оргелузы крут,
Она рукой слегка взмахнула
И грустно, глубоко вздохнула,
Мол, переправь, не откажи,
Свое усердье докажи.
…Гаван случайно оглянулся
И чуть в поток не окунулся:
Их некий рыцарь догонял!
Кто это? Он еще не знал.
Но было совершенно ясно,
Что рыцарь сей свиреп ужасно,
Что в силе он своей уверен
И меч щадить свой не намерен…
И Оргелуза молвит: «Ну‑с,
Сам Лишуа Гивелиус
Решил пожаловать сюда!..
Никем, нигде и никогда
Еще он не был побежден.
В своей победе он убежден.
И вы его разубедите,
Лишь если сами победите!..
При этом следует сказать:
Свою мне верность доказать
Вы поклялись во что б ни стало.
Что ж. Испытание настало.
Смотрите, чтоб, не ровен час,
Штаны не лопнули у вас
Во время схватки с перепугу!
Ведь вам в бою придется туго…
Блюдите рыцарский закон:
Тут дамы смотрят из окон!
Явите выдержку и сметку!..»
…И Оргелуза села в лодку.
«Ужель, ‑ вскричал Гаван тогда,
Мы расстаемся навсегда?!
О герцогиня, погодите!..»
«Мой друг, сначала победите,
А уж потом поговорим…»
(Нет! Женский прав неповторим!..)
Так отплыла она от брега…
Меж тем Гивелиус с разбега
На друга нашего напал.
Гаван сперва чуть не упал,
Но сам нанес удар прекрепкий.
Копье Гивелиуса ‑ в щепки!
Затем копье Гавана ‑ вдрызг!..
Осатанелой стали визг:
Герои действуют мечами,
Сверкая грозными очами
И с хрипом, тяжело дыша…
Гаван вцепился в Лишуа
И, заключив его в объятья
(Отважнейшее предприятье!),
Стянул с коня и ‑ наземь ‑ бух!..
О, как перехватило дух!..
«Убей меня! ‑ несчастный просит.
Смерть избавление приносит
Тем, кому жизнь уж не мила.
Честь, гордость, слава и хвала,
Все, все, что было мной добыто,
Твоей рукой навек разбито!
Я проклят богом и людьми!
Так смилуйся же, так сними
С меня тягчайшую обузу!
(Он намекал на Оргелузу.)
Так не раздумывай! Убей!
И сразу станет она твоей!..»
Подумал сын отважный Лота:
«Не ждал такого поворота!
Рехнулся этот господин.
Убить? Нет никаких причин!
Он дрался, как и я, несчастный,
Из‑за любви своей напрасной,
Из‑за мучительной любви…
Я не убью тебя! Живи!
И жизнь тебе дарую ныне
В честь обожаемой герцогини!..»
..
Меж тем паромщик воротился,
И к сыну Лота обратился:
«Ваш подвиг доблестный ценя,
Вернуть вам вашего коня
Торжественно мне приказали!..
Ах, вы Гевелиуса взяли
С неповторимым блеском в плен!..»
«Возьмите же его взамен
Мне отданного Грингульеса…
Хотя бы ради интереса…»
..
Паромщик ему благодарность принес
И на левый берег его перевез…
Однако ту, что так прекрасна,
Повсюду он искал напрасно.
Она исчезла без следа.
Никто не мог сказать ‑ куда…
Узнавши об исходе боя,
Она от нашего героя
Сокрылась в сумраке ночном…
…В свой сказочно богатый дом
Паромщик пригласил Гавана…
Был приготовлен ужин званый.
Стол под яствами ломился,
Но наш приятель утомился.
Он мало пил и мало ел,
Он, очевидно, спать хотел…
..
И вправду наступила ночь…
Паромщик подзывает дочь
И, не позволяя ей прекословить,
Велит немедля приготовить
Для гостя славного кровать:
Мол, гость желает почивать…
Тут должен я заметить, кстати,
Роскошней, сказочней кровати
Никто, наверно, не знавал.
О, бархат этих покрывал!
Жар одеял и мягкость пуха
Подушек, в коих тонет ухо!
О, простыней прохладный лен!..
Жаль, что Гаван был утомлен.
С ним дочь паромщика осталась.
И если б не его усталость,
Отказа не было б ему…
Но он устал… И посему
В одно мгновенье слиплись очи…
А коли так, то ‑ доброй ночи!
Пусть сон его господь хранит,
От зол его оборонит!..
Он спал… А за окном светало,
И утро новое настало.
XI
Спал наш Гаван самозабвенно,
Проспал бы сутки, несомненно,
И видел сладостные сны,
Когда бы солнышко стены
Лучом рассветным не коснулось…
Все в мире ожило, проснулось,
В окно вливался птичий гомон…
И, подойдя, увидел дом он
Подобие огромной башни,
Где, повторяя день вчерашний,
Прильнуло к окнам столько дам!..
Как верить собственным глазам!
И что бы это означало?..
«Эх, дай‑ка я посплю сначала»,
Гаван, подумавши, решил
И вновь улечься поспешил…
Но удивился до предела:
Дочь перевозчика сидела
Перед постелью, на ковре,
Вся в золоте и в серебре…
Ну, тут уж не до сна, конечно!
Гаван вполне простосердечно,
Ни гнев не выказав, ни спесь,
Спросил: «Дружок, зачем ты здесь?!
Ведь на дворе еще так рано!..»
И дева молвила Гавану:
«Узнай веление судьбы!
Отныне мы ‑ твои рабы!
Отец мой, мать и мы ‑ их дети…
Еще никто на белом свете
Так много счастья и добра
Нам не принес, как ты вчера…»
Гаван, решив, что это шутка,
Спросил: «Скажи‑ка мне, малютка,
Что значит тот высокий дом,
Зачем так много окоп в нем,
Оправленных в большие рамы,
И кто такие эти дамы?
По‑моему, здесь ни одна
Не отлипает от окна!..»
…Дева молвила в ответ:
«О сем не спрашивайте! Нет!
Я на вопрос какой угодно
Могу ответить вам свободно,
Но здесь останусь я нема!
Вы свели меня с ума
Вопросом, заданным некстати!..»
И, севши на пол, у кровати,
Она слезами залилась.
Стенала, плакала, тряслась,
Как бы в припадке вся дрожала…
Вбежал отец. И мать вбежала.
«Дочь дорогая! Что о тобой?
Наш покровитель дорогой
С тобою пошутил, возможно,
Ну… чуточку неосторожно!
Так ты уж, право, не серчай,
На ласку лаской отвечай…»
«О нет! Погибнуть мне на месте,
Ее я не затронул чести!
Гаван, бледнея, произнес.
Я только задал ей вопрос
(Хоть он остался без ответа):
Что означает башня эта
И для чего столь много там
В окнах выставлено дам?
Я этой потрясен картиной…
Вопрос, как видите, невинный…»
Но простонал паромщик: «Нет!
Смерть означал бы наш ответ!
Ведь вы не знаете последствий…
Пред вами ‑ бедствие из бедствий!..
Гаван сказал: «Как вы упрямы!
Коли в беду попали дамы,
Я постараюсь им помочь!..
Но вас, а также вашу дочь,
Всего вопрос поверг в смятенье.
Мне странно ваше поведенье!..»
«О господин, ‑ паромщик рек,
Вы, столь бесстрашный человек,
Не успокоитесь на этом!
Поскольку мы своим ответом
Невольно распалим ваш гнев.
И вы, обдумать не успев,
Без промедления, сейчас
Начнете действовать!.. Для нас,
Вам преданных и благодарных,
То было б хуже снов кошмарных.
Мы вами слишком дорожим
И оттого за вас дрожим.
Я говорю без тени фальши…»
Но рыцарь наседает дальше:
«Скажите правду, все, как есть!
Поймите: моя задета честь.
Прямо вас предупреждаю:
Не скажете ‑ сам все узнаю…»
«Ну, что ж. Пеняйте на себя.
Молчать мы решили, вас любя.
Спешите запастись щитом,
Чтоб поздно не было потом!..
Узнайте же, что берег сей
Земля чудес ‑ Терремарвей.{251}
Мы не хотим от вас скрывать,
Здесь есть волшебная кровать
Или иначе ‑ Лимарвей!..{252}
(Ах, жизнью я поплачусь своей
За разглашение секрета!..)
Таинственная башня эта,
Почти достигшая небес,
Шателъ Марвей, ‑ в стране чудес
Волшебный замок, о котором
Давно по всем земным просторам
Молва недобрая идет…
Когда б вы знали, что вас ждет!
Пред тем, что ждет вас, все мученья
Невиннейшие развлеченья,
Все, что вас мучило порой,
Покажется детской вам игрой.
…Нет, вы не знали до сих пор,
Что злобный чародей Клингсор,{253}
Волшебник и злодей отпетый,
Страною управляет этой,
Ярмо на подданных надев…
Четыреста прекрасных дев
Вы в окнах замка увидали.
Поймите: их заколдовали!
Клингсор! Он держит их в плену!..
Ах, без толку его кляну,
Поскольку все от вас зависит!..
Иль вседержитель вас возвысит
И силой вас снабдит такой,
Чтоб доблестной своей рукой
Смогли вы изверга обезглавить,
А сами нашей землею править,
Став нашим властелином впредь…
Иль суждено вам умереть,
Причем не просто, а с позором,
И пасть во прах перед Клингсором…
..
..
Я предостерегаю вас:
Бывало, рыцари не раз
Сих дев освободить хотели:
Давно их замки опустели.
Из этих рыцарей боевых
Не осталось почти никого в живых!..
Горько на судьбу я сетую…
И все ж, мой рыцарь, не советую
Напрасно жизнью рисковать.
Ведь та волшебная кровать
И многие другие вещи
Воистину зловещи!..»
..
Гаван промолвил: «Но бойцу
Страшиться смерти ‑ не к лицу!
Цель моя священна
Вызволить из плена,
Спасти от бед ужасных
Всех этих дев прекрасных!..
Что ж! С божьей помощью! Пора!..»
…Сказал паромщик: «Вы вчера
Гевелиуса одолели.
И, может быть, на самом деле
Освободить удастся вам
Несчастных, что томятся там
И чей удел ‑ могила…
На то дана вам сила!..
Сильнее вас я никого
Не видел, кроме одного
Бойца, в исколотых, помятых,
Необычайно красных латах:
Он их у Итера добыл,
Когда он Итера убил!..
Вот это ‑ настоящий воин!
А я был чести удостоен
Его через поток везти:
К нам заглянул он по пути,
Куда‑то торопился очень,
Был чем‑то сильно озабочен
И в сущность скорбных наших дел,
Как видно, вникнуть не успел…
Итак, его я переправил…
Он пятерых коней мне оставил
В награду за мои труды…
Я на его щите следы
Весьма жестоких битв заметил.
На мой вопрос он мне ответил,
Что пятерых поочередно
(Ну, это ли не превосходно?)
Он паладинов победил,
Их покориться убедил
И в Пельрапер послал… Слыхали?
Все спрашивал он о Граале…
Такого редко встретишь… Да…»
…«Куда он поскакал?! Куда?
Вскричал Гаван с горящим взглядом.
Да знал ли он, что я здесь рядом?!
О предстоящей битве знал?!»
«Клингсор его не занимал,
И я избег с ним разговора
Насчет проклятого Клингсора,
Его тревогою смущен:
Он был Граалем поглощен!..»
«Жаль, мы не встретили друг друга!..
Но полно!.. Где моя кольчуга?
Кольчугу! Шлем! Коня подать!
Настало время нападать!..»
..
Доспех Гавана превосходен.
И меч остер. А щит ‑ негоден,
Пробитый в схватке боевой…
Паромщик щит приносит свой:
«Возьмите, может пригодиться!
Незаменимая вещица.
Порой весьма полезен щит:
Коль не спасет, так защитит!..
Да и с мечом не расставайтесь.
Пугать начнут ‑ не поддавайтесь!..
И вот еще о чем прошу:
Зайдите в лавку, к торгашу,
Там, возле крепостных ворот…
Коль примет скверный оборот
Задуманное вами дело,
На него положиться можно всецело.
Оставьте у него коня!..
И передайте поклон от меня…»
…Гаван семейство это
За добрые советы
И помощь поблагодарил
Им настежь сердце свое отворил…
И прочь отправился, спеша
Найти сначала торгаша,
Дабы коня ему оставить…
Я мог бы многое добавить,
Скажу, однако, кратко:
Все шло сначала гладко…
Воскликнул радостно купец:
«Ну, наконец‑то! Наконец!..
Не надо мне вознагражденья:
Мы заждались освобожденья!..»
…Лежат товары на прилавке,
Пасется чей‑то конь при лавке…
А наш герой, чуть поуняв
Запальчивый свой, гордый прав,
Пешком (поймите: это ‑ к счастью ж!
Вошел в распахнутые настежь
Ворота замка… Ни один
Слуга ли, страж ли, паладин
Ему не встретился… Все было
Безлюдно, тихо… Все таило
В себе неясную беду…
Герой наш постоял в саду
И осмотрелся постепенно.
Его смущали эти стены:
Их осаждай хоть тридцать лет,
Надежды на победу нет.
Здесь штурм напрасен. И преступен.
Поскольку замок ‑ неприступен!..
…Все это так… Но отчего
Не видно в окнах никого?
Исчезли женские фигуры…
По утвержденыо Авентюры,
Гаван, в раздумья погружен,
Был крышей замка поражен,
Столь светлой, пестрой и прозрачной.
(Он счел ее весьма удачной,
С павлиньим опереньем схожей,
И он преклонился пред волей божьей…)
…Заметим, что ни дождь, ни град,
Ни самый сильный снегопад
Не могут повредить узорам,
Представшим перед нашим взором…
…Гаван по лестнице идет
(Как знать, куда она ведет?),
А после, длинным переходом,
Под куполообразным сводом,
Он шествует из зала в зал.
Ну, хоть кого бы повстречал!..
Все комнаты ‑ как нежилые.
Да люди есть ли здесь живые?..
И вдруг он главный видит зал,
Где пол сверкает, как кристалл…
Вот здесь ‑ посередине зала
Кровать волшебная стояла.
Ее четыре колеса,
Все ‑ вот какие чудеса!
Из настоящего рубина!..
Необычайная картина!..
Но пол, что выложил Клингсор
Дарами всех на свете гор,
Великолепным малахитом,
Гранатом, яшмой, хризолитом,
Любое диво затмевал!..
Клингсор недаром затевал
Свершить немыслимое чудо:
Собрать в свой замок отовсюду
Богатства всех краев земли!..
Тех, что вблизи и что вдали!..
…Был до кровати шаг ‑ не боле.
Но пол ‑ что ледяное поле.
Чуть только по полу пройдешь,
Как поскользнешься, упадешь…
Наш друг, проникнуть в зал пытаясь,
Едва не падая, шатаясь,
До цели чуть ли не добрел!..
Но трюк волшебник изобрел:
Кровать отъехала в сторонку!
Герой Гаван за ней вдогонку!
А та ‑ проворно ‑ от него!..
Вот что такое ‑ волшебство!..
Гаван решил: «Пусть это ‑ чудо,
Но бегать я за ним не буду!..»
Присел, пригнулся он и ‑ прыг!
Он ‑ на кровати! В тот же миг,
Как он блаженно распластался,
Необычайный гром раздался.
Пред этим грохотом слаба
Была архангела труба.
Все грохотало, все гремело!..
Хоть действовал Гаван умело
И на кровать бесстрашно лег,
Он все равно уснуть не мог.
А гром ревел, а гром ярился…
Тогда Гаван щитом укрылся…
И сжалился над ним творец,
Внезапно положив конец
Своей спасительною дланью
Немыслимому грохотанью…
…Но тут из пятисот пращей
(Губительнее нет вещей!)
В Гавана камни полетели.
Герой наш, сидя на постели,