– Папа, расскажи сказку!
Вечер. Для Володи уже наступает ночь. Потому что ночь – это когда спят, и ночь приходит по-разному, для больших и для маленьких.
Если вам три с половиной года, вас начинают укладывать в восемь часов, чтобы к девяти вы уже крепко-накрепко спали.
Если вам двадцать девять или тридцать два – вы ложитесь, когда вам вздумается, а встаёте, когда зазвонит будильник. Маленькие зато могут вставать, когда им захочется.
– Папа, расскажешь сказку?
Папа лежит на диване с книгой в руках. Рядом, на стуле – раскрытая тетрадь. Это папа учится.
Он откладывает книгу и нерешительно смотрит на маму: мама не очень одобряет эти рассказывания сказок перед сном.
Володина мама – учительница. Она сидит за письменным столом и проверяет тетради.
Папа учится, а мама учит. Можно было бы подумать, что мама учит папу. Но нет. Мама учит ребят в школе. А папа – это ему тридцать два года, – папа уже далеко не ребёнок, он работает мастером на заводе.
Приходит папа с работы, бабушка его ужином покормит. И сразу за свои книги. Но тут можно к нему подсесть:
– Папа, пойдём погуляем часок? Папа закрывает книгу.
– Ну что ж, пойдём погуляем часок.
И они гуляют вместе.
А вечером, если Володе не очень ещё хочется спать, а мама уже уложила, Володя просит:
– Папа, расскажи сказку!
– О чём же тебе рассказать?
На высоком круглом столике рядом с диваном – будильник, уже заведённый на шесть часов. Около будильника фарфоровая собачка, белая, с чёрными ушами и лапками. Тут же притулился белый фарфоровый кролик, обтекаемой формы. У кролика чёрные кончики ушей и немного – хвостик.
А ножки-то, где же у кролика ножки?
Мысль неожиданная и тревожная.
|
|
– Папа, дай мне кролика, пускай на подушке полежит. Папа, где у кролика ножки?
– Да вот же они.
– Это передние ножки. А задних нет!
Мама успокаивающим голосом говорит:
– Он задние ножки под себя поджал.
– Как же ему ходить, если под себя поджал?! Несчастный кролик! Легко ли: всю жизнь просидеть с поджатыми ногами!
– Папа, как же ему ходить?
– А вот как. Лежи смирно, не волнуйся. Я тебе сейчас расскажу.
Теперь кролик сидит на папиной ладони. Маленький белый кролик. Передние ножки ещё можно чуточку разглядеть, а задние – неизвестно где! Под себя поджал! Каково-то ему, бедному!
Володя вытирает слёзы уголком подушки и с надеждой смотрит на папу.
– Слушай, сынок. Кролик весь день здесь сидит, рядом с будильником. А ходит он по ночам.
Как только все в доме лягут спать, потушат свет и всё успокоится, кролик расправляет лапки – одну, потом другую, потягивается немножко… Иногда шепнёт: «Ух, отсидел!» – посмотрит на часы и начинает спускаться со стола.
– Папа, как же он на часы посмотрит, если потушили свет?
– А луна? Слушай, сынок, не перебивай. К тому же в это время у меня иногда ещё горит маленькая лампочка.
– Грибок зелёный?
– Да, грибок. Кролику прекрасно всё видно. Тихо-тихо, осторожно-осторожно спускается он на диван. Потом всё ниже, ниже – и вот он уже на полу. Передние ножки у него короткие, задние – подлиннее. Ведь он не только бегает, он даже ходит вприскочку. Посидит на полу, прислушается, пошевелит ушками… Всё тихо, все спят… Я, если ещё сижу, – не в счёт. Он ко мне привык и уже не боится.
Тихими фарфоровыми шажками подойдёт к двери… заглянет в бабушкину комнату…
|
|
– Фарфоровыми шажками? – переспрашивает мама, оторвавшись от тетрадей. – Может быть, ты хотел сказать: на своих фарфоровых ножках? Ты уверен, что у кролика фарфоровые шаги?
– Уверен.
Мама, чуть пожав плечами, подчёркивает в тетради ошибку красным карандашом.
Папа продолжает свой рассказ. Володина мама – тоненькая и быстрая, папа – широкий и неторопливый. Белому кролику так уютно сидеть на спокойной папиной ладони.
– Так вот, сынок. Тихо-тихо, осторожно-осторожно кролик входит в бабушкину комнату… Бабушка любит читать перед сном. Иногда так и заснёт, с книжкой в руках, даже очки не успеет снять. И лампа около кровати у неё иногда остаётся непотушенная.
Кролик подойдёт к бабушке, прыгнет тихонько на одеяло, подцепит лапками книжку и на стол около кровати положит. Знает, маленький, что бабушка может повернуться во сне, а книжка на пол – бух! – и разбудит её.
Потом кролик осторожно берёт бабушкины очки, наденет их на минутку на свой фарфоровый носик, только ничегошеньки через них не увидит. Не увидит, потому что бабушка у нас близорукая, а у кролика глазки дальнозоркие, ему без очков гораздо лучше всё видно. А читать, между прочим, ни в очках, ни без очков кролик всё равно не умеет. Поэтому и очки он кладёт тоже на стол. А лапкой задней – той, что отсидел, – нажимает кнопку на бабушкиной лампе, если бабушка не успела потушить.
Вот и у бабушки темно стало, и спать ей теперь будет спокойнее. Тихими звонкими фарфоровыми шагами кролик возвращается в нашу комнату.
Мама опять подняла голову от тетрадей и повторила с сомнением:
|
|
– Тихими и звонкими?
Папа с твёрдостью ответил:
– Да.
Как мама не понимает? Шаги звонкие, потому что кролик фарфоровый, а тихие они, потому что осторожно кролик ступает – никого не хочет разбудить.
– Слушай, сынок. Теперь кролик к твоей кровати подходит – тихо-тихо, осторожно-осторожно. Видит, что голова у тебя сползла с подушки, а ноги почему-то на подушке лежат – и спать тебе неудобно. Кролик своими ловкими фарфоровыми лапками ноги твои сдвинет, голову приподнимет, одеяло поправит…
– Передними или задними, папа? Папа прищурился, как бы вспоминая.
– Задними лапками, Володя. Видишь ли, он вот так на передние коротенькие лапки обопрётся, задними брыкнёт: ноги – с подушки, голову – на подушку, всё по своим местам разложит.
А вот игрушки твои, если останутся неприбранными, – он кладёт на полочку передними лапками. Сам на задних приподнимется, вытянется – так ему удобнее.
Володя нерешительно покосился на маму:
– Папа, ведь я убираю свои игрушки.
– Не всегда и не все. Посмотри-ка, вон там, на диване, книжка осталась, а под столом два кубика валяются.
Володя вздохнул:
– Это я забыл.
– Вот и кролик тоже так думает: устал человек, забыл, рассеянный – надо ему помочь. Уложит всё на полку и тихо-тихо, осторожно-осторожно идёт к маминому письменному столу.
Мама спросила:
– А у моего стола что ему делать?
– А на мамином столе, если мамочка очень устанет, тетради иногда остаются раскрытые – прямо всеми ошибками кверху.
– Ну, уж это только в сказке случается! – возразила мама.
– Редко, очень редко, в исключительных случаях бывает такой беспорядок на мамином столе – в сказке, конечно! Ведь я и рассказываю сказку, – спокойно пояснил папа. – Кролик тетради все закроет, стопочкой уложит, на краю стола…
После этого кролик лёгкими своими фарфоровыми шажками отправляется по коридору – в кухню.
– А не пора ли ему спать, кролику? – намекнула мама.
– Мама, ведь он только что проснулся!
– Я, собственно, не о кролике беспокоюсь, а о папе. Ведь ему заниматься нужно. Кончайте-ка сказку, товарищи.
– Мама! Полчасика ещё!
– Часок прогуляли, да полчасика на сказку – вот и выйдет, что папе на полтора часа меньше спать.
– Ничего, – сказал папа, – теперь кролик очень быстро управится, он просто захотел пить. В кухне подпрыгнет, сядет на раковину, откроет кран…
Мама насторожилась, с карандашом в руках.
– Сырую воду? – удивился Володя. Папа укоризненно покачал головой:
– Что ты, что ты! Никогда кролик сырой воды из-под крана не пьёт, он знает, что в сырой воде микробы, от них животик заболит!
Мамин карандаш опустился с довольным видом и поставил в тетради большую красивую пятёрку.
– Кролик, Володя, пьёт только кипячёную воду: наполнит чайник, зажжёт газ… Кролик знает, что мне тоже иногда, если засижусь, чаю захочется. Тут же, если увидит какую-нибудь кастрюльку недомытую, – ведь это же сказка, мамочка! – кролик кастрюльку отскребёт, сполоснёт, спрячет в шкаф.
Мама поджала губы, поразмыслила и прибавила к пятёрке минус.
– Так ты вместе с кроликом чай пьёшь, папа?
Володе было приятно, что и о папе тоже кто-то заботится, когда все уже легли и один папа не спит.
– Да, да, сынок, вместе пьём чай…
Папа вдруг зевнул на полуслове… И ещё раз… Когда смотришь, как зевают – самому зевать хочется.
Сонным голосом Володя спросил:
– Папа, а дальше что?
– Что ж дальше? Напьёмся чаю, уберём за собой – и спать оба ложимся. Кролик обратно на столик, поджав лапки, а я у себя на диване. Спи и ты.
Сказка оборвалась неожиданно быстро. Странная какая-то получилась сказка – без конца. Может быть, потому, что всем троим очень захотелось спать – и Володе, и папе, и кролику?
…Ночью, даже если очень крепко спишь, всё-таки иногда просыпаешься. В комнате тихо-тихо… нет, всё-таки не совсем тихо: кто-то ходит по комнате осторожными шагами… Может быть, это лёгкие фарфоровые шаги кролика?
Володе очень хотелось посмотреть, но глаза ночью трудно открываются. Вот уж кажется, что откроешь сейчас, ещё одно маленькое усилие… Ну, никак!
Шаги всё ближе, ближе… а голове неудобно и твёрдо лежать… а ноги забрались куда-то высоко – совсем как в папиной сказке. И вот кто-то тихо-тихо, осторожно-осторожно ноги Володины с подушки убрал, голову – на подушку, всё по своим местам разложил…
«Спасибо тебе, милый кролик!» – хотел шепнуть Володя. Но губы ночью такие непослушные, склеились – и не хотят говорить! Но ведь нужно же наконец подсмотреть, как белый фарфоровый кролик, маленький добрый волшебник, бродит по комнатам фарфоровыми шажками…
Один глаз наконец чуть приоткрылся… потом другой.
Луны нет, занавеска задёрнута, но в комнате не совсем темно, у папы горит низенькая лампа – зелёный грибок.
Папы нет на диване. А рядом с будильником – вот что удивительно! – белый кролик сидит, поджав под себя фарфоровые ножки… Как быстро он успел на столик взобраться! Дверь в бабушкину комнату приоткрыта, там тоже ещё немножко светло, там бабушка, должно быть, заснула с книжкой в руках.
Ночью глаза открываются с трудом и очень легко закрываются. Вот и захлопнулись, прямо будто слиплись… А в комнате опять и опять шаги… Ну-ка, ещё попробуем подглядеть…
Странно!.. Свет у бабушки погас, а кролик, поджав лапки, рядом с будильником сидит. Быстрый какой! Потушил у бабушки лампу – и на место!
Сами, сами закрываются глаза… А кролик-то! Опять ходит по комнате… скрипнула дверь – в коридор ушёл.
И какие-то у него не лёгкие фарфоровые, а даже немного тяжеловатые, просто совсем как человеческие шаги – они только стараются быть лёгкими, чтобы никого не разбудить! Это он пошёл в кухню, чайник для папы поставит на плиту.
…И почти сейчас же зазвонил будильник: папе нужно на работу идти.
Мама ещё может немного поспать. А Володя может спать, сколько захочет. Между прочим, кубиков уже нет под столом… Кролик, маленький хлопотун, дремлет, поджав под себя лапки.
Папа наклоняется над Володиной кроватью:
– До свиданья, сынок. Что не спишь?
– Папа, а кролик – добрый волшебник?
– Возможно, что и так. Спи, сынок. …
Вырастет мальчик и вспомнит папину сказку, и почудятся ему в ночной тишине фарфоровые лёгкие шаги. Шаги доброго волшебника.
И ещё другие шаги вспомнятся ему – тяжёлые, но такие осторожные и добрые, простые человеческие шаги. [1]
[1] https://peskarlib.ru/lib.php?id_sst=2270