До определенного момента на вопрос трансфертного ценообразования в России не обращалось должного внимания. В сделках по продаже сырой нефти традиционно применялось ценообразование на основе себестоимости (цена на нефть устанавливается как себестоимость плюс нормативная рентабельность). Такая формула вполне естественна при сложившейся структуре вертикально интегрированных нефтяных компаний (ВИНК), когда добывающие дочерние предприятия, как правило, являются центрами затрат. До 1998 года себестоимость была сравнительно высока и применяемые цены в среднем были сопоставимы с «реальными». Начиная с 1999 года в результате действия комплекса факторов (рост мировых цен на нефть, изменение макроэкономических параметров, снижение себестоимости и широкое применение налогового планирования) внутрикорпоративные цены на нефть стали значительно отличаться от рыночной (в определенные периоды, в условиях дефицита на сырье, до 10 раз). В то же время при снижении мировых цен и проблемах с экспортными мощностями рыночная цена опускалась ниже внутрикорпоративных цен (цен производителей), что наблюдалось зимой 2002—2003 гг. [6]
В других нефтедобывающих странах контролю за ценой нефти придается особое значение. В большинстве стран установлена государственная собственность на недра, что позволяет государству предъявлять дополнительные требования к налогоплательщику, касающиеся условий продажи нефти, учету и отчетности. Например, на шельфе Северного моря Великобритании действует так называемая схема номинации, в соответствии с которой налогоплательщик должен сообщить налоговому органу условия совершения сделки.
Автором поставлена задача проанализировать возможные пути решения проблемы трансфертных цен на нефть в российских условиях на основе принятых в зарубежной практике правил.
Международным стандартом трансфертного ценообразования дефакто являются Рекомендации ОЭСР по трансфертным ценам. Их основное отличие — подробное регламентирование применяемых принципов, что позволяет налогоплательщику иметь определенную степень уверенности в правильности применяемых им трансфертных цен.
Кроме того, для более высокой степени уверенности налогоплательщиков в правильности применяемых трансфертных цен в некоторых странах (в частности, в США, Канаде. Франции, Великобритании и Японии) введена система предварительных ценовых соглашений. Такие соглашения заключаются между налогоплательщиком и государственным органом в сложных случаях, когда применение стандартных методов не дает однозначного результата. Содержанием предварительных ценовых соглашений является методика исчисления трансфертных цен, а не сами трансфертные цены.
Рассмотрим простейшую производственно-финансовую схему, по которой функционирует российский нефтяной рынок. Ведущую роль на этом рынке занимают ВИНК, которые прямо или косвенно контролируют более 90% добычи нефти.
ВИНК покупает по трансфертным ценам нефть у нескольких дочерних нефтедобывающих предприятий. Около половины нефти экспортируется, причем цена «нэт-бэк» (цена без налогов и транспортных расходов) может значительно отличаться по различным направлениям экспорта. Например, затраты на транспортировку западносибирской нефти через Новороссийск в 2003 году составляли около 14 долл./т, а через Крым с использованием железнодорожного транспорта — до 70 долл./т. Оставшаяся нефть в подавляющей части поставляется на нефтеперерабатывающие заводы (НПЗ) компании, в меньшей—на давальческой основе на сторонние НПЗ. Ввиду различий по эффективности НПЗ, а также по затратам на транспортировку при экспорте нефтепродуктов (почти половина нефтепродуктов поступает на экспорт) стоимость корзины нефтепродуктов, произведенных на разных заводах, также значительно отличается. Следовательно, и цена «нэт-бэк» нефти, рассчитанная от стоимости корзины нефтепродуктов за вычетом затрат на переработку, маркетинг и транспорт, будет отличаться по различным НПЗ.
В России есть и свободный рынок нефти, на котором осуществляется реальная рыночная торговля. Этот рынок крайне ограничен, поскольку основные потоки осуществляются внутри ВИНК, а практически все НПЗ либо входят в состав ВИНК, либо прямо или косвенно находятся под контролем ВИНК. При этом торговля нефтью между ВИНК также сведена к минимуму, и преобладающей тенденцией является загрузка нефтеперерабатывающих мощностей компаний только собственной нефтью. В таких условиях трудно говорить о полноценном внутреннем рынке.
В результате контроля за правильностью применения цен по сделкам в целях налогообложения на основании ст. 40 НК РФ налоговыми органами за 2000—2003 гг. вынесено 1577 решений о доначислении налоговых платежей, из них 520 оспорено налогоплательщиками в судах. При этом 400 дел рассмотрено в пользу налогоплательщиков, т.е. около 80% решений налоговых органов отменено.
Несмотря на то, что большинство споров по ст. 40 НК РФ разрешаются в судебном порядке, единый подход в толковании наиболее спорных ее положений арбитражной практикой не выработан: позиция судов одного региона может быть прямо противоположной позиции судов другого региона.[7]
Более того, сформировав позицию по какому-либо вопросу, конкретный суд, как правило, придерживается ее в дальнейшем при разрешении аналогичных дел. По нашему мнению, сломать устоявшуюся в конкретном регионе практику способны только разъяснения на уровне Высшего Арбитражного Суда или Конституционного Суда.
Исследование показало, что наибольшее число нарушений, выявленных в ходе проведения выездных налоговых проверок, зафиксировано в трех сферах: сельском хозяйстве (485), промышленности (393) и торговле (311). «Лидерство» сельского хозяйства во многом обусловлено его спецификой - задержками в финансировании, преобладанием расчетов в неденежной форме и т.п.
Итак, наиболее остро проблема занижения налоговой базы стоит в нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей отрасли. Это происходит из-за высокой зависимости нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих компаний. Возникает необходимость в определение степени этой зависимости для предотвращения утаивания налогов.