Философия в структуре оснований научного знания

Зададимся вопросом принципиального свойства: чем диктуется необходимость обращения уче­ных к философии? Думается, что таких факторов несколько. Во-первых, объективной взаимосвя­зью самих предметов их исследования. Во-вторых, харак­тером процесса конкретно-научного познания. Дело в том, что научное познание совершается отнюдь не учеными-робинзонами, имеющими дело с «чистыми фактами» и обладающими логическим мето­дом открытия и обоснования научных законов, а ре­альными индивидами, живущими в опреде­ленную эпоху и испытывающими на себе влияние культуры своего времени. В силу этих обстоятельств про­цесс научного познания имеет ярко выраженный твор­ческий и социально-опосредованный характер. Поэтому чистого, беспредпосылочного знания в науке просто не существует.

Открытие новых научных зако нов и теорий всегда происходит в форме конструктив­ной умственной деятельности по выдвижению, обосно­ванию и принятию определенных гипотез. Этот мыс­лительный процесс обусловлен не только имеющими­ся в распоряжении ученого эмпирическими материалами, но и опосредован целым спектром составляющих со­циокультурный фон данной дисциплины представлений и принципов как научного, так и вненаучного порядка. Важней­шим элементом этого фона выступает философия. Как свидетельствует реальная история науки, именно на осно­ве определенных онтологических, гносеологических, логических, методологических и аксиологических ос­нований строятся конкретно-научные модели изучаемых явлений, дается интерпретация те­оретических построений, оцениваются возможности и перспективы использования определенных методов и подходов в исследовании объективной реальности. Можно сказать, что философские основания науки выступают тем опосред­ствующим звеном, которое связывает философское и конкретно-научное знание. Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что эти основания не являют­ся «личной собственностью» ни науки, ни философии. Они представляют собой пограничное знание и могут быть с равным правом отнесены по ведомству как фи­лософии, так и науки.

Рассмотрим обстоятельнее основное содержание и специфику различ­ных типов философских оснований науки. Онтологи­ческие основания науки представляют собой принятые в той или иной науке общие представления о картине мира, типах материальных систем, характере их детер­минации, формах движения материи, общих законах функционирования и развития материальных объектов. Так, например, одним из онтологических основа­ний механики Ньютона явилось представление о суб­станциональном характере пространства и времени, их независимости как друг от друга, так и от скорости движения объекта. Гносеологические основания науки суть при­нимаемые в рамках определенной науки положения о протекании научного познания, соотношении чувственного и рационального, теории и опыта, стату­се теоретических объектов и т.д. К примеру, именно на основе определенного истолкования статуса теоретических понятий Эрнст Мах в свое время отверг научную значимость молекулярно-кинетической теории газов Л. Больцмана. Как известно, Мах был сторонником взгля­да, что все значимые теоретические понятия должны быть редуцируемы к эмпирическому опыту. Понятие же «атом», на котором была основана молекулярно-кинетическая теория, не удовлетворяло этому условию, так как в тот период времени атомы были ненаблюдаемы. Руководствуясь этим же гносеологическим основанием австрийский физик отверг абсолют­ное пространство и время И. Ньютона.

Что же касается логических оснований науки — то это принятые в исследовательской практике правила абстра­гирования, образования исходных и производных по­нятий и утверждений, правила вывода и т.п. Примером, в частности, может служить следующее обстоятельство: в конструктивной математике запрещается ис­пользовать понятие актуальной бесконечности, закон исключенного третьего в рассуждениях о бесконеч­ных множествах. Методологические основания науки представляют собой принимаемые в рамках той или иной науки представления о методах открытия и получения истинного знания, способах доказательства и обоснования отдельных компонентов теории и тео­рий в целом. Вполне очевидно, что методологические основания науки могут не совпадать, быть различны­ми не только в разных науках (например, в естествен­ных, математических, технических или гуманитарных), но и в одной и той же науке на разных стадиях ее становления. Так, например, имелось существенное различие в методологических основаниях древнегреческой и древ­неегипетской геометрии. Столь же существенным было различие в методологических основаниях физики Ари­стотеля и физики Галилея—Ньютона. Рассмотрим, наконец, ценно­стные, или аксиологические, основания науки. Они пред­ставляют собой принятые в научном сообществе идеи о практичес­кой и теоретической значимости науки в целом или отдельных наук в системе духовной и материальной культуры, о целях науки, о научном прогрессе, его связи с общественным развитием, об этических и гу­манистических аспектах науки и т. п.

Говоря о механизме влияния философии на науку, необходимо иметь в виду существенные спецификации в характере, способах и силе этого воздействия в за висимости от уровня научного познания (теоретичес­кое или эмпирическое), этапа развития науки (нормаль­но-эволюционный или кризисно-революционный), сте­пени ее зрелости (ранняя или имеющая уже сложившийся кон­цептуальный аппарат). Такой дифференцированный подход позволяет выработать более полное пред­ставление о механизме влияния философии на разви­тие и функционирование конкретно-научного позна­ния. Так, имеется существенное своеобразие в характере влияния философии на теоретический и эмпирический уровни познания в науке. Как известно, содержание эмпирического познания определяется в основном непосредственны­ми данными наблюдения и эксперимента, а также, частично, — его теоретической интерпретацией с по­зиции определенной конктерно-научной теории. Содержа­ние же теоретического уровня научного познания су­щественно определяется его связью не только с эм­пирическим знанием, но и с философией. Отметим, что связь с философией необходима для научной теории как на этапе ее возникновения, так и на этапе ее обоснова­ния. Именно теоретики науки чаще всего обращаются к философии и ее эвристическому потенциалу. На эмпирическом же уровне познания непосредственное влияние филосо­фии если и имеется, то только в качестве критико-рефлексивной деятельности, но не в плане обоснова­ния знания.

Весьма различной представляется также сила влияния филосо­фии на эволюционной стадии науки и в период науч­ных революций. Это связано с тем, что эволюционный период в развитии науки представляет собой этап реализации тех потенций, которые были заложены в принятой данной наукой системе исходных абстракций и идеализаций. Эти концептуаль­ные образования играют в структуре науки роль ее фундаментальных внутринаучных, или собственных оснований. Они выполняют не только функции интегративного и организующего начала познавательной деятельности в конкретной науке определенного пери­ода, но и защитные функции, отторгая проникновение в нее чуждых, дезорганизующих эле­ментов, разрушающих достигнутую в ней целостность и гармонию. В эволюционный период развития науки ее собственные теоретические основания выполняют роль своеобразного экрана и одновременно фильтра. С одной стороны, они отторгают несоответствующие дан­ной науке внешние факторы, а с другой — пропускают через себя те воздействия и, в частности, те философские концепции, которые имманентны имеющимся собственным теоретическим основаниям. Таким обра­зом, в эволюционные периоды развития науки влия­ние на нее философии и других социо-культурных факторов во многом является внешним, несущественным. Это воздействие контролируется на­укой, которая не допускает проникновения в нее идей, противоречащих ее собственным основаниям. Вот по­чему в структуре стандартной науки трудно выделить и сформулировать явным и однозначным образом ее философские основания. Последние предстают здесь в «снятом» виде в ее собственных теоретических осно­ваниях.

Иное дело — периоды научных революций; здесь происходит отказ от ранее принятой научной тео­рии, осуществляется выработка данной наукой новых собственных теоретических оснований и их обоснование. В этот период наука становится наиболее открытой к философии, которая ока­зывает на нее существенное влияние. Особенно это относится к так называемым глобальным научным революциям, когда происходит смена господствующей научной картины мира или смена идеалов и норм научного исследования. Яркими примерами подобных научных революций являются: коперниканско-галилеевско-ньютонианская революция в есте­ствознании XVI - XVII вв., революции в физике и математике в конце XIX — начале XX века. Нельзя не видеть, что возникающие в ходе таких революций собственные теоретические основания наук во многом несовместимы со старыми и требуют для своего обоснования выхода в область более общих, философских принципов и представлений.

О чем свидетельствует проведенный анализ? Изучение природы философского и конкретно-научного знания, механизмов их функциони­рования и развития показывает, что несмотря на каче­ственное отличие между ними, а во многом и благода­ря ему, философия и конкретные науки вынуждены обращаться друг к другу. Думается, что реальное отношение между ними не может быть понято ни с позиций редукцио­низма, ни с точки зрения абсолютной автономии. Вза­имосвязь между философским и конкретно-научным знанием носит характер диалектического единства качественно различных уровней в рамках общего ра­ционального способа познания. Как и вся­кое диалектическое единство, единство философского и конкретно-научного знания является опосредован­ным - прежде всего таким специфическим образованием как «философские основания науки ». В силу качественного различия конкретно-на­учного и философского знания они не могут быть со­отнесены друг с другом непосредственно. Конкретно-научное знание может выступать подтверждением или опровержением некоторой философской концепции не само по себе, а лишь после его философской интер­претации. С другой стороны, и философия может ока­зывать влияние на конкретную науку не непосредственно, а лишь в результате ее философской интерпре­тации, либо соответствующей научной конкретизации философской теории. Важнейшим следствием опосред­ствованного характера взаимосвязи философского и конкретно-научного знания является отсутствие меж­ду ними однозначной связи.

§3. Философские проблемы науки как опосредующее звено между философией и конкретно-научным знанием

Помимо философских оснований науки, важнейшим опосредующим зве­ном между философским и частно-научным знанием выступают философские проблемы науки. В чем отли­чие последних от философских оснований науки? Во-первых, они отличаются по логико-синтаксической форме. Если философские основания науки представляют собой некоторые утверждения, то философские проблемы науки — вопросительные предложения. Например: какова структура физической реальности? (Онтологичес­кая философская проблема физики.) Какова логика квантовой механики? (Логическая проблема физики). Отражает ли что-нибудь математическое знание в объективной реальности и если да, то что именно? (Гносеологическая проблема математики.) Во-вторых, имеется различие в самой концептуальной структуре фило­софских оснований и философских проблем науки. Тогда как первые непосредственно связаны только с фундаментальными понятиями научных теорий, фило­софские проблемы науки могут включать в свой состав также и производные понятия науки, ее, так сказать, «теоремную часть».

Многообразие философских про­блем конкретных наук не может не обострить внимание к их классифи­кации, упорядочению по типам. Среди основных форм классификации можно выделить следующие: 1) в зави­симости от специфики содержания философской час­ти проблемы (онтологические, гносеологические, логи­ческие, методологические, онтологические); 2) в зави­симости от специфики содержания конкретно-научной части проблемы (философские проблемы физики, био­логии, химии, психологии, истории и т. д.); 3) в зависи­мости от направленности возникновения и целей ис­следования (от философии к науке или наоборот). Представляется ясным, что все приведенные выше классификации не исключают друг друга и могут быть совмещены в рамках более сложной и полной классификации. Существование различных типов философских проблем науки требует для их решения привлечения в каждом случае специ­фического философского и конкретно-научного инст­рументария.

Третьим важным когнитивным звеном, опосредующим отношение между философией и нау­кой, выступает сама комплексная дисциплина «философия науки ». В первом разделе этой книги мы отмечали, что ее основными задачами являют­ся систематическая философская рефлексия над производством знания, вписывание достижений науки в наличный соци­окультурный контекст эпохи, осуществление синтеза философского и частно-научного знания. В этом контексте будет показательным рассмотрение взаимоотношения между философией и наукой на примерах взаимодействия философии с теориями клас­сического и современного естествознания. Как извес­тно, парадигмальными дисциплинами классического есте­ствознания являлись механика И.Ньютона, классическая космология, электродинамика Дж.Максвелла, термодина­мика Р.Клаузиуса, теория эволюции Ч.Дарвина, физиоло­гия И.П.Павлова, теория бессознательного З.Фрейда. Несмотря на очевидное содержательное различие пе­речисленных выше концепций, все они исходили из неких общих философских принципов, которые считались единственно верными. Назовем их: это принцип детерминизма, господство однозначных причинно-следственных отношений между явлениями природы; принцип «чистой» объективности научного знания и его абсолютной истинности; принцип невоз­можности альтернативных научных теорий об одном и том же предмете; принцип эволюционного развития науки; принцип наличия универсально­го научного метода.

Что характерно неклассическому этапу развития естество­знания? Прежде всего ему присущи скачки, революционные концептуальные изменения, что делает возможным принятие качественно несовместимых с прежними теориями концепций в одной и той же об­ласти науки. В частности, классической механике Ньютона, доминировавшей в Европе в качестве непререкаемого эта­лона научности более 200 лет, были выдви­нуты в качестве альтернативы специальная и общая теория относительно­сти и квантовая механика. В отличие от механики Нью­тона, специальная теория относительности утвержда­ет изменяемость пространственных промежутков и временных интервалов, зависимость их друг от друга и от скорости движения тел. С точки зрения теории относительности о пространственных и временных свойствах тел самих по себе ничего определенного сказать нельзя, а можно только по отношению к выделенной конкретной системе отчета. В механике Эйнштейна утверждается также, что и масса тел меня­ется вместе со скоростью их движения, и поэтому гово­рить что-либо о массе тела самого по себе вне отнесен­ности его к какой-либо системе отсчета также бессмыс­ленно, как и в отношении пространства и времени. Итак, пространство, время и массу тел реформатор физики лишил абсолютной субстанциальности, сделав их атрибутив­ными, относительными свойствами тел, значение ко­торых существенно зависит от выбора наблюдателем определенной системы отсчета.

В соответствии с этим наблюдатели, констатируя разные значения пространства, времени и массы одних и тех же тел относительно своих систем отсчета, будут оди­наковы правы, если, конечно, не сделали ошибок в вычислени­ях. Более того, в рамках общей теории относительнос­ти Эйнштейна утверждается, что пространственные и временные свойства событий зависят не только друг от друга и от выбора системы отсчета (возможность абсолютной, привилегированной системы отсчета в этой теории полностью отвергается как вне-эмпирическое допущение), но и от влияния на них других масс или тяготения. Сам факт возникновения и принятия научным сообществом механики Эйнштейна утвердил, во-первых, принципиальную возможность и правомерность в науке альтернативных теорий об од­ной и той же предметной области, а, во-вторых, вовсе не абсолютно истинный характер физических истин, а лишь — относительно-истинный.

Следую­щий революционный шаг в развитии неклассической науки был связан с воз­никновением и утверждением квантовой механики — еще одной фундаментальной концепции современного ес­тествознания. Если Эйнштейн разрушил веру в транс­цендентальный, абсолютный характер научного зна­ния, в возможность абсолютно-истинной научной кар­тины мира, то создатели квантовой механики Нильс Бор, Вернер Гейзенберг, Макс Борн подорвали всеобщ­ность и непререкаемость другого фундаментального онтологического принципа классического естествозна­ния — принципа детерминизма, утверждавшего господство в природе причинно-следственных законов, имеющих необходимый характер связи причины и следствия. Отметим, кстати, что этой концепции, получив­шей название лапласовского детерминизма, до конца своей жизни придерживался Альберт Эйнштейн. Так что и в науке можно быть революционером в решении одной проблемы и кон­серватором в интерпретации другой. И это для большинства ученых отнюдь не исключение, а скорее — правило, ибо радикальное отрицание чего-то существующего воз­можно только на основе безусловного принятия каких-то позитивных утверждений в качестве истинных.

Помимо этого, в квантовой механике выдвигается положение о принципиально вероятностном характере поведения любых физических тел, а не только микрообъектов, как это иногда полагают. Невозможность однозначного описания дви­жения тел связана с теми ограничениями, которые накладывает принцип неопределенности Гейзенберга на возможность одновременного абсолютно точного из­мерения многих сопряженных величин, входящих в физические законы. Согласно этому принципу, невоз­можно, к примеру, одновременно точно измерить коор­динату и скорость (или импульс) тела и тем самым однозначно предсказать его будущее состояние. Ниж­няя граница неопределенности определяется весьма небольшой величиной — постоянной Планка, но пре­одолеть это значение невозможно в принципе.

Таким образом, согласно квантовой механике, условия физи­ческого познания мира задают возможность описывать его адекватно только вероятностно. Необходимые же законы, столь свойственные классической науке, суть не что иное как огрубленное, неадекватное описание действительности, которое, правда, признается в ученом сообществе целесообраз­ным из прагматических соображений простоты, когда для многих случаев успешной практики не требуется аб­солютной точности. Итак, квантовая механика решительно поставила перед философией и наукой важный тезис: с точки зрения возможностей человеческого познания мир — индетерминистичен, им управляет вероятность, а не необходи­мость, а в основе вероятности лежит множество слу­чайных событий. Помимо этого, квантовая механика предложила философии для осмысления два принципиальных вопроса.

Остановимся на них подробнее. Для большинства объектов и систем невозмож­но их единственное непротиворечивое описание, по­скольку многие из них имеют частично или полностью взаимоисключающие свойства: например фотоны и электроны обладают как корпускулярными, так и волновыми свойствами. Поэтому полное их описание возможно только в виде двух дополняющих друг друга картин: волновой и корпускулярной. Свойства волны и части­цы являются у элементарных объектов диспозиционными, а реально они проявляют себя всегда либо как волны, либо как корпускулы. А как они себя проявят в каждом конкретном случае, зависит от условий их познания, в частности, от условий наблюдения с помощью различных приборов. Как видим, с точки зрения квантовой механики физическая истина не только от­носительна, но и субъект-объектна, поскольку условия познания (наблюдения) существенно влияют на резуль­тат познания и не могут быть элимированы из послед­них в принципе. Как это допускала классическая меха­ника. И это, если можно так выразиться, урок, преподанный квантовой механикой философии. Абстракция чисто объективно­го познания физической реальности при исследовании классических объектов с большими массами и относи­тельно малыми скоростями (по сравнению со скорос­тью света) верна только с практической точки зрения, но она неверна теоретически, с философско-гносеологической позиции. Таким обра­зом, философские основания классической и неклас­сической механики не просто различаются, более того: они отрица­ют друг друга.

Еще одним уроком современного естествознания для философии явилось создание современ­ной космологии, которая сознательно положила в фун­дамент своих философских оснований распростране­ние принципа эволюции с живой природы также и на всю неживую природу, поместив начало его действия в точку сингулярности, т. е. в момент Большого Взры­ва. Более того, современная космология исходит не только из универ­сального характера действия принципа эволюции, но и вводит в число своих философских оснований так называемый антропный принцип, согласно которому эволюция во Вселенной носит целесообразный, на­правленный характер, целью которой является порож­дение разумных существ. На языке теории систем и кибернетики это означает, что наша Вселенная по существу является системой с реф­лексией, т. е. самопознающей и (само)управляемой с самого начала своего возникновения. Как показывают многочисленные физические и математические расчеты, без допущения антропного принципа, или принципа рефлексивного характера Вселенной как системы, невозможно объяснить очень тонкий характер согласования многих многократно подтвержденных на опыте фундаментальных физичес­ких констант и законов.

Если вести разговор с точки зрения вероятностно­го мышления, то величина вероятности того, что эти тон­кие физические согласования имеют случайный харак­тер должна быть приравнена к нулю. С этих позиций взгляды ранних античных мудрецов о разумном уст­ройстве космоса и о «нусе» (Анаксагор) как есте­ственном объективном разуме — высшем законе При­роды, равно как и взгляды объективных идеалистов об объективном (т.е. внечеловеческом) характере мышления не кажутся такими уж фантастическими и умозрительными. Думается, можно утверждать, что именно со­временная космология являет собой яркий образец того, что многие философы называют постнеклассической наукой, приходящей на смену неклассической науке. Парадигмальную основу последней, как известно, составили теория относительности и кванто­вая механика. Сущность современной постнекласси­ческой науки действительно состоит в том, что она перешла к изучению сверхсложных, в высшей степе­ни организованных систем, включающих в себя человека в качестве важнейшего своего элемента (биосфера, геосфера, техносфера, экономи­ка, глобальные проблемы и т. д.).

Остановимся еще на одном – последнем по времени - из уроков современного естествознания. Речь идет о возникновении и бурной экспансии во все фундаментальные области современной науки (механика, химия, биология, космология, техника) идей новой фундаментальной концепции современного ес­тествознания — синергетики. Возникнув в 50-х годах XX века вначале как распростра­нение идей классической термодинамики на описание поведения открытых стохастических систем при взаимодействии их с окружающей средой путем обмена с ней энергией, массой и информацией, творцы синергетики (И.Р. Пригожин, Г. Хакен, С.П.Кур дюмов) обнаружили, что в открытых диссипативных системах в целом не действуют линейные зависи­мости при описании поведения отдельных элементов такой системы и системы в целом. Было установлено, что диссипативные системы эволюционируют не постепенно, а скачкообразно, траектории их эволюции всегда име­ют выделенные точки (так называемые точки «бифуркации»), где происходит «выбор» одной из множества возможных траекторий следующего этапа эволюции системы.

Важно подчеркнуть, что в точках бифуркации выбор системой дальнейшей траектории движения определяется в целом случай­ным образом и не связан линейной или причинной зависимостью с ее предшествующими состояниями (в этих точках система как бы «забывает» весь свой прошлый опыт). Можно утверждать, что современное естествознание, безус­ловно, меняет свой концептуальный облик, переходя при описании движения и взаимодействия своих объектов с языка линейных уравнений и причин­но-следственных зависимостей на язык нелинейнос­ти и кооперативных, резонансных связей между объек­тами. Фактически, налицо новая революция в есте­ствознании, по своей методологической значимости ни в чем не уступающая появлению таких теорий как неевклидова геометрия, эволюционная теория Дарвина, теория относительности и квантовая механика.

Итак, говоря в общем плане, новая парадигма современного естествоз­нания — синергетика — является выражением, обо­снованием и универсализацией идеологии нелиней­ного мышления в науке, основанного на признании фундаментальной и творчески-конструктивной роли случая в мире природы, значимость и вес которого в структуре бытия, по крайне мере, не меньше законо­сообразности, а тем более — необходимости. В контексте этого, квантовая механика нанесла лишь первый и притом отнюдь не смертельный удар по лапласовскому детерминизму. По-настоящему это сделала лишь синергетика, убедительно объяснив вторичность порядка по отношению к хаосу, возможность ма­тематически обосновать происхождение первого из второго.

Представляется ясным, что говорить об уроках, преподанных философии раз­витием современного естествознания, можно всерьез только с позиций философской рефлексии, ориентирован­ной на науку как на один из важнейших элементов своего концептуального и проверочного базиса. Для сторонников, скажем, антиинтеракционистской концепции соот­ношения философии и науки драма научных идей, сложнейшие перипетии эволюции естествознания никакого суще­ственного отношения к философии не имеют. С этих позиций философия для решения своих проблем мо­жет и должна черпать силы только из самой себя. Наука, как оказалось, «дама» переменчивая в своих приоритетах, не может быть твердым основанием для истинной философии. В этом смысле антиинтеракционисты, видимо, правы, пре­достерегая философов от безоглядного и некритичес­кого преклонения перед ней. Однако и полное абстрагирова­ние от опыта научного познания, краеугольного культурного института современной цивилизации, вряд ли уместно. Особенно для тех, кто претендует на серьезную философию. Различие этих способов освоения действительности, как известно, не только не исключает, но предполагает опре­деленной кооперации для более эффективного сосуще­ствования в рамках целого, функции которого челове­чеством возложены на культуру. Мудрость случайной кооперации, пожалуй, не ниже знания причинной не­обходимости. По крайней мере, если считать всеобщее учение о бытии важнейшим разделом философии, вряд ли можно надеяться на серьезное принятие онтологических построений фило­софии без соответствующего их соотнесения с теми концепциями о бытии, которые предлагает современ­ное естествознание.

Как мы стремились показать, отношения философии и естествознания диалектичны. Это значит, что естествознание не только дает определенные «уроки» философии, но и само получает их от нее. Если исходить из того, что главной задачей философии является выстраивание основных типов отноше­ния человека к окружающему миру, то главными уроками, которые преподнесла философия совре­менному естествознанию, можно назвать следующие: 1) утверждение концепции непричинного отношения между бытием и сознанием (в том числе между объектом и научным знанием о нем); 2) обоснование принципиально плюралистичной при­роды философии и предлагаемых ею решений собствен­ных проблем; 3) осознание точечного, селективного, а отнюдь не фронтального воздействия философии на развитие и функционирование естественнонаучного познания как в диахронном (историческом), так и в синхронном аспектах их взаимодействия; 4) необходи­мость осознания социально-культурной природы научного познания, для функционирования которого внешний контекст науки, коммуникационные связи и консенсус в достижении и утверждении истины играют не меньшую роль, чем сам пред­мет (объект) той или иной естественной науки и полу­чаемая о нем эмпирическая информация. И самый, пожалуй, главный урок, преподанный философией современной науке: как бы не велика была относительная самостоятельность и мощь науки в развитии современной цивилизации, ученые всегда должны понимать, что их главное предназначение — максимально способство­вать продвижению человечества на пути прогресса.

Словарь терминов

Антиинтеракционизм – концепция соотношения философии и науки, согласно которой философия и наука различны по своему предмету и методам (экзистенциализм, философия культуры, философия ценностей). В соответствии с этой концепцией каждый из названных типов знания развивается по своей внутренней логике, поэтому взаимоотношение философии и науки может быть только внешним.

АНТРОПНЫЙ ПРИНЦИП - одно из базовых утверждений современной космологии, согласно кото­рому имеет место удивительная приспособленность Вселенной к существованию в ней человека. Эта при­способленность выражается в наличии очень тонкой подгонки фундаментальных физических констант, при которой даже малые отклонения от их стандартных значений привели бы к такому изменению свойств Вселенной, при котором возникновение в ней челове­ка было бы принципиально невозможно.

Диалектическая концепция взаимоотношения философии и науки – учение, согласно которому философия и наука представляет собой качественно различные виды знания, которые тем не менее связаны между собой и активно используют эвристические ресурсы друг друга в процесса функционирования. Конкретным выражением внутренней взаимосвязи философии и науки является, с одной стороны, наличие слоя философских оснований у фундаментальных научных теорий, а с другой, – слоя частно-научного знания, используемого в философской аргументации.

ИСТОРИЯ НАУКИ — изложение в хронологичес­кой последовательности динамики научных измене­ний (зарождение науки в целом и различных облас­тей научного знания; открытие новых эмпирических явлений, фактов, законов, объясняющих их гипотез и теоретических моделей, практических приложений, социокультурного значения). Существует много вари­антов истории науки, прежде всего, по широте охвата научных изменений: общая история науки в целом; история ее важнейших отраслей: история логико-математических наук, социально-гуманитарного позна­ния, инженерно-технических достижений; история отдельных научных дисциплин (история физики, хи­мии, биологии, социологии, права и т.п.). Во-вторых, различают внутреннюю и социальную исто­рию науки. В рамках внутренней истории науки абст­рагируются от ее зависимости от социокультурного контекста, в социальной истории науки — акцентиру­ют. Во многом это зависит от предпочтения той или иной модели развития научного знания (интернализм или экстернализм). Наконец, существуют история национальной науки, история научных биографий, история великих научных открытий и т. д. Как и лю­бая конкретно-научная дисциплина, история науки не свободна от принятия тех или иных философских оснований и предпосылок: кумулятивизм или антикумулятивизм, прогрессизм или просто эволюционизм, внутренняя взаимосвязь науки с философией или независимость от последней, социальная и ценност­ная нейтральность науки или ее аксиологическая нагруженность.

КУМУЛЯТИВИЗМ — истолкование процесса на­учного познания как состоящего в после­довательном накоплении новых истин путем совершенствования методов наблюдения и эксперимента (эмпирический уровень науки) и все более общих научных теорий (теоретический уро­вень науки). Такое истолкование динамики науки не соответствует ее реальной истории. Наряду с ростом научной (эмпирической и теоретической) информации в науке постоянно происходит отказ от устаревших «истин» или их существенный пересмотр, что неизбежно связано с утерей накопленных «фактов» и их «интерпрета­ций», отказом от них (возможно, навсегда) как ложных, неточных или односторонних утвержде­ний. Вместе с тем, отрицание кумулятивного характера развития науки вовсе не означает отрицание преемственно­сти в развитии научного знания. Кумулятивизм есть следствие классической прогрессистской идеологии науки, согласно которой научное познание в отличие от других видов когнитивной деятельности (обыденное познание, фи­лософия, литература, религия) развивается только прогрессивно, от одних истин к другим, от менее общих истин к более общим.

Позитивистская концепция соотношения философии и науки – концепция, возникшая в 30-е годы XIX века (О.Конт, Г.Спенсер, Дж. Ст. Милль) и получившая в последующем широкое распространение. Она состоит в утверждении приоритета частно-научного знания по сравнению с философским. Последнее трактуется как умозрительное теоретизирование не имеющее позитивного значения.

Трансценденталистская концепция соотношения философии и науки - исторически первая концепция, трактующая взаимоотношения философии и науки. Обосновывает гносеологический приоритет философии по отношению к частным наукам. На практике это означало навязывание науке умозрительных философских схем. Наиболее видными представителями этой точки зрения были Аристотель, Гегель, Шеллинг.

ФИЛОСОФИЯ НАУКИ - область философии, предметом которой является осмысление функционирования и развития науки как си­стемы научного знания и со­циального института. Важнейшей задачей философии науки является изучение механизма вза­имоотношения философии и науки, исследование фи­лософских оснований и философских проблем различных наук и научных теорий, взаимодействия науки, культуры и общества. Основными разделами философии науки выступают: онтология науки, гносеология науки, методология и логика науки, акси­ология науки, общая социология науки, общие вопро­сы экономического и правового регулирования науч­ной деятельности, научно-технической политики и управления наукой.

Философские проблемы науки – проблемы, относящиеся к философским основаниям науки в целом, а также отдельных наук и научных теорий, философской интерпретации содержания фундаментальных теорий – логико-математических, естественнонаучных, технических, социально-гуманитарных. Философские проблемы науки являются комплексными, включающими в свой состав различные когнитивные элементы – философские и конкретно-научные категории. Эффективное решение философских проблем науки требует профессионального владения наукой, ее историей, умени