Коростелев В.А.
Зима 1925 года, по скопинской традиции не сытая для большинства крестьян уезда. «Колодезные журавли вытянулись нестройным рядом по запакощенному талым навозом деревенскому порядку, сгорбились, нагнулись над весенними лужами. Грязные сугробы закрутились вихрями и легли между избами ледяными хребтами, занесли мазанки, перепутали дороги… Кричит зычно и дико, над закопавшейся в снегу деревенькой, ночная птица – сыч … К открытию рек – деревенская примета. Тук…тук… тук.. – стучат песты, долбят пшено, готовят блины … Самый глухой край волости уезда – Чернавской. Деревушки – поселки, дворов по полсотни, рассыпались всеми забытые черными гнездами на серебряном просторе снежных пашен - Сергиева, Елизаветинка, Софьино, Марьино. В четверг «об маслену» празднует чернавская глушь старинный обряд – «отводы». К тёще в гости заявляется зять и несет с собой «дары» - новые лапти, а теща уже встречает зятя низкими поклонами, ведет его с почетом в «вышний» угол, ставит на стол, рядом с твердокаменными блинами, ему в дар махотку с топленым маслом. А там гульба идет с самогоном, с приплясом. Эту ночь по обычаю заночует зять у тещи, а на завтра пойдут гулянки, расцветут «караводы», раскрашенных бодягой, насурмленных сажей и напудренных мелом чернавских девушек. Ни в одной волости уезда так не распространен этот дикий и пагубный для здоровья обычай, не накрасится девушка – значит у нее горе. По сугробам, взбразгивая ныряют очумелые, загнанные лошаденки, под заливистые бормотанья колокольцев полупьяные подростки раздирают воздух дикой руганью».
Скопинская земля середины 20-х годов своим бытом еще в 18-м и 17-м веке, в каждом селе и деревне праздник справляется немного по-своему, а то и совсем необычно, так, что сквозит язычеством. Рядом с обрядом повсеместное пьянство, тоже традиция, которую власть сильно не осуждала, главное классовая борьба. По заметкам селькоров местной газеты «в селе Князево Победенской волости масленица праздновалась так: старые и малые, в том числе женщины бродили по улицам в пьяном виде, сквернословили и дрались. Князевские крестьяне жалуются на бедность, особенно когда дело касается отчислений на какое-либо полезное дело. На самом же деле всегда и у всех находятся средства на выпивку. Граждане села Ново-Бараково прошедшей зимой вместо того, чтобы ходить в избу-читальню и в ней чему-либо поучиться всю зиму дрались на кулачках с селом Костемеровым и между собой. Драку они хвалили, про избу-читальню говорили: «Мы и без нее умны». В селе Семенском Чуриковской волости зиму, а потом всю пасху продрались на кулачках, сельсовет и волмилиция хладнокровно созерцают дикому зрелищу. В селе Ермолово на масленицу молодежь вместо того, чтобы участвовать в полезных и разумных развлечениях, каталась на лошадях, орали песни, строили из себя шутов, наряжались и устраивали пляски под гармошку».
Впрочем, выпить с радости в праздники или выпить выше меры для радости полбеды, напиться в будни – беда. О таких людях тогда говорили, порой с усмешкой, но как о несчастье совсем необходимом, вроде бы как о нищем при всяком большом храме или падших, без которых не может существовать ни одна деревня, ни один город, вот и в «в городе Скопине есть старая женщина, бывшая проститутка по прозвищу «Маша-Мастерок». Недавно она напилась пьяная и заснула на улице. От мороза она окоченела. Ее доставили в больницу, где ее признали мертвой и положили в мертвецкую к другим покойникам. Проснувшись и увидев себя, окруженной мертвецами «Маша-Мастерок» разбила окно и убежала. Организм ее так крепок, что эта воздушная ванна на ней не отразилась». Подобное случалось повсеместно и на производстве и в быту. «Правление коллектива шахты №25 Шатилов П.,Чувинов В., Лощин Л., и Елисеев В. на наряд не явились, ходили по селу Секирино и «опивали» работы. В шахте на водоотводе в это время находилось только два рабочих, которые бессменно работая – 32 часа, конечно, не смогли отлить воду от 15-го забоя. И вот заведующий шахтой тов. П.Шатилов взял да и «помарал» по 16 часов у водоотлива, за то, что они не выполнили того, что сверх сил человеческих.
В механической мастерской, при станции Секирино работа идет хорошо. Одно только плохо – во время получки рабочих остается в ней мало, а все бродят по деревне Свинушки, где сильно развито самогоноварение. Со стороны даже видно, как бабы закликают рабочих в шинки». В обыденной жизни и в сельской глуши, каждое пьяное происшествие тема для пересудов и насмешек – скучно. Поскольку хватало таких курьезов в каждом селе, то рассказывали их вместо анекдотов, прибавляя от себя и разукрашивая каждый случай на свой манер. «Товарищу Журавину Василию из села Костемерово Побединской волости не понравилась собака, живущего через улицу «насупротив» его дома односельчанина Объедкова. Злая была презлая собака и особенно не любила пьяных. Как- то, в феврале собака особенно досадила Журавина. Не стерпела хмельная душа, снял с гвоздя засиженный мухами дробовик и вышел на улицу. Собака, как ни в чем не бывало, сидит у сеней избы Объедкова. И тут же лошадь, какая-то стоит в упряже. Кто - то приехал к Объедкову. Прицелился и грянул выстрел, рвануло руки и сквозь рассеявшийся дым видит он улепетывающую собаку и поджавшую ногу лошадь, оказалось к Объедкову приехал из деревни Воздвиженки Ерлинской волости гражданин Панин. Нарсуд оправдал его, но привлек к административной ответственности».
Рядом с пьянством лукавство и прикрытое воровство. «На Победенском руднике некоторые из Рудоуправления, как например, заврайкомом Филатов, главбух Цетлин по зарплате должны управлению от 400 до 700 рублей, которые переходят из месяц в месяц».
Местное население уже ни во что не верящее и уставшее от войны, от продразверсток, потихоньку вставало на ноги. Среди всего обыденного, привычного уже появляется инициатива, желание заработать и почувствовать при этом себя человеком: возникают рабочие кооперативы, артели. Шахта №25, Побединских копей сдана в арендное пользование группе граждан села Секирино и Чулково. «Условия аренды таковы: с каждого пуда угля Рудоуправление платит 4,5 копейки. Ранее эти шахты, находясь в эксплуатации рудника, добывали уголь, обходившийся по 12 копеек за пуд. Месячная добыча шахты около 200000 пудов. Шахта отремонтирована, имеет своего штейгера и подчиняется горному надзору району. Это первый опыт передового коллектива шахты, которая предназначалась к закрытию, вследствие убыточности». Однако от бедности и неграмотности, может быть и в хорошем начинании, но основанном частью на поверхностной оценке, нельзя было увидеть зерно действительно передового опыта. Прежде всего, производительность на шахтах Рудоуправления была тогда выше, чем на арендованной. Если в Рудоуправлении в феврале 1925 года забойщик получал 2 рубля 30 копеек, а вагонщик 1 рубль 37 копеек, то у арендаторов соответственно 1 рубль 21 копейка и 73 копейки. Условия работы на шахте управления и арендаторов также были различны, первое было оборудовано, в них отсутствовала вода и грязь, имелась спецодежда, в арендованных же были ужасные условия: оборудование и крепление производились с нарушением элементарных правил, работали своим инструментом. Другое начинание, как видно из публикации, было более удачным: «рабочий кооператив Сапроновского госцемзавода широко развернул работу. Хотя новое правление получило от старого бедное наследство во всем, да кроме того дефицит на 4284 рубля, а все таки дело идет хорошо, во-первых, товару стало больше, и такой, который требуется для рабочих завода.
Мясо великолепное, цена ниже рыночной и всем стало хватать, ранее только давали спецам, а рабочим часть переднюю шеи, да от задней части ноги. Хлеб стали выпекать и больше и лучшего качества, белый хлеб хорошо пропеченный». Как видно, все зависело от грамотного руководителя и организатора, поэтому рабочие и говорили: «Спасибо Скопинскому уисполкому, что дали нам честного партийного работника и дельного кооператора – тов. Кожаринова». На местах такие людей было немного, даже от партийных товарищей инициативы было мало, на собрания не ходили не то, что возглавить крестьянство для решения задач: «Всем членам и кандидатом Феняевской ячейки РКП(б) уже два раза было объявлено в какие дни и часы намечены очередные общие собрания и несмотря на это, на все собрания не аккуратно являются с 31-го мая было два случая, когда собрания не состоялись. На последнее собрание 28 июня не явился даже и докладчик. Кочетовскому, Ванюшину, Коновалову, Михину, Титову, Родькину и докладчикам Засорину и Савенкову бюро ячейки РКП(б) постановила сделать выговор». Или вот, еще один репортаж с места событий: «Список тех, кто не стоит на ногах. 1. Егор Гаврилович Генералов. 2. Власов Василий Данилович. 3. Савин Яков Митрофанович. Егор Гаврилович палкой ударил в глаз Василия Даниловича. Василий Данилович упал без памяти. Яков Митрофанович тузил Василия Даниловича, но когда увидел, что тот лежит без памяти, то бросил. Василий Данилович пошел с убитым глазом.
Граждане, да что это такое? Это в селе Ермолово Победенской волости пьяные комсомольцы на посиделках подрались и их ответственный секретарь Егор Данилович Генералов (тоже пьяный) палкой разнимал». В 1926 году в селе Катино ячейка РЛКСМ совсем развалилась. «Секретарь ячейки пьянствует и никаких собраний и заседаний не проводит». Можно с уверенностью сказать, для многих пребывание в партии и комсомоле было в силу разных обстоятельств необходимым, только с точки зрения решения их жизненных задач. В селе Поляны в ячейке РЛКСМ работа шла хорошо, хромала на одну ногу, но потом выбрали секретарем нового, работа стала хромать на обе – «влюбился в комсомолку Чинкову секретарь ячейки, не заглядывает в избу-читальню также и Чинкова, а ходят каждый вечер по полям разгуливать».
Пьянство это неотделимое сопровождение той беспросветной жизни, когда каждый день был связан с поиском, для большинства, насущного куска хлеба, когда в борьбе за существование, для многих рушились мечты, сложившиеся ещё в дореволюционное время, при тех устоях и при той не советской власти. Одной ногой крестьянство была в прошлом, другой пыталось ступить в будущее, робко нащупывая пьяной походкой в каждом происходящем событии опору своего мирского существования. В тех настроениях крестьянской массы, важны были дела советской власти, ощутимые изменения, ведь только налаживающийся быт определял сознание в пользу правильности начатого пути – пути в коммунизм. Действительность же была такова. Освещение города Скопина электрическое, с 72 - мя лампами, на каждую точку приходилось 0, 42 км улиц. Водопровода нет и канализации тоже. Администрация железной дороги предполагала закрыть водокачку на реке Верде. Пользование водой предполагалось из Прощеного колодца. Воду планировалось подавать в водонапорную башню, а оттуда к устроенным в Скопине четырем водосборным будкам. «Недавно при электростанции Победенского рудника открылась баня, которая обслуживает рабочих, а также крестьян. К сожалению, некоторые несознательные товарищи допускают хулиганство, открывают краны и выпускают всю воду из бака. Пришедшим после этого, приходится уходить обратно, не помывшись».
Примерно в таком же режиме работало и городское хозяйство: «Похвальный обычай за последнее время взяли себе хозяйственники ОМХ тушить электричество утром, когда еще совершенно темно. Оно правильно рассуждает: «Ну, что там, ну потушу на полчаса раньше. Ишь ты, какая штука. Обыватель керосин на это время будет покупать и «Верде», я буду платить меньше. Мудрые хозяйственники, ведь скоро лето, обыватель в речке купаться будет». То же самое в уезде, конечно не от бюрократизма, а из бедности: «До сих пор в Казинке осветили 50 домов, а их всего 1000, зажгут в 7 часов, а через час гасят». Так что светлое будущее днем можно было разглядеть с трудом, а ночью при электрическом свете сделать это, для большинства становилось затруднительно. Это в Казинке, в других селах и такого электричества не было. Но все же люди получили к своим мечтам призрачную пока надежду и большую темную часть суток, чтобы мечтать.
Мечталось и проживавшему в Скопине революционеру тов. Львову-Марсианину: «активный участник борьбы 1905 года в Москве. Он закончил свой роман в 2-х частях под названием «Рабочий». Как сказано в газетной заметке: «Действие начинается в 1903 году и доведено почти до наших дней».
Происходила борьба не только товарища Сталина с товарищем Троцким за «счастье народа» и на местах, в Скопине к этому счастью строили дорогу в светлое будущее, однако дорога эта получалась пока зигзагами. Еще не наступило время, но вскоре ее начнут выпрямлять вместе с генеральной линией партии. Для успешного строительства много чего нужно. А на том же руднике толком и дисциплина не налажена. Для этого одного приказа было мало, нужно было понимание советским аппаратом устоев жития людей, населяющих каждую волость и деревню в отдельности. «Из 569 забойщиков, основных рабочих, на Новый год старого стиля, то есть 14 января вышло на работу 447 человек. Второй праздник Крещение, который не только почитали, но сопровождалось грандиозными шествиями … в виде водосвятия на Иордане: на Победенке из 3200 рабочих - половина явилась на работу».
Для многих крепких хозяев новая власть, по-прежнему была неправильной и противоестественной. Схлынула первая волна открывшихся по заявительной системе кооперативов, возникших еще до НЭПа, много распалось. Как у Шекспира: «Из ничего и будет ничего». Зачем трогать и разорять уже сложившиеся успешные хозяйства, а не строить новые на базе бедняцких. Вот бы и посмотрели, кто работает лучше. Сразу загоняли под коммунистические шаблоны живых людей, пытаясь сделать их винтиками нового общества. Большевицкий подход наделает еще много бед, а оправдание одно - мы идем первыми неизведанной дорогой. Одни получили свободу, другие должны были остаться с тем, что «с построением коммунистического общества классовая борьба обостряется». Черты будущего были еле различимы, точно никто не знал, как надо его строить и каждый связывал его с чем-то своим, поэтому большинство населения полагалось в трудные дни, на давно проверенный прошлый опыт. При засухе «в селе Высоком Чуриковской волости по почину старух-кликуш попы устроили по старой традиции, по деревням крестный ход, дабы бог послал дождя. И что же в результате? Дождик не пошел, «а потом и без дождя сразу получился урожай в виде 600 яиц и спокойно кушают и ожидают второго молебна». Советская власть понимала, что для успешного строительства любого общества потребуются грамотные люди с другим сознанием, способных построить и обустроить жизнь. В 1924 году в уезде было 270 школ, в 1925 уже 282.Ликпунктов соответственно 36 и 164. Изб-читален соответственно 53 и 134.В 1924 году была организована первая в Скопинском уезде школа крестьянской молодежи. «По деревенским ячейкам РЛКСМ были даны разверстки. Наплыв заявок был так велик, что из 140 человек принято было только 67. В 1925 году школа переведена в Малинки Гагаринской волости, где была семилетка, которая затем была реорганизована и влилась в ШКМ». В области образования это хотя и эволюция, но по размаху и конечным целям революция. В то же время нельзя сказать, что прежняя царская система в этой области ничего не сделала. Накануне войны в планах уездного земства стояла задача всеобщего образования уезда, то есть каждый мальчик и девочка должны были обучаться в школе.
В эти годы трудностей было достаточно, что видно из состояния школьного дела в Казинской волости (название по старому наименованию, укрупненный уезд будет преобразован вскоре из существовавшего Скопинского уезда в составе 16 волостей в укрупненный девяти волостной), недостатки те же, даже их больше, чем десять и пятнадцать лет назад, но видна самодеятельность населения. Однако этой заинтересованности больше видно в уездных советских органах, они должны были организовывать и в целом решать все проблемы. На местах же в ликпунктах, избах-читальнях и прочих заведениях культпросвета работа налаживается с трудом или совсем не налаживалась, ведь, что интересно работали они, хотя и за небольшую, но плату. «В довоенное время в четырех селениях Казинской волости с населением 17958 человек имелось семь начальных школ с 21-м школьным работником. После сокращения сети в 1922 году, осталось четыре школы с 13-ю школьными работниками. В 1924-25 годы за переполнением школ, в каждой из них отказано в приеме около сотни людей. Много детей не посещают школы за дальностью. Посещаемость школ в течение года сильно убывает, падая с 980 ребят на 1 октября до 760 на 1 марта. Причина: недостаток учебных пособий и необходимость их приобретения, отсутствие обуви и одежды. Школы требуют капитального ремонта и приспособлений (нет даже уборных), мебели. Учителя получают 20 рублей по бюджету и 6 рублей субвенционных. Школы именно четырех возрастные за исключением одной трех возрастной.
Посещаемость старших групп значительно падает, например, со 143 человек в первой группе, до 6 человек в четвертой. Занятия ведутся по комплексной программе ГУСа, которая связана с краеведческими экскурсиями, в старших группах занятия ведутся по предметам. Текущий учет работы ведется в дневниках и круговых тетрадях. Кроме того, делаются доклады о работе на школьном совете и устраиваются триместровые отчеты. Самоуправление детей выражается в общих собраниях, в работе учкомов и класскомов, санитарных комиссий. Учебных пособий имеется крайне не достаточно, также как и нет литературы. Бумага ценится на вес золота, дети пишут и рисуют на крошечных клочках. Подбор учителей весьма удовлетворительный, это в большинстве горячо преданные школе лица, с общественной жилкой (беспартийные). Большинство из них участвует в ликвидации неграмотности, в работе изб-читален (руководят кружками), стенных газет, состоят членами ДН МОПР, ОДВФ, некоторые участвуют в работе кооперативов, сельсоветов, клубов РЛКСМ. Одна учительница ведет работу с женщинами и с пионерами, которых пока не много – 10 человек. Население к школе и к учителям относится с доверием, по мере сил оказывает материальную помощь. Помещения школ широко используются для всех видов культпросвета и общественной работы. Школьные занятия с 9 часов утра до 12-ти ночи». В 1925 году в Казинской волости имелось 10 ликпунктов, из них 3 в Гремячке – 98 человек, в Ильинке - 3, один специально для допризывников – 14 человек, а всего 94 человека, в Казинке – 88 человек, в Березнягах один ликпункт – 25 человек. Обучали специальные ликвидаторы и шесть учителей.
В учреждениях культпросвета, школах, клубах старое и новое рядом, даже комсомольцы и ответственные работники не отошли от привычек прошлого, бедность и нищета, дремучесть нравов, порой равнодушие, но есть и желание людей сделать свою жизнь лучше и светлее. «В селе Казинка в избе-читальне холод как в леднике, книги все сырые и плесенью покрылись, а топить избу-читальню не чем. При станции Павелец имеется рабочий клуб. Работу клуба видно: имеется музыка, драмкружок, физкультура. При этом же клубе работает ячейка ВКП(б), ячейка РЛКСМ. На электростанции «Верда» заведующий Чубаров организовал «электрозанятия» каждую субботу, рабочих довольно. Изба-читальня в Ермолово работает хорошо, ежедневное посещение 50 человек, в том числе девушки. Выписываются газеты, организован кружок по сельскому хозяйству, но к сожалению, нет книг по сельскому хозяйству. Месяца два назад комсомольская ячейка ходила на воскресники и заработала 12 рублей, на них хотели отремонтировать клуб. Пока без движения. А завклубом Архипушкин – молодец, сам сложил печку, сам подметает клуб, сам заправляет лампу. Осенью по инициативе В.П.Лапшина был организован ликпункт, но осталось лишь несколько человек». Есть потребность в культурной жизни, потребность в знаниях и информации об окружающем Скопин мире. Детский дом в Скопине (пл.Ленина), воскресенье 25 октября 1925 года, «в педтехникуме ставили оперу «Грибной переполох».
Как исполнение, так и весьма оригинальное художественно исполненные костюмы, доставили много удовольствия зрителям. В балетном отделении обратил на себя внимание Мухомор, оказавшийся весьма пластичным. Однако, как недостаток – недостаточно идеологически выдержана пьеса, но это надо отнести на счет нашего бедного репертуара». В деревнях и селах не кипит жизнь, пока крестьяне в своих соломенных избах успокоились, словно переваривая и переживая все прошедшие события, начиная с окончания Империалистической войны и заканчивая переделом собственности. Новое входит с трудом, есть сельсовет, но многие важные вопросы решаются по-прежнему на сходе. Есть улучшения и это уже не энтузиасты-одиночки, а комсомол, пионеры. В деревне Рогово Феняевской волости «благодаря энергии гражданина З.Г.Храмова организован культпросвет и изба-читальня. Имеется библиотека, выписываются газеты и журналы, организован драмкружок. В селе Павелец силами пионерского отряда был поставлен платный спектакль. Денег было собрано три рубля. Пионеры решили совместно с комсомолом деньги употребить на выписку газет. В селе Жерновках Скопинской волости кружком молодежи на свои средства установили радиоприемник. Все сделано молодежью своими силами. Скопинская школа девятилетка установила в селе Лопатино радиоприемник. Установка стоила 40 рублей, все сделано силами кружка. 28 февраля и 1 марта Семенским культпросветом Чуриковской волости был поставлен бесплатный спектакль «хорошей политики, просвещению содействие. Присутствующие крестьяне, остались очень довольны спектаклем».
Открытого противодействия новому нет, но есть непонимание при забитом состоянии большинства населения, с которым советской власти надо разговаривать, уговаривать, воспитывать и наказывать. Но уговорить крестьянина купить промышленный товар по завышенным ценам уже нельзя, военный коммунизм в прошлом. В 1923 году крестьяне нуждались в плугах и прочих промышленных изделиях, но отказывались покупать их по завышенным ценам. В 1924 году стало ясно, что народное хозяйство пришло к противоречию: дальнейшему продвижению к рынку мешали политические и идеологические факторы, боязнь «перерождения» власти; возврату к военно-коммунистическому типу хозяйства мешали воспоминания о крестьянской войне 1920 года и массовом голоде, боязнь антисоветских выступлений. В 1925 году Бухарин призвал крестьян: «Обогащайтесь, накапливайте, развивайте своё хозяйство!», но уже через несколько недель на деле отказался от своих слов. Другие же, во главе с Е.А.Преображенским, требовали усиления борьбы с «кулаком». Пока была оппозиция, были дискуссии, позже от уговоров перейдут опять к принуждению, причем, чтобы все действия власти оправдывались стремлением построить новое общество. Принуждение возобладает в тридцатых, эта мера окажется более эффективной, причем во всех сферах жизни, включая формирование пролетарской культуры, а пока «в Чернаве на спектаклях и вечерах в публике идут разговоры, лущение семечек и т.п. Иногда из-за этого приходилось прерывать вечер. Правление Бухвостовского культпросвета Медведев С.И., Медведев В.Г., Можарцев Н.Н., Медведев А.В. и школьные работницы после постановки спектакля посылают – кто за самогоном, кто за закуской и открывают гульбу. «Все ли вырученные деньги идут на нужды кружка и школы» - спрашивали люди.
В Победенском рабочем клубе и в театре можно видеть не только взрослых пьяных, но и 15-летних подростков. За последнее время прекратились постановки спектаклей, киносеансы также производятся, а в радиоприемной крысы свили себе гнездо. 7 октября 1926 года в избе-читальне села Секирино идет беседа о хулиганстве. Присутствующим 2-3 хулиганам эта тема не нравится. Избач предупреждает, что мешающие должны будут удалиться. Хулиганы демонстративно уходят, а через несколько минут в разбитое окно читальни вливается ведро воды. Потом под окном раздается выстрел и угрозы по адресу избача. Все это проделывали три человека, двое из них комсомольцы. А.Седин и Панин сейчас сидят. В селе Старые Кельцы Скопинской волости детской группой 14 февраля был организован бесплатный спектакль. На задних и средних рядах скамьях организовались две группы хулиганов. Одна из новиковской молодежи, а другая из скопинской, которые соперничая друг перед другом стали сыпать матом. Затем скопинцы стали высказывать свою «воспитанность», начали бросать окурками в публику и соперников, что привело к возмущению зрителей, которые конечно разошлись».
«Замшелую ниву деревенского болота глубоко вспахивает упорный плуг революции», крылатая фраза, придававшая романтизма рутинной работе по налаживанию нового быта в деревне. Важным направлением была борьба за раскрепощение женщин. Конечно, при том, что положение женщины в скопинской деревне было удручающим, дошло и до перегибов. В коммуне «Заря» при деревне Мамоново «Коммуна держит курс на полное раскрепощение женщины от своей семьи… От кухни женщины освобождены, а равно и от печения хлебов… От детей школьного возраста, с 7-ми лет мать освобождена». В этой связи государство обратило внимание на «беспорядочное общение полов, свойственное нашей деревне …», которое получило в советских законах известную узду и которой «очень недовольна мужская половина». На собраниях скопинской молодежи в скопинской деревне определенно ставили вопрос о том, чтобы не гулять с барышнями, если они будут подавать в суд: «Пройдешь под ручку и зарабатывай «пятерку». Бывало мать за девкой, едва смеркается, бежит – домой гонит, а теперь иначе стало, шатайся хоть до петухов, а там суд взыщет. Распустили баб, они только и смотрят с кого, получше сорвать». Тогда и от членов ВИКа приходилось слышать недоуменный вопрос: «Как же так можно записать отцом того, кого голословно указывает мать, ведь за это нам отвечать придется». Применять же новую 165а ст. УК, карающую в уголовном порядке за уклонение от платежа на содержание приходилось очень осторожно, опять же вследствие отсутствия средств и особенностей деревенского быта.
Веяние нового, безусловно есть, но есть и неподготовленность руководящих работников к этому новому. Летом 1925 года в Павельце Р-У ж/д состоялся футбольный матч между командами Павелец и Сапронов (завод), 5:0 в пользу сапроновцев, 6-го августа Михайлов – Скопин, счет 1:4. И некто Федор Миронов отмечал, «что нет таких руководителей, которые знают дело» физкультуры в Скопине и уезде. «Задачи физкультуры свели к футболу, занимаются бэскетболом, погоня за рекордами. Есть женщины, которые занимаются на турниках и т.п., вот от этих упражнений и думай трудящийся СССР, что у тебя будет здоровое потомство». В годовом отчете уездного Совета физкультуры 1992 рубля. По уезду участвующих в физкультуре крестьян 430 человек. Деньги истрачены на мероприятия с учащимися города, чем провинились 29 пионерских отрядов мальчишек и девчонок? Конечно, ответственный товарищ за это дело, не имел навыков организаторской, как не имел представления о спортивной работе и критиковавший его товарищ Миронов. Может быть от того, что местные Советы еще не считали спорт и физкультуру важным направлением в работе среди молодежи, а на селе это считали вовсе пустым занятием.
Футбол, баскетбол, советские учреждения, митинги и собрания и наконец скопинский самолет. В местной газете идет сбор денег на скопинский самолет: «Принимая вызов врача Зайцева, вношу на скопинский аэроплан 3 рубля.Подпись врач Хвостов; Вносим в фонд на усиление средств на постройку скопинского самолета. Артель в свою очередь вызывает вторую артель сапожников «Труд» и артель шапошников и кортузников «Прогресс» последовать нашему примеру. Староста артели кустарей сапожников. Ф.Казаков; Принимая вызов тов. Терентьева вношу на постройку скопинского самолета один рубль облигацией крестьянского выигрышного займа и вызываем на пожертвования сотрудников Казинского ВИКа: Красикова В., Борисову М.С.; сотрудников и членов Чуриковского ВИКа Гавришкина А.Г.,Скорюкина И.Я, Дробышева С.С.,Кулакова Ф.А., Михину Н., Гришина Д., Горохова. Член ОДВФ Замилов». Хотя и откликались на призыв. Но без особого энтузиазма.
В 1924 и 1925 годы случился недород и голод. Весной 1925 года на полях озимые плохие. Весной 1925 года павелецкие крестьяне мучительно думали над вопросом «чем прокормить до травы скот, где раздобыть семян для посева, как прокормиться людям. Виды на урожай ржи плохие, много придется пересевать. Рожь не уродилась, картофель, да овес, а там может быть государство поддержит» - вот слова, которые можно услышать на сходах. В селе Расстегаевка Милославской волости у 75 процентов населения хлеба нет совершенно или делят по четверти, половине фунта на брата. «Щи варят из конины – похлебают в обед хлебцем, а в ужин с надеждой, что уж вот только бы картошка поспела, тогда наемся».
В селе Петрушино Побединской волости озимых погибло четвертая часть и «за недостачей яровых семян поля почти не пересеяны. Деревня в настоящее время переживает голод. Из 246 домов, только в 35 есть продовольствие до нового урожая». В январе 1926 года, крестьянин деревни Кондауровка А.Медведев задавал вопрос: «Как прожить год с семейством, не имея с самого начала года, ни зерна… продают некоторые вещи, мелкий и крупный скот, но бедноте лохмачам хоть в петлю полезай».
Волости Володарская (Боровская), Ерлинская, Горловская - кроме 3-х деревень, Казинская, Побединская, Хавертовская, Чуриковская и Чернавская определенно голодали и нуждались в немедленной помощи. В селе Кумино Ерлинской волости голодали бедняки, а «местные кулаки Пахомов и Сумароков делают свое дело, продают хлеб по 3 рубля за пуд. Бедняк берет у них за пуд, даже за 3 рубля, так как до города 25 верст». В селе Секирино Побединской волости, местный кулак Белов И.С. снял у крестьян огородную землю под бахчу. Землю эту он обрабатывает трудом крестьянских девушек, подростков, не достигших 16-ти лет. С 6-ти утра и до 9 часов вечера за 30 копеек в день.
В помещении сельской школы в селе Поляны, переполненной крестьянами выездной суд Скопинского 2 участка. Прокурор и защитник разбирают дело фельдшера Подковырова. Подковыров, местный житель, пользуясь темнотой крестьян, занялся врачеванием населения негодными медикаментами, заставляя крестьян платить натурой, в виде обработки земли, возки хвороста. Производил аборты, «жертвой, которых стала одна женщина деревни Барановки». На суде выяснилось, что он сумел собрать с полуголодной крестьянской массы 300 пудов хлеба. За это был приговорен к 2 годам лишения свободы.
Главными мероприятиями по борьбе с недородом были: семенная помощь населению, которая составила в 1925 году: овсом - 66056 пудов, гречихой - 8316 пудов, проса -2930 пудов, рожью - 445000 пудов. Продовольственная же помощь населению составила: 70677 пудов хлеба и 11592 рублей. В качестве помощи крестьянству прокатными пунктами было обслужено 1611 хозяйств, зерноочистительными машинами отсортировано 75600 пудов ржи и 65613 овса.
В 1926 году, в качестве семенной помощи, были отпущены на Скопинский уезд 75 000 тонн семян, которые Уисполком разверстал больше всего на Михайловскую волость – 14 000 тонн, Чернавскую 10 000, Милославскую – 12 000.
На Ерлинскую, Скопинскую, Победенскую,Горловскую,Гагаринскую и Пронскую от 4000 до 9000 тонн. Причем губернский исполнительный комитет выделял зерно на продовольственную и семенную помощи из расчета: 10% на бесплатную раздачу,80% - на организацию платных общественных работ,10% - в резерв. Половина суммы отпускаемой на общественные работы употребили на дорожно-строительный работы и вторую половину на мелиорацию. Первая помощь пришла 13 марта 1926 года в уезд, 120 из 500 вагонов хлеба.
Как следствие недорода, другой привычной стороной жизни скопинской деревни - массовый отход из деревни в летнее время. Рязанская губерния занимала первое место в стране по отходу населения. Вся молодежь на лето уезжала кто стекольщиком, вальщиком, арматурщиком, бетонщиком, кто на торфоразработки. В 1924 году было сформирована 531 артель торфяников или считая по 30 рабочих в артели около 15930 человек, в 1925 году предполагалось навербовать из Скопинского уезда 658 артелей – 19740 человек и около 9000 торфяниц, всего около 29000 человек. В селе Катино Гагаринской волости 24 января 1926 года было созвано волостная конференция рабочих торфяников. Приезжали представители от трестов, крестьяне просили улучшить жизнь рабочих на торфоразработках. Аналогичные собрания ежегодно проводились и в других волостях.
Сезонной отчасти была работа местных крестьян и на скопинских угольных шахтах. В зависимости от обстоятельств, крестьянин, работающий на шахте, а тем более забойщик, мог внезапно оставить работу и заняться обработкой своего участка, а потом через неделю – две снова выйти, потребность в квалифицированных кадрах была постоянно. При 6 часовом рабочем дне средний заработок, например, на шахте №18 50-60 рублей. В девяти верстах от города Михайлова, на правом известняковом берегу реки Прони - Сапроновский цементный завод – единственный в губернии. На нем работало 1192 человек и 75 служащих. Средняя заработная плата 1 рубль 58 копеек в день. Работало предприятие на угле Побединских шахт и на четверть донецком. Он снабжал своей продукцией Мосстрой. «Выехав из Скопина, свернув на «шоссейку» попадаем на сушильный завод. Из сырой угольной пыли с примесью земли, которую раньше выбрасывали, делали топливо. Пропускал около 220000 пудов в месяц». Вскоре это здание Уисполком отдаст под черепичный завод. Искали лучших условий и достойных заработков, уходили и на соседние рудники, но там тоже заработать не всегда удавалось. Артель рабочих секиринцев, около 200-х сот человек в начале октября месяца 1926 года поступили работать на Оболенский рудник. Для административного руководства и общего наблюдения за ходом работ артелью из своей среды были выделены товарищи: Шатилов, Никулин, Ерошин. При окончательном расчете артели с Рудоуправлением руководителям Шатилову, Никулину, Ерошину (он же член Оболенского рудкома Тулподрайкома и председатель шахтной производственной комиссии) «вздумалось поживиться, получив от Рудоуправления рабочие расчетные книжки, рукою Ерошкина принялось за исправление заработка в свою пользу 400 рублей. Рабочие подали в нарсуд. А эти товарищи уехали на Победенку».
Учитывая, что на шахты вербовалось много приезжих, из них в городе Скопине не мало развелось шпаны.
Пользовавшаяся темнотой крестьян она «посредством особой игры опустошала карманы крестьян, которые еще не знают искусства этой шпаны». В селе Победенке, так тогда часто писали название селения, 25 марта у гражданина Володина И.А. играли в карты пьяные: Гришаев В. из Секирина и Пимкин из села Дмитриева. Игра дошла до того, что Гришаев проиграл Пимкину сапоги и пошел домой босиком, вызванная милиция захватила пьяную компанию. Был даже случай, когда в Побединский ВИК вбежал с воплем: «Караул грабят!», - раздетый и разутый гражданин. Нарядили следствие и выяснили, что гражданина попросту обыграли в одном из притонов. Такие случаи были и в других местах, о них нередко публиковали в качестве мини – фельетона в местной газете «Коллектив» такие объявления: «Все желающие купить, а также поинтересоваться торговлей верхним и нижним платьем и обувью во время азартной карточной игры – приглашаются ежедневно с 6 часов вечера до 6 часов утра в поселок «Пробуждение», дом гражданина Ив. Вас. Максимова. Особенно там ждут милиционера Жданова и Барановский сельсовет».
В отчаянные, голодные годы криминальная хроника тех дней удивляет своей жестокостью и циничностью, но это было, как сейчас любят говорить, отражение объективной реальности того существования, уже не хаоса, но бедственного положения народа. В действительности и тогда и сейчас, это всего лишь прикрытие и оправдание органов правопорядка в своей бездеятельности. Всегда есть объективная ситуация, реальность, но ведь есть и субъекты: милиция, полиция, которые просто должны лишь учитывать сложившиеся условия, честно выполняя свой долг.
«В ночь на 1 мая 1924 года в селе Вослебово 17-летний Егор Люлюкин покушался лишить жизни двух девиц сестер Соломатиных, посредством поджога мазанки, в которой последние сидели. Люлюкин ранее, гулявший с одной из сестер, ночью 1 мая подошел к их мазанке и стал требовать, чтобы они вышли