Иван Алексеевич Бунин — одно из самых ярких имен русской литературы. Прекрасный язык, образность, точность, ритмичность прозы, умение передать язык разных слоев общества, сила воображения, выразительная живописность, тонкий психологизм — лишь некоторые черты его творчества, уходящего корнями в русскую классику. Бунин гордился своим происхождением он был старинного дворянского рода, «давшего России немало видных деятелей как на поприще государственном, так и в области искусства». Достаточно сказать, что к роду Буниных принадлежал Василий Андреевич Жуковский.
Гордился писатель и тем, что все его предки «были связаны с народом и землей, были помещиками». Эта связь традициями культуры, с одной стороны, и связь с «народом и землей», с другой, своеобразно отразились в творчестве Бунина, сделав его стиль неповторимо обаятельным и живописным.
Бунин никогда не брал на себя роль пророка; его произведения, проникнутые тревогой за судьбу России, — это честный, глубокий анализ. «Я не касался в своих произведениях политической и общественной злободневности; я не принадлежал ни к одной литературной школе, не называл себя ни декадентом, ни символистом, ни романтиком, ни реалистом; … я мало вращался в литературной среде. Я много жил в деревне, много путешествовал по России и за границей: в Италии, в Турции, на Балканах, в Греции, в Палестине, в Египте, в Алжире... Я, как сказал Саади, «стремился обозреть лицо мира и оставить в нем чекан души своей», меня занимали вопросы психологические, религиозные, исторические...», — писал он в автобиографии. Бунин всю жизнь преклонялся перед талантом Толстого и сам обладал толстовской зоркостью, силой изобразительности. Как писал Б. Зайцев, он имел «почти звериный глаз, нюх, осязание».
Из воспоминаний Г. В. Адамовича: «У Бунина ум светился в каждом его слове, и обаяние его этим усиливалось. А обаятелен он бывал, как никто, когда хотел, когда благоволил быть обаятельным. Но даже не это было важно. Важно было, что его словами, о любой мелочи, говорило то огромное, высокое, то лучшее, что у нас было: дух и голос русской литературы».
Литературные заслуги писателя были высоко оценены уже его современниками: ему были присуждены две Пушкинские премии Российской Академии наук (1903 и 1909), Бунин был избран почетным академиком Российской Академии наук по разряду изящной словесности (1909), в 1911 и 1915 гг. он был удостоен Золотых Пушкинских медалей. Уже в эмиграции, в 1933 году первым из русских писателей Бунин получил Нобелевскую премию.
Более чем шестидесятилетняя писательская деятельность Бунина распадается надвое: убежденный монархист, человек, далекий от политики, противник всяческого насилия, он трагически переживал события, последовавшие за 1917 годом, и эмигрировал из большевистской России, сохранив в эмиграции Россию прежнюю, ностальгически окрашенную в теплые тона.
III. Беседа по прочитанному
Ностальгией проникнут и один из шедевров Бунина, написанный на рубеже веков, в 1900 году,— рассказ «Антоновские яблоки».
— О чем этот рассказ? Каков его сюжет?
Вопрос вызывает определенные затруднения. О чем рассказ? Об осени об антоновских яблоках, о воспоминаниях... Рассказ вызывал недоумение у критиков-современников Бунина — «описывает все, что попадается по руку». Действительно, привычной определенной сюжетной линии рассказ не имеет. Это, скорее, рассказ-впечатление, рассказ-воспоминание. В этом смысле «Антоновские яблоки» можно считать произведением импрессионистским, произведением, остановившим и запечатлевшим мгновения.
Информация для учителя
Импрессионизм — направление в искусстве, прежде всего изобразительном. Возник во Франции в 1860-е годы. Живопись — Мане, Ренуар, Дега; в России — Коровин, Грабарь; скульптура — Роден; музыка — Дебюсси, Равель. Для импрессионизма характерна передача тонких настроений, психологических нюансов, стремление запечатлеть мир в его подвижности и изменчивости.
— Какие традиции русской литературы развивает Бунин в этом рассказе?
(Корни рассказа — в толще русских литературных традиций. Одно из характерных свойств русской литературы — за внешне простым, незначительным увидеть сложное, важное, дорогое. Таковы описания Гоголя (вспомним «Старосветских помещиков»), Тургенева («Дворянское гнездо»), Толстого (трилогия «Детство. Отрочество. Юность»). В рассказе можно увидеть черты мемуарного, биографического очерка. В передаче тонких настроений, психологических нюансов — тоже традиции русской классической литературы.)
— Как организовано повествование?
(Рассказ разворачивается как череда воспоминаний, как ретроспектива. Повествование ведется от первого лица: «Вспоминается мне ранняя погожая осень»; «Вспоминается мне урожайный год»; «помню»; «как сейчас вижу»; «Вот я вижу себя снова в деревне...». Глаголы употребляются чаще всего в настоящем времени, что приближает читателя к происходящему в воспоминаниях («Воздух так чист, точно его совсем нет, по всему саду раздаются голоса и скрип телег»; «Всюду сильно пахнет яблоками...»; «Слышно, как осторожно ходит по комнатам садовник, растапливая печи, и как дров трещат и стреляют»). Иногда глаголы стоят во втором лице единственного числа — таким образом читатель вовлекается в действие: «...распахнешь, бывало, окно в прохладный сад, наполненный лиловатым туманом, сквозь который ярко блестит кое-где утреннее солнце, и не утерпишь — велишь поскорее заседлывать лошадь, а сам побежишь умываться на пруд»; «Войдешь дом и прежде всего услышишь запах яблок…».)
— Что является предметом воспоминаний? Приведите примеры.
(Вспоминаются не какие-то события, а картины, впечатления, ощущения. Например, праздничный день (гл. I). Вот «молодая старостиха, беременная, широким сонным лицом и важная, как холмогорская корова. На голове её «рога», — косы положены по бокам макушки и покрыты несколькими платками, так что голова кажется огромной; ноги, в полусапожках с подковками, стоят тупо и крепко; безрукавка — плисовая, занавеска длинная, а понева — черно-лиловая с полосами кирпичного цвета и обложенная на подоле широким золотым «прозументом». Здесь сравнение с коровой вовсе не оскорбительно. Это «хозяйственная бабочка», основательная, крепкая, ладная, нарисована она так ярко, нарядно, подробно, живо, как будто сошла с картины.)
Вот описание охоты: «Народу много — все люди загорелые, с обветренными лицами... А на дворе трубит рог и забывают на разные голоса собаки... Я сейчас еще чувствую, как жадно и емко дышала молодая грудь холодом ясного и сырого дня под вечер, когда, бывало, едешь с шумной ватагой Арсения Семеныча, возбужденный музыкальным гамом собак, брошенных в чернолесье, в какой-нибудь Красный Бугор или Гремячий Остров, уже одним своим названием волнующий охотника... Полураскрытый строевой лес стоит неподвижно, и кажется, что ты попал в какие-то заповедные чертоги»… (гл. III). Словно сам участвуешь в этой охоте, словно сам оказываешься в заколдованном лесу.
Все, что относится к прошлому, будь то барский дом, или крестьянский двор, или дерево, или столетний старик Панкрат, имеет какой-то мощный запас прочности, кажется надежным, вечным.)
— Как достигается эффект присутствия читателя в описываемых картинах?
(Мы уже отмечали грамматические приемы (употребление глаголов настоящего времени, глаголов 2-го лица ед. числа). Кроме того, Бунин мастерски передает звуки, запахи, цвета окружающего мира. Очень сальна память запахов: «Запах антоновских яблок исчезает из помещичьих усадеб» — а с ним угасает и прежний уклад жизни. «Крепко пахнет от оврагов грибной сыростью, перегнившими листьями и мокрой древесной корою — эффект усиливается яркой звукописью. Аллитерации создают впечатления, что мы и впрямь слышим, как, например, шуршат листья под ногами: Шурша по сухой листве, как слепой, доберешься до шалаша».
А вот запах «дедовских книг в толстых кожаных переплетах, с золотыми звездочками на сафьянных корешках. Славно пахнут эти, похожие на церковные требники книги своей пожелтевшей, толстой шершавой бумагой! Какой-то приятной кисловатой плесенью, старинными духами…». К обонятельным ощущениям добавляются осязательные («толстая, шершавая бумага»). Мы видим мельчайшие подробности — даже золотые звездочки на корешках книг — и словно окунаемся в прошлое.)
— Какова интонация рассказа? Как она меняется на протяжении рассказа?
(Общая интонация «Антоновских яблок» элегическая. Это изображение угасания, умирания «дворянских гнезд» (вспомним «Вишневый сад» Чехова). Начало рассказа полно радостной бодрости: «Как холодно, росисто и как хорошо жить на свете!». Постепенно интонация становится ностальгической: «За последние годы одно поддерживало угасающий дух помещиков — охота»; «...понемногу в сердце начинает закрадываться сладкая и странная тоска…». И, наконец, в описании поздней осени и предзимья — грусть. Песня «на каком-нибудь глухом хуторе» звучит «с грустной, безнадежной удалью».)
IV. Слово учителя
Обостренность восприятия, чуткость, зоркость — источник удивительных подробностей, наблюдений, сравнений, наполняющих произведения Бунина. Эти подробности не просто фон повествования, они и есть главное. Все земное, все живое во множестве своих проявлений, раздробленное на отдельные запахи, звуки, краски — самостоятельный предмет изображения у Бунина, наводящий на мысли о неразрывном единстве человека и природы. Удивительно, что и в эмиграции, через много лет Бунин сохранил свежесть ощущений, наблюдений, как будто пережил, прочувствовал то, что описывает, только сейчас. Настоящее писатель показывает в неразрывной связи с прошлым — в этом поэтичность, которой овеяны и «Антоновские яблоки» и многие другие бунинские произведения. А в поэтизации прошлого и заложен глубокий общечеловеческий смысл.
«Кто хочет читать и разуметь Бунина, тот должен почуять эту атмосферу русской усадьбы и уловить ее сложившееся за девятнадцатый век духовное наследие: этот дух скептического просвещения, офранцуженного аристократизма; эту струю небо-опустошающего вольтерьянства, с его замечательной зоркостью к злому началу в человеке, с его особою подслеповатостью к божественному началу добра; этот тонкий аромат разочарованного байронизма, с его мрачной и горделивой, но пустоватой проблематикой и с вечной тягой к вольнодумству; эту ширину души, совмещающую мысль со страстью, барское гостеприимство, охоту и кутеж с народническим толстовством, а толстовскую мораль с вечною жаждой чувственного, и умственного, и созерцательного наслаждения, и с действительным умением наслаждаться; эту близость к природе — и к сумасшедшим метелям, и к пышным листопадам, и к нещадному солнцу, и к этой душемутительной откровенности скотного двора; этот чуткий и чистосердечный подход к крестьянству, полный того обостренного интереса и дивования, который характеризует процесс национального самосознания, ибо поистине русская художественная литература, воспринимая и живописуя душу русского крестьянина, совершала акт национального самопознания и самоутверждения.
Крестьянская, простонародно-всенародная стихия — вот, наряду с усадьбой, второй исток творчества Бунина. В эту стихию он вжился во всей ее первоначальности; он принял в себя весь ее первобытный отстой, с его многовековою горечью, с его крепкой ядреностью, с его соленым юмором, с его наивной неопределенно-татарской жестокостью, с его тягою к несытому посяганию. Но крестьянская стихия не дала ему ограничиться этим: она заставила его принять в свою душу и кое-что из тех сокровенных залежей мудрости и доброты, свободы и богосозерцания, которые образуют самую субстанцию русского народного духа»[1].
V. Задание
Проследите на материале «Антоновских яблок» и «Деревни» взаимодействие двух начал, вошедших в «жизненный состав» писателя: дворянского, с его богатейшей культурой и одновременно скепсисом, вольнодумством, помещичьими замашками, гордостью за свое происхождение, и крестьянского, с его близостью природе, фольклором, простонародным православием.
Домашнее задание
1. Перечитать повесть «Деревня».
2. Ответить на вопросы:
— Каков смысл названия?
— Как изображает Бунин деревню?