Парресия, риторика, лесть в практиках заботы о себе. М. Фуко «Герменевтика субъекта», анализ фрагментов от 10.03.1982

Парресия- этимологически «говорение всего», свобода говорения. У нее 2 противника: в области морали – лесть, в области техники, ремесла – риторика.

Льстец преувеличение, превосходство вышестоящего, тот, кто не даст вышестоящему позаботиться о себе как нужно (мешает человеку узнать себя). Лесть делает слабым и слепым того, к кому она обращена. Из-за ущербности отношения к себе, человек зависит от лести, поэтому парресия – противоречие лести. Задача парресии – избавить человека от зависимости, от речей другого.

Риторика – исключение убеждения. Не ставит вопрос о содержании и истинности сказанного. Техника, в основе которой обман, не будет действенной (исключение риторика. Она имеет отношение только к истине, какой ее знает говорящий) Главное в риторике исключение парресии (в ней есть только правда). Истину надо расскрыть в нужный момент, в той форме и условиях тому человеку и в той мере, в которой он может ее воспринять. Т. Е. правила парресии зависят от удобого случая. От него меняется характер.

Риторика ведет к выгоде говорящего, склоняет к этому других. Парресия добивается того, чтобы удалось установить с самим собой отношения, суверенитета, занять позцию мудрого, доброго, счастливого человека. Т. Е. практикующий не заинтересован в ней. Упражняться в ней от щедрости и великодушия. По-своему строению парресия противоположна риторике.

Парресия как искусство. Мы поощряем взаимную благосклонность учеников благодаря тому, что они говорили свободного (функция парресии объяснить вертикальный и горизонтальный строй).

30) Любовь как нравственная ценность (Анализ произведений Платона "Пир", Э.Фромма "Искусство любить", Бадью. А, Салецл Р. и др)

Идея поляризации и одновременно притяжения мужского и женского на­чал наиболее сильно выражена в мифе, пересказанном Платоном в диалоге «Пир»: когда-то мужчина и женщина были единым существом — андроги-ном. Потом они были разделены на половинки, и теперь каждая из полови­нок обречена искать другую, чтобы вновь образовать с ней единое целое.

Но половая любовь не сводится к сексуально-эротическому вле­чению. Человеку в любви необходимо не просто существо другого пола, а такое существо, которое обладает для него эстетической при­влекательностью, интеллектуальной и эмоционально-психологичес­кой ценностью, общностью нравственных представлений. Если од­ного из этих компонентов нет, любовь «не состоится» или возникнет ее иллюзия, которая неизбежно разрушится, погибнет. Без гармо­нии Я и не-Я, без духовной близости, совместимости характеров под­линная любовь между людьми невозможна.

Современные представления о любви базируются на том, что любая теория любви должна начинаться с вопроса о сущности че­ловека и его существования. А этот вопрос, в свою очередь, связан с другим: как преодолеть свою отделенность, как выйти за пределы собственной индивидуальной жизни и обрести единение с другим. Этот вопрос был актуален уже для примитивного человека, живше­го в пещерах; столь же актуальным он остается для современного человека, потому что той же остается его основа: человеческая си­туация, условия человеческого существования. Именно в этой «че­ловеческой ситуации», в самой сущности человека — в его стремле­нии к единению усматривает истоки любви Э. Фромм.

Дело в том, что переживание отделенности рождает тревогу, считает он. Быть отделенным — значит быть отторгнутым, беспомощным, неспособ­ным владеть миром, не иметь возможности реализовать свои человеческие силы. Однако единение, достигаемое в совместной работе, — не межличностно; единение, достигаемое в сексуальном экстазе, — преходяще; единение, достигаемое в приспособлении к другому, — только псевдоединение.

Полный «ответ на проблему человеческого существования» со­держится в достижении совершенно особого, уникального вида еди­нения — слияния с другим человеком при условии сохранения соб­ственной индивидуальности. Именно такой вид межличностного единения достигается в любви, которая объединяет человека с дру­гими, помогая ему преодолеть чувство изоляции и одиночества. При этом любовь «позволяет человеку оставаться самим собой, сохра­нять свою целостность. В любви имеет место парадокс: два суще­ства становятся одним и остаются при этом двумя» (Э. Фромм).

Любовь — это не счастливая случайность или мимолетный эпи­зод, а искусство, требующее от человека самосовершенствования, самоотверженности, готовности к поступку и самопожертвованию. Именно об этом говорит Эрих Фромм в своей книге «Искусство любви». «Любовь — не сентиментальное чувство, испытать которое может всякий человек независимо от уровня достигнутой им зрело­сти. Все попытки любви обречены на неудачу, если человек не стре­мится более активно развивать свою личность в целом, чтобы дос­тичь продуктивной ориентации; удовлетворение в любви не может быть достигнуто без способности любить своего ближнего, без ис­тинной человечности, отваги, веры и дисциплины».

В своей работе Фромм выделяет пять элементов, присущих люб­ви. Это давание, забота, ответственность, уважение и знание.

«Любить, — говорит он, — это главным образом отдавание, а не получание. Давание — это высочайшее проявление силы... Я ощу­щаю себя изобильным, тратящим, живым, счастливым. Отдавание более радостно, чем получание». Любовь для Фромма не просто чувство, это прежде всего способность отдавать другому силы своей души. Но что значит отдавать? Хотя ответ на этот вопрос кажется простым, он полон двусмысленности и запутанности.

Наиболее широко распространено неверное мнение, что давать — это значит отказываться от чего-то, становиться лишенным чего-то, чем-то жертвовать. Именно так воспринимается акт давания человеком, сто­ящим на позициях авторитарной этики и ориентированным на присвое­ние. Он готов давать только в обмен на что-либо; давать же, ничего не получая взамен, для него значит быть обманутым.

Что же один человек может дать другому? Он дает себя, самое драгоценное из того, что имеет, он дает свою жизнь. Но это не обя­зательно должно означать, что он жертвует свою жизнь другому. Он дает ему свою радость, свой интерес, свое понимание, свое знание, свой юмор, свою печаль — все переживания и все проявления того, что есть в нем живого. Этим даванием своей жизни он обогащает другого человека, увеличивает его чувство жизнеспособности. При­чем он дает не для того, чтобы брать взамен: давание само по себе может доставлять чувство наслаждения. Вместе с тем, давая, он вы­зывает в другом человеке что-то такое, что возвращается к нему обратно: побуждает другого человека тоже стать дающим, и они оба разделяют радость, которую сообща принесли в жизнь. В случае любви — это сила, рождающая ответную любовь. Поэтому истин­ная любовь — это феномен избытка. Ее предпосылкой служит сила человека, способного отдавать.

Любовь — это активность, действие, способ самореализации. Активный характер любви можно обосновать как раз посредством утверждения, что любить — значит прежде всего давать, а не брать.

Вместе с тем любовь — это утверждение и плодотворность. Она созидательна по существу, она противостоит разрушению, конфликтности, вражде. Причем любовь — это форма продуктивной деятельности. Она предполагает проявление интереса и заботы к объекту любви, душевный отклик, изъявление многообразных чувств по отношению к нему (эмоциональное «резонирование»). То, что любовь означает заботу, наиболее очевидно на примере любви матери к своему ребенку. Никакие ее заверения не убедят нас в том, что она действительно любит, если она не заботится о ребенке, пренебрегает его кормлением, не купает его, не старается полностью его обиходить; но когда мы видим ее заботу о ребенке, мы верим в ее любовь. Это относит­ся и к любви к животным и цветам. «Любовь — это активная заинтере­сованность в жизни и развитии того, что мы любим» О. Фромм).

Такой аспект любви, как ответственность, есть ответ на выра­женные или невыраженные потребности человеческого существа. Быть «ответственным» — значит быть в состоянии и готовности «отвечать». Любящий человек чувствует ответственность за своих ближних, как он чувствует ответственность за самого себя. В любви ответственность касается, прежде всего, психических потребностей другого человека.

Ответственность могла бы легко вырождаться в желание превос­ходства и господства, если бы в любви не было уважения. «Уваже­ние — это не страх и благоговение, это способность видеть человека таким, каков он есть, осознавать его уникальную индивидуальность».

Уважение предполагает отсутствие эксплуатации. «Я хочу, что­бы любимый мною человек рос и развивался ради себя самого, сво­им собственным путем, а не для того, чтобы служить мне. Если я люб­лю другого человека, я чувствую единство с ним, но с таким, каков он есть, а не с таким, каким он необходим мне в качестве средства для моих целей».

«Уважать человека невозможно, не зная его: забота и ответственность были бы слепы, если бы их не направляло знание». Фромм рассматри­вал любовь как один из путей познания «тайны человека», а знание — как аспект любви, являющийся инструментом познания, позволяющим проникнуть в самую суть.

Таким образом, любовь — это активная заинтересованность в жизни того, что или кого мы любим. Но одновременно любовь — это и процесс самообновления и самообогащения. Подлинная лю­бовь усиливает ощущение полноты жизни, раздвигает границы ин­дивидуального существования. Гегель писал: «Истинная сущность любви состоит в том, чтобы отказаться от сознания самого себя, за­быть себя в другом Я и, однако, в этом же исчезновении и забвении впервые обрести самого себя». Поэтому любовь недостижима для тех, кто не стремится развивать свою личность, не стремится дос­тичь продуктивной ориентации. Радость и счастье индивидуально нацеленной любви невозможны без способности сострадать ближне­му, без истинной человечности и доброты.

По Фромму, существует несколько видов любви: братская, материнс­кая, эротическая, любовь к себе и любовь к Богу.

Под братской любовью Фромм понимает любовь между равными, которая основывается на чувстве единства. «Любовь начинает проявляться, только когда мы любим тех, кого не можем использовать в своих целях», — пишет Фромм. Материнская любовь, по Фромму, — это лю­бовь к беспомощному существу. Эротическая любовь — это то, что мы наиболее часто подразумеваем под словом «любовь», половая любовь мужчины и женщины. О любви к себе Э.Фромм говорит как о чувстве, не испытывая которого невозможно любить кого-то другого. Любовь к Богу Фромм трактует как основу всех видов любви, как прародительницу ро­дительской и эротической любви. Он говорит о ее сложной структуре и взаимосвязях со всеми гранями человеческого сознания. Но в этом, на­верное, с ним можно поспорить, так как существуют люди, не ощущающие потребности в любви к Богу, однако они становятся замечательными ро­дителями, любящими супругами, великолепными друзьями. Возможно, потому, что они исповедуют другую религию — религию Любви.

Абсолютно полная, всеохватывающая любовь органически вклю­чает в себя все виды любви. Но среди них наиболее соблазнитель­ным и, как это ни парадоксально, наиболее труднодоступным явля­ется тот вид, который мы называем {эротической любовью} — любовь двух людей друг к другу, любовь, жаждущая полного слияния, един­ства с любимым человеком. Она по своей природе исключительна, и поэтому существует не только в единстве с остальными видами любви, не только как высшая моральная ценность, но и как реальное зем­ное отношение и влечение, как относительно самостоятельное стрем­ление и потребность. И при этом сама она столь разнообразна и непредсказуема, что нуждается в отдельном анализе.

31) "Естественная" морали Ф. Ницше. Анализ произведений Ницше "К генеологии морали", 1 тракта, "По ту сторону добра и зла", 3, 5 главы.