В далёкие-далёкие времена, когда небольшие городки ещё только начали создаваться, многие люди не могли полностью обеспечивать свои семьи только благодаря своему ремеслу. Отого стали они перебираться в другие места, где их ремесло было ещё людям необходимо.
Ремеслом своим народ создавал в своей семье благополучие. А семьи были в те времена большие: по шесть-восемь детей, а то и больше. И как можно было тогда объяснить дитю, что их семье необходимо было перебраться на другое место, чтобы накормить голодные рты? Но делать было нечего. И стали дитя просто заставлять ехать вместе с Матушкой и Батюшкой.
И вот живёт одна такая семья, в которой кормильцем является гончар. В своей деревне он каждого заполонил своей посудой, да так, что людям уже нет нужды закупать новую, и они перестают её брать. А с других деревень к ним не приезжают.
И начинается в семье гончара жизнь не в жизнь: воцаряется в ней голод. Батюшка, кроме этого дела, ничего больше не умеет делать. А земля у них пригодна только для добычи глины, да и та мала. А много-немного в семье у них растут две дочки да полдесятка сорванцов. Да ― погодки, младшему только два месяца стукнуло. А старшему ― всего девять с половиной лет. Старший ещё своему ремеслу не обучился и пока не может помочь своему Батюшке кормить семью. А осваивает он ремесло плотника и знакомится с кузнечным делом.
Матушка с батюшкой давно слышали, что в ста верстах от них, на холме, есть ремесленный городок, и там товар продают на ярмарке. А ремёсел там всяких ― много. Вот только нет гончаров! И народ с окрестных деревень приезжает туда обменивать свой товар на товар, ему необходимый. Да, говорят, потребность в гончарном товаре на той ярмарке большая. Люди приезжают туда за горшками за много вёрст, а набирают другое: мол, негоже домой с пустыми руками возвращаться.
Думают-думают Матушка с Батюшкой что им делать. Долго ли, коротко ли ― это только им известно. Да решают они, что Батюшка съездит туда да посмотрит: так ли на самом деле, как люди сказывают. Батюшка запрягает лошадёнку, нагружает гончарного товару, заворачивает каравай хлеба, кланяется семье своей низко, поклон отбивает земле да едет.
Долго ли, коротко ли он едет, да вскоре приезжает. Видит он, что на ярмарке у каждого ремесла своё место есть: тут же товар изготовляют, да тут же лотки для торговли стоят. Хозяева ремеслом промышляют, а хозяйки их товар продают. Дети тут же ― друг у друга ремесло перенимают, в учениках ходят: никто без дела не шляется. А народу-ту! Видимо-невидимо! Проходу нет! А товару какого только нет! Тут тебе и привозной, и тутошный. Народ берёт товар, меняется. Да ещё приехать хочет обменяться, да больше норовит «под заказ».
Батюшка идёт, смотрит: есть ли возможность здесь сыну его старшому продолжить обучение плотническому делу да кузнецкому. Находит мастеров, радуется. Располагается сам со своей посудой на месте для продажи пришлого товара. Да узнаёт, где можно начать их начинание с семьёй. Добывает разрешение на землю для того чтобы глину добывать. И радуется он, что ему удаётся здесь свой гончарный товар продать, еды закупить, везде договориться, место за собой застолбить да закрепиться. Едет домой с семьёй радостью этой поделиться, да их забрать в ремесленный городок.
Домой приезжает, семье рассказывает, радостью со своей хозяйкой да с тремя сыновьями и одной дочкой делится. Да начинают они в путь-дорогу собираться. А младшие детишки ничего понять не могут: «Что случилось? Вроде бы весёлые, а грусть в глазах у каждого в семье. Да так резво куда-то собираются: вещи в узлы завязывают, отец глины на первой случай заготовляет да свой инструмент и гончарный круг на телегу кладёт, мать стряпни печёт, словно на ораву, старшие детки с дворовыми ребятами прощаются. Кругом так резко меняется, словно мы навсегда уходить собрались».
Так собирают они три подводы добра, а на одной семью размещают. Матушка с Батюшкой низко дому да земле кланяются, с деревней прощаются и куда-то детишек везут.
Так они долго едут. В дороге молчат. А у детворы ― предпоследних сыночка и дочки да сыночка-последыша ― недоумение, а спросить боятся. Вот как только повозки на ночлег останавливаются, да коней покормить, дочурка к матушке подходит да её спрашивает:
― Что ты, матушка, не весела?
А матушка ей и отвечает:
― Как, маленька, мне не плакать, ведь с насиженного места уезжаем, а как там, на новом месте, сложится ― пока неизвестно.
— Матушка, ты не расстраивайся, а скажи, куда мы едем и надолго ли?
— Надолго, доченька, надолго. А может, и навсегда. В город едем ремесленный. Там станем жить да Батюшке помогать: дом строить да гончарный товар творить, ― говорит Матушка и замолкает.
А дочка снова к ней:
— А почто мы с насиженного места уезжаем?
― Да, милая, нам кормиться необходимо, а на старом месте нам кушать больше нечего: за Батюшкин товар больше ничего не дают. А в городе брать станут ― там ярмарка для товара ремесленного. Люди каждый своё туда везут, да свой товар на другой меняют. Там есть хлеб, мука, крупа, съедобное и несъедобное, одёжа да обува, посуда и полотно ― словом, то, что для жизни необходимо. Вы вырастете, ремёслам обучитесь, нам помощниками станете. Там много чему разному обучиться можно. Разные ремёсла ― как на подбор, ― молвит Матушка, и у неё словно что-то отпускает.
А маленька не успокаивается, расспрашивает:
― А почто нам, малым, ничего не сказали? Мы бы с дружками да землёй попрощалися, вас поддержали да радость навели.
— Доченька, да мы вас берегли, несмышлёнышей. Вы ещё малы горе наше знать, да щи наши вам хлебать нет нужды. А вот когда вырастете ― сами себе мир открывать станете да оседло место искать. А пока мы ответ держим перед семьёй нашей да Создателями, ― как говорит это Матушка, так наземь и падает. Что-то её отпускает, но грусть пока не уходит.
Маленька видит это да говорит:
― Матушка, а что лучше: сидеть на старом месте и голодать, или на новом месте своё заново построить да жизнь отладить, хоть немного голодая?
— Славненькая моя, несмышлёная, ― отвечает ей Матушка, ― конечно, заново построиться да создать лад лучше, чем было прежде. И ничего, что в голоде пока.
— Дак чего тогда печалишься? ― говорит дочка. ― Мы хоть малы, но удалы ― поможем! Вы ведь сейчас не одни, а вон с какой оравой свободных рабочих рук, ― говорит это, а сама подымает свои ручонки вверх, Матушке показывает да говорит:
— Матушка, мы хоть несмышлёные, но можем что-то делать. Я готова мусор подметать, грязь убирать, что-то относить да подносить. Да и вообще, мы так и ремеслу какому быстрее обучимся. Ты посмотри, сколько необходимо станет сделать: занавески вышить, полотна соткать, нитки напрясть, скатерть определить, дом украсить. Ты только посмотри, сколько у нас станет дела, дочки при тебе, а сынки ― с Батюшкой. Спроворим дело, не печалься.
А у Матушки от этих слов на душе становится тепло, и в глазах пошёл огонь жизни. Теперь видит она, что хоть мал человек ― но человек. А с человеком говорить необходимо, даже с малым-мала меньше. Они твою мысль увидят, от беды оберегут да помогут. Тут она обнимает свою дочурку, прижимает крепко к своей груди, поближе к душе и сердцу, да плачет от радости, что у них есть такие золотые красавицы да удальцы. Хоть малы, да удалы.
А наутро собирает Матушка семью за круглым луговым столом, потчует да говорит: «Батюшка, мы с тобой не одни. Оглянись, посмотри вокруг, мы с миром и при нас гостюшка ― боженька-душа». Говорит это, да прижимает к себе младших: мальца, малую да грудного. Тех, с кем они не говорили о том, что взрослые решили, да что произошло. А Батюшка видит, о чём Матушка хочет сказать, и они ещё долго говорят с семьёй: как да что, почто они так скоро собрались, да что в их семье случилось. А при разговоре вместе с мальцами совет держат: как делать дело дальше. Да дела меж собой распределяют, чтобы быстро дом построить да на новом месте устроиться.
Так они и делают. Да с делом быстро слаживают: мальцы новые ремёсла осваивают, да в торговле ещё добавочные лотки открывают. Сами товар готовят да им торгуют, ремеслу обучаются. Мир познают да жизнь свою строят.
А как малые вырастают, так старшие свои семьи начинают строить. Да тот день, что прошёл у костра за разговором, советом семейства, да тем, как они миром своё новое хозяйство устраивали, каждый перед собой видел. По своей жизни бережно несли, своим малым передаёт да в сказку складывает.
Эта сказка, может та, а может ― нет, но мудрость славна. Вам решать: брать её или бросать. А мудрость в сказке такова: кто в доме жил, те ― семья. А семья ― это мир. А мир строится миром, но через себя. Когда каждого в себе откроешь, никого не забудешь, то себя озолотишь. Да не золотишком в звоне, а золотом божьим. Так как дитя в семье ― мудрость. От неё отвернёшься ― от себя и Создателей отгородишься. Свою жизнь забудешь ― с гадью породнишься.
Тут и сказке конец, мыслям гонец. Мысль-то шальна, но гонец ― в лад. Каждого облетит, время своё уделит да направит на мысль. А на какую ― пусть каждый сам для себя решит.
Записано со слов Алексея Алнашева