«А пальцы-то у неё чуткие, — подумал Снейп, вставая с больничной койки. — Суметь так вовремя остановиться, а ведь буквально несколько движений — и я бы уже не смог сдержаться».
Прохаживаясь по комнате, он делал махи руками, наклоны и даже несколько раз присел — всё же тело ещё не полностью восстановило свою подвижность, а она ему сегодня будет, ох как нужна. Сварить нужное зелье, эффект которого длился лишь несколько часов, было нетрудно, равно как и поместить его в котел Стрилли. Со взрывом тоже проблем не должно было возникнуть, но вот заставить поверить в случайность произошедшего Снейп никак не мог. Точнее, остальные бы поверили, а вот насчет Гермионы он сомневался. Тем не менее всё прошло настолько хорошо, что было даже чуточку обидно — неужели она считала, что он, Северус Снейп, способен допустить на своём уроке такое происшествие? Почему так легко поверила? Хотя к осуществлению своего плана он подошел со всей возможной серьезностью, так что его положительный результат был очевиден, а значит, винить Гермиону было, по сути, не в чем.
Изначально Северус предполагал, что, придя к нему в палату, та лишь на словах поглумится, а он же, неожиданно очнувшись, поставит её в очень неловкое положение и, воспользовавшись смятением Гермионы, сможет приступить к кое-чему интимному. Но то, что последовало в итоге, превзошло все его ожидания. И это лишний раз доказывало, что он в ней не ошибся.
Наконец Северус почувствовал, что тело полностью подчиняется ему. Тем не менее для окончательной проверки он закрыл глаза и, встав на цыпочки, немного покружился и попрыгал — с координацией был полный порядок. А вот пальцы на руках всё ещё слега подрагивали. Но с этим он легко справился, смыв остатки возбуждения ледяной водой из-под крана. Теперь можно было и покинуть эту порядком уже надоевшую палату. Подойдя к выходу и медленно приоткрыв створки, Северус выскользнул в пустой коридор.
|
|
* * *
Громко хлопнув за собой дверью, Гермиона вошла в свой кабинет и, швырнув дорожную сумку в кресло, плюхнулась на второе. Посидев несколько секунд неподвижно, она достала палочку и с помощью Инсендио подожгла лежащие в камине дрова. Точнее, как сказать, подожгла — испепелила так, что лишь пепел сероватым облачком разлетелся во все стороны, засыпая всё вокруг. Вид испачканного пола несколько остудил мисс Грейнджер. Глубоко вздохнув, она отлевитировала в камин ещё несколько поленьев и запалила их уже более аккуратно. Затем, трансфигурировав стакан из стоящих на каминной полке часов, она призвала его к себе, а заодно и бутылку огневиски, что подарил ей как-то профессор Стержинс. Льда у неё не было, поэтому, налив в стакан янтарной жидкости, охладила её с помощью магии. Сделав глоток, она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, размышляя о произошедшем в больничном крыле.
Да, подставила она себя, конечно, шикарно. Месть местью, но всё же перед тем, как что-то сделать, лучше сначала подумать, а потом подумать ещё раз, как в свое время говорила Минерва МакГонагалл. Жаль, что эти слова не пошли впрок. Нет, сама идея подразнить Снейпа, пользуясь его беспомощностью, была хороша. Вот только реализация подкачала. Во-первых, мадам Помфри, конечно же, расскажет Снейпу обо всех посетителях, если тот попросит, а он это обязательно сделает. Но даже не в этом дело. Посетить больного коллегу — это нормально. Проблема в том, что Гермиона «поиграла» с ним прямо в момент посещения. И даже это можно было бы списать, если бы не «во-вторых» — закатное солнце ярко освещало больничную палату, добавляя всему окружению немного красного оттенка. Снейп не видел Гермиону из-за повязки, но то, что был ещё вечер, знал. А значит, вычислить таинственную гостью не составит большого труда.
|
|
«Да, подруга, влипла ты в историю, — подумала Гермиона, вновь наполняя опустевший стакан. — Могла бы и ночи дождаться. Вот тогда бы он к тебе вообще не подкопался. Хотя…»
Сделав очередной глоток, Гермиона потянулась в кресле — всё же алкоголь действовал, и плохое настроение отступало. Ведь Снейп пока ещё не знает, что это была именно она, а значит, теперь он будет каждый раз при открывании двери гадать о том, с какими намерениями к нему пришли. Сама же она к нему больше не пойдет.
«Что ж, пускай пока помучается над этим вопросом, а с остальным потом будем разбираться, — решила Гермиона. Допив огневиски, она превратила стакан обратно в часы. — Но член у него неплох…»
Отреагировав на последнюю мысль, память тут же воскресила произошедшие буквально час назад события: Гермиона вновь увидела, как её пальцы обхватывают горячую плоть и начинают скользить по ней вверх-вниз, вверх-вниз. Сначала медленно и плавно, а потом чуть быстрее. Воспоминания были настолько яркими, что она вновь ощутила это подрагивание напряженного желания, находящегося в её руке.
«Так, стоп! — оборвала себя Гермиона. — Поигрались и хватит. Не нужно это больше вспоминать. Тебя, дорогуша, ещё отчет ждёт, а завтра — комиссия. Незачем о нем думать».
|
|
Решительно встав, Гермиона отнесла бутылку на место и, разложив на столе свои сегодняшние заметки, уселась за него, приступив к их изучению. Работы было немного, но она требовала сосредоточенности. Мысли о Снейпе полностью убрать из головы не получалось, но Грейнджер старалась держать их где-нибудь с краю, чтобы не мешали. Вот только это не особо удавалось.
«Пункт 3: разработка маршрута, — писала Гермиона, сверяясь со своими записями. — При выборе мест для посещения, в первую очередь следует ориентироваться (а самомнение-то у Снейпа, действительно, великовато, раз считал, что никто не осмелится заниматься на его уроке чем-нибудь другим, кроме его зелий) на возраст экскурсантов и подбирать маршрут, исходя из их интересов. Так же в группе почти всегда бывает тот, кого можно назвать «возмутитель спокойствия». Такой член игнорирует правила и распоряжения, тем самым мотивируя и остальных поступать также. Чаще всего это происходит из-за боязни незнакомого окружения, что приводит к стрессу (по крайней мере, примета про размер носа и того, что пониже, на Снейпе работает), выражающемуся в некотором возбуждении нервной системы у данного индивидуума. В таких случаях рекомендуется попробовать его успокоить, больше ласкать у основания, а в случае повышенной чувствительности кожи желательно применять специальные гели и смазки».
— Что-о-о?!!
Гермиона отбросила перо в сторону и, не веря, что могла такое написать, дважды перечитала последние строчки. Да, всё было именно так. Мало того, что мысли о Снейпе постоянно лезли в голову, отвлекая от работы, так теперь ещё и весь пергамент предстояло проверить на случай, если она ещё где-нибудь допустила такие описки о членах и всём, что с ними связанно. Однако теперь сосредоточиться вообще не получалось. Воображение упорно возвращало Гермиону в палату, где она всё же сделала несколько необходимых движений, и сперма Снейпа выплеснулась ей на руки. Это было настолько волнительно и возбуждающе находиться настолько близко к его эрегированному естеству, что достаточно чуть наклониться — и можно будет прикоснуться губами к разгорячённой плоти, провести языком, а потом чуть приоткрыть рот и погрузить член в себя. Сначала лишь головку, поласкать её, дать себе возможность насладиться всем этим, а потом скользнуть губами дальше, надеясь, что эта наполненность заглушит рвущийся из груди стон, вызванный действиями его языка, ласкающего клитор…
— Ну уж нет! — Гермиона резко выпрямилась в кресле и открыла глаза. Сердце гулко билось в груди, отдаваясь пульсацией в висках, дыхание участилось, а между ног было нестерпимо жарко, так что хотелось поскорее снять с себя ставшую тесной одежду и позволить поцелуям охладить этот жар.
— М-да, родная, видать, с огневиски ты переборщила, — пробормотала Грейнджер, обмахивая свое лицо пергаментом, словно веером. — Совсем расслабилась. А то, может, ещё стаканчик — и к Снейпу в Больничное крыло, фантазии в жизнь претворять? Это же Снейп, очнись! Нашла о ком думать. Лучше прими душ и займись, наконец, делом.
Отчитав себя таким образом, Гермиона поднялась и, быстро скинув одежду, сложила её на кресле и прошла в небольшую комнатку, оборудованную всем необходимым для личной гигиены. Душ здесь она установила через пару месяцев после начала работы в Хогвартсе. Засиживаясь в кабинете допоздна за изучением какой-нибудь книги, Гермиона частенько оставалась тут и ночевать, а специально идти утром в свои апартаменты, чтобы привести себя в порядок, совершенно не хотелось. Экономить время она умела. Отрегулировав температуру воды, Гермиона вошла в душевую кабинку и позволила горячим струям делать свое дело.
* * *
Прислушиваясь к каждому шороху, Северус на цыпочках прошел по коридору и остановился у третьего, если считать от первой палаты, подоконника. Пошарив под ним рукой, он нашёл небольшую выпуклость и с силой надавил. Раздался тихий щелчок, и в ладонь Снейпа упал небольшой сверток, помещенный сюда на прошлой неделе. О том, что в стенах Хогвартса есть тайники, знали все, но конкретно об этом было известно лишь двоим. В годы своего ученичества он и Лили частенько пользовались этим секретом для обмена посланиями. Бедный Поттер, сколько раз он облазил весь замок, пытаясь найти этот тайник?! Но Северус специально его заколдовал таким образом, чтобы тот открывался лишь по воле пальцев Лили или его самого.
Развязав тесёмку, что стягивала сверток, Северус развернул его и в результате получил мантию-невидимку. Она была, конечно, не особо совершенна, но от взглядов скрывала, а большего на данный момент и не требовалось. Ведь он должен был лежать в больничном крыле, а не разгуливать по замку. Накинув её на себя, Северус благополучно добрался до своих апартаментов. В принципе, он мог сразу направиться к Гермионе: Снейп был уверен, что та находится в своем кабинете и работает над отчетом. Однако быть в больничной пижаме в столь значимый вечер он никак не мог себе позволить, да и привести себя в порядок тоже следовало. Закрыв за собой дверь, он скинул мантию и, негромко хлопнув в ладоши, произнес:
— Маркус, ты мне нужен.
Ещё много лет назад они договорились, что данная фраза позволяет домовику предварительно доделать свои дела и лишь потом явиться на зов. Однако, если она сопровождалась хлопком, то откликнуться следовало как можно скорее. И поэтому уже через секунду перед Снейпом стоял эльф, достаточно старый, но далеко не дряхлый.
— Здравствуй, Маркус, приготовь ту одежду, что я купил на прошлой неделе, — проговорил Северус, приветствуя своего помощника. — Да, именно сейчас, — добавил он, предвосхищая ожидаемый вопрос.
— Значит, скоро у меня, наконец-то, появится хозяйка? — скрипучим голосом всё-таки спросил Маркус. — Уже давно готово. Всё же я не настолько медлителен, как бывают некоторые люди. Ходят вокруг да около, а смысл? И так же понятно, к чему всё придет в итоге.
— Нет, ты невыносим. Я тебе говорил, что уже раз сто пожалел о том, что дал тебе свободу? — снимая с себя больничную одежду, со всей возможной строгостью проговорил Северус. — Смотри, однажды ты окончательно договоришься, и я тебя уволю. К кому тогда пойдешь?
— К мисс Грейнджер, конечно, — невозмутимо ответил эльф, принимая от хозяина его одежду. — Уж она-то не оставит старого и больного домовика без возможности в последние дни жизни слышать детский смех маленьких хозяев…
— Точно уволю, — пробормотал Северус и, не желая вот уже в который раз слушать причитания Маркуса о тяжкой доле слуги холостого хозяина, отправился в ванну. Дело в том, что «последние дни жизни» у того длились уже как минимум год, а учитывая то, сколько зелий периодически вливал в него Снейп, наступить они должны были ещё очень не скоро. Но ничего не поделаешь, таким уж он был, этот домовой эльф. И Северус подозревал, что Маркус до сих пор считает его несмышленым юнцом, нуждающимся в опеке. Хотя, чему удивляться? Эльф достался ему от матери, а та постоянно просила домовика присмотреть за своим сыном. В принципе, он его и воспитывал, заменив, в некотором роде, отца. Северус никогда не говорил этого вслух, но любил вечно ворчащего Маркуса, и тайн между ними не было.
Считается, что первым свободным эльфом был Добби. Что ж, Северус мог бы с этим поспорить. Маркус получил свободу в тот далекий день, когда Снейп узнал, каким образом Темный Лорд использовал Кричера. Величие, чистота крови — это, конечно, хорошо, но жертвовать ради этого частью своей семьи Северус не хотел. Дав эльфу свободу, он вывел домовика из-под своей власти и, соответственно, из сферы влияния Волдеморта. В последствие, это решение принесло много пользы. У эльфов же особая магия, им подвластно то, что волшебникам не под силу, например, аппарировать на территорию Хогвартса. Стоя под горячими потоками воды, Снейп с улыбкой вспоминал тот день, когда Гарри Поттер пришел его благодарить за меч Годрика Гриффиндора.
«Неужели он до сих пор верит в то, что я оставил Хогвартс и его учеников на растерзание Кэрроу, а сам носился по лесу, чтобы подсунуть ему этот дурацкий меч? Да и из хижины не сам же я выбрался после таких ран? Эх, Поттер-Поттер... — усмехнулся Северус. — Надо будет его как-нибудь спросить об этом при случае».
За этими размышлениями он вымылся, побрился и, вытершись махровым полотенцем, вышел из ванной комнаты. Маркус уже все приготовил, и Снейп быстро оделся. Светлая шелковая рубашка, темные брюки, туфли из мягкой кожи и, обязательно, ремень — Северус не признавал штаны без нормальной застёжки даже при условии ношения только дома — исключением была лишь пижама. Эта одежда у него вызывала ассоциацию с таким предметом маггловского гардероба, как «треники» — пузырящиеся коленки, растянутая резинка. Отец постоянно так «щеголял»... В общем, как считал Снейп, уважающий себя маг не должен был опускаться до ношения чего-то подобного — только брюки.
— Теперь можешь быть свободен, — проговорил Северус, обращаясь к домовику.
— Спасибо, хозяин, — ответил Маркус, слегка поклонившись. — Надеюсь, вас не ждать к ужину? — с легкой ухмылкой добавил домовик и, не дожидаясь ответа, исчез.
— Точно нужно было отдать его Волдеморту, — пробормотал Северус, глядя на то место, где ещё пару мгновений назад стоял эльф. Затем он накинул на себя мантию-невидимку и покинул комнату.
Одним из плюсов годичного директорства было то, что Северус теперь знал некоторые секреты этого замка. И кое-чем он как раз собирался воспользоваться. Всем было известно, что жилые помещения факультетов, личные кабинеты и апартаменты преподавателей защищались паролями от несанкционированного доступа. Но, на случай какого-либо происшествия, существовало особое заклинание, дающее возможность проникнуть в любое помещение. Дамблдор открыл его Снейпу, чтобы тот всегда мог защитить учеников в случае опасности. И теперь, подойдя к двери кабинета мисс Грейнджер, Северус произнес необходимые слова и вошел внутрь. Поступок был рисковый — он не знал, как отреагирует та на столь неожиданное вторжение. Но удача улыбнулась — Гермионы внутри не оказалось, точнее, она была в ванной комнате. На кресле лежала её одежда, и, заметив это, Снейп ухмыльнулся — что-то сильно он сомневался в том, что Гермиона взяла с собой что-нибудь взамен. А значит, в скором времени сюрприз ждал их обоих. Ожидая хозяйку кабинета, Северус подошел к её рабочему столу и стал изучать разложенные на нём пергаменты.
* * *
Душ принес неимоверное облегчение, смыв и остатки хмельного опьянения, и пошлые мысли. Выключив воду, Гермиона почувствовала себя бодрой и полной сил. Подсушив волосы полотенцем, она замотала его у себя на голове и, взяв ещё одно, побольше, вышла в кабинет. Единственное неудобство — другой одежды она тут не держала, а значит, нужно было одевать ту, в которой была. Подойдя к креслу, она перекинула полотенце через плечо и задумалась о том, не постирать ли сразу всё, а потом высушить заклинанием.
— А в случае повышенной чувствительности кожи желательно применять специальные гели и смазки, — вдруг прозвучало в тишине кабинета. — Интересные, однако, у вас экскурсии, мисс Грейнджер.
Услышав столь знакомый голос, Гермиона вздрогнула и сдавленно вскрикнула, а в следующее мгновение уже прикрылась полотенцем, схватила с кресла палочку и послала заклинание в сторону незваного гостя. Она не стала спрашивать ни «Что вы здесь делаете?», ни «Как вы сюда попали?». Главное было то, что Снейп всё-таки провел её, обманул по-слизерински хитро и коварно. И цель его прихода тоже была понятна. Но позволять ему достичь её она тоже не собиралась. И поэтому, в то время пока Снейп отбивал первое заклинание, Гермиона отправила в него ещё одно, а затем ещё и ещё. Она видела, что некоторые он нейтрализует, другие отбивает в стороны с помощью Протего, вследствие чего книжный шкаф уже разлетелся обрывками страниц. Сам же Снейп не атаковал, но, даже видя это, Грейнджер не останавливалась — мерзавец должен был получить сполна за то, что сделал Гермиону своей игрушкой. А больше всего ей хотелось стереть с лица зельевара эту улыбку, с которой он постепенно приближался к ней. И для этого обширные знания Гермионы пришлись очень кстати.
Парируя её выпады, Северус с удовольствием отмечал, что Гермиона была очень искусной волшебницей, виртуозно владеющей волшебной палочкой, и, если бы она действовала сейчас более хладнокровно, то ему пришлось бы достаточно туго. А ещё Гермионе явно не хватало дуэльной или боевой практики — слишком уж она прямолинейно действовала. Хотя, насколько он мог судить по личному опыту, гриффиндорцы не были такими уж любителями финтов и ложных выпадов, как слизеринцы. Там, где одни брали хитростью, другие брали мощью. И её у Гермионы было предостаточно. Блокируя щитом очередное заклинание, Снейп слегка пошатнулся. Заметив это, Гермиона внутренне возликовала и тут же послала ещё одно, сильнее предыдущего. А когда Снейп, вновь блокируя, несколько отвлекся, пытаясь восстановить окончательно утраченное равновесие, «схватила» волшебной палочкой с каминной полки фарфоровую статуэтку и запустила в него, а следом добавила магией.
Подыграть Гермионе Снейпу было несложно, гораздо сложнее — не дать рефлексам защитить тело от столкновения с летящим в него предметом. Он мог достаточно быстро нейтрализовать Гермиону, но заканчивать их уже порядком затянувшуюся дуэль силовыми средствами не входило в его планы. Не за этим он сюда пришел. Отразив летящие в него заклинания, Северус сумел заставить себя «не заметить» запущенную в него фигурку, и та угодила ему в щёку, частично зацепив и губу.
Гермиона видела, как от сильного удара голова Снейпа мотнулась в бок, а когда он вновь посмотрел на нее, то на губе уже выступила капелька крови. Это зрелище несколько отрезвило мисс Грейнджер.
«О, нет, — промелькнуло в её голове, — А если бы фигурка была чуть потяжелее, да в висок?! Неужели я была готова его убить?»
Пораженная случившимся, она опустила руки и несколько подалась вперед, чтобы, если и не извиниться, то хотя бы помочь. И тогда Снейп, добившись таким образом паузы в магическом сражении, отбросил свою волшебную палочку и, резко сократив разделявшую их дистанцию, заключил Гермиону в свои объятия, впившись в её губы поцелуем.
Человеку свойственно помнить первый поцелуй. Не только первый в жизни, но и вообще, когда впервые целуешь того, кто «завладел» твоим сердцем. Эти ощущения ни с чем не спутать и их ничем не заменить. Они всегда разные. Снейп никогда не лгал себе ни раньше, ни сейчас. И, чувствуя вкус губ Гермионы, он понимал, что больше ни один поцелуй в его жизни не сравнится с этим моментом, и никто другой уже не вызовет в его душе таких чувств.
В тот день, когда Драко прибежал к нему с разбитым носом, Северус впервые посмотрел на «гриффиндорскую выскочку» с другой стороны. Оказывается, та была способна не только тянуть руку вверх, создавая конкуренцию его факультету. Украдкой поглядывая на нее во время занятий, он стал замечать, когда та грустила или радовалась, когда напряженно обдумывала что-то, отличное от изучаемой темы, или уносилась мыслями в миры девичьих фантазий. От его взгляда не укрылся легкий румянец на её щеках, который появлялся, когда она ловила на себе взгляды Рона Уизли — первая влюбленность подобна сказке. И закушенная до боли губа, в попытке сдержать слёзы растоптанных чувств, тоже не прошла мимо его внимания. Кое-кому потом пришлось два месяца ходить на почти ежедневные отработки. Северус не питал иллюзий и не позволял себе тогда думать о большем — она всё же была его ученицей, да и события тех лет привнесли свой отпечаток на их жизни. Но тот его интерес к Гермионе не умер под гнётом войны. Он жил глубоко внутри, и, по возвращении Снейпа в Хогвартс, дал росток тому, что со временем превратилось в твердую уверенность — Гермиона Грейнджер была именно той, что нужна его сердцу. И через свой поцелуй Северус рассказывал ей об этом. Ментальные защитные барьеры, с которыми он не расставался со времен первой магической войны, были сняты. Снейп был сейчас перед Гермионой как раскрытая книга, ведь без доверия у любых отношений не может быть будущего, и об этом он тоже рассказывал через соприкосновение их губ.
Северус был достаточно опытен в любовных утехах и знал, что, независимо от истинных чувств Гермионы, сможет закончить всё сексом, тем более — некоторое знакомство с телами друг друга уже состоялось. Слизеринцы ведь всегда получают желаемое. Но он запрещал себе даже на миллиметр сдвинуть руку ниже, запрещал оторваться от чарующих губ и прикоснуться к пульсирующей на шее жилке. Сейчас Гермиона сама должна была сделать выбор — гриффиндорцы не терпят навязанных решений. И голова уже кружилась от ощущений, что дарило тело столь желанной женщины, сердце практически вырывалось из груди. Сдерживаться становилось все труднее, хотелось наплевать на всё и овладеть ей, как вдруг он почувствовал, что губы Гермионы чуть приоткрылись и ответили на поцелуй.
* * *
Ощутив себя в объятиях Снейпа, Гермиона сначала хотела оттолкнуть его, но что-то её остановило. Что же заставило не двигаться, не вырываться? Обнимающие её руки или вкус его страсти на губах? Или то, что он не переходит черту, не пытается как можно быстрее овладеть, оставляя право выбора? Но из чего выбирать? Жизнь не проносилась перед ней, как часто пишут в романах, но некоторые воспоминания, всё же, возникали в её сознании. Вот Рон отходит и прилюдно целует Лаванду; Гарри, хороший друг, но свели их вместе, скорее, жизненные обстоятельства, чем их собственные чувства. Слишком разными они в итоге оказались для совместной жизни. А потом — автобус, Больничное крыло... В какой-то момент Гермиона осознала, что прикосновения Снейпа совершенно не кажутся ей неприятными, а скорее даже наоборот. И её не особо смущает, что одеждой ей служит лишь влажное полотенце. Этот поцелуй, что соединил вместе их губы, стал словно весы, на одной чаше которых были она и Снейп, а на другой — его не было. Гермиона понимала, что стоит ей сделать лишь малейшее движение отказа, и он уйдет из её жизни — Северус не из тех, кто дает второй шанс.
«Так с ним или без него?» — прозвучало у неё в голове. «С ним или без него?» — повторило сердце. «С ним или без него?» — прошептала душа. И Гермиона, чуть разжав губы, ответила на поцелуй. Сначала робко, словно ребенок, делающий первый шаг, а затем уже смелее, ярче, ощущая мягкость и необычный вкус его губ.
«Поцелуй, скрепленный кровью, — завершающий этап некоторых ритуалов родовой магии, что делает их намного сильнее Непреложного обета», — всплыла в сознании фраза, вычитанная в каком-то древнем фолианте.
«Заучка», — саму себя обругала Гермиона и, отбросив все посторонние мысли, постаралась посильнее прижаться к Северусу. Чуть согнув ногу, она провела коленом по его бедру, и тот всё понял без слов. Через мгновение она ощутила, как его ладони скользят по её телу вниз, и почувствовала, как он приподнимает её, позволяя обвить свои бедра ногами. Не прекращая поцелуй, Гермиона расстегивала пуговицы его рубашки, желая прикоснуться к телу. В какой-то момент она осознала, что лежит на столе, полотенце, до этого прикрывавшее её, уже куда-то пропало, а руки Северуса без устали ласкают бедра, живот, грудь, заставляя трепетать от этих прикосновений. Она чувствовала, что он хочет всю её осыпать поцелуями, но для этого впереди будет ещё много возможностей. А сейчас, зарывшись в его волосы пальцами, Гермиона на миг оторвалась от его губ и прошептала:
— Возьми меня...
И тут же вновь впилась в него — жадно, неистово, проникая в рот языком. Дальнейшее сплелось в один тугой комок страсти и наслаждения, которого было настолько много, что сердце, казалось, не выдержит. Хотя нет, теперь у неё было ещё одно — вдвоем они должны были справиться. Оргазм накрыл их одновременно, вознося на пик удовольствия. Гермиона так потом и не смогла вспомнить, кто же из них прикусил ей губу в порыве страсти, но трансфигурировала стол в кровать вроде бы она...
* * *
— Интересно, мне уже сегодня или пока ещё завтра представлять Методику комиссии? — задумчиво проговорила Гермиона, слушая мерное биение в груди Северуса.
— Думаю, что сегодня — ответил тот, легкими движениями пальцев поглаживая грудь Гермионы, — В любом случае, послезавтра мы с тобой поедем во Францию. Будем в Шармбатоне представлять твой труд.
— Думаешь? — Гермиона улыбнулась — похоже, Северус распланировал уже всё наперед. — Мы ведь её даже в Англии не защитили.
— А какая разница? Приглашения уже у Люциуса. Он приедет вместе с комиссией и нам их передаст, — о том, что приезд комиссии уже сдвинут на следующий день, Северус предпочел пока умолчать. Он уже заранее просто знал, что не захочет расставаться с Гермионой в их первый совместный день, тем более что есть так много увлекательных занятий, которыми можно заниматься вдвоем.
— О, неужели там настолько уверены во мне? Или кто-то попросил друга дернуть за нужные ниточки?
— Насчет «там» не знаю, но в тебе уверен я. Этого мало? — Северус чуть наклонился и поцеловал Гермиону.
— Что ж, в таком случае нужно будет посетить библиотеку их Министерства, — ответила та, чувствуя, как от очередного поцелуя по телу пробегают приятные мурашки. — Ходят слухи, что там есть список утерянного трактата о тайной магии слов. Звучит просто, но на деле получается очень опасная штука — на слух заклинание остается прежним, а в результате при исполнении простого Экспеллиармуса можно получить и Ступефай дополнительно. Там что-то связано с особенностями произношения и невербальной магией. Почти как твои зелья — без должного опыта лучше не соваться.
— Ну, раз романтические достопримечательности Парижа тебя не прельщают, — с показной грустью в голосе произнес Снейп, — то с удовольствием прогуляюсь с тобой в библиотеку. Среди книжных полок я ещё сексом не занимался.
— Да ну тебя! — с шутливым возмущением произнесла Гермиона. — Неужели даже Северус Снейп не избежал общемужской участи и всё время думает только о сексе?!
— А разве туда не за этим ходят? — попытался оправдаться Снейп, начиная ласкать грудь Гермионы более активно.
— Северус, мне же перед комиссией стоять. Нужно сил набраться, — попыталась она его остановить, но при этом даже и не подумала отодвинуться, чувствуя, как тело начинает отзываться на эти провоцирующие ласки.
— Тогда отдыхай, — проговорил он в ответ, привстав и начиная покрывать её грудь поцелуями, постепенно спускаясь ниже. — Я всё сделаю сам...
Конец