Глава 1
- Как мне это всё надоело, - возмущался Эйден, продолжая молча выкапывать свеклу. – Так и умру на затхлой ферме.
Он и раньше не питал восторга от подобной деятельности, теперь и вовсе ненавидел её. Виной тому стал
его отец, потянувший спину после неудачного поднятия мешка с капустой. Ему пришлось слечь на несколько дней, а все дела по хозяйству практически полностью навалились на ненадежные плечи сына. По крайней мере, он так думал.
Большую часть работы за Эйдена, впрочем, как и раньше, выполняла его мать – Велари. Она старалась помогать своему первенцу во всем, на что ей хватало времени. Где надо, сама собирала урожай, окучивала грядки, пасла коров, лишь бы только её ребенок не перенапрягался.
С первого дня замужества Велари мечтала иметь огромную семью и надеялась, что Вит пошлет им с Карвером кучу ребятишек. Они оба грезили о большом доме, полном детского смеха, о постоянно расширявшейся ферме и о том, сколько пользы их семья сможет принести для королевства.
Когда Эйден на свет появился, Карвер и Велари были вне себя от счастья. У них не просто родился ребенок, Боги даровали им мальчика. Это придало молодому отцу сил в работе. Он не жалел себя, днями и ночами занимаясь хозяйством. Карвер знал, что скоро у него вырастет помощник, и тогда ему станет гораздо легче.
Не прошло и года, как Велари забеременела во второй раз.
Незадолго до начала родов, Карвер отправился в Морабатур на торговлю, оставив жену одну дома. В тот день стояла пасмурная погода, а к вечеру полил дождь и наступила гроза.
Пытаясь загнать испуганных коров в хлев, Велари имела неосторожность упасть на живот. Превозмогая резкую боль, она встала на ноги. Голова закружилась, а по ногам потекла кровь. Заметив это, Велари заплакала и в страхе побежала домой.
Карвер вернулся только к ночи. От покупателей сегодня не было отбоя, зато он полностью распродал весь товар. Ему не терпелось поделиться хорошими новостями со своей женой и похвастаться вырученными монетами, которые он жадно сжимал в руках.
Карвер зашел внутрь дома, где встречать его привычными объятиями никто не собирался. - Спят, наверное, - подумал он, хотя Велари раньше никогда не ложилась в постель, не дождавшись мужа.
Чтобы никого не тревожить, Карвер аккуратно положил монеты на полку, взял огниво и зажег с его помощью свечку. Свет мигом распространился по комнате, и Карвер увидел разлитую по полу воду и следы крови, ведущие в спальню.
- Вэл? – настороженно окликнул он.
Никто не отозвался.
Карвер тут же заскочил в грязных сапогах в комнату и пришел в ужас от увиденного. Велари лежала на окровавленных простынях и смотрела в потолок. В руках она держала младенца. Он не шевелился и не издавал ни звука.
- Что случилось? – спросил Карвер, подойдя к жене. Она продолжала молчать, как будто ничего не слышала. Тогда он взял на руки обездвиженное тело ребенка. Тело новорожденной девочки. Она была мертва.
- О Боги, - вскликнул Карвер, расплакавшись. Он прижимал девочку к себе, целовал ее, пытался согреть, а она так и лежала в его руках, холодная и спокойная, уснув навсегда.
Мечты о крупной ферме рухнули в одночасье, покинув их дом вместе с счастьем. Первое время Велари ни с кем не разговаривала. Она не проронила ни слезинки после родов. Все время ходила отрешенная. Мало ела, мало спала. Даже к кроватке Эйдена боялась подойти.
Карверу пришлось не сладко. Он не мог уже с прежним усердием заниматься хозяйством, беспокоясь о здоровье сына и жены. Ему приходилось следить за Велари днями и ночами, чтобы она не натворила глупостей. Он пытался вернуть ее в прежнее состояние, убедить, что на этом их жизнь не закончилась, что они должны смириться со случившимся. И у него получилось.
Когда у них снова стало все налаживаться, Карвер уговорил Велари попробовать завести еще одного ребенка. В этот раз он не оставлял ее надолго одну, а она прикладывала все усилия, чтобы обезопасить плод от любых угроз.
Велари правильно питалась, пила иного воды, часто гуляла на свежем воздухе. Карвер не позволял жене поднимать тяжести, следил, чтобы она не совершала резких движений и разворотов, и она его во всем слушалась.
Наконец, настало время родов. Велари сильно боялась, что что-то пойдет не так, волновался и Карвер. Казалось бы, ничего не предвещало беды, но она все равно пришла – ребенок родился мертвым.
Карвер держал девочку в руках и не решался сказать жене о том, что она не дышит. Велари просила дать ей подержать ребенка, потом стала переживать, что ее дочь не плачет, и, поняв, в чем дело, сама начала истошно орать и заливаться горем.
Девочку похоронили рядом с сестрой на холме за домом, где росли ромашки.
Теперь Карвер с женой поменялись местами. Она легко перенесла утрату и одаривала мужа всей заботой, которую могла ему дать, помогала в хозяйстве, всячески его подбадривала. Он же ушел в себя.
У него не было ни братьев, ни сестер, да и родители рано умерли, поэтому ему хотелось иметь семью, которой он сам никогда не знал. Чтобы дети росли во взаимной поддержке друг друга и чтобы не остались одни, если вдруг его или Велари не станет.
Известию о четвертой беременности жены Карвер не обрадовался. Ему не хотелось опять испытывать те чувства, когда ты держишь в руках своих мертвых детей, копаешь им могилки и укладываешь их внутрь.
Всё его настроение передавалось и Велари, но она продолжала верить и ежедневно молилась Виту о милости. Случившийся выкидыш пошатнул её веру и чуть навсегда не отдалил от мужа. Она понимала, что больше не в состоянии дать Карверу ту семью, которую он хочет, и боялась, что он бросит её с сыном, уйдя к другой женщине.
Однажды, пока муж торговал в королевстве, Велари собрала свои вещи и чуть было не сбежала вместе с маленьким Эйденом, да только Карвер вернулся раньше запланированного и успел остановить жену. Он дал ей понять, что никакие мечты о более сладкой жизни никогда не станут выше его любви к ней. Всё, что ему так необходимо для счастья, жизнь ему уже подарила – любимую жену и сына, а о большем он и не смеет просить.
Заводить детей они в дальнейшем не пытались, сосредоточив внимание на подрастающем Эйдене. Так как это был их единственный ребенок, они старались оберегать его от любых угроз. Одного никуда не отпускали, к коровам подходить запрещали, пользоваться инструментами не давали, сами его купали, кормили и одевали.
Велари и Карвер дарили сыну так много любви, что он вскоре перестал ее воспринимать за дарованное, думая, что иначе и быть не может. Если ему вдруг что-то не нравилось, родители без промедления это исправляли, удовлетворяя все его капризы. И чем он становился старше, тем становилось только хуже. В конце концов, что посеяли, то и взросло.
Сейчас же Эйден проклинал сегодняшний день и все последующие, потому что перемен в ближайшем будущем ожидать ему не приходилось.
Юноша выкапывал третью грядку кряду, периодически разрубая свеклу пополам. Почувствовав боль в ладонях, он, к своему ужасу, осознал, что натер несколько мозолей, и с досадой отшвырнул от себя лопату.
- Солнышко, ты здесь? – послышался голос Велари.
Она всегда называла сына так за цвет его волос, которыми никак не могла налюбоваться.
- Ну что опять тебе надо? – ответил Эйден.
- Пойдем домой, я приготовила покушать. Хватит работать, иди отдохни.
Эйден, не раздумывая, поплелся в дом, пнув по пути лопату куда подальше. Не став разуваться, он зашел внутрь и сел за стол.
Увидев следы разлетевшейся по полу грязи, Велари лишь слегка вздохнула.
- Ты не забыл помыть руки? – напомнила она сыну.
Эйден закатил глаза и неохотно вышел на улицу. Прополоскав руки три раза в бочке с водой, он поспешил вернуться обратно. Мать к этому времени разлила по чашкам овощную похлебку.
- Ты, наверное, устал? – поинтересовалась Велари, усаживая сына.
- Ещё бы. Видела бы ты, сколько я выкопал сегодня, - стал хвастаться Эйден.
- Рэм милостивый, да у тебя мозоли? – ужаснулась Велари. – Надо поскорее приложить на них картофельную кашицу и перевязать.
- Так и чего ты медлишь? Ждешь, когда я совсем без рук останусь?
- Хорошо, сразу же этим займусь после обеда. Карвер, дорогой, пора за стол, - позвала она мужа.
Тот еле встал с кровати и, держась за спину, вышел из комнаты. Велари подбежала к нему, довела до стола и тоже усадила его справа от сына, затем сама расположилась напротив мужа.
- Как успехи? – спросил беспокоившийся о ферме Карвер.
- Всё просто замечательно. Эйден уже выкопал две грядки со свеклой и почти закончил с третьей.
- Да? Ничего себе. Молодец, сын. И какая она, крупная?
- Не особо, - ответил Эйден.
- Похоже, плохо удобряли в этом году. Надо было больше золы сыпать.
- Какой смысл в размере свеклы, если мы все равно чуть ли не весь урожай отдаем в королевство за просто так.
- Мы не отдаем, а приносим в дар. Это разные вещи, - вмешалась Велари.
- И какой в этом смысл?
- Морабатур заботится обо всех своих подданых. Король с королевой не оставят нас в беде, и мы благодарим их за это. Сколько раз уже они спасали нас от набегов мерценаров.
- Да им плевать на нас. Они живут у себя в хоромах и смеются над такими, как мы. О какой заботе идет речь, если мы так и живем в этой лачуге кучу лет? Почему они не позволят нам жить в своем замке.
- Потому что это неправильно, - сказал Карвер. – Мы не из благородных кровей и не образованы, но даже так мы стараемся им принести хоть какую-то пользу.
- В том то и дело, что не из благородных. Жаль, что я родился не в семье купцов, а у бесполезных фермеров.
Карвер хотел отчитать сына, но Велари взглядом приказала ему не делать этого.
- Мы не можем ничего изменить, - начала Велари. – Нужно радоваться тому, что есть. Нам Боги даруют только то, чего мы достойны, и дают нам те препятствия, которые мы в силах преодолеть.
- Мы могли бы больше добытого продавать на рынке, а не раздавать огромную часть кому попало. За вырученные деньги мы бы смогли купить свиней, и тогда наши доходы намного увеличатся. От коров толку мало. Их мясо только для бедняков. Были бы свиньи…
- Но у нас нет свиней, - перебил Карвер сына. – А если бы были, кто ухаживал бы за ними? Ни я, ни твоя мать уже не в том возрасте, чтобы работать с былым усердием. Да и втроем мы не потянем.
- Кто виноват, что у вас больше нет детей? Не надо было мертвых рожать.
Поняв, что сказанул лишнего, Эйден поспешил извиниться:
- Простите, я не хотел.
- Ничего, все в порядке, - сказала Велари, пытаясь улыбнуться.
- Я думаю, сегодня ты успеешь еще продать на рынке то, что выкопал, - Карвер поспешил сменить тему разговора.
- Если выйду не позднее часа, успею.
- Остальное мы как-нибудь потом докопаем и оставим себе. Кстати, очень вкусно, - сказал Карвер, закончив обедать. – Спасибо.
Велари помогла ему встать из-за стола, отвела его в комнату, а после вернулась обратно к сыну.
- Почему ты так мало поел, неужели не понравилось?
- Мне надело есть одно и то же.
- Хорошо, на ужин приготовлю что-нибудь вкусное. Может, тебе помочь отмыть свеклу от земли?
- Ты еще спрашиваешь? Конечно!
По-быстрому натерев картофель и мелкую луковицу, Велари приложила полученную смесь на мозоли сына и перевязала её чистой тряпочкой. После чего они вдвоем пошли в огород. Эйден таскал матери свеклу, а та ее ополаскивала в ведре с водой.
Закончив, Эйден отправился запрягать старого мула. Потом Велари загрузила с сыном два полных мешка с отмытыми овощами в телегу, пожелала ему успехов, и он поехал в Морабатур.
Если особо не торопиться, доехать дотуда можно за час. Дорога шла через всю деревню, что постоянно вызывало у Эйдена отвращение. Ему были противны все местные жители, снующие туда-сюда в старых лохмотьях, и их полуразвалившиеся хижины. Более того, он прекрасно понимал, что сам такой же, и от этого злился еще сильнее.
Большинство из деревенских вели себя приветливо. Несмотря на свое положение, они постоянно веселились и улыбались. Эйден смотрел на них, как на дураков, и думал про себя, - Неужели им такая жизнь нравится?
Выехав на тракт, он с облегчением выдохнул в предвкушении поскорее побывать среди состоятельных людей в месте, где хотя бы не стыдно жить.
Домов и деревьев на пути дальше не было, и теперь Морабатур предстал перед глазами юноши во всей красе. Вдалеке стоял гигантский замок. Он опирался в гору, на уровне которой высился донжон с широкой смотровой площадкой. Дозорная башня едва достигала облаков.
- Оттуда наверняка весь мир можно увидеть, - подумал Эйден, надеясь, что когда-нибудь он обязательно там побывает.
Слева от замка находился водопад. Сам же Морабатур окружали два ряда каменных стен с бастионами. Первые располагались ниже вторых. Они закрывали практически весь вид на королевство, но юношу, кроме замка, ничего особо не интересовало.
Он проехал через подъемный мост надо рвом с водой. Ворота были открыты. Затем проехал через еще один мост, под которым во рве торчали вбитые в землю копья. Дальше проход закрывался опущенной решеткой.
- Тебе чего нужно? - спросил стражник.
- Я приехал на рынок.
- А в телеге что везешь?
- Свеклу.
- Все, кто хотел торговать, приехали еще с утра. Ты припоздал. Езжай обратно. Будешь деревенщине впихивать свои овощи. В следующий, если захочешь наживиться, прибудешь вовремя.
- Может, вы меня все-таки пропустите?
- Тебе что, не ясно сказано? Закрыто всё. Вали домой, малой. Знаем мы вашу тухлятину. Вечно её привозите.
- Хорош комедию устраивать, Мерв, - вмешался второй стражник. - Я знаю этого парня. Его родители разок-другой вообще даром отдают товар, причем всегда свежий. Проходи, Рыжий. Не обращай внимания на этого болвана.
Решетка поднялась, и Эйден заехал внутрь.
- Спасибо. Если что останется, я тоже вам отдам.
- Забей. У нас еды навалом. Продай лучше побольше.
- Постараюсь, - ответил юноша.
Он был готов лопнуть от злости из-за первого стражника. Если бы тот все-таки затребовал чего-нибудь за проход, то Эйден отдал бы ему худшую из имеющейся, обрубленную и грязную свеклу.
Оказавшись на рынке, Эйден слез с телеги, взял мула за узду и повел его к свободному месту между старушками, торговавшими картофелем и зеленью. Юноша соорудил из имеющихся досок столик, выложил на него свеклу и начал агитировать прохожих на покупку. Он считал это весьма унизительным занятием, да только иначе людей не привлечь.
- Не проходите мимо. Свежая свекла. Всего один бронзяк за килограмм. Нигде такого больше не встретите. Сладкая и сочная, - кричал Эйден. И так по кругу.
Ему не нравились местные жители по характеру. Он считал их высокомерными. Да и они зачастую обращались с ним как с пустым местом.
Поток людей был огромен, но большая часть игнорировала юношу. Иногда кто-то останавливался, вертел в руках свеклу и шел щупать чужие товары. Некоторые все же совершали покупки. Особо наглые так и вовсе умудрялись выпросить два килограмма за бронзяк.
До наступления вечера у Эйдена получилось полностью распродать один мешок свеклы. Он уже собрался закругляться, как вдруг его внимание привлек озирающийся по сторонам высокий мужчина с завязанными в хвост черными волосами и в бурой шляпе с широкими полями. Он выглядел чуть старше Карвера. К его поясу был привязан меч, едва ли не достающий до земли. Да и одежду на нем дешевой точно никто бы не назвал.
Когда мужчина проходил мимо столика Эйдена, тот обратился к нему.
- Кого-то потеряли?
- Нет, просто выбираю, чего бы такого прикупить.
- Могу предложить немного свеклы.
- Нам как раз немного и надо. А лучше всего по чуть-чуть.
- Вы ведь не местный?
- С чего ты взял? – улыбнулся мужчина.
- Здешние в таком не ходят. И оружие без надобности не таскают.
- А ты наблюдательный.
- Как вас сюда пропустили? Я сам-то еле прошел.
- Если людям заплатить, они и не такое для тебя сделают.
- Значит, у вас много денег?
- Их никогда не бывает много.
- Чем вы занимаетесь? – сгорал от любопытства Эйден.
- Да так, путешествую со своими ребятами по миру, ищу сокровища.
- И много уже нашли?
- Достаточно, но похоже они все померкнут на фоне тех, чьими поисками мы занимаемся сейчас.
Юноша на него непонимающе посмотрел.
- Ты разве никогда не слышал о тех прелестях, которые спрятаны за Краем Гигантов?
- Не-а. Мой мир ограничен домом да местным рынком. Про Край Гигантов я вообще впервые слышу.
- Как тебя звать?
- Эйден.
- А меня Кларенс, - он протянул юноше руку для рукопожатия, Эйден ответил тем же. – Неужели родители тебе не рассказывали сказки про лонгутов или маготворцев хотя бы?
- Они их даже не знают, наверное, - с пренебрежением ответил Эйден.
- Не переживай, однажды ты и сам все увидишь. Так что там насчет свеклы?
- Да, чуть не забыл. Что-то я замешкался, - сказал Эйден и приготовил для Кларенса пять средних корнеплодов. – У вас есть, куда их сложить?
- Найдем.
- С вас один бронзяк.
Кларенс засунул руку в карман, достал оттуда два серебка и передал их Эйдену.
- Я бы дал сдачи, только я без понятия, сколько в одном серебке бронзяков.
- Не надо сдачи, - сказал Кларенс удивленному юноше. Он взял в руки свеклу и пошел дальше.
Придя в себя, Эйден побежал следом за ним. Догнав, он спросил:
- Могу я пойти с вами?
- Извини, парень. Нас, итак, уже шестеро, и времени, чтобы следить за тобой, ни у кого не будет.
- Я не буду вам мешать, обещаю. Просто не могу уже больше здесь оставаться.
- Ты же понимаешь, что это опасно? И родители…
- Мне все равно на них. Хочется уже изменить свою жизнь к лучшему, а не сводить постоянно концы с концами.
- Если не прикладывать никаких усилий, то твоя жизнь никогда не станет лучше.
- Хотите, я вам заплачу?
- Мне не нужны твои монеты.
- Тогда я могу взять нам в дорогу еды.
- Нам? - усмехнулся Кларенс.
- Да. Вы же меня возьмете? У меня еще мул есть и телега…
- Ладно. Долго тебе собираться?
- Часа два, не больше.
- Мы выйдем из города, когда стемнеет. Если успеешь, возьмем тебя с собой. Только учти – ждать мы не будем. Встретимся в этом же месте.
- Я успею, - сказал переполненный радостью Эйден и поскорее побежал к мулу.
Он быстро закинул в телегу столик и лежащие на нем корнеплоды, сел за вожжи и поехал. На выезде из Морабатура за ним увязался светловолосый мальчишка.
- Стой, подожди меня, - просил он.
- Мне некогда, Колдер, - отрезал Эйден.
- Нам все равно по пути. Подвези меня, пожалуйста.
- Так уж и быть, запрыгивай.
Зеленоглазый мальчуган забрался на ходу в телегу и пытался отдышаться. На вид ему было лет десять. Точного возраста Эйден не знал. Они познакомились с ним два года назад на рынке. Его родители тоже периодически торговали там, только их имена юноша уже запамятовал.
- Сегодня, значит, свеклу продавал? – спросил Колдер, переведя дыхание.
- Как видишь.
- А я свежую зелень. Не думал, что она так быстро разойдется. Ничегошеньки не осталось.
- Родители у тебя где?
- Они дома. Там дел невпроворот. Помогли мне добраться до рынка и пошли опять хозяйством заниматься.
- Им не страшно тебя одного оставлять?
- А что со мной будет? Я умею за себя постоять.
Деревенские ребята старались держаться от Колдера подальше. Они считали его странным и ненормальным. Поговаривали, будто он проклят и иногда вытворяет жуткие вещи. Причин этому Эйден не знал.
- Отец твой как, выздоравливает? – продолжил Колдер разговор.
- Нет. Такое ощущение будто ему нравится валяться целыми днями на кровати.
- Конечно, кому не нравится. Пускай отдыхает, пока есть возможность. Тяжело работать круглый год без передыха. Кстати, куда ты так торопишься?
- С чего ты взял?
- Ты же сам это сказал, забыл?
- Да так, просто хочется поскорее попасть домой.
- Понимаю, - вздохнул Колдер и оглянулся назад, посмотрев на заходящее за гору Солнце. – Королевство прекрасно на закате, не правда ли?
- Сиди молча, надоел. Мертвого уболтаешь, - огрызнулся Эйден.
Колдер извинился, и они ехали дальше в молчании. Добравшись до деревушки, мальчишка спрыгнул с телеги, поблагодарил Эйдена и побежал домой. Вскоре дома оказался и Эйден.
Велари уже ждала сына на улице. Вдвоем они выгрузили мешок со свеклой. Она хотела помочь еще загнать в стойло мула, но Эйден сказал, что все сделает сам, чем удивил и порадовал мать. Он попросил ее накрыть на стол, так как сильно проголодался, и Велари послушно пошла выполнять просьбу сына.
Эйдена одолевали сомнения. Ему хотелось покинуть дом, хотелось отправиться с отрядом Кларенса за сокровищами, в то же время он боялся этого. Тем не менее юноша все равно закидал телегу овощами на случай, если отважится уехать, и положил туда ещё немного вяленой говядины.
Зайдя в дом, Эйден почувствовал приятный запах жаренной на костре картошки с мясом и луком.
- Давай, садись скорее ужинать, - сказала Велари и пошла помогать мужу дойти до стола.
Эйден тщательно помыл руки, затем разулся и присоединился к родителям.
- Как ты и просил, я приготовила то, что тебе нравится. Все в порядке? – спросила она, заметив у сына легкое волнение.
- Да, просто день был тяжелый.
- Много получилось продать? – поинтересовался Карвер.
- Один мешок из двух.
- Неплохо. Бронзяков двадцать, не меньше.
- Тридцать два, - сказал Эйден, выкладывая монеты на стол. – И два серебка.
- Надо же! - восхитился Карвер.
Велари встала из-за стола, собрала монеты и закинула их в стоящую на полке банку к тому, что успели ранее накопить.
- Это все прекрасно, но у вас сейчас все остынет, - сказала она своим любимым мужчинам.
Велари села за стол, и они вместе продолжили ужинать. Когда все поели, она собрала грязную посуду, положила ее в ведро с водой, затем подошла к сыну, погладила его по волосам и крепко обняла.
- Как твои мозоли?
- Не болят уже.
- Славно, - сказала Велари, присев подле сына.
- Нам нужно тебе кое о чем сообщить, - начал Карвер, слегка переживая. – Ты был прав, когда говорил, что мы тратим впустую то, что выращиваем. При этом я и Велари уже долго копили монеты для того, чтобы, наконец, расширить нашу ферму. И мы накопили, представляешь?
Родители Эйдена улыбались, а он не знал, как ему реагировать на это.
- Когда твой отец поправится, мы купим четырех поросят. Они, конечно, будут маленькими, зато, когда вырастут, мы сможем их разводить и колоть на мясо. Сам знаешь, оно высоко ценится у знати. Наша жизнь наладится, а потом мы и невесту тебе подыщем. Уверена, будет много желающих. Выберем тебе красивую, умную и добрую девушку, которая будет тебя любить.
- А там и еще один дом построим для вас, - добавил Карвер.
- Это хорошие новости, - сказал Эйден, выдавив улыбку.
- Тебе завтра исполнится тринадцать. Мы с мамой приготовили тебе небольшой подарок. Сначала думали позже отдать, но сердце мне подсказывает, что подарить тебе его сейчас важнее всего. Дорогая, будь добра, принеси.
Велари зашла в комнату и вернулась, держа в руках две липовые доски. Она подала их сыну.
Одна представляла собой пустую рамку, а на второй были вырезаны Эйден и его родители.
- Мы тебя очень любим. С одной стороны, в таком подарке нет чего-то особенного, с другой – мы хотим, чтобы ты понял, что семья превыше всего на свете. Ты можешь завести хоть сотню друзей и тысячи знакомых. Знай при этом, что им может быть все равно на тебя и на твои проблемы, - сказал Карвер. – Они могут бросить тебя в трудной ситуации, а родители никогда не бросят. Они будут с тобой до самого конца. Будут поддерживать, где бы ты ни был. Будут молиться Богам за тебя и за твой жизненный путь.
- А вторая доска, - сказала Велари, - для того, чтобы ты нанес на нее собственную семью с кучей ребятишек, когда они у тебя появятся. И надеюсь, тебе повезет больше, чем нам с твоим отцом. Мы желаем тебе крепкого здоровья, успехов во всем, за что бы ты не взялся, счастья и взаимной любви. Пусть Рэм освещает тебе дорогу и не покидает тебя в беде, а преграды пускай остаются в стороне. С днем рождения, мой дорогой сынок.
- С днем рождения.
- Спасибо, - сухо сказал Эйден.
Его родителям стало неловко. Возникла неприятная пауза. Велари помогла мужу подняться и затем проводила его до постели. Вернувшись, она села напротив сына.
- Я же вижу тебя что-то тревожит. Расскажи мне, - попросила Велари.
- Мне кажется, мне здесь не место.
- Если ты думаешь, что мы с отцом хотим прогнать тебя…
- Я не об этом. Я чувствую, что я не на своем месте.
- Знаешь, Эйден, это не нам решать. Мы все на своих местах и находимся именно там, где и должны быть, - пыталась Велари успокоить сына. - Делаем то, что нам предначертано свыше. Таков наш путь.
- Но я не хочу быть фермером. Не хочу всю жизнь прожить, ничего из себя не представляя. Не хочу быть обычным простолюдином, которого в расчет никто не берет.
- Я понимаю тебя. Я тоже раньше мечтала о другой жизни. Встретив твоего отца, осознала, что счастье не в том, где ты есть. Оно в том, кто с тобой рядом. И не важно, богат ты или беден. Однажды ты сам все поймешь. Наверное, ты думаешь, что мы плохие родители?
- Почему ты так решила?
- Не знаю. Чувствую и все.
- Я так не считаю.
- Ты самое дорогое, что у нас с Карвером есть. Я хочу, чтобы ты это знал.
Эйден подошел к матери и обнял её. Она заплакала.
- Прости меня, пожалуйста, - сказал он.
- И ты нас.
Эйдену хотелось побыть рядом с матерью как можно дольше, ему тяжело было с ней расставаться, но он все же ослабил хватку.
- Тебе не пора помазать отцу спину?
- Да, да. Вылетело из головы, - сказала Велари, смахивая слезы. – А ты чем займешься?
- Пойду во двор. Хочется подышать свежим воздухом.
- Не задерживайся надолго и будь осторожен. Уже темнеет.
Она вязла со стола заранее приготовленную смесь из спирта, натертой редьки, соли и меда и прихватила также парочку капустных листьев.
Увидев, что мать скрылась в комнате и занимается лечением отца, Эйден схватил с полки банку с монетами и выбежал на улицу. Мул стоял готовый к выезду.
Эйден запрыгнул в телегу, осторожно положил банку в угол, взялся за вожжи, и мул дернулся, случайно сбив с дороги бочку с водой.
Велари услышала шум и выбежала на улицу. Не понимая, что произошло, она хаотично смотрела по сторонам, пока не заметила уезжающего вдаль сына с набитой продовольствием телегой. Велари не знала, что делать.
Поняв, что Эйден их бросил, она босиком устремилась следом за ним. Велари умоляла сына остановиться, просила не покидать её, кричала, что сильно его любит, а он продолжал ехать дальше, не оглядываясь.
В конце концов, Велари отстала и, обессиленная, повалилась коленями на землю. Ей не оставалось ничего, кроме как плакать, и она плакала, прикрывая трясущимися руками свои глаза. Больше всего она боялась лишиться единственного ребенка и, сколько бы Велари усилий не прикладывала, она все равно его потеряла.
Возвратившись домой, Велари рассказала мужу о произошедшем, надеясь найти в нем утешение и поддержку. Они сидели вместе на кровати, убитые общим горем, а их подарок для сына так и остался лежать нетронутым на столе.
Эйден же с каждой секундой всё сильнее от них отдалялся. Он переживал, что может не успеть добраться вовремя до Кларенса и его спутников, и тогда ему придется опять возвращаться к прежней жизни. Работать на ферме, спать в разваливающейся хижине, общаться с ненавистными людьми и не иметь шансов на что-то большее.
Эйден прогонял эти мысли прочь. Он двигался вперед и верил в светлое будущее.