Артём Веселый
Филькина карьера
Этюды Артёма Весёлого –
Текст предоставлен издательством https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=2377095
«Россия, кровью умытая»: Эксмо; Москва; 2011
ISBN 978‑5‑699‑52034‑3
Аннотация
«Фильке Великанову под двадцать. За унылый рост и редкий голосок в слободке его прозвали Японцем.
Филька пылен, дробен, костляв как чехоня, рыло с узелок. С малых лет в работу втянут. Сезоны с отцом малярничал. Две зимы в приходской школе голыми пятками сверкал. Выгнали за озорство. С отцом дружба врозь. Убежал Филька из дому и нанялся в столярную мастерскую Рытова. Вскоре хозяин на своих же именинах опился политурой. Филька, имея беспокойство в сердце и трещину в кармане, укатил с эшелоном сибиряков под Перемышль, Крево, Молодечно. Команда разведчиков, тах‑тарарах, и с копыт Филька долой. В лазарете выпилили ему ребро и отпустили с военной службы по чистой…»
Артем Веселый
Филькина карьера
Фильке Великанову под двадцать. За унылый рост и редкий голосок в слободке его прозвали Японцем.
Филька пылен, дробен, костляв как чехоня, рыло с узелок. С малых лет в работу втянут. Сезоны с отцом малярничал. Две зимы в приходской школе голыми пятками сверкал. Выгнали за озорство. С отцом дружба врозь. Убежал Филька из дому и нанялся в столярную мастерскую Рытова. Вскоре хозяин на своих же именинах опился политурой. Филька, имея беспокойство в сердце и трещину в кармане, укатил с эшелоном сибиряков под Перемышль, Крево, Молодечно. Команда разведчиков, тах‑тарарах, и с копыт Филька долой. В лазарете выпилили ему ребро и отпустили с военной службы по чистой. Ду‑ду‑у, пригрохал домой:
– Здорово, тятя.
Отец гнил заживо за печкой, в гнезде вонючего тряпья. Слушал‑слушал Филька охи отцовские, тоска проняла. Купил мышьяку для крыс, самогонки банку:
– Пей, тятя, поправляйся.
Много ли слабому человеку надо? Дня через три схоронил Филька отца, распушил сундуки, купил гармонь. В синей суконной поддевочке нараспашку, в лакировках вышел к воротам на скамейку. Развел гармонь, колокольчиками тряхнул.
Пришла послушать бойкая солдатка Дарья, да и осталась, поворотила к Фильке свои милости обильные. Притащила узел с добром, швейную машину.
Дьяк‑расстрига Ларионыч встретил Фильку на улице и говорит:
– Как я заведую подотделом вероисповедания и как помню твоего батюшку…
На другой день приоделся Филька, нацепил крест Георгиевский и – в исполком. Ларионыч своей рукой прошенье вычурил, нашептал что‑то Фильке на ухо, и вдвоем шасть в исполком к на́большему:
– Вот‑с, товарищ Старчаков, глубокоуважаемый председатель, познакомьтесь… Сын трудового ремесленника, увечный воин, желает послужить народу, и подчерк подходящий.
Старчаков взглянул на почерк, на Георгия, на жидкую Филькину рожицу в паутине мелкого волоса.
– Инструктором можешь быть?
– Так точно, могу.
Резолюция стрельнула по прошению с угла на угол:
«Зачислить в штат разъездных инструкторов с 5/XI.1918, испытание срок две недели».
Пути‑дороженьки расейские, ни конца вам нет, ни краю… Ходить не исходить, радоваться не нарадоваться. Заворожили вы сердце мое бродяжье, юное, как огонь. Приплясывая, бежит сердце в дали радошные, омывают его воды русских рек и морей, ветры сердцу песни поют. Любы мне и светлые кольца веселых озер, и развалы ленивых степей, и задумчивая прохлада темных лесов, и поля, пылающие ржаными пожарами. Любы зимы, перекрытые лютыми морозами, любы и весны, разматывающие яростные шелка. И когда‑нибудь у придорожного костра, слушая цветную русскую песню, легко встречу свой последний смертный час.
Ямская пара крыла накатанный большак. В просторах стыл извечный расейский колокольчик. Филька кутался в реквизированный, выданный на поездку, тулуп, поминутно щупал под собой брезентовый портфель, туго набитый инструкциями, и бойко расспрашивал ямщика Петухова:
– И муки достать можно? А картошка почем? Молоко топленое тоже страх люблю… Чехи – они гады, всех их передушить придется, чтоб не приключилось с нами новой чепухи.
Ямщик спал и всю дорогу тянул:
– Ууууу… Ээээээ… Ууууу… Ыыыыыы…
На ухабах тыкался ямщик носом в щиток, встряхивался и разбирал вожжи:
– Ну, вы, треклятые…
Потом закуривал самодельную трубочку и, привстав, указывал кнутовищем:
– Вон, во‑во‑ооон пошли…
– Где? Чего?
От островка леса цепочкой трусили серые. Тоненько лил льдистый ветер. Белесые дали были безлики.
– Зверья развелось больше, чем скотины. На днях у тестя на калде корову сожрали, одну требуху оставили…
В исполкоме председатель с секретарем рылись в делах, чадила плошка‑сальник, по полу валялись мужики – курили, батыжничали.
Филька вошел и окостенелым языком еле выворотил:
– Аяй, холодно у вас, насилу доехали.
Веселый голос из угла:
– У нас холодно, а у вас аль хрухта пушится?.. Н‑да, он, этот мороз‑от, сопли высушит.
Инструктор валенки у порога обивал. Мужичьи голоса в полутьме бубнили глухо, ровно ботала в ночном:
– С ковкой беда, жестель.
– Ковка ноне чего, и не говори…
– Ваш мандат, товарищ?
И еще кто‑то вошел, крепко хлопнув дверью.
Огонек в плошке дернулся и сгиб. Разживляли‑разживляли, не тут‑то было, сало выгорело. Филька тревожно щупал одубевший нос, в темноте жал руку председателю:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Стоимость полной версии книги 9,99р. (на 28.03.2014).
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картойами или другим удобным Вам способом.