Одной из возможных причин будущих цивилизационных противостояний, по мнению Н.Н.Моисеева, может стать модернизация, которая в различных цивилизациях будет протекать и восприниматься по-разному.
Традиционные цивилизации (цивилизации Востока) отличаются тем, что их жизненный уклад подчинен воспроизводству исторически сложившегося образа жизни как раз и навсегда данному. В таких обществах обычаи, привычки, взаимоотношения людей очень устойчивы, а личность подчинена общему порядку и ориентирована на его сохранение. Индивидуальность в таких обществах нивелируется. Главное для них не талант, а способность человека адаптироваться к коллективу, не отличаться от окружающих, «не высовываться».
Традиционные цивилизации сильно разнятся, но их приверженность к определенному образу жизни во многом стирает национальные отличия, утверждает некий общий для всех миропорядок. Традиционные цивилизации удивительно стабильны. Основу этой стабильности составляет особая нравственность, свое представление о добре и зле, о том, что такое хорошо и что такое плохо.
В отличие от неподвижного Востока западная цивилизация — очень динамичный мир. Залогом успеха здесь всегда были инициатива, талант и способности человека. Таким его сделала сама природа. В отличие от Востока, где люди концентрировались в долинах плодородных рек, здесь, чтобы выжить, нужно было быть в вечном поиске: путешествовать, торговать, искать лучшую долю в других странах. Не случайно, замечает Н.Н.Моисеев, именно европейцы стали открывателями мира. Марко Поло и португальцы «открыли» Китай, а испанцы — Америку, и не потому, что их цивилизация была лучше и богаче. Китаю не нужна была ни Америка, ни Европа. Самой высокой ценностью для Китая был сам Китай. Ему не было дела до того, что происходит в Европе. Восток — самодостаточная цивилизация.
Цивилизации при всей их статичности не остаются неизменными. Непрерывно совершенствуются их технические и технологические основы, но проходят они в разных цивилизациях по-своему. До XVII в. эти процессы шли медленно, а потому технические новации не вносили в жизнь людей революционных изменений. Модернизация пришла с Запада и потому очень часто воспринимается как вестернизация. Ориентация личности на поиск нового, на проявление инициативы, характерная для западной цивилизации, сыграла здесь определяющую роль. До ХVII в. эта инициатива и энергия выливались в крестовые походы, дальние плавания, открытие и завоевание новых земель. В XVII в. перед людьми открылись новые возможности, связанные с развитием техники. Энергия и инициатива западного человека переключились в сферу материального производства и дали человечеству новые средства для обеспечения общепланетарного гомеостаза.
Но модернизация порождает и новые трудности, новые опасности для судьбы человечества, и связано это с тем, что она несет в себе не только техническое обновление материальных основ жизни, но и другой, западный, образ жизни. Разные цивилизации воспринимают изменение образа жизни по-разному. Наиболее эффективно модернизационные процессы проходят в цивилизациях Дальнего Востока, в так называемых новых индустриальных странах: в Японии, Тайване, Сингапуре, Таиланде, где главными ценностями являются дисциплина, почитание старших, коллективизм, где гражданская жизнь не канонизируется религией и церковью, а гражданский плюрализм уживается с производственным либерализмом. При этом ни Япония, ни Тайвань не стали западными странами. Японцам удалось соединить достижения западной технологии со своими цивилизационными ценностями, и это принесло успех. Азиатско-Тихоокеанский регион благодаря успехам модернизации уже сегодня является вызовом западной цивилизации, и этот цивилизационный разлом (противостояние) во многом будет определять политические процессы на планете.
По-другому обстоит дело в исламском мире. Здесь модернизация встречает большие трудности, в результате чего весь исламский мир превращается в зону нестабильности. Это и есть своеобразный цивилизационный ответ на процесс модернизации. Одна из причин нестабильности — принципиальное неприятие идей либерализма, которые несет в себе модернизация. Система исламских ценностей — а это, прежде всего, единство светской и религиозной жизни — отторгает принципы демократии.
Разумеется, в исламском мире тоже понимают необходимость модернизации. Более того, даже пытаются проводить ее «сверху», и это порой дает результаты. Яркой иллюстрацией тому может служить Иран. Но модернизация «сверху» всегда оказывается навязанной, она не затрагивает глубин народной жизни и на определенном этапе отвергается обществом, что и случилось в Иране в ходе исламской революции 1972 г.
В исламском мире, где сама религия является формой жизни, неприятие западных стандартов будет означать неприятие модернизации вообще, а это обрекает его на дальнейшее отставание и, в конечном счете, на судьбу неандертальцев, но добровольно ни один народ не согласится с такой судьбой.
Разумеется, это всего лишь один из возможных прогнозов, который может и не сбыться, если исламский мир по примеру Японии сможет адаптироваться к требованиям модернизации. Более реальны конфликты на почве экологического кризиса, который сам по себе является следствием модернизации. Первопричиной возможных цивилизационных конфликтов на почве экологического кризиса может послужить требование довольно жесткой регламентации жизнедеятельности человека для создания новой экологической ниши. Другими словами, миру предстоит пережить новую модернизацию, более трудную, чем нынешняя, поскольку у всех живущих на Земле меньше времени для перестройки и гораздо меньшие возможности. Предыдущие поколения землян были намного богаче в отношении ресурсов.
И как по-разному воспринимают цивилизации современный этап модернизации, точно так же по-разному будет восприниматься и новая модернизационная волна. Она потребует перестройки образа жизни на только на Востоке, но и на Западе. Но Запад привык к лидерству. Его образ жизни сегодня кажется общепринятым стандартом, к которому все стремятся, но в том-то и дело, что с этой мечтой всем придется расстаться. Тяжелее всего это будет сделать самому Западу. Отказаться от достигнутого всегда очень трудно. В богатстве и индивидуализме Запада заложены опасные корни зла.
Мир накануне еще одной великой революции — революции нравственности. Новые нравственные начала, родившиеся в ее процессе, должны будут ограничить инициативу личности, подчинить ее коллективным обязанностям. Но именно эта инициатива является фундаментом и движущей силой западной цивилизации. Сумеет ли Запад перестроиться — большой вопрос. Во всяком случае, реалии сегодняшнего дня дают мало оснований для оптимизма. Все говорят о национальных интересах и действуют во имя этих интересов.
Разумеется, руководители государств, ученые, политики могут договориться и часто договариваются о совместных действиях во имя общей цели. Но цивилизации далеко не всегда адекватно воспринимают эти договоренности. Казалось бы, руководители Израиля и Палестины договорились о прекращении насилия и беспорядков на оккупированных территориях, однако противостояние палестинцев не только не прекратилось, но и перешло в более опасную стадию. По-разному относятся люди к блокаде Ирака, Кубы, неоднозначное отношение вызвала международная акция по урегулированию конфликта в Косово. Примеры можно продолжать. Договоренности везде будут восприниматься по-разному, как по-разному воспринимаются сегодня права человека — каждая цивилизация вкладывает в это понятие свой смысл.
Необходимость ограничений и регламентации в исламском мире может оказаться совершенно неприемлемой, поскольку несовместима с законами шариата, по которым живут эти цивилизации. Особое сопротивление вызовет необходимость ограничить рождаемость. Религиозные догмы запрещают [это].
В.А.Тураев. «Глобальные вызовы человечеству». Москва, «Логос», 2002, стр.47-50.
TASK 40. Tackle the problem of word combinability in the English language. Rack your brains over translation of the following phrases.