Игорь Губеев
- Ты – второй человек, встреченный мною в нашем городе, кто слушает «Аквариум». А первый кто был мной посчитан – это я сам, - заметил я с радостным энтузиазмом своему товарищу Руслану, во время одной из совместных посиделок на кухне, когда мы коротали долгие зимние вечера 2018 года.
- Да я, собственно, тоже самое могу сказать и о тебе, – иронично усмехнувшись, заметил мой собеседник.
Мы сидели на уютной кухне, за окном – страшная темень и лютая метель, и пили виски, приятно обжигающий дёсны с эффектом Стоматофита, и беседовали о музыке, о поэзии, под акустику пели БГ – «Железнодорожная вода», «Двери травы», «Чай», «Сталь» и многое-многое другое.
С Русланом мы познакомились на одном музыкально-поэтическом вечере, хотя визуально я его знал задолго до этого – город-то маленький. Впоследствии я всегда поражался тому, как много песен Гребенщикова он знает, помнит и поет, причем песни самые древние и малоизвестные, те песни, которые может знать человек только всерьёз увлеченный.
Конечно, будучи трепетным почитателем наследия отца-основателя русского рока, я не мог оставить без внимания такую уникальную личность как Яфаев Руслан – в прошлом бас-гитарист бирской рок-группы ПроРок. С течением времени продолжая периодически встречаться на общих тусовках, мы нашли множество обоюдно интересных нам тем и само по себе наше общение приобрело более доверительный характер.
И вот я узнаю, что 18 февраля у «посланника Рок-н-ролла в этой неритмичной стране», состоится концерт в «Огнях Уфы». До предстоящего концерта оставались две недели, а у меня было запланировано так много архиважных и неотложных дел, что поначалу я даже и не думал ехать на него.
Но где-то в глубине души какие-то смутные чувства не давали мне покоя. Гребенщикову 65 лет, он – живая легенда, а вдруг он больше не приедет в Уфу? – жизнь явление непредсказуемое, множество обстоятельств неподвластных человеческой воли образуют её. Да и моё повседневное бытие становиться слишком нудным и тоскливым - моё сознание, доведённое будничным однообразием до амёбного состояния, погружается в инертную спячку. Требуется встряхнуться, отвлечься, я нуждаюсь в ярких и позитивных впечатлениях. «Аквариум» - это как раз то, что нужно!
Вспомнив, что Руслан тоже слушает Гребенщикова, я решил предложить ему присоединиться к поездке на концерт хедлайнера наших личных хит-парадов – вдвоём-то веселей. Я не знал в городе он или нет – Руслан работает на Севере вахтовым методом, и потому я написал ему в ВК: предложил встретиться, если он дома. Оказалось, что он в городе и приглашает к себе в гости – недавно он переехал в соседний дом. Я взял из своих подпольных кладовых бутылку Скотч Терьера, купил колы. У Руслана был баттл элитного Бэллса.
Мы метнули стаканы и, аристократически потягивая первую дегустивную стопку неразбавленного виски, я спросил у Руслана:
- Не хочешь ли ты поехать на БГ?
- Да, я думал об этом, но билеты стоят 3 тыс., а места остались самые невыгодные, да и одному ехать в лом.
- Так поехали вместе, найдем машину и сгоняем, и вернемся обратно в тот же вечер.
- Я могу достать профессиональную камеру – можно сделать видеозапись, - предложил он, весьма оживившись, - а давай, погнали!
Слово за слово, распаляя себя наполеоновскими планами, а также термоядерным виски с колой, мы решили, во что бы то не стало, стартануть на концерт нашей любимой группы!
Я познакомился с творчеством Гребенщикова еще в детсадовском возрасте, конец 80-х. Я сидел с бабушкой, а родителей и сестры дома не было, шёл дождь за окном, было скучно – игрушки надоели, книжки с рисунками были засмотрены до дыр, меланхолия овладевала мной. Но на кухне играло радио – транслировался Маяк. И вот мой слух привлекли чудесные звуки акустической гитары, выполняющей сложные, но невыразимо прекрасные гармонии. То была песня «Город». Меня поразила чарующая красота её звучания, да и сам смысл показался мне поразительно ясным и верным – где-то в мире есть город, где все счастливы, там царствует добро и справедливость, там живут весёлые и мудрые люди. «А может это поётся о моём городе?» – думалось мне тогда. Где-то далеко живет человек, которому трудно и он мечтает попасть именно сюда?
Рок я стал слушать с 13 лет, но Аквариум долгое время не входил в мой активный плейлист. Лишь будучи студентом 1 курса я купил СD-диск «20 лучших песен. Хрестоматия. Версия 1.1». Помня опыт прослушивания «Города», я предполагал услышать нечто подобное – возвышенное и прекрасное, но песни, оказавшиеся на том диске, оказались настолько непохожими на мою любимую, что я был несколько разочарован. Да и сама музыка выбивалась из ряда той, которую я слушал в то время: Агата Кристи, Муммий Тролль, Сплин, Земфира, Найк Борзов, Нирвана, Рамштайн, Мэрилин Мэнсон. И я стал изучать Аквариум заново, абстрагировавшись от впечатлений, произведенных «Городом». Тогда я заболел такими песнями как «Десять стрел», «Сидя на красивом холме», «Сны о чём-то большем», «Небо становиться ближе», «Иванов». В песнях был свет дарящий надежду и помогающий жить. Но в те времена в моей душе гнездились демоны – подростковый кризис и разочарование от завышенных ожиданий, и Аквариум пришёлся не ко двору, не его было время.
Тем не менее, ведомый таинственной силой, я активно покупал альбомы БГ, сам не понимаю почему. Было в его песнях что-то такое, в чем я нуждался. Они словно напоминали мне: да, в мире есть тёмные силы, но наряду с ними есть силы и светлые, и если ты встретил дьявола, не забывай о Боге. Его песни помогали мне преодолевать множество трудностей, возникших на моём жизненном пути. Благодаря, в том числе, и светлой поэзии Бориса Гребенщикова я и сам занялся стихотворным творчеством, целительное свойство которого излечило мою душу от многих духовных болезней.
Пока я сгорал на работе, Руслан купил билеты по интернету и раздобыл машину – праворульную Тойоту. Мне оставалось лишь отпроситься с работы пораньше, чтобы заскочить домой, переодеться.
…Трасса довольно хорошо очищена, лишь по краям дороги, параллельные ей, на обочину выползали коварные языки снежно-ледяного покрова, дул умеренный, но набиравший силу ветер, падал редкий снег. По дороге мы увидели фуру, съехавшую с трассы и увязшую на полколеса в вязкой снежной каше, видимо как раз попав на один из таких снежных наметов, под которым оказался лёд. В салоне тепло, мы ведем беседу о работе, о БГ, и несколько волнуемся – боимся опоздать и в тоже время пребываем в радостном предощущении того грандиозного события на которое мы пробираемся сквозь снег, ветер, лёд и житейские неурядицы.
Руслан делится своими взглядами на музыку:
- Не нужно анализировать песни, кто хочет анализировать – идёт лесом. Я не воспринимаю музыку однозначно, для меня при каждом прослушивании одной и той же песни её смысл всякий раз обогащается, всякий раз я воспринимаю её иначе, чем прежде и нахожу в ней все новые и новые оттенки. Я не из тех, кто воспринимает музыку прямолинейно, кто кричит: «КиШ – это круто, а вы все – отстой, панк – это круто, а вы все – потребители!» Пусть такие люди, с зашоренным сознанием, бьются своим красным ирокезом о стену, в то время как рядом находится дверной проём свободного мышления, в который я и выйду».
Через полтора часа мы в Уфе. Руслан поехал через Северный автовокзал – по более длинной дороге, надеясь, что здесь пробок не будет – шёл час пик и они нас могли серьёзно замедлить.
Проспект Октября. Мы продвигаемся в шестиполосном потоке железных монстров, свирепо облепленных грязным снегом, с хищно горящими красными стопперами. И вдруг на нашу полосу устремился, подрезая нас, белоснежный, видимо только что из мойки, Хендай. Перестраивался он неаккуратно и агрессивно, словно хотел специально подставиться, в результате чего мы соприкоснулись боковыми зеркалами заднего вида, так как Руслан не мог переехать на правую, отведенную для общественного транспорта полосу, и резко замедлится тоже не мог - за нами в хвосте, не меняя скорости, неслись другие автомобили.
При соприкосновении кронштейный держатель зеркалки Хендайки согнулся, закрыв водителю обзор справа. За рулем сидела дама средних лет весьма представительного вида: в шубе, в брюликах, с неброским, но стильным макияжем. Звуковым сигналом и мигающими поворотниками она настойчиво предлагала нам остановиться - то ли хотела поскандалить, то ли хотела, чтобы мы поправили ей наружку. Но вина была не наша, подрезала она, а не мы, к тому же мы спешила на концерт самого БГ, нам было не до авторазборок. Руслан извинительно повел плечами, показывая жестами, что у нас нет возможности перестроиться, и продолжал движение, на некоторое время обогнав ее. Но нам пришлось остановиться перед красным светом светофора, пока стояли, разъяренная Горгона нас догнала. Завизжав тормозными колодками, она остановись рядом с нами, вышла из салона и решительным шагом направилась в нашу сторону, но нас спас загоревшийся зелёный и мы доблестно рванули вперёд. В этот раз мы окончательно оторвались от гламурной злобной фурии, и больше её не видели.
Нам удалось припарковаться недалеко от развлекательного центра на неровной площадке, заваленной всё той же серой, пережеванной колесами снежной кашей. Оттуда мы с Русланом, утопая по щиколотку в мокром снеге, ринулись к Огням. Мы прошли через металлодетектор и кордон секьюрити, раздеваясь в гардеробе, мы уловили волшебные звуки Аквариума – концерт шёл полным ходом, а мы опоздали на полчаса. И вот мы заходим в мегазал «Колизео» - 1112 посадочных мест, с внушительным интерьером, выполненном в античном стиле: имитация кованного железа, тёмного дерева и камня создают атмосферу погружения в другую эпоху. Звучит песня «Молитва и пост»:
Я работал всю жизнь, похоже, коту под хвост.
Остается одно - молитва и пост!
Войдя на первый ярус концертного зала, я несколько растерялся –полумрак, сцена была где-то далеко, а наши места по билетам находились на втором ярусе, поэтому я стал искать глазами, как туда попасть. Но для поисков времени не было – Руслан, как человек, хорошо ориентирующийся в этом помещении, уверенно ринулся в сумрак зала. Я последовал за ним. Мы прошли вдоль длинной стойки бара, стилизованной под грубо обработанный камень, по площадке с арочными проемами и массивными колоннами, создающими впечатление, что ты находишься в приемной зале средневекового замка, не хватает лишь чадящих факелов на стенах.
Мы прошли к левому проходу между стеной и сидячими местами. Там у одной из колонн Руслан оставил свою гитару, которую он взял с призрачной надеждой на то, что Борис Гребенщиков её подпишет, попросил меня присмотреть за ней, а сам, расчехлив свою зеркалку с фазовым автофокусом, пошёл поближе к сцене, ловить удачные кадры. Я присел рядом на одно из свободных мест.
Давно пришел к выводу, что для меня самый лучший способ погрузиться в музыку – это закрыть поплотнее дверь, нажать на Play, лечь на диван в своей комнате, и слушать её, закрыв глаза, и тогда передо мной открываются миры более никому не ведомые. Я не привычен к концертам – присутствие огромного числа людей, незнакомое место, шум, суета – всё это мешает мне и отвлекает. Поэтому первую часть концерта я просидел в замороженном ступоре: слушал, но не чувствовал услышанного, более того мне хотелось уйти отсюда. Вспомнились слова из песни «Пабло»:
Судя по выражению лица
Ты совсем недавно вышел из леса
А судя по тому, как ты смотришь вокруг,
Ты снова хочешь туда зайти…
Чтобы расслабиться, я стал рассматривать публику – в основном люди среднего возраста и старше – интеллигенция. Но были и люди неожиданного склада: девушки-фрики в боевом раскрасе, с татуировками на всех обнаженных в рамках приличия местах, мажорно-нагловатые парни, тургеневские девушки, припанкованные маргиналы и подростки анимешно-хипстерского вида.
Освещение сцены на мой любительский взгляд было не самым удачным – однотонный свет, меняющий цвета, и падающий на музыкантов сверху, сливаясь с глицериновым дымом, делал их обзор размытым, похожим на расфокусированную фотографию.
В первой части звучали песни, обрадовавшие меня: «Аделаида» и «Чай» - остальные мне были неизвестны, я пытался их слушать, но как-то ничего не легло на ухо и не впало в душу – мне было сложно сосредоточиться, я чувствовал себя человеком в футляре, которого вынули из футляра. Возможно, тут сказывалась ранняя побудка, усталость после трудовой смены и стокилометровой дороги.
Уже к завершению первой части концерта народ достаточно разогрелся, чтобы танцевать везде, где позволяло место. БГ пожелал всем «удачного водопоя», и начался антракт. Мы пересеклись с Русланом – во время выступления он активно перемещался по залу, выискивая наиболее удобные точки для фотосъемки.
Я сказал ему, что пойду на наши места, указанные в билетах, возможно, оттуда будет лучше видно. Через холл, по лестнице я поднялся на второй этаж и вошел на верхний ярус зала. Чтобы никому не мешать, я занял свободное место – предпоследний ряд на левой трибуне, обозначенной в билете. С любопытством осмотрел стены зала – те части, которые ближе к потолку и которых не видно с нижнего яруса. Тут были глухие арочные окна, а также свисали гобелены темного цвета, возможно на них был орнамент, но в полумраке его невозможно было разглядеть. Ощущение средневекового замка усилилось, казалось, что сейчас там, на сцене появятся рыцари в блестящих латах миланской ковки.
После непродолжительного перерыва концерт продолжился. Звучало много новых песен мне незнакомых, запомнились, такие как «Бой-баба» и «Тайный узбек».
Но больше всего меня тронули, конечно, старые, горячо мной любимые песни, например: «Поколение дворников и сторожей». Я не ожидал её услышать – думал, что настолько старые песни Борис уже не поёт. И сейчас я был поражен тому, насколько её содержание совпадает с нашими днями. БГ, адаптировав к современности, переделал начало:
…В наше время,
Когда каждый третий – герой,
Они не пишут в фейсбук,
Они не ведут инстаграмм…
Мы молчали как цуцики,
Когда шла торговля всем,
Что только можно продать,
Включая наших детей…
Детей, которым не суждено было родиться, демографическая яма 90-х…
И наши отцы никогда не солгут нам.
Они не умеют лгать,
Как волк не умеет есть мясо,
Как птица не умеет летать.
Вспоминая многое из современной жизни, я поразился, что за 30 лет – с тех пор как эта песня была написана в стране, пережившей смену режима и социальные катаклизмы, связанные с этим, не изменилось ровным счетом ничего.
Люди, подняв руки, аплодировали и хором подпевали ему, совсем как в фильме «Рок». Это было единение, настоящее народное единение, сплоченное вокруг истины, которая одна для всех; единение в катарсисе освобождения от грязи общественной лжи двойных стандартов, от социальных масок, от защитной брони равнодушия и цинизма. Я почувствовал себя частью общины, которую объединило и создало на некоторое непродолжительное время чудо творческой энергии БГ. Удивительно было видеть, что полторы тысячи человек чувствуют то же, что чувствуешь ты, мы словно бы попали в пространство, где на первый план выходит коллективное бессознательное – и это было прекрасно!
Но я сам разжег пламя
что выжгло меня изнутри
Я ушел из-под закона,
но так и не дошел до любви…
Потом были песни: «Второе стеклянное чудо», «Партизаны полной луны» - о том, «что есть во мне, но радостно не только для меня», «Дарья, Дарья», «Капитан Белый Снег», «Послезавтра», «Великая железнодорожная симфония» и другие.
Затем официальная часть была завершена, концерт шёл три часа, музыканты ушли со сцены, часть публики направилась к выходу, но большинство оставалось на своих местах. Люди скандировали имя Бориса и вызывали группу на бис. Трудно было поверить, что они выйдут снова, что ещё можно выжать из группы после трехчасового выступления?
Я сидел на месте минут 10, потом окончательно разуверившись в том, что музыканты снова появятся на сцене, я спустился на первый этаж, предполагая найти там Руслана. Но пока я спускался по лестнице, ещё в холле, я с радостью услышал песню «Сидя на красивом холме». В пространстве между баром и сидячими местами толпились люди уже успевшие одеться. Я пробрался через них снова к левому проходу – там я обнаружил, что подход к сцене довольно свободен и к ней можно подойти ближе. Я пробирался вперёд насколько казалось возможным и снова видел свободные промежутки между людьми и всякий раз продвигаясь через эти лазейки, я протиснулся к сцене гораздо ближе чем надеялся изначально.
Стулья отодвинуты, люди у сцены танцуют, раскачиваясь в такт музыке и подняв руки. Когда я приближался к сцене, БГ, от которого я оказался в метрах 10, возможно отреагировав на моё движение в толпе, посмотрел в мою сторону, быть может, желая разглядеть нового человека приближающегося к нему. Исполнялась песня «Гертруда». Он был в солнцезащитных очках, и сказать точно смотрел ли он на меня или просто в мою сторону достоверно нельзя, но мне показалось именно так, что он смотрит мне в лицо, причем довольно долго и пристально, я смутился, отвел от него взгляд и снова почувствовал себя Пабло, вышедшим из леса.
Отыграв выход на бис минут 30-40, музыканты, обнявшись за плечи, несколько мгновений позировали для фото, затем синхронно поклонившись, под оглушительные аплодисменты и восторженные возгласы благодарных поклонников ушли со сцены, скрывшись в боковом проходе.
Минул 4 час выступления, трудоспособность музыкантов меня приятно удивила и привела в искреннее восхищение. Я надеюсь, что подобная самоотдача со стороны группы была обусловлена в том числе и невероятно теплым приёмом уфимской публики, той зрительской отдаче, которая подпитывает и заряжает артистов, давая им дополнительную энергию.
И вот люди стали расходиться, остались только самые преданные фэны, надеявшиеся, что БГ или хотя бы кто-нибудь из музыкантов выйдут на автограф-сессию. Сначала стояли у сцены минут 15. Потом кто-то заметил дверь со стороны того же левого прохода, но находящуюся в зоне зрительского зала, откуда выходили работники сцены и мелькнул кто-то из музыкантов, и оставшиеся человек 20 ринулись туда. Из той двери и правда вышли бас-гитарист Александр Титов и гитарист Алексей Зубарев. Они охотно раздавали автографы и фотографировались со всеми желающими. Люди просили, чтобы вышел Гребенщиков, но менеджер группы – крупный седовласый мужчина, вышедший вместе с музыкантами, сказал: «Ну, войдите в положение – человеку 65 лет, он отыграл четырёхчасовой концерт, можете вы его понять?» «Когда он приезжает раз год в Уфу, то нет. Мы его целый год ждали» - резко высказался упитанный, но напористый парень средних лет. «Ах вот как. Ну ладно…» - неодобрительно ответил ему седовласый.
И тут настал наш с Русланом звёздный час. Руслан ненавязчиво спросил седовласого вежливым тоном: «А может он хотя бы гитару подпишет?» «Ну, гитару можно, гитара – святое. Давай сюда». Гитару передали по рукам впередистоящих. Седовласый мужчина, похожий на Самсона, скрылся за дверью, через некоторое время гитара вернулась к нам с автографом – ниже держателя струн красовались выполненные чёрным маркером, каллиграфического рисунка буквы: Б Г. «Ого! Теперь гитара стала на 15 тонн дороже», «Эх, в следующий раз тоже принесу гитару!».
Мы были ошеломлены нашей удачей!
Некоторое время мы ещё молча стояли в толпе, всё не унимающихся поклонников, но каким-то внутренним чутьем определив, что лимит отпущенных нам на сегодня чудес исчерпан, мы отправились к выходу.
…У каждого есть свой город и дом
И мы пойманы в этой сети.
И там, где я пел ты не больше чем гость…
Вернувшись на парковку, мы увидели, что машин, кроме нашей не осталось – все разъехались по домам. Руслан завёл мотор, протёр лобовое стекло, покрывшееся мёрзлым снегом и мы отправились в обратный путь.
Когда кончились городские фонари, мир погрузился в кромешную и жуткую тьму, освещаемую лишь узким лучом наших фар. Забуранило, под колесами змеилась позёмка, дул сильный встречный ветер. Снежинки неслись нам на встречу, и освещенные светом фар казались прямыми линиями, словно звёзды в фильме «Star Wars» при переходе в гиперпространство. Я пытался поддерживать разговор с Русланом, чтобы ему было не так нудно вести машину, да и хотелось поделиться впечатлениями, но утомленный я несколько раз засыпал. Впрочем, Руслан был бодр и не слишком нуждался в моем общении. Через полтора часа езды и полусна, по левую руку рассыпались снопами искорок, загадочным созвездием уличные фонари города Бирска. Свет в окнах давно был погашен и город казался безлюдным, тёмные улицы щедро заметало снегопадом. Мы заехали по снежной каше в мой двор.
- Ну что, отлично сгоняли! Спасибо тебе, что поддержал мою идею. Один я забил бы на все и никуда бы не поехал, - сказал я на прощанье.
- Да я, собственно говоря, могу сказать то же самое: если бы не ты я бы то же никуда не поехал. А автограф – трофей знатный и впечатления отличные. Так что и тебе спасибо, что расшевелил меня.
К себе домой я заходил с радостным ощущением удавшегося праздника.
Поднимаясь по лестничной клетке, пропахшей кошками, я думал о том, что все мы не так уж и одиноки, как нам, порой, кажется. Если песни БГ находят отклик, понимание и сопереживание в сердцах многих тысяч, а может и миллионов его слушателей, если мы не сговариваясь способны прочувствовать одно и то же, то это значит что правда, всё-таки, есть, и она – одна для всех. А творчество Аквариума – это тот самый платан здравого смысла, зеленеющий и выделяющий живительный кислород взаимопонимания, на который нам всем иногда хочется опереться, чтобы не казалось, что «всё это зря». Но ничего не делается зря, и сегодняшняя поездка – это реанимация наших душ, регенерация способности радоваться жизни и воспринимать прекрасное, способ остаться духовно живыми и возможность побывать по ту сторону зеркального стекла аквариума привычной повседневности. И, как славно, что такая возможность есть!
Март 2019