Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает для себя.
Выбираем тоже - как умеем.
Ни к кому претензий не имеем.
Каждый выбирает для себя!
Война закончилась. На первый взгляд закончилась. Ещё не все преступники пойманы, ещё не все раны зажили. Хотя дома отстроены, школа отреставрирована, даже выпускной бал организован. Но почему так сильно хочется плакать? Смотришь на фотографии погибших друзей, и слёзы сами собой наворачиваются на глаза. Родители... Она думала, что в Австралии они были вне опасности. О, как она ошибалась! Опасность подстерегает повсюду. Пусть не Упивающиеся смертью с Волдемортом...банальная автокатастрофа...а она даже на похороны не смогла поехать. Вот, снова слёзы. Откуда они берутся? Казалось, что она уже давным-давно все выплакала, но нет, они не иссякают. У неё больше никого не осталось. Никого из родных. Только самые дорогие друзья: Гарри, Рон, Джинни, Невилл, Луна. А семьи у неё нет, уже нет. Но скоро будет: совсем скоро она станет миссис Уизли.
Сегодня выпускной. Чёрное строгое платье- никаких излишеств. Сегодня она не будет танцевать, она держит траур по умершим родителям, но не прийти на выпускной бал она просто не может. Она должна. Но сначала небольшой ритуал.
Она медленно спустилась в гостиную. Её уже ждали. Гарри стоял возле Джинни, Рон возле лестницы в женские спальни. Наверное, ждал её. Это не могло не радовать. Скоро они станут одной семьёй.
Ритуал...старинный, очень. Через него проходили только истинно любящие пары. Суть его заключалась в том, что учавствующие в нём дарили себя друг другу. И могли спокойно распоряжаться друг другом, как своей собственностью. Странный ритуал. Но это то, к чему сейчас стремилась её душа. Она хотела быть чьей-то частью.
Пара взмахов волшебной палочкой, непонятные фразы и две пары окутало сиянием. Гарри с Джинни фиолетовым, её и Рона-красным. Странно...что бы это могло означать? Но сейчас не время над этим думать: впереди целая жизнь, чтобы поразмыслить. Сейчас последний бал, а через месяц свадьба.
Джинни взяла за руку Гарри, Гермиона-Рона, и они медленно направились в Большой зал.
***
Все танцуют, все веселятся, а ей так грустно. Она просто сидит за столиком и смотрит на красиво украшенный зал. Как несправедлива жизнь... но она ведь осталась жить...и Гарри выжил, и Рон, даже Снейп выжил. Все пьют... Самые крепкие сорта огневиски. Им уже не надо прятать алкогольные напитки под столом. Рон пил рюмку за рюмкой. Не останавливаясь. Да она и не хотела его останавливать. Пусть пьёт. Он так переживает смерть брата, пусть отстранится от грустных мыслей, пусть забудется.
***
У него до сих пор болит шея: рана ещё не совсем зажила. Крик, визг, громкая музыка отдавали пульсирующей болью в голове. Последний выпуск... Он просто обязан тут быть, а как не хочется! Эти дети, для него ещё дети, проходят мимо, бросая небрежный взгляд в его сторону. Они уже не боятся «злого» преподавателя. Вот и Уизли напился, подошёл к преподавательскому столу. Но он будет молчать, он просто гость на этом празднике жизни, незваный гость.
А этому юнцу Уизли всё неймётся, решил играть с преподавателями в поккер. Но он не будет вмешиваться, не будет ничего говорить. Он просто будет наблюдать, как всегда наблюдал.
Она сидит одна за столиком, медленно пьёт пунш. А глаза...такие грустные, такие печальные. Как Уизли мог оставить её в одиночестве? Он бы ни за что не оставил! Она так красива! Она безупречна в этом платье... И даже не смотрит в его сторону. Она далека от веселья и празднования. Так же, как и он.
Ему надоело слушать громкие радостные вопли Уизли после каждого выигрыша. И он решил вступить в игру. Карты розданы. Он умел читать эмоции, он, как будто насквозь, видел какие у кого карты. Если Минерва поправляет очки - карты у неё никудышные, если Флитвик ёрзает на стуле- значит у него хороший расклад. Они выигрывали по очереди: то он, то Уизли. Все остальные уже выбыли из игры. Решающая раздача: от неё будет зависеть исход всей игры.
Пять карт... Ставки... Он заберёт всё: у Уизли меньше денег.
- Профессор, я не могу покрыть вашу ставку, у меня больше нет денег.
- Это ваши проблемы, мистер Уизли, не можете покрыть- я забираю банк.
- У вас карты хуже!- вспылил Рон.- Вы выезжаете на деньгах.
- А этого мы не узнаем,- спокойным голосом ответил зельевар,- раскрываться не будем. Я забираю банк.
- Подождите!
- Мистер Уизли, вам больше нечего мне предложить... или может, у вас в загашнике есть лишние сто галлеонов?
- Нет,- прошептал парень.
- Ну вот и всё! Вы проиграли, смиритесь!- Снейп привстал из-за стола.
- Постойте! У меня есть ещё кое-что!
- Интересно, очень интересно...и что именно?
- Она,- он указал на Гермиону.
- Опомнитесь, Уизли! Она не вещь! Вы не можете ставить её на кон!
- Могу, она принадлежит мне! Мы провели ритуал, и я вправе делать с ней всё, что пожелаю! Я ставлю её! Если я проиграю- она ваша. Вы принимаете ставку?
Впервые за много лет он не знал, что делать. Ведь он знал наверняка, что выиграет. В нём боролись два чувства. Он не хотел играть на неё... Нет, не так... Он не мог играть на неё! Какое право имеет этот мальчишка решать её судьбу, ставить её на кон?! Он приравнял Гермиону, свою будущую жену, к ста галлеонам? Он не достоин…
- Принимаю!
- Открываем карты?
- Только после вас...
- Стрит- Флэш от короля.
Улыбка растянулась на поллица, и парень потянулся к деньгам.
- Подождите, мистер Уизли, вы не хотите узнать мои карты?
- Открывайте!- Уверенная улыбка не сходила с лица Рона, до тех пор пока он не увидел карты Снейпа.
- Рояль – Флэш! Вы проиграли...
Он собрал банк и вышел из-за стола, оставив онемевшего парня смотреть на открытые карты.
Он подошёл к её столику. Он сам для себя ещё не решил, как поступить, и что он будет делать дальше. Но тут им уже не место. Он подал ей руку и тихо произнёс:
- Пойдёмте!
- Извините профессор, но я не танцую.
- А я вас не танцевать приглашаю, пойдёмте...
Он подал ей руку, помогая встать. Странно, она ведь сказала, что не танцует, может он хочет просто поговорить? Они вышли в сад. Вокруг было так красиво. Но она до сих пор не может понять, что ему нужно. Вот они за пределами Хогвартса. Он резко разворачивается, изо всех сил прижимает её к себе и аппарирует.
***
Темно, она ничего не видит. Голова кружится, и, если б он не прижимал её к себе, она давно упала бы на пол. Где она? Зачем она тут? Что ему от неё нужно? Он отпустил её. Она слышала шаги- значит он отошёл. Легкий шепот: «Люмос».
Небольшая гостиная, камин, много полок с книгами, потёртый кожаный диван, два кресла.
Он спокойно подходит к стеллажу, открывает тайник, достаёт бутылку. Вино или огневиски? Её бьёт дрожь. Страх опутывает липкой паутиной, на глаза наворачиваются слёзы. Она не понимает, что происходит, она не может спросить: боится услышать ответ. А он молчит.
Набравшись смелости, она присела на краешек дивана и, глубоко вдохнув, спросила:
- Где я?
- У меня дома,- невозмутимо ответил профессор и протянул ей бокал с непонятной жидкостью. Девушка жестом отказалась, и профессор сам осушил его.
- Почему я здесь?
- Вы принадлежите мне.
Ужас отразился в её глазах.
- Нет! – крик, срывающийся на еле слышный шёпот.- Этого не может быть, это неправда...
- Правда, мисс Грейнджер, правда. И я вправе делать с вами всё, что пожелаю, всё, что захочу, буквально всё!- ещё один бокал.
- НЕТ!
- Да.
- Я хочу уйти,- девушка резко встала и подбежала к двери. Но та не поддалась. Она закрыла глаза и попыталась сконцентрироваться и аппарировать, но ничего не получилось.
А он, как сидел в кресле, так и сидит, даже не попытался её остановить, удержать. Она не знала, что делать, слёзы полились уже сами собой.
- Вы не сможете отсюда уйти, пока я не разрешу. Я же вам говорил, что вы теперь принадлежите мне.
- Что вам нужно?- сдавленный голос.
- Ещё не решил, у меня много вариантов.
Тихий, зловещий голос отзывался мурашками страха по коже. О, она могла себе представить, чего он может пожелать! И выходило так, что она не имела права не подчиниться. Она боялась, боялась пошевелиться, боялась даже дышать.
- Ну, обойдёмся без лишних слов.
Он резко встал и подошёл к ней. Она не знала, что делать...убежать она не могла. Что же сейчас будет?
Он схватил её за руку и повёл вверх по лестнице. Его хватка была стальной... не было ни единого шанса вырваться. А палочки у неё нет: она не успела её взять. Второй этаж. Он открыл первую дверь. Спальня. «О нет, не надо, пожалуйста, нет, только не это!».
Он усадил её на кровать и с негромким хлопком аппарировал.
***
Он вошёл в «Дырявый котёл» и, сев за самый дальный столик, заказал бутылку огневиски.
Всё казалось таким простым, а на самом деле было так сложно. Вот она...твоя, она принадлежит тебе...бери... Но он не мог. Просто не мог. Он не хотел причинять ей боль. Он видел её страх. Но и отпускать её он тоже не хотел. Уж больно запала она ему в душу! Она такая красивая!
Ещё одна бутылка огневиски.
Она очень красивая. Рядом с ней он чувствовал себя уютно. Смешно...он и уют. А на самом деле, так оно и есть. Он аппарировал сюда, чтоб не наброситься на неё, не навредить. Но теперь у него есть повод возвратиться домой, впервые после падения Лорда у него есть ради чего жить. Дом... Странно, ещё вчера он был просто помещением, где можно было переночевать, но уже сегодня оно стало домом. Так как она там. Правда он понимал, что ненадолго, что рано или поздно ему придётся её отпустить. Но так хочется, чтобы этот момент наступил как можно позднее...
А сейчас домой!
Он бросил пару галлеонов на стол и аппарировал.
***
Он не тронул. Он просто исчез. Она осмотрелась по сторонам. Небольшая спальня: двухместная кровать с чистым бельём, прикроватная тумбочка, камин, шкаф, небольшое окно... и больше ничего. Совсем ничего. Никаких фотографий, никаких безделушек. Посидев ещё немного на кровати, она набралась смелости и вышла в коридор. Ещё одна комната на этом этаже. Дверь поддалась. Абсолютно пустое помещение. Ничего нет. Только паркет и голые стены...и ещё старый сундук возле окна. Странно. Она аккуратно закрыла дверь и спустилась на первый этаж. Вот дверь, ведущая на кухню, вот ванная и туалет. Но больше всего её внимание привлекла огромная библиотека в зале. Она не могла налюбоваться изобилием книг, поэтому легонько провела рукой по стеллажу. Внезапно он начал двигаться, наверное, она задела потайной механизм. Лестница в подвал. Святая святых каждого зельевара – лаборатория. Полки с ингридиентами, рабочий стол, стопки исписанных пергаментов, готовые зелья. Она не стала ничего трогать, просто поднялась обратно в зал.
Куда он аппарировал? Зачем? И что её ждёт в дальнейшем? Эти вопросы тревожили её больше всего.
Причёска испортилась, не выдержав произошедших событий, поэтому она распустила волосы и, взяв первую попавшуюся книгу, села на диван. Она дождётся его. Она сама до конца не понимала, зачем ей это делать, просто хотелось. Удивительно, но она переживала за него.
Она не знала, сколько времени прошло: книга оказалась очень интересной. Она нашла раздел про то заклятье, которое было наложено ими в Гриффиндорской гостиной. Цвета-при соединении пару освещают разные цвета. И каждый цвет имеет определённое значение. Гарри и Джинни тогда окутало фиолетовое свечение. «Фиолетовый- любовь и одержимость.» Интересно, значит в их отношениях больше страсти, чем истинных чувств. А что же означает красный?
Этого она прочесть не успела, из-за того что посреди гостиной с громким хлопком материализовался Снейп.
Он был пьян, безумно пьян. Она чувствовала запах алкоголя. Он не заметил её, а просто сел в кресло. Он даже не снял мантию и не разулся. Ей показалась, что он уснул. Она не могла оставить его так, просто не могла, поэтому подошла ближе и, присев на корточки, стала расстегивать на нём мантию. Внезапно он заговорил, чем заставил девушку отшатнуться.
- Красивая...
Она боялась дышать, она и не могла, точнее боялась, представить, что ему от неё нужно.
А зельевар протянул руку и дотронулся до её волос.
- Виденье,- тихий шепот,- она, наверное, уже спит. Она бы не ждала. Никто не ждал бы меня. Никому не нужный, лишний на этом празднике жизни,- он нежно провел кончиками пальцев по её щеке, девушка перестала дышать, она боялась даже пошевелиться,- сначала отец, потом Лорд, потом Дамблдор. Я никому не был нужен, по-настоящему нужен. Меня просто использовали для достижения своих целей. А ведь я не так уж многого хотел, я ведь не так уж о многом просил...- горькая усмешка искривила его губы.- Я вообще не умею просить. Я просто хотел быть нужным и важным. Хотя бы для одного человека. Я хотел, чтобы меня любили. Просто любили, безо всяких на то веских причин...Я иногда думаю, что меня невозможно полюбить, да и не за что,- он снова дотронулся до её волос.- Лили, она никогда не любила, а я думал что любил её, но я ошибался. Наверное, только мама любила меня... А она? Кого я обманываю-она просто боится. Грустно. Виденье, ответь мне, ты смогло бы меня полюбить?
Гермиона молчала. Она просто не знала, что ответить. Поэтому не проронила ни слова.
- Я так и думал, даже моё подсознание не может ответить на мучающий меня вопрос.- Он грустно улыбнулся, погладил её по голове и шёпотом добавил.- А мне так хотелось бы этого...
Страх потихоньку пропадал. Его прикосновения не были ей неприятны. Они дарили какое-то еле уловимое тепло, и от этого становилось спокойно и уютно. Поэтому она собрала всю силу воли и промолвила дрожащим голосом.
- Смогла бы...
Он как будто протрезвел. Глаза уже не застилал пьяный туман. Или просто так казалось? Он неожиданно нагнулся и дотронулся своими губами до её губ. Гермиона, не ожидавшая такого развития событий, резко отшатнулась, при этом чуть не упав на пол.
- Прости, я не хотел тебя напугать... Не исчезай, побудь ещё немного со мной! Пока я не усну... или я уже сплю?
- Ты будешь спать здесь?
- А ты хочешь, чтоб я поднялся к ней? Испугал, или, упаси Мерлин, сорвался? Она же так прекрасна, она, как пьянящее вино, я не сдержусь. Я еле заставил себя сегодня днём аппарировать. А другой спальни у меня нет-буду спать на диване.
Он встал с кресла и лёг на диван.
- Не уходи...
- Хорошо.
Она присела рядом, вслушиваясь в его дыхание. Через некоторое время Гермиона поняла, что он заснул. Аккуратно положила книжку на место и поднялась в спальню. Пусть думает, что он общался с видением. Так будет лучше...
***
Проснувшись утром, он посчитал всё, случившееся прошлым вечером, пьяной галлюцинацией. Приняв душ, он аппарировал к Хогвартсу. Всё тихо. Никто ничего не знает, никто не ищет. Её никто не ищет! А он думал, что будут искать... Думал, что Уизли предпримет хоть что-то, чтобы вернуть её. А оказалось нет... И почему-то от этого так больно... За неё больно. Неужели всем безразлично, куда исчезла лучшая ученица выпуска? И как это обьясняется? Он целый день искал зацепки. Вслушивался в разговоры коллег. Но не мог найти ответа. Неужели всем безразлично. Только под вечер он услышал обрывок разговора директора с Поттером, который не уехал с утра со всеми, а остался готовить замок к свадьбе. Оказывается, этот рыжий обставил всё так, будто они с Гермионой вчера поссорились и решили прекратить свои отношения на неопределённый промежуток времени. Будто бы Гермионе нужно время, чтобы всё обдумать, и она уехала из страны, так что в Хогвартсе будет одна свадьба, а не две, как планировалось раньше. Это не могло не раздражать, не могло не злить. Уизли просто проиграл её и забыл. Ему всё равно, что с ней будет... Мальчишка не предпринимает никаких действий, чтобы вернуть её. А он бы искал! Нет, он бы никогда не стал играть на неё, доверься она ему!
***
Она обходит дом вот уже в который раз за эту неделю. Она не может поверить, что превратилась в пленницу. Но... Она может открыть окно, но переступить или вылезти - нет. Она не может открыть дверь. Она не знает, что делать. Он ушёл утром, она даже не слышала когда, и оставил одну. Снова. Она не покидала своей комнаты, когда он был дома... А он даже не пытался нарушить её уединения...Странный вопрос терзал её: почему? Он с ней не говорил, не считая эпизода с «виденьем». Она ему нравится? Как странно! Он на протяжении семи лет ненавидел её, унижал, затыкал, а может просто притворялся? Оказывается, он тоже человек. Не монстр, не бесчувственное чудовище, каким она представляла его все эти годы. А после войны... Его даже не наградили, а он так много сделал!
А что он имел в виду, когда говорил, что она принадлежит ему?
Она не могла найти ответ на этот мучающий её вопрос. Ей надо было чем-то себя занять. Чтение? Нет, надо оставить мысли чистыми, ничем не заполнять, чтоб хоть немного разобраться в сложившейся ситуации. С удивлением она заметила, что постоянно задаёт себе ещё один вопрос: «Когда он вернётся?» Дом без него вдруг показался жутко неуютным и холодным... Она спустилась на первый этаж, зашла на кухню, нашла спички, кастрюли, запас продуктов и начала готовить. Она сама не знала, зачем это делает. От сильного стресса она не хотела есть. Но, где-то в глубине подсознания билась маленькая назойливая мысль «ему понравится, он придёт голодный и нормально поест». Она загоняла её как можно глубже, но непослушная мысль постоянно возращалась...
Обед, или скорее всего ужин, был готов, а его всё ещё нет. Она даже переживать начала, а не бросил ли он её одну, не пошёл ли снова напиваться? Но звук аппарации развеял все её сомнения.
***
Он не захотел оставаться на ужин в школе. Лучше уж голодать или готовить самому, чем видеть эти лица, эти глаза, что смотрят с явным пренебрежением и надменностью. Да ещё этот шрам разболелся. Он никак не мог справиться с последствиями укуса. Рана не заживала, могла в любой момент открыться, а иногда безумно болела. Поэтому он всегда носил с собой флакончики обезболивающего и крововосстанавливающего зелий.
Он аппарировал домой с единственным желанием запереться у себя в лаборатории и напиться, а вдруг «виденье» навестит его снова, и он сможет прикоснуться, поговорить. Как смешно и банально. Стоит ему подняться на второй этаж своего дома, и он сможет то же самое сделать с оригиналом. Но было одно «но». Он не знал её реакции на себя. Он не знал, даже не мог предположить, как она отреагирует на его прикосновения, на его слова. А «виденье», оно могло бы его полюбить. Оно само сказало. Хотя он и знал, что это всего лишь плод его воображения, а жаль...
Он уже направился к стеллажу, за которым был спрятан потайной ход, но чуткие ноздри уловили приятнейший аромат, исходивший из кухни. Он остановился, развернулся и пошел на кухню.
На столе стояло два прибора. Две тарелки. На плите кастрюли. Это от них исходил тот приятный аромат, совершенно не похожий на запах Хогвартской еды, что готовят домовые эльфы.
Она услышала, как он вошёл, повернулась к нему лицом и улыбнулась.
Он не знал, как реагировать, не знал, что говорить...
- ЧТО ЭТО?
Улыбка моментально сползла с её губ. Он заметил, как задрожали её руки. Как она медленно опустила половник в кострюлю. Он заметил, как увлажнились её глаза.
- Я...- небольшая пауза,- я подумала… Извините...
Она хотела выйти из кухни, но он заслонил дверной проём, не выпуская её. Девушка не знала, что делать, поэтому отошла назад к плите. Он и сам понял, как категорично прозвучала его фраза. Он испугал её, а ведь она улыбнулась ему, когда он зашёл. Она встретила его улыбкой...и вот, теперь чуть не плачет, и тому виной всего два слова, сказанные с неправильной интонацией. А так хочется верить, что она приготовила что-то специально для него, что она ждала его...Переживала.
Он собрался и уже более мягким голосом произнёс.
- Я имел в виду что это за блюда?
Кажется, девушка пришла в себя, так как неверящими глазами смотрит на него. И отвечает...
- Это,- она указала на кастрюлю с половником,- куриный бульон с домашней лапшой, а рядом картофельное пюре,- она указала на кастрюльку поменьше,- а в сковородке белые грибы в сметанном соусе.
Он молчал. Да он просто не мог ничего сказать: не находил слов. И она молчала... Запах был чудесный, и он так хотел попробовать. Так что он просто сел за стол. Она быстро налила горячего бульона. Ему и себе. Села напротив. И они ужинала в тишине. Ни одной фразы,никаких лишних движений. Он уже и не помнил, когда так вкусно ел. Разве что в детстве, когда мама готовила, ещё перед поступлением в Хогвартс. Он понял, почему эта еда так вкусна: она домашняя, сделанная специально для него, или по крайней мере хочется в это верить. Он растягивал удовольствие, кушая маленькими порциями, чтобы запомнить вкус, а вдруг такое больше не повторится? Надо всё запомнить! И уходить ему не хотелась. Он до самого утра сидел бы так, украдкой наблюдая за ней. Но всё хорошее когда-нибудь кончается. Вот и тарелка опустела. Он не знал, что делать, поэтому просто встал из-за стола и направился к двери, уже почти выйдя, он обернулся и тихо произнёс:
- Спасибо.
А в ответ услышал такое же тихое:
- Не за что.
***
Он больше не ел в Хогвартсе. Он каждое утро либо аппарировал туда, либо проходил через каминную сеть: он должен был находиться в школе: из-за реконструкции не успевали поставить новую мощную защиту, а скоро свадьба Поттера, а потом новый учебный год, он обязан был присутствовать. Но он больше там не завтракал, не обедал, не ужинал. Он возращался домой, к ней. Она готовила. Она очень вкусно готовила. Для него... И ему тоже хотелось сделать для неё хоть что-то приятное. И он купил ей одежду. Не может же она постоянно ходить в бальном платье! Он не знал, что она носит, что ей нравится, поэтому купил много чего. Мантии, юбки, кофты, свитера, футболки, он даже пижаму купил. Смешную такую, со слониками. Когда она была на кухне, он зашёл в спальню и заполнил шкаф для неё. Он надеялся, что ей понравится, ведь должно было? И он не ошибся. За ужином она тихо поблагодарила. Видно было, что смущается, что не знает, что сказать, но одного короткого «Спасибо» было больше чем достаточно.
Однажды вечером она спустилась к нему в лабораторию, он видел что девушка волнуется. Она нервно теребила кофточку. Она хотела о чём-то попросить, он знал это и боялся, боялся, что она попросит отпустить, а он ведь не сможет! Нет, она попросила разрешения пользоваться его библиотекой.
Их общение перестало ограничиваться парой фраз за едой. Она спрашивала его, если ей было что - то непонятно в книгах. Иногда спускалась в лабораторию и наблюдала, как он варит зелья. Она сидела на леснице, и ей, наверное, казалось, что он не видит её. А он чувствовал, что она рядом, чувствовал её взгляд. Он чувствовал волны тепла, исходившие от неё. Он не мог так больше: полтора месяца она рядом, но в то же время так далеко. Он не может к ней прикоснуться, не может обнять, поцеловать. А хочется! Но заставлять её? Нет, он не выдержит!
Он аппарировал в «Дырявый котёл». Заказал огневиски и, сев за самый дальний столик, начал пить.
***
Она наблюдала за ним. Он такой спокойный, совсем не грубый, даже добрый, наверное. Он купил ей одежду, много одежды, а она не смогла нормально поблагодарить, одно сухое «спасибо».
Она открыла тот сундук, что стоял в пустой комнате. В нём были исписанные перья, пергамент, первое письмо из Хогвартса, результаты школьных экзаменов, старая потрёпанная школьная форма с вышитым гербом Слизерина, несколько рисунков змей, сделанных чернилами и маггловская тетрадь. Его дневник. Она сложила обратно в сундук всё, кроме этой старой потрепанной тетрадки в клеточку, она её спрятала у себя в комнате, и читала по ночам.
«Мама рассказывала мне про магию, но я почему-то был уверен, что я не маг, и отец всегда кричит на маму из-за того, что она рассказывает мне всякие «небылицы», я не верил, до сегодяшнего дня не верил. Я, как всегда, сидел у себя в комнате, мне было очень одиноко, мама на работе, отец, как всегда, пьёт. Я даже не смог позавтракать, так как он с друзьями обосновался на кухне ещё со вчерашнего вечера, а попадать под горячую руку не хочется: у меня ещё не прошли синяки с прошлого раза. Так вот, я сидел у себя в комнате и смотрел на ветки, лежавшие в камине, долго смотрел... И вдруг одна зашевелилась, из коричневой стала зелёной, начала двигаться. Я смог превратить ветку в змею, правда ненадолго, всего на пару секунд. Но зато я теперь точно знаю, что я маг, и что я смогу вырваться из этого ада и маму с собой заберу»
«Я попытался защитить её сегодня, но я слишком слаб и слишком мал, он отбросил меня одним движением. Я сильно ударился. Я помню только боль и темноту. А потом помню маму, склонившуюся надо мной, у неё тряслись руки, и она плакала. Снова плакала. Я не могу понять, почему она не использует против него магию, она же волшебница, пара взмахов палочкой, и он бы никогда не посмел её обидеть, никогда не ударил бы. Чего она боится?»
Она читала его дневник. И ей становилось больно. Нет, она не жалела его, за это время она поняла, что Снейп не тот человек, который стерпит жалостливое отношение к себе
Она сопереживала, сопереживала тому маленькому ребёнку, что нечётким почерком выводил эти слова на бумаге. Иногда плакала.
Она снова достала дневник, осталось прочесть так мало, всего пару страниц. Она уже открыла его, когда услышала резкий хлопок. Он аппарировал. Куда? Зачем? Почему?
Она отложила дневник и спустилась в зал. Как тогда взяла книгу с полки, ту самую книгу, и начала ждать. Ждать, когда он вернётся. Тогда она так и не прочитала, что означает красное свечение, что окутало её с Роном. Она наткнулась на надпись «зелёный-гармония во всем». Зелёный-цвет Слизерина, да уж, гармоничный факультет, ничего не скжешь! Ну где же красный? Она не могла поверить в то, что прочла, она перечитала пару раз. Но от этого смысл написанного не изменился: «ПРЕДАТЕЛЬСТВО».
Хлопок аппарации вывел её из шока. Он вернулся. Он был пьян, безумно пьян. Шатающейся походкой он подошел к дивану и сел. Его взгляд сфокусировался на Гермионе.
- Виденье, снова.
Девушка присела на край дивана.
- Здравствуй.
- Ты такая красивая, можно, я прикоснусь к тебе?
И лишь после кивка легонько дотронулся до её щеки.
- Такая нежная кожа, как у неё. Она не знает, но я иногда прикасался к ней, когда она засыпала на лестнице, ведущей в лабораторию. Я вдыхал аромат её волос, старался запомнить его, хотел чтобы он меня никогда не оставлял,- он медленно перебирал её волосы,- я запомнил его, я никогда не смогу забыть, я узнаю его из миллиона. Я должен быть благодарен Уизли, но я готов его убить,- Гермиона насторожилась,- я бы не стал играть на неё...Даже будь у меня на руках самые лучшие карты, самый лучший расклад. Я бы отдал деньги. Она важнее. А он поставил её, как вещь, как золотые часы или деньги. И оценил в сто галлеонов...всего в сто галлеонов! А ведь он должен был любить, оберегать, защищать её! У неё никого не осталось, только он. Я знаю, что её родители умерли. Он должен был стать ей опорой, надёжной опорой. А что произошло? Он её забыл!- Гермиона боялась произнести лишнее слово, сделать лишнее движение, она просто медленно закрыла глаза, и маленькая солёная капля побежала по щеке.- Я видел его сегодня днём. Он веселился, такое впечатление, что ему всё равно. Ему наплевать на её судьбу. Он даже скрыл факт её пропажи. Никто не ищет, никто не переживает, никому не интересно. Он предал, он просто предал её. А я бы, будь она со мной, не предал... Она красивая, она заботится обо мне. Ей не все равно, мне кажется, что ей не всё равно.
Он лёг на диван, закрыл глаза и, на ощупь найдя её руку, легонечко сжал.
- Жаль, что ты только виденье. Но не оставляй меня! Мне так легко, когда ты рядом, так спокойно. Не исчезай! Я знаю, что ты-это всего лишь моё воображение, но мне кажется, что когда я разговариваю с тобой, она слышит, она как будто рядом...
Он больше ничего не говорил. И Гермиона тоже молчала. Ей хотелось кричать, рыдать, проклинать. Она осознала, что её просто предали, продали, проиграли в карты, как ничего не стоящую вещь. Хотя почему ничего не стоящую? Её оценили в сто галлеонов!!! А она была готова всё сделать ради него... считала его семьёй. А он так обошёлся с нею. И ему всё равно, где она. Больно, больно даже не из-за того, что она испытывала к нему какие-то чувства, больно от того,что он так легко сдался, так легко отдал её, так легко забыл. И не только он. Все, кого она считала друзьми, забыли, поверили в глупую отговорку. Она исчезла...и земля не рухнула, время не остановилось, реки слёз не полились. Никто даже не вспомнил. Гарри, он же знает, что она ни за что по собственной воле не пропустила бы его свадьбу, и тот поверил.
А Снейп, будь он на месте Рона, он бы переживал, он бы искал? Хотя Снейп не стал бы на неё играть. За то время,что она живёт в этом доме, он ни разу не обидел, ни разу ничего не потребовал. Хотя имел полное право это сделать. Она принадлежала ему, теперь ему. Какой она была глупой, соглашаясь на тот ритуал-просто пелена утраты и боли застилала её разум... Она считала, что он никогда не оставит, что он поддержит и поможет. Как она ошибалась! Она думала, что любит его, что он ей нужен. А на самом деле просто искала тепла и поддержки, в надежде что он сможет ей это дать. Но он не смог...
Зельевар заснул. Она всматривалась в его спокойное лицо. Долго смотрела, сама не зная, зачем это делает. Потом медленно освободила руку, поднялась в спальню и, только там, дала волю слезам.
Она решила, сама для себя решила, что с этого момента начинается новая жизнь, жизнь, в которой нет места прошлому. В которой нет места Рону.
***
Он постоянно наблюдал за ней, постоянно искал встречи. Меньше времени проводил в лаборатории. Они пили вместе чай. Смешно на первый взгляд. Чай. Но это было знаком доверия и отсутствия страха с её стороны. Она уже не боялась его, не вздрагивала, увидев темную фигуру в плохо освещённой гостиной. Спрашивала его не только про книги. Они просто общались. На равных. Она могла без стука зайти в его лабораторию и,чуть ли не силой, вытащить его из-за письменного стола, чтобы пообедать или поужинать. А её улыбка... Она улыбалась ему...
Она рассказала про смерть родителей, про то, как ей тяжело, что она по ним скучает и иногда всё ещё плачет. Ночью. Он знал про всё это, знал. Но то, что она сама рассказала ему об этом, значило очень много. Она доверяет. А вот он не может доверять сам себе. Она слишком близко. Так хочется обнять, прижать к себе посильнее и не отпускать. Хочется целовать каждый участок кожи. Хочется, чтоб она отвечала, тоже целовала. Но он не мог. Он знал, что то заклятье не только удерживает её в доме, он может сделать с ней всё, что пожелает и где пожелает. Его фантазия часто подбрасывала ему яркие картины. И тогда он уже не мог себя сдерживать, понимал, что ещё чуть-чуть и сорвётся. Тогда он аппарировал в первый попавшийся паб и напивался. А дома его встречало виденье. Оно всегда выслушивало его пьяный бред, никогда не оставляло, всегда исчезало лишь после того, как он заснёт. Жаль, что это не она, а плод его воображения. После таких случаев он старался свести их общение к минимуму, но это часто не получалось. Она завладела его рассудком, завладела им безраздельно. Он готов был сделать для неё всё что угодно, только бы не отпускать, только бы она была рядом! Он видел, как она часами смотрит в окно, он знал, он слышал, как она ночью пробирается в холл, чтобы попробовать открыть дверь: а вдруг заклятье утратило свою силу? Он знал, что она хочет уйти, но не желал отпускать её. Он боялся, что, если отпустит, она к нему уже не вернётся, оставит одного. А он уже не сможет быть один, не сможет без неё, без её улыбки, без их общения. Она стала для него своеобразным наркотиком, от которого невозможно отказаться. Неужели ей с ним так плохо? Там её никто не ждёт, там она никому не нужна, но она всё равно хочет уйти.
Эти мысли потихоньку сводили его с ума. Он пытался отогнать их, но они возращались. Вот и сегодня он в очередной раз решил напиться. Он уже одел мантию и хотел аппарировать, когда увидел её, стоящую на лестнице.
***
Они о многом разговаривали. Обо всём и подолгу. Часами пили чай. Он стал таким родным. Она узнала его ближе. С ним было интересно, с ним было легко. Он не упрекал, не завидовал-он её ценил. Но она чувствовала, что её лишили главного: её лишили выбора, лишили свободы. Она могла часами смотреть в окно, проверять дверь, но подсознательно знала, что он не отпустит. Что она взаперти. А так хотелось просто прогуляться. Она слышала шум реки. Ей снилось, как она сидит на берегу, как пускает камушки по воде. Листья уже пожелтели и стали медленно опадать. Она уже достаточно долго тут.
Дневник. Она так его и не дочитала, а осталась всего пара страниц. Она достала тетрадку из-под матраса.
«Я запомню этот день навсегда. Мне никогда не было так больно, и физически тоже. Я запомню каждую его фразу, я отомщу. Когда-нибудь отомщу ему и таким, как он. Их называют магглами. Но всё по-порядку. Он, как всегда, пил с самого утра. Мама собирала меня в школу. Пришёл кредитор. Он,наверное, всему городку должен! А мама не потянет расплатиться со всеми долгами. Он потребовал 50 фунтов. Естественно денег не было. Но он не отступал. Обещал покалечить. Тогда, как гарантию выплаты, он предложил маму. МАМУ. Я видел, как он подошёл к ней, как прижал её к стенке. Я пытался защитить её. Она плакала. Отбивалась. Я набросился на него с кулаками. Но он оттолкнул меня, потом начал бить. Дальше я ничего не помню. Завтра я еду в Хогвартс, где научусь колдовать и тогда… Тогда я отомщу, отомщу им всем и таким, как они»
Дальше записей не было. Её трясло. Тетрадка выпала из рук. Тыльной стороной ладони она вытерла слёзы. Собрала все силы и отнесла дневник в соседнюю комнату, где спрятала его на дне сундука.
Гермиона начала медленно спускаться в зал. Слёзы ещё не высохли.
Она увидела его, стоящего посреди гостиной в мантии. Она знала, что он сейчас аппарирует и вернёться снова пьяным. Но она больше так не могла...
- Отпусти,- шепот.
Он подошёл ближе, либо не расслышал, либо хотел удостовериться что именно этого она хочет.
- Отпусти, разреши мне уйти.
***
Он отчётливо слышал «отпусти», хоть она произнесла это слово шёпотом. Почему именно сейчас? Почему не завтра? Они поговорили бы, он бы всё обьяснил, может быть, они договорились бы. Но не сейчас, сейчас он на пределе. Он не может контролировать себя. Не может даже заставить себя просто аппарировать.
Он подошёл ближе, он видел слёзы в её глазах. Он пытался заставить себя, но ничего не вышло.
- Отпусти, разреши мне уйти.
- Нет.
- Пожалуйста, отпусти.
Она просит. Она уже в открытую просит. Она очень хочет уйти. А он не хочет отпускать. Сейчас он хотел её. Хотел поцеловать...но заставлять не хотел...
- Нет.
- Отпусти,- ещё тише.
Раз она так хочет, то он отпустит, но сначала возьмёт то, что по праву принадлежит ему: её. Она была с Уизли, ну а теперь будет с ним!
- Отпущу, если станешь моей.
Девушка смотрела ему в глаза, спокойно смотрела, без эмоций. Не стала отказываться, умолять, просить.
- Хорошо.
Он поднялся по ступенкам вверх и, взяв её за руку, повёл в спальню. Она не сопротивлялась, а спокойна шла за ним. Он усадил её на кровать, а сам снял мантию. Он чувствовал себя как-то непонятно. Неуютно. Уж слишком спокойной была девушка, слишком отстранённой. Это его разозлило. И, не церемонясь, он заклятием снял с неё одежду. Красивая. И его. Снейп жестом показал, что девушка должна лечь, что Гермиона и сделала.
Его всегда манила её кожа, и вот теперь у него была возможность насладиться ею сполна. Его пальцы начали вырисовывать узоры по обнажённому телу. Такая мягкая кожа. Он касался её только подушечками пальцев. Надо попробовать, надо узнать её вкус. Он начал целовать её шею, потом спустился ниже, ключица, чуть прикусить, еле-еле, провести дорожку языком до груди. Она никак не реагировала. Апатия девушки уничтожила его окончательно. Для неё это просто секс. Ну конечно, это он бредил ею на протяжении нескольких месяцев, а не она им. Она желает побыстрее с этим закончить и уйти, может