Постперестроечиый период

Перестройка

Вследствие отмены в конце 1980-х годов цензуры отношение публики к "зовущему", указующему путь искусству претерпело значительные изменения. Художественные про­изведения утрачивают былой престиж в качестве средства обсуждения наболевших проб­лем. На смену им приходят публицистика, теле- и радиорепортажи, в которых социальные проблемы обсуждаются в доступной форме, не предполагающей со стороны читателей (зрителей, слушателей) дополнительной интеллектуальной работы, вычитывания или высматривания чего-либо сверх непосредственно написанного и показанного.

Вскоре после краха авторитарного режима часть былой творческой оппозиции от диссиденства, внутреннего или открытого, перешла было к участию в организованной общественно-политической жизни. Движимые упомянутыми идеями, актеры, писатели, режиссеры, скульпторы, музыканты входили в Думу, правительство, возглавляли полити­ческие движения и партии. С необычайной смелостью начинали указывать своей публике "путь" уже не в иллюзорном мире художественного творчества, а во вполне реальной социально-политической сфере (впрочем, неискушенная поначалу публика это приветство­вала). Продолжая заниматься искусством, творческие деятели с восторгом вкушали первые плоды долгожданной свободы: "легализовались" прежде непризнанные виды и жанры, наблюдалось чрезвычайное разнообразие стилей; переиздавались прежде запрещенные произведения, демонстрировались фильмы, десятилетиями лежавшие на полках.

Что касается творческих объединений, они активно участвовали в политической жизни [5]⁵. У творческих деятелей в то время доминировали представления о простоте и очевид­ности требуемых преобразований: отмене или максимальном свертывании государствен­ного регулирования деятельности в сфере культуры, превращении организаций культуры в самостоятельно хозяйствующие субъекты, заинтересованные в экономических результатах своей деятельности, которые будут отражать реальный объем и качество услуг, предо­ставляемых населению и государству. В конце 80-х начался переход к многоканальной системе финансирования культуры.

Освободившись от недавно идеологического диктата и практически оставленные без государственного попечения, ассоциации, прежде всего профессиональные (кинемато­графистов, писателей, художников), которые и прежде не были гомогенны в политическом отношении - распались на многочисленные слабо связанные друг с другом временные группы единомышленников (соавторов, сотрудников и т.п.)⁶. Если в первой четверти XX в. такие союзы базировались на единстве стиля, подхода, целей, то теперь - исключительно на политической основе.

Впрочем, причиной подобного бума являлись по меньшей мере и еще два обстоя­тельства. 1) Лидеры многих добровольных объединений и общественных организаций не связывали свою деятельность с долгосрочными интересами ассоциаций, а зачастую;;• использовали в качестве стартовой площадки дальнейшей политической или коммерческой ^г карьеры. В результате число добровольных объединений множилось. Этот процесс не был.'. длительным: число мест "наверху" являлось ограниченным. Лидеры, занявшие их, быстро 1 забывали о своих организациях и целях, ими поставленных; многие организации существовали скорее на бумаге. 2) Временному увеличению их числа способствовало облегчавшее создание объединения, нового предприятия льготное налогообложение, к середине 1990-х годов также претерпевшее изменения.

Итак, союзы освобождаются от идеологического влияния, но еще пользуются некоторым предоставленным государством имуществом, из-за дележа которого происходят много­численные тяжбы; руководители союзов, наряду с участием в этих тяжбах, озабочены социально-политической борьбой и, меньше, - профессиональными успехами сообщества;

роль искусства в социально-политической жизни с институционализацией других полити­ческих сил становится менее значительной. Художники, вышедшие на рынок, успешно удовлетворяют широкий и невзыскательный спрос и упиваются первыми материальными плодами общественного признания.

Постперестроечиый период

С 1991 по 1996 гг. число различных общественных организаций возросло в 12 раз [З]. Новый этап в их развитии приходится на вторую половину 1990-х годов, когда они пере­живают своего рода ренессанс.

Что касается творческих союзов, этому всплеску во многом способствовало принятие в 1990-е годы ряда законов и указов о защите свободы слова, о создании условий для само­реализации талантов, о невмешательстве государства в творческий процесс; были опреде­лены параметры государственной тайны. Законодательно фиксируется неотъемлемое право каждого гражданина на культурную деятельность и на творчество, свобода распо­ряжаться результатами своего труда. Обязанностью государства по отношению к творчес­ким работникам отныне считается признание их исключительной роли в культурной деятельности, их свободы. Согласно законам, органы государственного и местного управле­ния не вмешиваются в творческую деятельность, за исключением случаев пропаганды войны, насилия, расовой, национальной, религиозной вражды.

Согласно законам, творческим союзам и их отделениям направляются средства, полу­чаемые от уплаты НДС и внесенные в республиканский бюджет РФ производственными предприятиями творческих союзов (при условии их расходования на социальные и творче­ские нужды последних). Госкомимуществу РФ рекомендовано оказывать содействие при оформлении собственности творческих союзов на объекты недвижимого имущества, нахо­дящегося на их балансе, при передаче им в бессрочное и безвозмездное пользование зани­маемых ими зданий, находящихся в федеральной собственности. Учреждениям культуры и искусства, кинематографии, архивным службам, творческим союзам, деятелям культуры и искусства, народным мастерам, использующим специальное оборудование, а также соору­жения, помещения в качестве творческих мастерских, устанавливаются льготы при оплате коммунальных услуг и по арендной плате. В связи с этими и другими изменениями законо­дательства в 1999 г. все общественные организации должны были пройти перереги­страцию⁷.

В этот период в образе жизни населения и в творческой деятельности проходят'опреде-ленные процессы. Иссякает любительское студийное движение, возникает множество теат­ров. Творческие союзы перестают играть важную роль в финансовом и организ?ционном обеспечении творческих деятелей: на арену выходят владельцы галерей, студий, театров, мастерских. Все громче заявляет о себе массовый х>дожественный рынок, отвечать требованиям которого далеко не все творческие деятели готовы и способны, особенно при ограничении покупательной способности населения. Бюджетные ассигнования на культуру, искусство и средства массовой информации уменьшились вдвое; снижение жизненного уровня населения привело к уменьшению расходов семей на культурные нужды; творческие работники оказываются одними из наименее обеспеченных слоев населения⁸ страны. Что же стало с многочисленными, слабо связанными друг с другом временными творческими группами единомышленников?

Для получения представления о том, чем и для кого сегодня живут творческие союзы, проведено скромное эмпирическое исследование, в котором мы опирались на определение творческих работников, предложенное ЮНЕСКО⁹. На основании данных веб-сайта Минкультуры, телефонных справочников и методом снежного кома найдены и оказались доступны для общения руководители (президенты, председатели и первые вице-прези­денты или заместители председателей) 38 организаций (11 московских, 15 российских, 10 филиалов международных объединений)¹⁰. Они опрошены весной 2001 г. Полученные данные позволяют выявить некоторые общие тенденции, ход мыслей руководителей. Сделать сравнения между жанрами искусства или масштабами союзов будет возможно, очевидно, в более тщательном исследовании.

Материальная база объединений. 22 объединения существуют с советских времен, 16 возникли позже. Среди основных трудностей при создании (регистрации или перереги­страции) оказались, разумеется, финансовые (более трети упоминаний); распавшиеся союзы делили собственность - основной, как мы увидим, источник их средств существования. Затем речь шла о бюрократии, организационных трудностях; не все оказались легальными объединениями".

Как отмечалось, в последнее десятилетие творческие союзы распадаются, не успев заре­гистрироваться, или, зарегистрировавшись, вскоре прекращают деятельность, существуют только на бумаге, в виде списка ответственных членов президиума, совета или исполкома.

Но сегодня, в отличие от предыдущего десятилетия, размежевание происходит не на идеологической почве, а по сугубо финансовым причинам.

Оказалось, что большинство руководителей считают свои союзы единственными в том или ином виде искусства, не подозревая о существовании других союзов с похожими или аналогичными названиями, или не признают их.

Одна из важнейших характеристик деятельности союза, как известно, - число его членов. От последнего (и соответственно суммы взносов), по идее, в первую очередь зависит материальное благополучие творческого объединения. В погоне за численностью рядов, особенно актуальной в период, предшествующий регистрации, многие союзы пренебрегали собственными уставными требованиями¹². Впрочем, не всегда такая погоня имеет место. Три руководителя вообще не смогли ответить на вопрос о численности членов, остальные отвечали неохотно; интервьюеры отмечали, что все ответы были очень приблизитель­ными¹³. Даже при желании дать интервьюерам телефоны некоторых членов руководители испытывали большие затруднения, вызванные не проблемой конфиденциальности инфор­мации, а отсутствием рядовых членов.

Членские взносы в трети союзов не взимаются вообще ("планируем когда-нибудь ввести"), еще треть взимает ежегодно символическую плату до 100 рублей. Остальные руководители называли суммы от 250 и 500 рублей до 150-600 долларов. (И здесь у интервьюеров не сложилось впечатления, что суммы точны; респонденты не разводили понятия индивидуального и коллективного членства).

Несложные расчеты показывают, что, если исключить один союз, назвавший высокий взнос в долларах, то, при наличии названного общего числа членов (порядка 375 900 чел. и взноса в 250 руб.), на каждый союз, взимающий взносы, приходилось бы примерно 4 млн. руб. в год. Однако жалобы руководителей на безденежье вкупе с незнанием точного числа членов и масштабом деятельности (мы это рассмотрим ниже) заставляют предполо­жить, что и эта сумма не собирается и что взносы особой роли в союзах не играют.

За счет чего существуют эти объединения? В их собственности кое-что имеется¹⁴: творческие союзы живут в основном не благодаря государственным субсидиям (как при советской власти), не благодаря членским взносам (как во многих других странах), а за счет всевозможных побочных доходов, не связанных с профессиональной деятель­ностью, - прежде всего сдачи в аренду помещений.

Говоря о насущных проблемах повседневной деятельности объединений, руководители на первое место поставили, разумеется, финансовые и имущественные (в % случаев). Значительно реже — отсутствие закона о творческой деятельности, еще реже — взаимо­отношения с властями (к этому также вернемся), затем - исчезновение госзаказа и некоторые другие¹⁵.

Как и кого союзы поддерживают? Творческие союзы в уставах записывают "цели поддержки творческих работников". Пространные ответы руководителей на вопрос: "Как Вы полагаете, зачем они вступили в Союз, что им лично это даетТ' четко выявили два основания: а) поддержка творческой деятельности ("издания", "выступления" - 11 упо­минаний; возможность профессионального общения - 10; творческий рост и образова­ние - 6; творческие мастерские - 4; участие в престижных конкурсах - 3; повышение профессионального статуса - 2); б) сохранение или создание условий для выживания ("соцзащита" - 10; объединение усилий для выживания; материальные льготы и мате­риальная помощь- по 5)¹⁶. Судя по этим ответам, помощь в простом выживании почти не отстает от поддержки профессиональной деятельности (трое руководителей вообще не смогли ответить на этот простой вопрос, подтверждая предположение о бумажном характере ряда союзов).

Говоря о том, приходилось ли союзу выступать в защиту чьих-либо интересов и в чем именно это заключалось, каждый третий назвал "защиту прав своих членов". Звучит красиво. Однако отметим три момента. I) В ответах более половины опрошенных заметна упоминавшаяся прежде тенденция осчастливить "весь народ", стремление расширить полномочия, проявляя заботу о "всех представителях своей профессии" или отдельных груп­пах профессионалов¹⁷, которые на это руководителей или союз, очевидно, не уполно­мочивали. Приводились и конкретные примеры, опять-таки связанные с обслуживанием не членов союза, а всех представителей данной профессии¹⁸. 2) Общий тон ответов заставляет предполагать, что даже защита, казалось бы, корпоративных интересов¹⁹, разделяемых, по идее. всем сообществом, оказывается отдельными случаями реагирования на запросы, но отнюдь не инициативы; заметна выжидательная позиция, озабоченность сохранением

Существующего. Подобное, кстати, можно сказать и об упоминавшейся помощи в творче­ской деятельности, поскольку речь идет в основном об обеспечении доступа творческих деятелей к публике с тем, что уже есть, а не о создании произведений. 3) Каждый шестой руководитель, вероятно, не забывая о самоназначенной социальной миссии творческих деятелей, интерпретировал слово "интерес" в политическом смысле²⁰; пятерым опрошен­ным по обсуждаемому поводу сказать было нечего.

На просьбу рассказать о личной деятельности в качестве руководителей последние отвечали повтором сказанного, что фактически подтверждает предположение о том, что за многими респондентами нет никого, кроме исполкома, президиума или они вообще рабо­тают сами по себе как энтузиасты. Впрочем, именно в данном случае пару раз появились упоминания об инициативной защите корпоративных интересов²¹. Но в целом речь идет о случайных и временных вспомоществованиях, адресованных обратившимся нуждающимся.

Отношение к новым технологиям. Корпоративные цели осознаются быстрее перед лицом общих трудностей, и не только российской бедности и незащищенности творческих деятелей. Развитие и активное использование новых технологий расширило ряды и усилило сплоченность творческих объединений в западных странах, в основном благодаря тому, что, например, эти объединения добиваются оплаты авторам и записывающим органи­зациям компенсаций за тиражирование произведений посредством Интернета.

Обсуждение преимуществ и проблем, связанных с распространением новых технологий, для отечественных творческих деятелей, выявило: 1/3 опрошенных говорила о полез­ности, причем в терминах, прежде всего, быстроты²²; говоря о проблемах, 3/4 выразились так: нет компьютеров и нет проблем²³. Новые технологии сводятся руководителями чаще всего к компьютеру, т.е. к пишущей (реже - звучащей и рисующей) машинке с памятью. Складывается впечатление, что руководители относятся к новым технологиям как к грозе: нам не страшно, у нас зонтик есть, а может, она и вообще мимо пройдет. И эта общая "опасность" в качестве таковой не воспринимается, не способствуя сплочению.

Отношения с государством. Итак, основания для профессионального объединения творческих деятелей неустойчивы и случайны. Отношения социального партнерства в рам­ках их ассоциаций и объединений складываются с большим трудом, слабы и недолговечны. Более перспективной в глазах творческих деятелей и руководителей союзов оказывается не связь союзов и объединений друг с другом и не опора на собственных членов, а обращение к иной силе - поддержке со стороны государства.

Многие творческие коллективы, функционировавшие прежде на энтузиазме, стали утверждаться в своих связях с органами управления. Особенно ярко это проявилось в театральном движении, где возникла тенденция "реинституционализации" трупп, прежде независимых, теперь стремящихся обрести статус государственных или муниципальных; такая тенденция возобладала в монументальных искусствах. "Под крыло" органов управле­ния стремятся многие издатели, художники, кинорежиссеры, певцы.

С руководителями обсуждался вопрос о том, с какими государственными органами взаимодействует их союз. % руководителей назвали Министерство культуры. Почти столь же часто назывались различные московские структуры (21 упоминание, в первую очередь — комитет по культуре), которые привечали московские и российские объединения. Другие органы власти (МИД, Министерство образования, Министерство экономики и финансов²⁴, администрация президента и думская комиссия) упомянуты каждым вторым. Среди немногочисленных "других" оказались Госстрой России, налоговая инспекция, хозяйствен­ные структуры.

В чем заключалось такое взаимодействие? Очевидно, что при слабой материальной базе союзов - в выделении средств. Каждый второй опрошенный говорил о помощи в орга­низации мероприятий, конкурсов (18), затем упоминалось "финансирование" в целом (6), а также звания, награды (7), гранты, стипендии (4). Речь также шла о льготах, соцобеспечении (3), помещениях (2). Трижды упоминался закон о творческих союзах, дважды -другие законопроекты.

Вопрос о том, чем в деятельности Союза могло бы помочь государство, какого рода помощь оно могло бы оказать, вызвал несколько настороженное отношение, сердитые ответы типа "ни в чем"²⁵. О категорическом отказе от подобных отношений заявили три руководителя, выражая опасения в связи с предполагаемым ими вмешательством государ­ства в их дела. Более подробные ответы сводились к финансированию в целом (17), к таким аспектам финансирования, как сохранение льгот, отчислений (10), соцзащита, пенсии (5),

госпротекционизм (3). Отмечалось также, что нужны закон (7), развитие программ (2). Итак, творческие союзы выступают в качестве просителей, стремящихся решать отдельные частные проблемы, или сохранять то, что имеется, но не видят в государстве ни партнера, ни гаранта выполнения законов.

Выводы

В начале XXI в. творческие деятели практически не участвуют в профессиональной самоорганизации, несмотря на называемые руководителями высокие показатели членства. Формально основания для деятельности союзов существуют: есть законы, есть организа­торы, законодательно обеспечена материальная основа деятельности. Однако мера исполь­зования этих возможностей различна в разных объединениях и в целом крайне незна­чительна.

Это обстоятельство можно, видимо, объяснить тем, что в условиях хаотичной экономи­ческой мобильности, необходимости решения проблем текущего выживания усиливается атомизация индивидов. Более склонными к самоорганизации в условиях поздней и уско­ренной модернизации оказываются не успешные, а наименее удачливые деятели (по край­ней мере, это наблюдалось при исследовании ученых - представителей общественных наук в России и Польше, а также Канаде и Ирландии) [5].

Не преодолена, а усугублена унаследованная от социализма дискредитация обществен­ных организаций и общественной деятельности. В результате "в минуту жизни трудную" цивилизованной самоорганизации творческих деятелей с целью отстаивания групповых интересов не происходит. Да и разобщенность, а то и откровенная враждебность союзов по отношению друг к другу в немалой степени этому способствует. Однако сказанное - лишь общий контекст этапа. Есть и более частный, связанный непосредственно с личными установками руководителей.

Вследствие необходимости решения проблемы простого выживания границы деятель­ности союза размываются. В условиях дефицита средств и сил всегда приходится делать выбор. Участники опроса склоняются, как правило, к социальной защите бедных, старых и больных коллег независимо от их членства в союзе, направляя скудные средства на удовлетворение их конкретных нужд (сегодняшняя трансформация миссии творц!). Тем самым руководители берутся, не будучи достаточно обеспеченными, за функции, которые должно реализовывать государство. Не случайно участники опроса полагают, что перспективы существования их организаций зависят либо от их коммерциализации (что проблематично для непрофессионалов, каковым они являются, если говорить о бизнесе), либо от содействия со стороны властей. А последнее чревато новым огосударствлением общественных организаций со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Вероятно, более перспективным было бы обращение к властям по поводу решения стратегических задач - создания законов, разработки механизмов их применения. Но эти сюжеты встречаются в интервью крайне редко и, всегда, во-вторых. Значит, эта возмож­ность защиты корпоративных интересов руководителями почти не используется.

Руководители явно недооценивают перспективы воздействия новых технологий на распространение и потребление (а отчасти и на создание) произведений искусства, а следо­вательно, на весь образ жизни и творчества людей, интересы которых они вроде бы защищают. Значит, связанная с этим возможность консолидации сил творческих деятелей в защите своих прав оказывается неиспользованной, как и возможности расширения рядов (и пополнения бюджета) за счет наиболее продвинутых, успешных, компьютеризированных творческих деятелей.

Избранный стиль защиты корпоративных интересов также оказывается неперспек­тивным, поскольку выливается в реагирование на запросы и просьбы, участие, в судебных процессах. Даже в профессиональном плане поддерживается то, что уже существует, поскольку нет возможности (намерения? сил?) стимулировать новаторские поиски, экспе­рименты.

Полагаю, изложенного достаточно, чтобы понять, что подобная позиция руководителей, возможно, иногда и способствует решению частных проблем, но не включает попыток решить общие. Тем самым она лишает творческие союзы перспективы превращения в настоящие институты гражданского общества с многочисленными активными членами, инициативные объединения творческих деятелей, защищающие их профессиональные интересы.