Системно-теоретический подход, как и любая другая претензия на "большую теорию", нуждается в обосновании, т.к. в современном обществе больше невозможны высказывания о мире на основе авторитета. Дистанция, которую полагает наблюдатель между собой и наблюдаемым, образует границу в отношении наблюдателя, которая может быть проведена другим наблюдателем иначе. Это хорошо видно, когда незаметные структуры мира считают ненаблюдаемыми или когда проводят наблюдение второго порядка: наблюдение наблюдений, описание описаний с целью получить какие-либо устойчивые формы или "собственные ценности" мира. "Системная теория" относится к таким собственным ценностям современной интелектуальности, т.к. она пытается понять самовоспроизводство незаметных структур.
Другим исходным положением является представление о контингенции всех форм, всех различений, всех законов. Нечто полностью неопределенное может быть лишь тем, чем оно является, но как только происходит или полагается что-либо определенное, то тем самым ограничивается то, что сюда относится. Другие возможности еще можно рассматривать, не всегда - реализовать.
Системная теория предлагает интерпретацию, которая является автологичной: т.е может быть применена к самой системной теории. В теории социальных систем эту функцию выполняет теорема о двойной контингенции. Простая контингенция наличного в неопределенном горизонте других возможностей еще не содержит указания на границы системы. Предполагаемый наблюдатель устанавливает ограничения в соответствие со своими интересами, предпочтениями и памятью. При контингенции двух позиций то, что превращается в систему, становиться способным к самоограничению. Если обозначить обе позиции терминами Ego и Alter, то видно, что ожидания Ego ограничивают степень свободы Alter, но само ограничение остается контингентным. Не обязательно должна возникнуть система, однако, если она возникла, то способна к самоограничению и благодаря этому отграничивает себя от окружающей среды. Наблюдатель может, как и прежде, свободно выбирать, что и с помощью каких различений он желает наблюдать. Однако, в случае наблюдения системы, он наблюдает, каким образом она отграничивает и выделяет себя по отношению к другим контингенциям.
|
|
Понятие "системная теория" охватывает множество попыток создания системной теории в разных дисциплинах, но социология пока еще остается в стороне от них. Знания из отдельных дисциплин нельзя переносить метафорически или по аналогии на другие области реальности, и разработка системной теории в социологии требует высокой степени абстракции.
Развитие новейшей системной теории получило толчок благодаря тезису термодинамики о тенденции закрытых систем к росту энтропии, т.е. к утрате всяких различий. Поэтому сначала проблема заключалась в объяснении негэнтропии, в объяснении возможности порядка вопреки тенденции роста энтропии, а ее решение - в понятии открытых систем. Системы, поддерживающие себя в состоянии сложного порядка благодаря отношениям обмена с окружающей средой посредством входа и выхода, являются открытыми системами. Благодаря Т. Парсонсу, К. Дойчу, Д. Эстону и др. системная теория в такой форме была воспринята социальными науками. При этом оставалось невыясненным, чем, собственно говоря, являются такие системы.
|
|
Эмпирические науки были не в состоянии решить этот вопрос, а решение структурного функционализма 40-50-х гг. при помощи понятий "сохранения состояния", "сохранения границ" или "структурных реквизитов" сохранения системы не было связано с данными структурами. Кибернетика, воспринявшая понятие "черного ящика", тем самым вообще отказалась от объяснения способа совершения внутренних операций системы. Считалось, что известная регулярность наблюдаемых внешних отношений свидетельствует об определенном порядке.
Этот пробел в теории сформировал интерес к концепциям самореференции и теории самоорганизующихся систем, которые создают и изменяют свои собственные структуры с помощью собственных операций и в этом смысле являются в "автономными", но связаны с окружающей средой, которая задает опорные точки для их собственных стандартов. С тех пор в качестве формулы самопостроения систем утвердился принцип "порядок из хаоса", а результатом дискуссии было следующее положение: самореференция может происходить только в окружающей среде и только по отношению к окружающей среде. Иными словами, самореферентные операции и различения системы и окружающей среды логически взаимно предполагают друг друга.
Прежде считалось, что материал для построения системы берется готовым из окружающей среды, а автономия системы заключалась лишь в ее структуре, программах, принципах управления. Мир полагался в качестве материального континуума, в котором система обозначает границы на уровне своей организации (но не материала и энергии) и тем самым создает эмерджентный порядок. Однако тем самым понимание отношения системы и окружающей среды стало еще проблематичнее.
|
|
Новая триада понятий "аутопойэсис", "оперативная закрытость", "структурное соединение" задает новые акценты в развитии системной теории. Концепция аутопойэсиса переносит принцип самореференции с оперативного на структурный уровень: система состоит лишь из самовоспроизводящихся элементов. Все они воспроизводятся в самой системе посредством сети таких элементов. Логическим следствием этого является тезис об оперативной закрытости таких систем. Окружающая среда ни в коем случае не может соуправлять операциями по воспроизводству системы, а система не может осуществлять операции в своей окружающей среде. Отсюда следует, что система (пусть это звучит несколько неожиданно) может не использовать свои собственные операции для контактов с окружающей средой. Все операции системы являются исключительно внутренними операциями, как и вся перерабатываемая информация. Окружающая среда ничего не может сюда внести.
Различение системы и окружающей среды является логическим условием самореференции, т.к. "себя" даже невозможно обозначить, если кроме "себя" нет ничего другого. Для обозначения связи окружающей среды с аутопойэсисом и оперативной закрытостю, в теории аутотопойэтических систем вводится понятие "структурного соединения". Из этих понятий не следует казуальных высказываний о возникновении системы, т.к. они относятся только к осуществившемуся единству системы, о котором лишь наблюдатель может высказаться в смысле определенных причин и следствий, иначе казуальные высказывания вообще были бы невозможны, а понятия зависимости и независимости тоже утратили бы свою референцию.
Эта проблематика референции была скрыта за онтологическим предубеждением, согласно которому системы существуют подобно вещам. При построении системной теории на последовательно дифференциалистическом понимании ее предметом будет не специальная объектная область систем, а присущее миру различение системы и окружающей среды, которое производится и воспроизводится посредством одной стороны этого различения - посредством системы.
Понятие "структурного соединения" обозначает способ соответствия окружающей среды аутопойэтическому самовоспроизводству, а именно: окружающая среда не соуправляет операциями системы (так как в противном случае соответствующие действия были бы не действиями окружающей среды, а действиями самой системы), но она может нарушить операции системы, если (и только если) ее проявляются в системе в качестве информации и могут быть переработаны системой как таковые.
Только немногие операции в окружающей среде могут воздействовать на систему, однако, при наличии специфических структурных соединений влияние окружающей среды на систему может быть увеличено, как, напр., влияние сознания на течение коммуникаций. Не соуправляя ни одной операцией по репродукции и построению структуры системы, окружающая среда вызывает, как это может впоследствии констатировать наблюдатель,"структурный дрейф" системы.
На этой последней стадии развития теория самореферентных систем раскрывает свои неожиданные эпистемологические следствия. Отныне исходный пункт теории находиться в эмпирических (наблюдаемых) операциях эмпирических систем, реальность которых для них самих несомненна, т.к. они сами себя создают. (Как видно, картезианский аргумент распространяется на все аутотопойэтические системы, включая живые и коммуникативные системы.) Условие оперативной закрытости справедливо и для систем, производящих знание, т.е. познающих систем. Они также не могут использовать собственные операции для контактов с окружающей средой и сами должны производить собственную информацию, создавая при этом структуры, обладающие для них качеством "знания". Окружающая среда не принимает в этом никакого участия, хотя и может раздражать систему, а система может повысить свою возбудимость, свою когнитивная сложность и возможности восприятия отклонений и обработки большего количества информации. Продвигаться можно только этим путем. Окружающяя среда (как она есть на самом деле) не представлена в системе. Существуют только собственные конструкции системы. Проблема заложена не в вопросе классического идеализма о том, как возможно познание, если система зависит от собственных инструментов познания должна постоянно полагать их. Познание возможно не несмотря на то что, а потому что система не может войти в контакт с окружающей средой. Именно поэтому система вынуждена относиться окружающей среде в форме голого познания.
Т.к. операции системы требуют наблюдений, т.е. различений и обозначений, они отвечают условию оперативной закрытости, являются собственными операциями системы. Однако наблюдение собственных операций (включая собственные операции наблюдения) требует обозначения этих операций как собственных в отличие от того, что система относит к окружающей среды. Система никогда бы не пришла к построению собственной сложности и собственных знаний, если бы она постоянно смешивалась с окружающей средой. Однако уже сам язык хорошо и надежно исключает это. Вряд ли перепутают слово "яблоко" с яблоком, разве что на уровне высокой абстракции. Как учит спор между реализмом и номинализмом, некоторое время имеется опасность такой путаницы, поэтому система должна быть в состоянии внутренним образом (иначе как же еще?) различать самореференцию и внешнюю референцию. Только при этом условии она будет когнитивно способна к операциям.
Тем самым мы близки к феноменологии Гуссерля, согласно которой сознание всегда одновременно относится к самому себе и к феноменам. Такие особенности присущи не только сознанию, но и всем коммуникациям, т.е. и социальной системе. Самореференция и внешняя референция осуществляются постоянно и совместно в самом способе операций по коммуникации. Коммуникацию можно понять и она может сама себя контролировать на понимание или непонимание, если можно в конкретном случае различить и соединить сообщение и информацию, т.е. опять же самореференцию и внешнюю референцию. Сообщение является необходимой самоференцией коммуникации, а информационная компонента, напротив, свободна для обозначения либо самой коммуникации, либо внешних обстоятельств.
Такая конструктивистская революционизация теории познания, реально обоснованная системой, позволяет поставить проблему того, как социология, будучи сама в обществе и нигде более, осмеливается работать со знанием об обществе как субъект с объектом, т.е. внешним образом. Сейчас стало хорошо видно, что это распространено повсеместно, а не только в общественных науках. Физик способен к наблюдению как часть физической реальности, биолог - лишь будучи живым биологом. Наблюдения постоянно вынуждают наблюдателя к суждениям о самом себе и об инструментах, обеспечивающих смену области объектов наблюдения. В общественных науках это давно известно, однако теория, которая доросла бы до этой "катастрофы" различения субъекта и объекта, отсутствует.
Системная теория в современной, наиболее зрелой форме является таким предложением. Различение субъекта и объекта (мышления и бытия, познания и предмета) всегда является внутрисистемным различением самореференции и внешней референции. Недостатком традиционных понятий субъекта и объекта, мышления и бытия, познания и предмета познания было то, что они ограничивали каждый вопрос о единстве различения указанием на факты сознания или природу вещей. Если переходят к различению саморефренции и внешней референции, то продвигаются как минимум на шаг дальше. Единством различения будут каждый раз та система, которая его практикует. На место естественной космологии или теории сознания, абсолютно полагающего самого себя, приходит радикальный релятивизм референции системы, которая более не знает иного описания мира нежели наблюдателем, нежели системой. Это не означает, что происходит все, что угодно. Напротив, система гарантирует, что осуществляется не все, а только то, что может осуществиться в контексте ее оперативной закрытости. Если желают знать, что осуществимо, а что нет, то необходимо выбрать референции системы. Реальность раскрывается лишь на уровне наблюдения второго порядка, в наблюдении наблюдателя. Это ведет к признанию оперативной контингенции всех описаний, включая описания, которые заданы посредством этого высказывания.
Т. о., контингенция всех определенностей и переход к наблюдению второго порядка означает отказ от окончательных определений мира в мире. Больше не существует никакой "мудрости", обоснованной образом жизни мудреца. Должны быть оставлены и "процедурализированы" все представления о нормативном смысле рациональности. Однако, нет оснований опасаться провала в бессвязность "дискурса постсовременности", т.к. отказ от заученных авторитетов, окончательных "метаописаний" является ответом на структурные данности современного общества и, вопреки всем противоположным движениям, больше не является предметом выбора. Современное общество допускает множество самоописаний и описаний мира, поэтому оно может описать самого себя лишь единственным образом, который это учитывает. Оно является поликонтекстуальной системой. Однако это не исключает понимания общества или отношений наблюдения в обществе как системы. Может быть, понятие системы охватывает этот вид гиперсложности лучше, чем обычная двузначная логика истинности.
Т.о. в еще хаотичной, плохо интегрированной общей теории систем, начинают вырисовываться свои собственные ценности, которые приобретут стабильность, если общество перестанет признавать одно единственно правильное самоописание и описание мира, а вместо этого организует себя как способ наблюдения своего наблюдения, весьма богатый структурами.