Можно было сказать, что я шёл. Но нет. Я не двигался. От слова совсем. Было только осознание, осознание простого для теперешнего меня факта: я здесь. Но… здесь… это где?
Блуждая в кромешной тьме, не имея физического тела, не видя ничего дальше собственного носа…
А что это, нос?
Я не знал.
Я не знал, кто я, что я, где. Все как будто стерлось из памяти, а может быть, памяти у меня и вовсе не было. Не было ни эмоций, ни чувств.
Только пустая оболочка.
Пустая оболочка, которая не имеет ничего, кроме какого-то ментального осознания своего же существования.
Меня привлек свет. Свет, нестерпимо яркий, ослепляющий казалось бы мой несуществующий взгляд. И хоть в первые секунды он был всего лишь маленькой точкой среди этой непроглядной тьмы, он быстро разрастался, радиус его был все шире, он охватывал все моё существо. А после и вовсе заменил собой мрак. В его глубинах я вдруг услышал голос. Голос, сначала бывший какими-то недосягаемыми моему слуху частотами, медленно обретал человеческую форму, и наконец обрёл. Я услышал голос мужчины… без малого, преклонного возраста.
-Эй, ты! Ты что, спишь? Вставай, парень. Здесь не постоялый двор, и не церковь для того, чтобы тут спать, поднимайся давай.
Пока он говорил, я наконец обрёл ясность, мое бесформенное нутро обрело свое «тело». В голову, как шквалом воды, вошёл целый поток информации, ощущений, чувств: как дышать, говорить, ходить, есть и ещё множество из того, что людям свойственно и привычно. Я осознал, что я – человек, и у меня есть глаза, уши, нос, и все возможные части тела. Но я все ещё ничего не вижу…точно, веки! Веки закрыты.
Когда я понял и это, то попробовал открыть глаза. В них ударил свет. Но он не был такой яркий, как прошлый. Свет был более тусклый и мягкий, но все прекрасно освещал. Я увидел перед собой седовласого, полноватого мужчину. Его лицо объяли и тут и там старческие морщины, и каждая из них говорила, что этот человек немалое в жизни повидал, но они его не уродовали, а лишь придавали шарма его облику, а взгляд, и без того опытный, приобретал ещё более мудрое свое выражение.
Словно по чьему-то желанию, как по щелчку пальцев, стоило мне только посмотреть на него, в мои уши начал проникать звук окружения: звон пивных кружек за соседним столом, звон монет, калейдоскоп людских голосов, что-то обсуждающих, шелест бумаги, всякое сие посвистывание и вздох, стук каблуков, ботфорт и ботинок, под которыми тихо поскрипывали деревянные половицы.
Тогда, поистине заинтересовавшись, я начал оглядываться по сторонам, замечая, что люди смотрят на меня с каким-то не то таким же, как и мой, интересом, не то с безразличием, а некоторые с едва уловимым во взглядах презрением. Но стоило мне заострить на ком-то из них свое ускользающее и нетерпеливое внимание, как они тут же отворачивались, делая вид что смотрели и вовсе не на меня, а удовлетворив свой взор, вернулись к своему прежнему делу, больше не смотря мне в глаза, но отворачиваясь, я непременно ощущал чужие взгляды, вперенные мне в спину.
- Странные - сказал тихо я, глядя искоса на одежды присутствующих.
Это было мое первое впечатление. И оно такое было не только о людях вокруг, но и об окружении, прямо сказать, обо всем, что я успел разглядеть в первую минуту.
Горо - так звали бармена, который заговорил со мной, и тем самым вытащил меня из темноты. Без него бы я так и остался в ней, не знаю, как надолго, может, на целую вечность. Но он не отвечал на вопросы, когда я пытался понять, что здесь происходит и кто все эти люди, где я и почему, лишь улыбнувшись той заботливой улыбкой, какой улыбаются только разве что не без малого старики, сказал:
- Монету на стол. Или купи что-нибудь, например выпить. Тогда и поговорю с тобой как с клиентом, иного не положено, парень.
Он говорил медленно, разборчиво и спокойно, чуть более монотонно, чем раньше, и казалось, немного растягивая последние буквы своим хрипловатым баритоном, будто бы нарочно для того, чтобы я понял каждое слово. И как только он сказал это, как по мановению волшебной палочки, я почувствовал тяжесть в верхнем кармане моего пиджака. Сунув туда руку, я обнаружил три серебряные монеты.
Даже не знаю откуда они там взялись, но, я был готов поклясться, что такими деньгами я ни когда не пользовался. Вот только какими и когда, вспомнить уже не мог.
Положив монеты на стол, я вопрошающе посмотрел на Горо. Тот, в свою очередь, улыбнулся, забирая монету:
- Этого более, чем достаточно. Пожалуй, налью тебе квасу.
Он отошел от меня в сторону, взял снизу большую деревянную кружку. А потом, поднявшись, налил из одного из бочонков темно-коричневой жидкости. Вернувшись ко мне, поставил передо мной кружку.
-Держи.
Жидкость в стакане пузырилась, пенилась и словно имея какую-то свою собственную манеру, при малейшем моем прикосновении к стакану, билась о стенки. Сделав несколько глотков, я почувствовал легкое покалывание на языке. Кисловатый вкус прохладного напитка прокатился по моему телу, оживив моё чувство вкуса.
От этого, в тот момент мне стало спокойнее.
После, я начал расспрашивать бармена обо всем вокруг. А пожилой человек с легкой улыбкой, как у отца, заботящегося о своем малом чаде, рассказывал обо всем, открыто и легко, словно видел меня не в первый раз, а в тысячный. Посетителей, подходящих к стойке не было, поэтому разговору ничего не мешало. Когда моя кружка опустела, Горо взял её и еще раз наполнил квасом, забрав ещё монету, из тех, что лежали на деревянном острове этой самой стойки.
Глядя как он, довольно радостно, обо всем рассказывает, я невольно вспомнил фразу, которая мне казалась довольно знакомой: «болтун - находка для шпиона». Она была здесь уместна, но меня не заботила так сильно, как рассказы старого бармена. Даже если то, что он говорил, не являлось чистейшей правдой, это все равно пригодилось как плацдарм, как фундамент, для меня, совершенно ничего не помнящего.
В один момент, словно неожиданно перескочив с одной темы на другую, мы начали говорить про алхимию. Мастерство объединения нескольких, казалось бы, самых несвязных меж собой предметов для создания разного рода зелий. Все зависело от ингредиентов, их количества, качества и свойства. Горо рассказал мне о лучшем в гильдии алхимике. Им был Теобальд. И когда он все рассказал о нем…
В моей голове словно дёрнули рычаг. Я даже не помню, что пришло мне тогда в голову, но мысль была ясной и чёткой, словно я наперёд знал, что нужно было делать.
Вскочив из-за стойки я побежал направо, к лестнице. Но не успел сделать и пары шагов, как Горо молниеносно меня перехватил, скрутив мне руки и уложил лицом в стойку бара. После он громко отчитал меня, как отец своего сына, который совершил плохой поступок:
-Только членам гильдии, магам не ниже третьего ранга, малец! Ишь, какой, сорвался, как с цепи! Погоди, погоди у меня!
Как я помню, тогда я смог успокоиться, одолеть неожиданный, неясный свой порыв. Горо тоже отпустил меня и усадил назад за стойку, и между нами повисла тишина. Старик ходил туда-сюда, протирая то кружки, то стойку и всегда внимательно следил за мной, а потом сказал, что не обязательно рваться на второй этаж сломя голову. Он повторил вновь, что это здание - не постоялый двор. И как минимум вечером Теобальд сам спустится вниз, и я смогу поговорить с ним.
Ничего не оставалось, кроме как просто ждать.
Когда время уже подходило к вечеру, все свершилось именно так, как и говорил Горо: Теобальд спускался вниз, чтобы вернуться в свой особняк. Он выглядел как мудрый старец, хоть и не был полностью седовласым, и кое где ещё сохранился цвет. Морщинистое лицо, ещё, казалось бы, поболее, чем у Горо. Большой нос с бугорком, немного кривоватый, будто бы его ломали когда-то давно. Густые, светлые, седеющие брови. Длинная борода и такие же длинные волосы. В его волосах, как я и говорил, преобладала седина, хотя местами все ещё виднелся его истинный, рыжей цвет волос. Он носил длинную белую мантию с золотыми узорами. А в руке, пальцы которой украшали три перстня, держал свой замысловатый посох. И хоть он выглядел человеком в возрасте, коим, несомненно, и являлся, ходил он прямо, уверенно и твёрдо, не показывая и намека на старость или немощность.
Когда он спустился вниз, я сразу подошел к нему, вежливо поклонился и попросился к нему в ученики. На что Теобальд в удивление поднял свои белеющие брови и посмотрел на меня. Тогда, взглянув в его глаза, я чуть не ахнул. Радужки его глаз были белыми, и казалось, даже зрачки были подернуты таким же туманом, но он не был слеп, зрение его было, полагаю, даже острее моего собственного.
-Подними руки на уровне плеч - сказал Теобальд.
Я тогда удивился, уже во второй раз за несколько мгновений. Сначала просто стоял в ступоре, а потом в голову пришла мысль, что это может, такой обряд принятия в ученики, я быстро поднял свои руки, как он и просил.
Алхимик несколько секунд наблюдал за моими неподвижными руками, сохраняя спокойное молчание, потом улыбнулся, и произнёс:
-Хорошо, ты подходишь. Пойдём за мной.
Когда мы покинули здание, солнце уже заходило за горизонты. И право, моему удивлению снова не было предела. Ведь я всецело думал, что здание находится в городе с большим числом жителей. Но выйдя из здания, я увидел аккуратно, вырубленный густой лес вокруг гильдии. Большое, двухэтажное здание, к слову, выглядело совсем как новое. В самом его центре, над входом, был шпиль, он же башня, который величественно возвышался над всем зданием. Белые стены с мраморными узорами у самого фасада, Несколько витражных окон из разноцветного стекла, крыша выложена черной, блестящей на солнце черепицей. От самого входа в здание, вдаль уходила мощеная дорога, все глубже и глубже в лес, и пропадала в нем, как в омуте.
Теобальд молча пошел по дороге. Я же, задержавшись немного осмотреть местность, отстал от него, и осознав это, с трудом догнал. Мы шли довольно долго. Закат вскоре сменился сумрачным полумраком, а выхода из леса как не было, так и нет. Теобальд шел молча и уверенно, но меня – с каждой секундой охватывало все большее беспокойство.
Теобальд остановился, когда слева, в до сумасшествия густом и однообразном лесу, как пятно, моему взгляду предстало черно-белое дерево, сильно выделяющееся среди остальных: деревья что мы проходили до этого, были коричневого цвета.
-Смотри за мной очень внимательно - сказал Теобальд - и запомни это дерево, ведь теперь ты будешь сам сюда приходить. Это вход в мой особняк, запомни.
“Какого черта?!” хотелось выкрикнуть мне в ответ. Но я смог сдержаться. Всё это походило на театр, а этот старик вовсе казался мне последним безумием. Но я продолжал стоять и смотреть.
Теобальд взглянул на меня, и, убедившись, что я слежу за ним, он продолжил это странного рода действие. Все, что он сделал, это залез рукой под мантию, вынул из-под полы пузырёк с жидкостью зеленого цвета, открыл крышку и плеснул на бело-черное дерево. Стоило ей попасть на ствол, она начала пузыриться необычными для своего обычного цвета пузырьками: они все были красными. Зелье быстро впитывалось в ствол, а потом все и вовсе прекратилось. Все произошло за несколько секунд.
Как только жидкость исчезла, ствол разломился на две ровные части, и каждая из них отводила соседние деревья в стороны, открывая нам путь.
После того как открылся проход, алхимик спокойно пошел по нему. А вот мне понадобилось ещё некоторое время, чтобы осознать увиденное.
Проход за нами закрылся также быстро, как и был открыт. Видимо, действие зелья было ограниченно некоторым временным промежутком. Но даже неспешного шага наставника было более, чем достаточно, дабы успеть пройти вовремя.
В конце концов, мы вышли на поляну, вкруг окруженную лесом, но не таким плотным, какой был у здания Гильдии. На поляне были три здания. Самое большее, в центре- сам особняк. Второе, справа, было маленьким, похожим не то на склад, не то на сарай, но все мои догадки тут же были разрушены: аккуратно сложенные у стены бревна подсказали, что это дровница. Назначение здания среднего размера было мне вовсе неизвестно, сколько я не ломал голову и не оглядывался, пытаясь найти хоть какой-то ориентир, который мог бы подсказать мне, что же это, ни к чему не пришёл. Между особняком и средним зданием стоял колодец.
Особняк, размер которого был сопоставим с размерами здания Гильдии, также обладал двумя этажами, а мансардная крыша только добавляла ему презентабельности. Здание, сразу заметно, не было новым, древесина уже давно выцвела, но нельзя было сказать, что оно было запущено, нет, дом был в отличнейшем состоянии.
Когда мы вошли, Теобальд сразу провел меня в подвальное помещение, которое оказалось его лабораторией. Здесь был небольшой бардак, углы комнаты были набиты какими-то книгами, смятой бумагой и черт знает ещё чем. Но стол, со всеми инструментами: пробирками, перегонным кубом, тигелем и прочими инструментами - находился в небывалой для остальной комнаты чистоте. Наставник, повернувшись ко мне, сказал:
-С этого момента, ты должен будешь убираться в лаборатории после моих экспериментов, а так же по всему особняку - бывший прежде голос казался мне теперь слегка хриплым- А так же на тебе закупка и готовка еды. А после того, как я буду уверен что ты не глуп, парень, и готов к обучению, я начну учить тебя искусству алхимии.
“Что!? Что за чертовщина?!” внутренне прокричал я.
Он что, взял меня в качестве прислуги!?