КОШКИ И ИХ ДРЕВНИЕ ПРЕДКИ

 

Один монастырский лама был особенно заинтригован моей любовью к кошкам и их ответной симпатией ко мне. Он отлично знал о моем с ними телепатическом общении. Как-то под вечер, когда миновали часы обучения, он увидел меня распростертым на земле... с пятью храмовыми кошками, мирно усевшимися сверху.

При виде этого зрелища он захохотал и затем велел мне пойти с ним в его келью, что я и сделал, правда, с некоторой опаской, поскольку такое «приглашение», как правило, предвещало послушнику нагоняй за нерадивость. Но на этот раз, к немалому моему удивлению, он отступил от правила: лама велел мне сесть и слушать. Оказалось, он хотел расска­зать мне кое-что о кошках, причем так, чтобы его рассказ не достиг посторонних ушей.

«Кошки, — назидательно начал он, — теперь малого размера, не могут говорить человеческим языком и общаются только телепатически. Но много, много тысячелетий тому назад — до этой кальпы, кошки населяли всю Землю. Они были почти таких же размеров, как наши малорослые лошадки, разговаривали друг с другом, делали самые раз­ные вещи передними лапами (которые называли руками) и даже разби­вали роскошные сады и искусно за ними ухаживали (что было совсем не лишним, ибо, как правило, они тогда были вегетарианцами).

Кошки жили в светлых, бескрайних лесах, в больших деревьях. Де­ревья тогда отличались от нынешних — большинство из них имело ог­ромные, подобные пещерам, пустоты. Их-то кошки и сделали своим жильем. Там, под защитой живых древесных духов, было и тепло, и безопасно. Кошки и тогдашние деревья составляли удивительно гармо­ничное сообщество, они чувствовали себя одной семьей. Но подобная «тишь да гладь» не всегда хороша — ведь вместе с неудовлетворен­ностью исчезает и побуждение к духовному росту. Расы, пребывающие в эйфории блаженства, в конце концов вырождаются».

При этих словах лама улыбнулся старому храмовому вояке-коту, ко­торый (я забыл об этом сказать) последовал за мной в келью и теперь с мнимо безразличным видом сидел рядом.

«Так случилось и с нашими младшими братьями, — продолжил свой рассказ лама. — Они были слишком счастливы, слишком удовлетворе­ны. Ничто не пробуждало в них никаких устремлений, ничто не гнало их к высотам духа. Кошки веками, мурлыча, нежились в сени раскидис­тых крон деревьев, предоставляя тревоги дня самим себе. Так вот,, Са­довники вырвали с корнем весь их род, как если бы это был никому ненужный сорняк, и после этого не трогали Землю в течение многих веков. Потом, когда она набралась сил, ее опять заселили различными расами.

Поскольку кошки все же не совершили ничего плохого (впрочем, как и хорошего), они были вновь посланы на Землю, уже в виде небольших созданий, чтобы выучить наконец положенный им урок. Кроме того, у них не отобрали память о великом прошлом. Именно поэтому они так привередливы и не всякого готовы почтить своей дружбой. Так что твоя с ними связь — редкостная вещь, отнесись к ней со всем вниманием.

Теперь их миссия — наблюдать за человечеством, сообщая Садовни­кам о духовном развитии или же вырождении людей. Когда придет че­ред следующей смены кальп существования, именно от этих созданий поступит большинство сведений. Ведь они везде ходят, все видят, слы­шат и запоминают. Поскольку они не умеют лгать, то в точности пере­дадут все так, как оно происходило».

К концу беседы я был испуган на всю свою оставшуюся жизнь и гадал, что же именно поведают обо мне кошки в решающий миг смены кальп. Но тут старый кот внятно проурчал и, запрыгнув мне на плечи, потерся о меня головой. И тут я понял: все в порядке, ничего из ряда вон плохого они обо мне не скажут.

ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ

 

Жизнь, полная приключений и забот, сделала мое физическое тело из­можденным и больным. Развоплощение неотвратимо близилось, а моя земная миссия все еще была далека от завершения. Стремясь отыскать верные медицинские средства к выздоровлению, я отправился в Нью-Йорк.

Как-то раз, когда мое тело особенно утомилось, я, чтобы дать ему возможность восстановить силы, вышел в астрал и там, к вящей своей радости, увидел своего любимого учителя и друга — ламу Мингьяра

Дондупа. «Твои страдания действительно велики, Лобсанг, — сказал он мне, — чересчур велики. Это горький плод негуманного отношения людей друг к другу. Твое тело изношено, как латаная-перелатаная ряса, так что готовься — вскоре тебя ждет перевоплощение.

Теперешнее твое тело — на стадии полного разрушения, и мы боим­ся, как бы враждебные нам, людям Востока, условия западной жизни не исказили твое духовное развитие. Поэтому мы стали искать для тебя другое подходящее тело.

Недавно такое тело нашлось. Этот человек по спектру своих вибра­ций не очень похож на тебя, впрочем, при встрече с ним ты сам все увидишь, но, по сути, ваши тела сопоставимы. Мы пришли к нему в астрале и узрели, что он задумал покончить с собой. Это молодой анг­личанин, неудовлетворенный судьбой и вконец разнесчастный. В по­следнее время он только и думает о том, как бы помереть безболезненно. Так вот, он согласился отдать свое тело, поскольку понял, что, уйдя в астральный мир, ничего не потеряет.

В общем, мы убедили его сменить законным путем свое имя на твое (во избежание ненужных проблем в дальнейшем). Осталось утрясти лишь некоторые частности, и можно будет приступать к смене тел».

К этому времени мое здоровье ухудшалось, как говорится, не по дням, а по часам. У меня возникли серьезные опасения, что долго я не протяну и, возможно, попросту не успею перевоплотиться. Наконец мне сказали, что все улажено, и в назначенный час я должен выйти в астрал для встречи с тем, в чьем теле мне предстояло обитать до сконча­ния своих дней.

В оставшееся время я отдыхал и размышлял о проблеме перевопло­щения. Как мне сообщили, тело моего визави было в полном порядке. Но ведь это чужое тело, и, значит, многие его вибрации несовместимы с моими.

Вообще-то, сначала, десятилетия тому назад, предполагался иной вариант: тело для перевоплощения должно было в точности соответ­ствовать моему (не только частотно, но даже и по возрасту). Западному читателю, конечно, трудно это постичь, поэтому позвольте пояснить ситуацию на научном примере, куда более близком европейскому и американскому мышлению. Кому из нас неведомо явление гальвани­зации? Вы, конечно, знаете, как используют гальванический эффект. Предмет погружают в жидкость-электролит, подсоединяют к нему электрод и включают регулируемый ток нужных параметров. Пока ток пере­текает от одного полюса к другому, атомы металла слой за слоем оседают на предмете, повторяя его форму в мельчайших подробностях.

Такова процедура лужения, золочения или серебрения — предмет можно покрыть почти любым из известных металлов, нужно просто знать, как это делать. Примерно по той же схеме «производят» и нужное для воплощения тело, скрупулезно перенося на «заготовку» молекулу за молекулой.

По счастью, те, кто знает, как это делать, — люди надежные. Иначе страшно было бы даже подумать, что могли бы натворить горе-экспери­ментаторы, безнаказанно и из эгоистических побуждений вселяясь в чужие тела. Замечу, кстати (как человек, изучивший множество рели­гий), что и Далай-лама и Иисус облачались в чужие тела. В христианстве этот факт был общепризнан, пока церковные авторитеты не наложили на него запрет — из опасения, что подобные вещи лишают паству долж­ного смирения.

Той ночью я еще раз оставил свое физическое тело и отправился в астральный мир, на зов, прозвучавший с большого удаления. Мое аст­ральное тело с готовностью откликнулось — и я очутился в дивном месте. В зелени крон прекрасных деревьях сладкоголосо пели птицы, красующиеся разноцветным оперением. Таких птиц не встретишь на Земле. Я вышел из-под густой сени крон деревьев на открытое про­странство, которое оказалось садом, полным благоухающих, ослепи­тельно прекрасных цветов, — казалось, они мерно кивают мне в знак приветствия. Всюду царили мир, лад и гармония.

Неподалеку сверкал золотистым куполом огромнейший храм, по обе стороны от которого располагались чудные строения нежно-пастельных тонов. У входа в храм меня ждала группа людей. Все они, судя по одеж­де, были тибетскими ламами — кроме одного, явно европейца, одетого в нечто темное (когда я подошел ближе, то увидел, что на нем типичный плащ-дождевик).

При моем приближении ламы приветственно поклонились. Среди них стоял и Мингьяр Дондуп — верный знак того, обрадовался я, что все у нас получится. Радость встречи, крепкие объятия, несколько участ­ливых вопросов — и вот мы все как один двинулись вглубь храма. Мы пересекли центральный неф и вошли в маленькую комнату — как будто

стена храма в некий неуловимый миг раздвинулась, впустив нас, и затем беззвучно сомкнулась за нашими спинами.

Мингьяр Дондуп, верный своей привычке посвящать меня в обстоя­тельства дела, обернулся ко мне и сказал: «Лобсанг, вот человек, чье тело ты собираешься занять». Я взглянул на молодого человека в плаще и вздрогнул: единственное, в чем мы были с ним похожи, — это отсутс­твие волос на голове. И всё! Заметив мою реакцию, Мингьяр улыбнулся и наставительно молвил: «Не будь скор на выводы, Лобсанг. Давай сна­чала посмотрим кое-что в Хрониках Акаши».

Вся жизнь этого молодого человека пронеслась за пару секунд перед моими глазами. Потом Мингьяр сказал, обратившись к нему: «Теперь, мой друг, думаю, вам самое время рассказать нам что-нибудь о себе — мы непременно должны знать из первых уст, с кем имеем дело».

Европеец, взглянув исподлобья, угрюмо ответил: «Ничего я вам не скажу. Мое прошлое — сплошной обвинительный акт против меня».

«Молодой человек, поверьте, — продолжал убеждать его мой настав­ник, — у нас большой опыт в подобных делах, и мы здесь вовсе не для суда над вами. Вы собирались совершить смертный грех самоубийства, за который последовало бы тяжкое искупление в ваших последующих жизнях. Мы же предлагаем вам мирную жизнь на астральном плане, где вы сможете распутать наконец клубок своих проблем. Помогая нам, вы помогаете себе».

Молодой человек отрицательно покачал головой: «Я оставляю свое тело, вы пихаете в него кого-то «своего» — вот и весь договор между нами. Ни о каких душещипательных исповедях речь не шла».

Внезапно что-то вспыхнуло, громыхнуло, и молодой человек бес­следно исчез. Мингьяр воскликнул: «О Будда! С такой агрессией в мыс­лях он не может пребывать здесь с нами, в этом астральном храме. Теперь мы должны спуститься к нему, туда, где он сейчас спит в своей комнате».

И мы понеслись вниз, к одному из домов в обычном британском городе. Там в спальне я увидел физический облик того, чье тело должен был взять. Он выглядел таким несчастным! Мы старались привлечь его внимание, но парень беспробудно спал.

Лама шептал: «Ты здесь?» Я шепотом добавлял: «Ты вернулся?» Так, попеременно, мы обращались к нему — второй, третий, четвертый

раз — пока, наконец, его астральное тело с крайней неохотой не пока­залось из физического.

Оно медленно просочилось наружу, собралось в единое целое и, став точным подобием спящего тела, зависло над кроватью. Затем сменило положение — головой к ногам, — наклонилось и встало. Парень дей­ствительно выглядел агрессивнее некуда. Как нетрудно было заметить, он абсолютно не помнил, кто мы такие, и не понимал, что нам здесь нужно. Это до крайности меня поразило, но Мингьяр шепнул мне, что наш знакомец с таким грохотом «свалился» в свое физическое тело, что забыл все, что с ним происходило пару минут назад.

Прошло какое-то время, и он нас все-таки вспомнил. «Вы еще не передумали оставить это тело?» — спросил я. «Конечно нет, — злобно ответил он. — Ненавижу эту жизнь!» Я содрогнулся от такого ответа. Можно было себе только представить, на какой спектр вибраций на­строена его физическая оболочка. И мне предстояло в ней жить! Похо­же, парень догадался о моих чувствах, ибо, усмехнувшись, спросил: «А ты? Все еще не прочь поселиться в моей шкуре? Ладно, не важно, что ты там хочешь и откуда свалился на мою голову. Давайте ближе к сути».

«Есть одна немаловажная деталь, — подумав, заметил я. — Вы долж­ны отрастить бороду, поскольку я свою сбрить не могу (она закрывает шрамы от ран, нанесенных японцами). Согласны?» «Так точно, ваше высокоблагородие», — ерничая, взял он под козырек.

«Прекрасно, — не обращая внимания на его ужимки, ответил я, — на это вам отводится месяц. Затем я приду за телом, а вы получите разрешение уйти в астрал, где, надеюсь, обретете, наконец, покой и воз­радуетесь жизни».

«И все же нам очень поможет, — вмешался мой наставник, — если вы хоть что-то расскажете о себе. Мы, конечно, видели Хроники Акаши, но намного полезней услышать все из первых уст».

Он вновь взглянул на нас с неприкрытой враждебностью: «Нет, и точка. Ни единого слова от меня не услышите».

Нам ничего не оставалось, как развернуться и уйти, дабы еще раз тщательно просмотреть в Хрониках все, что касалось этого парня. Глав­ный недостаток Хроник в том, что они показывают лишь поступки че­ловека, а не его побудительные мотивы.

С тех пор прошло много лет. Мой знакомец, живя в астральном мире, утратил львиную долю былой агрессивности и даже отчасти признал

трудности, с которыми мы в те дни столкнулись. Так что впоследствии он сообщил мне о себе кое-какие любопытные сведения. Думаю, чита­телю интересно будет узнать об одном ключевом эпизоде, напрямую касающемся нашего повествования. Итак...

«Вам везет: вы, должно быть, ни на йоту не имели тех проблем, которые вечно преследовали меня в жизни. Я рос бедным и одиноким, мне некуда было бежать от своих невзгод, кроме как в небытие смерти. Работа была кошмарной, причем повышение по службе не светило мне вовсе, поскольку мой босс терпеть меня не мог (как, впрочем, и я его). Так с чего мне было торчать в этом проклятом мире? Кругом множество деревьев с крепкими ветками. Вот мне и хотелось привязать к одному из сучьев веревку и затянуть ее петлей на своей шее.

Но как-то меня спросили (кто и как — я, честное слово, до сих пор толком не могу вспомнить): действительно ли я хочу освободиться от невзгод и навсегда покинуть эту юдоль скорби? Если да, мне предлагали принести пользу всему человечеству, уступив свое тело некоему духу. Это показалось мне полной нелепицей, но я подумал: «Чем черт не шутит!» — и стал слушать дальше. В знак своего согласия, сказали они, я должен поменять собственное имя на другое (какое-то странное — азиатское, что ли?). Ладно, подумал я, терять все равно нечего, и на вполне законных основаниях сменил фамилию и имя в какой-то юри­дической конторе.

Затем как-то ночью ко мне пришли незнакомые люди, вытащили из спящего тела и показали места, которые я без малейших сомнений на­звал бы раем. Мне сказали, что это астральный мир, и еще раз спросили, желаю ли я оставить им свою физическую оболочку. Я заверил их: да, желаю, и даже больше, чем раньше. Тогда мне велели быть на следую­щий день дома. Один из них, одетый в какую-то желтую хламиду, подвел меня к окну: «В назначенное время подойдешь вон к тому дереву, возь­мешься за ветку, подтянешься на ней и затем отпустишь руки». Он сообщил мне точное время, когда это надлежит проделать, и добавил, что очень важно следовать инструкции буквально, иначе и мне, и тому, кто станет вселяться в мое тело, будет очень больно. Кроме того (что было для меня невыносимее всего) — я так и останусь в этом мире.

На следующее утро моя жена подумала, что я окончательно спятил (первые сомнения в моем душевном здоровье у нее возникли, когда она увидела в моем новом паспорте, что я, оказывается, Рампа, да еще и Лобсанг!). Я не пошел, как обычно, ухаживать за садом, а направился в положенное время к нужному дереву. Я взялся за ветку, подтянулся... и тут меня будто молнией шарахнуло! Не нужно было даже руки отпус­кать — я и так со всей дури грохнулся оземь и затем — Боже правед­ный! — увидал торчащий из меня шнур. Он был вроде как серебряный. Я попытался, было, его пощупать, но руки как будто что-то удерживало.

И вот я неподвижно, в диком испуге, лежу на земле, а два каких-то человека, невесть откуда взявшиеся, делают что-то с моим шнуром. Там был еще кто-то третий, но он стоял поодаль. И из него тоже вился шнур. Кошмар заключался в том, что все трое были прозрачными. Я видел сквозь них. Может, это и есть безумие?

Тут раздался странный звук, вроде тихого хлопка, и я обнаружил — удивительное чувство! — что свободно парю в воздухе...»

 

 

НОВОЕ ТЕЛО

 

Позвольте мне продолжить рассказ с этого момента, ибо здесь начина­ется уже моя история.

Тело англичанина лежало распростертым на земле, слегка подерги­ваясь. Честно говоря, дергался и я — по той причине, что все происхо­дящее мне совершенно не нравилось. Но ламы Тибета смиренно следу­ют велениям свыше, какими бы они ни были, приятными или неприят­ными, и потому я стоял рядом, в то время как двое лам пытались управиться с Серебряным Шнуром этого парня. Они старались присо­единить мой Шнур прежде, чем Шнур англичанина будет полностью отсоединен. По счастью, бедный парень был так изумлен, что даже не пытался им помешать.

Наконец им удалось — в течение пяти секунд, показавшихся мне часами, — проделать все необходимое, и астральное «Я» англичанина быстро воспарило в незримую высь. Ваш же покорный слуга остался прикованным к чужому телу, от которого его сотрясал спазм отвраще­ния. Но миссия есть миссия — и я стал погружаться в отданную мне физическую оболочку. Первый контакт с ней был поистине ужасен — влажно, холодно, липко, мерзко! Я в рефлекторном испуге «вынырнул» обратно. Ламы взялись меня успокаивать. Тогда я собрался с духом и снова вошел. И вновь задрожал от ужаса и отвращения. Никому не же­лал бы подобного!

Тело было чересчур тесным. Я оказался стиснутым, словно в тисках. И, о милосердный Будда, что за запах! Конечно, мое старое тело разру­шалось и умирало, но по крайней мере оно было моим. Теперь же я находился внутри чужой плоти, ни на йоту меня не привлекавшей.

Каким-то образом — не могу объяснить как — я силился нащупать двигательный нерв мозга. Тело не работало, и я лежал как паралитик, беспомощный, подобно новичку-пилоту, оказавшемуся в кабине неиз­вестного ему самолета. В конце концов, не без помощи лам, я обрел маломальский контроль над своим новым телом, пошатываясь, встал на ноги и сделал несколько шагов. И тут же вскрикнул от ужаса, обнару­жив, что пячусь, вместо того чтобы идти вперед. Я зашатался и грохнул­ся оземь. Ужасное ощущение! Меня тошнило от этого тела, кроме того, я буквально трясся от страха, что не смогу им управлять.

Лежа лицом вниз и утратив способность даже шевелиться, я краем глаза видел двоих моих помощников, заинтересованно наблюдающих за моими тщетными усилиями. Я, честно говоря, не на шутку разозлился: «Попробовали бы сами заставить это мерзкое тело делать то, что ему велят!»

Один из лам задумчиво посоветовал: «Лобсанг, покрути-ка пальцами в какую-то одну сторону». Я послушался — и обнаружил удивительную вещь: пальцы вращались в сторону, противоположную заданной. Вот оно, отличие восточных тел от западных! Никогда бы не подумал, что такое возможно, хотя и слышал когда-то, будто винты кораблей в запад­ных водах должны крутиться в одном направлении, а в восточных — в противоположном. Ну что ж, теперь хоть что-то прояснилось. Я тща­тельно снаружи осмотрел тело и опять втиснул себя в его склизко-холод­ную оболочку.

Огромным усилием воли я поднял себя, тут же свалился, опять под­нял и в полном изнеможении прислонился к стволу раскидистого де­рева.

Вдруг со стороны дома раздался шум — это распахнулась дверь. На ступеньки крыльца выбежала «моя жена» (должно быть, она видела мои «телодвижения» в окно). Она тревожно спросила: «Что ты там делаешь? Зайди и ляг».

Я испугался было ее возможной непредсказуемой реакции на двух стоящих возле меня лам, но, как оказалось, напрасно — она их, в бук­вальном смысле, в упор не видела. Это стало одним из сюрпризов в моей новой жизни. Впоследствии я всегда видел тех, кто приходил ко мне из астрала, и беседовал с ними. Но если в этот момент появлялся посторон­ний человек, ему казалось, что я разговариваю сам с собой! Так что со временем мне пришлось стать осторожнее (дабы не заработать репута­цию умалишенного).

Женщина подошла и испуганно глянула мне в лицо. Я подумал, что сейчас она впадет в истерику, но ей удалось овладеть собой. Она поло­жила мне руку на плечо и посмотрела в глаза. Я понял без лишних слов: ей в ту же секунду стало абсолютно ясно — ее муж исчез, его сменил какой-то чужак.

Молча и медленно, очень медленно — шаг за шагом, вздох за вздо­хом — проделал я путь в дом, поднялся по ступенькам и рухнул на кровать.

Целых три дня я, ссылаясь на недомогание, не покидал «своей» ком­наты, и все это время усердно пытался заставить новую физическую оболочку делать то, чего я от нее хотел. Мне многое известно о пытках в Китае, Тибете, Японии, но уверяю вас: муки вселения в чужое тело — это нечто особенное!

Много лет тому назад (так много, что кажется, это было в прошлой жизни) меня учили: «Лобсанг, Верховное Существо из одной солнечной системы, которая очень далека от нас, и другие существа нечеловечес­кой природы посещают время от времени Землю с особой миссией. Явись они в собственном облике, им не избежать ненужного внимания к себе. Поэтому у них всегда под рукой тела, готовые их принять. Они входят в эти тела, обживают их и затем искусно управляют ими, выглядя при этом типичными землянами. В недалеком будущем ты тоже полу­чишь подобный опыт. Он надолго тебе запомнится».

«Надолго», как я впоследствии понял, — довольно мягко сказано. Я запомнил его навсегда!

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ТЫВЕЧЕН

Эта глава — гид в тонком мире паранормальных способностей. Те­перь — спустя много лет после того, как Лобсанг Рампа написал ее, опубликовано огромное количество книг на ту же тему. Но и в наши дни нетрудно видеть, сколь точны данные им (полвека назад!) описания ауры, внетелесного опыта, астральных тел и реинкарнации.

 

СВЕРХ-Я И НАШ МОЗГ

 

Мозг генерирует электричество! В человеческом теле есть металлы, к тому же оно содержит атомы углерода, а также достаточное количество воды, цинка, магния, калия и других элементов, которые, вступая в реакции, генерируют электрический ток — довольно слабый, конечно, но все же поддающийся измерению.

По характеристикам этого тока можно даже определить, здорова ли у человека психика или же нет: к голове прикрепляют электроды, вклю­чают особый прибор, и чернильные карандашики начинают выписывать прихотливые кривые на выползающей из самописца бумажной полосе. Параметры этих кривых и расскажут все без утайки о состоянии дел в черепной коробке пациента. Такие приборы — энцефалографы — есть в каждой мало-мальски уважающей себя психиатрической лечебнице.

Мозг, по сути, — это приемная станция. Сюда приходят послания, которые шлет человеку его Высшее Я. Кстати, эта линия связи работает также и в обратном направлении: квинтэссенция жизненного опыта поступает наверх, к Высшему Я. Послания передаются посредством Се­ребряного Шнура — цепочки молекул, вибрирующих в крайне широ­ком частотном диапазоне.

Тело есть нечто вроде дистанционно управляемого механизма. Вы наверняка видели игрушечные электрические машинки. Длинный гиб­кий шнур тянется от нее к небольшой коробочке в руках ребенка. Он жмет кнопку — машинка устремляется вперед, жмет другую — она ос­танавливается, жмет третью — едет назад. Отношения тела и Высшего Я аналогичны. Последнее, не имея возможности спуститься на Землю для обретения опыта, получает его посредством управляемого им зем­ного тела.

Все, что ты видишь, чувствуешь и думаешь, отправляется наверх, дабы навсегда осесть в ячейках памяти твоего Высшего Я. Великие ак­теры, живописцы, музыканты — иными словами, вдохновенные твор­цы — сознательно получают послания от своего Высшего Я. Продолжив аналогию с телефонной связью, можно даже сказать, что у этих людей своя выделенная линия (а то и две), по которой Владыки Мира непо­средственно воздействуют на их творчество. Так, например, Леонардо да Винчи и Никола Тесла ни на секунду не прерывали контакт с Выс­шим Я.

Серебряный Шнур соединяет человека с Высшим Я аналогично то­му, как пуповина соединяет еще не рожденного младенца с матерью. Оба этих канала вполне сопоставимы по сложности своего устройства. Шнур, как я уже говорил, представляет собой цепочку молекул, которые вибрируют в экстремально широком частотном диапазоне. Кроме того, в отличие от пуповины, он неосязаем, нематериален. Его молекулы слишком рассеяны, чтобы людской взор смог хоть что-то заметить. Но животные его видят — ибо их диапазон восприятия отличен от челове­ческого. Вы, должно быть, знаете об особом свистке, беззвучном для нашего уха и вполне отчетливом для собачьего. Подобным же образом, животные видят Серебряный Шнур и ауру, ибо вибрации последних — как раз в диапазоне частот, воспринимаемых нашими младшими брать­ями зрительно.

Свое зрительное восприятие можно значительно расширить благода­ря постоянной практике, аналогично тому, как слабый человек, усердно упражняясь, в конце концов, успешно поднимает вес, который ранее находился за пределами его физических возможностей.

Итак, Серебряный Шнур — это цепочка вибрирующих молекул. Его можно уподобить плотному пучку радиоволн, посылаемому учеными на Луну, дабы тот, отразившись от ее поверхности, вернулся обратно на Землю (так они, например, измеряют расстояние от Земли до Луны). Подобным же образом и Серебряный Шнур служит средством, при по­мощи которого Высшее Я поддерживает связь с телом.

Многие стремятся стать более духовными людьми, чем они есть сей­час. По сути, жажда духовности есть не что иное, как стремление рас­ширить диапазон своих земных вибраций и (посредством Серебряного Шнура) вибраций Высшего Я. Каждое благое дело расширяет сей диа­пазон (и на земном, и на астральном плане). Причиненное кому-либо зло — сужает его. Творя зло, мы низводим себя по ступеням эволю­ционной лестницы. Так что давайте крепко держаться древней буддий­ской мудрости: «Не бойся ни человека, ни дел его и воздавай добром за зло, ибо таким воздаянием возвышается твой дух».

Во многих из идиоматических выражений, повсеместно бессозна­тельно употребляемых, сокрыто глубокое метафизическое Знание. Так, например, часто говорят: «Этот парень сегодня в мрачном настроении», или «Она дни напролет хандрит по-черному» [6].

Для многих остается загадкой, как можно сознательно контактиро­вать со своим Высшим Я. Это и в самом деле трудно, особенно если у вас нет достаточной практики. Представьте себе, что вы, находясь в Буэнос-Айресе, задумали позвонить в Россию, в Сибирь (например, в какую-нибудь Уфу). Прежде всего, должна быть в наличии линия связи. Сле­дует также учесть разницу часовых поясов. Кроме того, желательно знать, захочет ли тот, кому вы звоните, разговаривать с вами, и вообще, понимает ли он ваш язык. И, наконец, дают ли власти добро на этот контакт!

На данной стадии эволюции лучше не беспокоиться по поводу созна­тельного контакта с Высшим Я. К тому же никакие инструкции не заме­нят десятилетий упорной практики. Большинство людей ожидают слишком многого и сразу. Они думают: чтобы проделать все, на что способны настоящие мастера и адепты тайных учений, достаточно прочесть толковую книжку. Но мастера посвятили этому не только свою нынешнюю жизнь, но также и многие прошлые жизни!

Они способны, взглянув на человека, четко увидеть на внешнем слое его ауры «оттиск» деяний, совершенных им в течение прошлых двух-трех жизней. Знаю: непосвященным подобные утверждения кажутся небылицами. И все-таки это правда.

С другой же стороны, есть немало случаев, когда малая, но верная информация играла роль ключика, отпирающего врата в тонкий мир, которые оставались запертыми в течение многих лет. Люди начинали видеть эфир, ауру и Серебряный Шнур. Может быть, все дело в том, чтобы разрешить себе поверить в их существование? Дерзайте! Дорогу осилит идущий.

Материю невозможно уничтожить. Все, что когда-либо было, — су­ществует до сих пор. Если вы издали звук, его вибрация (то есть энергия, им порожденная) длится вечно. Если бы вам сейчас довелось оказаться на некоей далекой планете, вы узрели бы, конечно, при условии, что у вас под рукой нужные приборы, картины тысячелетнего прошлого Зем­ли. Свет обладает определенной, конечной скоростью и не гаснет. Так что, если удалиться от Земли на достаточное расстояние, можно увидеть миг ее сотворения!

Однако мы несколько отклонились от темы. Я хотел бы подчеркнуть: человек с развитой способностью ясновидения, встретив кого-либо, сразу понимает, с кем он имеет дело. Это продвинутая форма психо­метрии, которую с полным правом можно назвать визуальной.

Однако же ощутить чужую ауру способен каждый, даже если он ее и не видит. Вспомните, сколь часто вы испытывали некое влечение к не­знакомцу или, наоборот, он вызывал у вас неприязнь, несмотря на то что вы и словечком не успевали с ним перемолвиться? Во всех этих случаях срабатывало ваше подсознательное восприятие его ауры. Имен­но оно лежит в основе необъяснимой на первый взгляд симпатии или же неприязненного отношения. Я уверен: когда-то все люди могли видеть ауру, но они злоупотребляли этим даром и потому утеряли его. Однако в ходе следующих нескольких веков человечество вновь обретет способ­ность к телепатии, ясновидению, яснослышанию и т. п.

Заглянем же в самую суть симпатии и антипатии. Каждая аура — многоцветна. Иными словами, она состоит из ряда частотных полос. Если у двух людей эти полосы гармонируют, значит, гармоничными будут и их взаимоотношения. Нередкий случай: муж и жена идеально подходят друг другу по одной-двум частотам, но совершенно дисгармо­ничны во всем остальном. То есть люди совместимы, когда цвета их аур гармонично сочетаются, и наоборот — несовместимы, когда диссонанс в аурах столь резок, что на них больно даже взглянуть.

В ауре большинства людей в первую очередь задействованы частоты, так сказать, общего пользования. Посмотрите на компанию девушек, идущих тесной стайкой. Или вот еще один пример: представьте себе группу парней (которую в иные моменты следовало бы называть шай­кой), бесцельно слоняющихся по улицам. У них одинаковая аура. Они зависят друг от друга, их, как магнитом, притягивает в одну компанию, где доминирует сильнейший — вожак, который влияет на всех осталь­ных им во зло или же на пользу. Именно поэтому людям нужна духовная дисциплина, особенно это касается молодежи, которая еще не способна совладать с примитивными импульсами. Тогда вся наша земная раса — человечество — взойдет на следующую ступень духовной эволюции.

Человек заключен внутри ауры, имеющей яйцевидную форму, и яв­ляется ее центром. Таково обычное положение дел в здоровом состо­янии. В случае же психических отклонений центр оказывается смещен­ным. Кто не слышал такой фразы: «Сегодня я немного не в себе»? Люди же с раздвоением личности вообще отличаются тем, что половина их ауры может быть одного цвета, а вторая половина — совершенно дру­гого.

Кроме того, если раздвоение личности зашло чересчур далеко — их аура по форме начинает напоминать не одно, а два яйца, сведенных под углом друг к другу. Душевные болезни с трудом поддаются лечению. Есть, конечно, шоковая терапия, но она может быть очень опасной, поскольку способна «выбить» астральное тело из физического. Хотя главная задача шоковой терапии — жестким ударом сбить два «яйца» в одно, нередко это приводит чуть ли не к выжиганию паттернов нервной системы.

Человек от рождения обладает определенным потенциалом. Однако частотный диапазон этого потенциала ограничен (что выражается в цве­тах его ауры). И все-таки у каждого есть шанс упорным трудом добиться изменений к лучшему. Так, например, Сократ знал, что ему на роду написано быть убийцей, но не сдался, не уступил слепой игре фатума и стал мудрейшим из мудрейших. Каждый способен, если захочет, очис­тить собственные помыслы и тем самым гармонизировать свою ауру. Например, если в ауре много тускло-красного цвета (что говорит об эксцессах сексуальности), можно качественно улучшить ее спектр, суб­лимируя сексуальное желание, чтобы оно стало могучим импульсом для духовного роста.

Аура исчезает вскоре после смерти, но эфирное тело — нет. Нас­колько долго оно длит свое существование — зависит от состояния здо­ровья умершего (да простит мне читатель двусмысленность этих слов). Эфирное тело может стать и бесцельно мыкающимся привидением, призраком. Многие из вас, должно быть, видели на сельских кладбищах голубоватое свечение над могилами недавно погребенных. Особенно оно заметно в ночи. Это не что иное, как эфир, выделяемый разлагаю­щимся телом.

Низкие вибрации ауры придают ей тускло-грязноватый и мутный оттенок, который скорее отвращает, нежели привлекает. Чем выше виб­рации ауры, тем чище, сочнее, яснее ее цвета (конечно, в данном случае речь не идет о кричаще-показной пестроте и яркости). Добрые дела проясняют цветовые тона, плохие поступки заставляют нас испытывать хандру[7], иными словами «чернят» настроение.

Помните: цвет ауры — основной показатель потенциала человека. Разумеется, ее оттенки меняются вместе с сиюминутной сменой настро­ения, но основной тон остается неизменным до тех пор, пока человек кардинально не улучшит (или же не ухудшит) свой характер. Можно сказать и так: ключевые цвета ауры неизменны, а переходные — посто­янно варьируются согласно настрою души.

Взглянув на чью-либо ауру, спросите себя:

1. Какой цвет в ней доминирует?

2. Ясен он или же мутен, легко ли он различим и как отчетливо мне удается сквозь него видеть?

3. Цвет перемещается с места на место или постоянен в своем располо­жении?

4. Эта аура обладает ровным свечением и фиксированной формой или она изменчива, с прихотливыми перепадами интенсивности?

5. Также необходимо удостовериться, что вы воспринимаете чужую ауру непредвзято. Ибо легче легкого убедить себя, что видишь грязную ауру, когда в действительности она вовсе не такова. Может быть, вам мешают ваши же дурные помыслы. Ведь мы смотрим на чужую ауру всегда сквозь «призму» своей собственной!

Человеческое тело состоит из молекул с огромным (в сравнении с ато­мами) межатомным пространством и вмещает в себя другие, тонкие тела, иногда именуемые астральными. Эти последние точно так же сос­тоят из молекул, но другой компоновки и плотности — они куда более разряжены. Именно поэтому тонкое тело пребывает с плотью в столь тесном контакте, не занимая при этом вроде бы никакого пространства.

Астральное и физическое тела соединяет Серебряный Шнур — по­добно тому, как пуповина соединяет еще не родившегося младенца и мать. По пуповине к младенцу поступает питание и передается настрой материнской души.

Когда дитя рождено и пуповина перерезана — ребенок, фигурально выражаясь, умирает для утробной жизни, он перестает быть частью ма­тери, становясь отдельным существом.

По Серебряному Шнуру, соединяющему наше земное тело и Высшее Я, ежесекундно, как по линии связи, передаются впечатления и ощуще­ния. По нему же мы получаем «пищу духовную». Приходит смерть — и Серебряный Шнур перерезается. Тело, как сброшенный плащ, остается, дух уходит.

Здесь не место для подробного обсуждения этой темы, отмечу толь­ко, что тонких тел — несколько. На настоящей стадии нашей эволюции их девять, и у каждого из них — свой Шнур.

Человек, в сущности, есть дух, «упакованный» в оболочку из плоти и крови для того, чтобы уроки жизни были усвоены и нужный опыт, который дух не способен испытать без земного тела, был пережит.

Высшее Я — координатор, контролер, движитель тела. Мозг челове­ка — ретранслятор, его, если хотите, можно назвать телефонной стан­цией (причем эта телефонная станция полностью автоматизирована). Мозг принимает сообщения и указания Высшего Я, преобразуя их по­средством химических реакций в физическую, чувственную и менталь­ную активн