Маня и Катя.
На улице мы не только играли в «квача» или «жмурки». Были задачи и
посложнее - главное следить за улицей, выполнять кое-какие поручения
взрослых. Так в доме Акима, 64 жил дядя Костя - сапожник. Как оказалось,
он был подпольщиком. Он поручал ребятам относить по адресам
починенную обувь, в которую он умело прятал донесения. Он поручал
считать военные машины в колоннах, проходящих по улице. Если колонна
останавливалась на ночлег, то считали солдат и офицеров, умудрялись влезть
в закрытые машины и выяснить их содержимое. Если в машинах было
продовольствие или обмундирование то воровали, но так, чтобы сразу это не
бросалось немцам в глаза. Одним из любимых занятий было насыпать в
бензобак песок с сахаром, что затрудняло завести машину. Особенно много
проходило машин по нашей улице, когда немцы начали отступать в 1943-
1944 годах.
Еще иногда ребята переписывали листовки и рассовывали их под ворота
на улицах Колодезной, Херсонской (пр. Ленина), Потемкинской. Нас никто
этому не учил. Делали это сами. Так поступали многие. Мы тоже
приближали победу.
Так, моя подруга Шурочка Дериенко, которая до войны возглавляла все
наши ребячьи игры и проделки: когда играли в «дочки-матери», то она -
«мать», я - «дочь». В свои 14 лет оказалась связной подполья.
Связная в подполье.
Дериенко (Татаринцева) Александра Ивановна с мужем Татаринцевым
Иваном Ильичем (1944 г.)
В своих воспоминаниях «Моя война» Александра Ивановна пишет:
Несмотря на всю жестокость немцев советские люди боролись. Активно
в городе действовали разведчики-подпольщики.
В доме рядом с нами жила семья Махно - мать и сын. Сыну было лет
около 30, у него была фиктивная справка о болезни сердца. В городе он был
оставлен для подпольной работы. Но тогда этого никто не знал.
|
|
Мы оба были Александрами: он Шура, я Саша.
И вот мне, как девочке, он стал давать различные поручения. Я носила
то «Боре», то «Коле» какие-то книги, мелкие вещи... А «Боря», «Коля» жили
на соседних улицах и тоже были оставлены по специальному заданию.
Однажды Шура дал мне обычную одежную щетку и сказал:
- Отнеси Боре. Ему нужно костюм почистить!
А какой костюм был в то время, когда лучшая одежда - телогрейка,
ватник, «чуни». Моя мама забеспокоилась и как-то сказала Шуре, понимает
ли он, какому риску подверг ее 14 летнюю дочь.
На что получила краткий ответ:
- Ну, кто-то же должен делать!
Вот таким образом без всяких вербовок и подписок, стала я курьером-
связистом.
А в это время в городе горел парк им. Петровского, обувная фабрика,
аэродром, объекты военного назначения. В городе свирепствовали немцы. На
базарной площади виселица не пустовала. Но подполье работало.
Как-то поздним вечером пришла к нам мама Шуры и попросила меня
зайти к ним. Я пошла. А он спрашивает:
- «Саша, ты бываешь в театре?»
Я ответила утвердительно, у меня брат работал там электриком и
помогал проникнуть в театр на спектакли.
Шура попросил достать для него усы и бороду. Я их стащила из
гримерки, хоть мне было страшно. А потом Шура с бородой и усами
свободно разгуливал по базару.
Но немцы что-то пронюхали. 2 жандарма пришли с обыском к нему, но
Шуре удалось бежать, а матери в это время не было дома - пряталась где-то
на Слободке.
Шура уже был на другой квартире, и я выполняла его задания через
других связных. Там мы дожили до освобождения Николаева.
|
|
А. Татаринцева «Моя война» участница ВОВ.
Во имя жизни.
С первых дней оккупации немцы стали демонстрировать свою власть.
Николаевцы не склонили головы. Они мужественно и самоотверженно
боролись.
Одним из таких борцов был врач Мельниченко Андрей Иванович.
Андрей Иванович остался в городе по заданию подпольного «Центра».
Средних лет, небольшого роста, в очках он не производил впечатление
бойца. Но сколько людей обязаны ему жизнью!
При отступлении из Николаева наших войск в городе были оставлены
тяжело раненные бойцы Красной Армии. Госпиталь для раненных
военнопленных находился на улице 3-ей Военной (ныне ул. Сивашской
дивизии. Противотуберкулезный диспансер), такие госпитали были и в
других местах города.
Раненые остались без всякой помощи: ни медикаментов, ни еды.
Раненые - лежачие, полная антисанитария. Из медперсонала он -
Мельниченко Андрей Иванович, врач-хирург и медсестра Асташова Елена
Харитоновна. В таких условиях делались даже операции. Но у него были
добровольные и самоотверженные помощницы - женщины и дети соседних
улиц.
Некоторые из этих помощников жили на нашем квартале по улице
Акима между 4-ой и 5-ой Слободской.
Вот их имена: Малиновская Берта Францевна, Малиновская Валентина,
Седлецкая Мария Францевна, Иванова Прасковья Васильевна,
Веретенникова Мария Ивановна, Черненко Валентина Ивановна, Тарасова
Евдокия Петровна, Дериенко Клавдия Федеровна, Альбещенко Дарья
Ивановна и их дети.
Они собирали старое белье, простыни, одежду. Женщины ежедневно стирали
перевязочный материал, гладили его и относили в госпиталь. Также
женщины ухаживали за ранеными, по возможности поддерживали чистоту в
госпитале, выполняли всю необходимую работу. Главным вопросом была
еда. И вот в этом главную роль играли дети.
|
|
Ранним утром они отправлялись в поход за продуктами. Район нашего
действия: квадрат, улицы 5-ая Слободская - Садовая, им. 61 Коммунара -
Колодезная. Обходили одну из улиц, жители выносили нам продукты: кто
что мог, делились последним. Это занятие было опасным. Немцы не
разрешали попрошайничать, поэтому задачи ребят были разграничены:
старшие мальчишки (Боря Черненко, Витя Альбещенко, Володя Григорьев)
находились в стороне, с корзинами, следили за обстановкой и ждали нас
девчонок (Катя Штанько, Оля Бугаенко, Лида Веретенникова, Аня
Коваленко, Женя Хлопицкая) с собранными продуктами. Для прикрытия
даже брали маленького Валю Веретенникова - как будто мы с ним гуляем.
Никому не хотелось попасть в руки немцев или полицаев. Эти «дары» мы
приносили в дом Малиновских по улице Акима, 77 (сейчас улица Б. Морская,
195). Во дворе была русская печь, на ней удобно было готовить еду в ведрах,
кипятить бинты и белье. Здесь уже распоряжались взрослые женщины. Они
же несли еду в госпиталь и делали там всякую нужную работу.
В госпитале всем распоряжался Андрей Иванович. Он лечил не только
тело, но и дух. Он слушал радиопередачи и пересказывал их раненым. Через
женщин помогал раненым связаться с семьями. Многих раненых под видом
своих родственников забирали женщины нашей Слободки в семьи и
выхаживали их. Немцы этому не препятствовали. Они в 1941 году
чувствовали себя победителями. Часть раненых не выживала, а тех кого
подлечивали отправляли не в концлагерь, а с поддельными документами
переправляли через линию фронта, оставляли в подполье. Инвалидов
старались пристроить в семьи. Судьбы этих людей неизвестны. Но благодаря
Андрею Ивановичу, его верной помощницы и жены медсестры Елены
Харитоновны Асташевой (после войны известный в Николаеве врач-
гинеколог) и добровольцев женщин. Госпиталь работал и спасал жизни
людей. У него в больнице находили убежище обгорелые летчики и танкисты.
Немцам, которые ежедневно наведывались в госпиталь объяснили, что это
возчики бензина, пострадавшие от неумения обращаться с папиросами.
Так были спасены жизни летчикам Сорокину, Тройнину, Луценко, Комкому
и др.
Проводились фиктивные операции, накладывался гипс на «переломы»,
которых не было. Выдавались фиктивные справки о болезнях: тиф, оспа,
корь и даже справки о смерти, которые позволяли укрыть нужного человека.
Так из здоровых людей делали больных и даже «покойников».
Таким образом, было спасено около 250 человек.
И хотя рядом работали преданные люди, кто-то донес на доктора
немцам. Случай помог избежать ареста. Но Андрею Ивановичу пришлось
прекратить свою деятельность и прятаться до прихода частей Советской
Армии в яме с 10 по 28 марта 1944 года по адресу улица Акима, 80.
После войны еще долго шли письма доктору Мельниченко со словами
благодарности от спасенных им людей. Ведь благодаря самоотверженному
труду доктора, обыкновенных женщин-домохозяек, детей были спасены чьи-
то дети, мужья, сыновья, отцы, близкие люди.
Спасибо вам!
Немцы ожесточили свой режим оккупации. За малейшее проявление
непокорности казнили ни в чем неповинных людей. Виселица на базарной
площади (теперь Дворец судостроителей) не пустовала.
Казнены были друзья моего брата Бориса: повешены были Шура Кобер
и Витя Хоменко, связные Николаевского «Центра», расстрелян Илюша
Линев за участие в диверсии на аэродроме.
2 О
Вечная вам память!
Противостояние
После разгрома немцев под Сталинградом в феврале 1943 года
обстановка в городе изменилась. По этому поводу немецкие солдаты и
офицеры несколько дней носили траурные повязки на рукавах, на
официальных учреждениях были приспущены фашистские флаги.
К оккупированному населению ожесточились меры принуждения. Был
издан приказ о повальной мобилизации на работы в Германию
трудоспособного населения от 16 до 40 лет.
I
Облавы на людей участились. Уклоняться от угона в Германию
становилось все труднее. Немцы с автоматами и собаками гонялись за
людьми. Молодежь всячески старалась укрыться от отправки в Германию —
сознательно калечила себя. Молодые люди выливали на себя кипяток,
кипящее масло, вводили под кожу керосин, натирали руки и ноги каустиком.
Это вызывало страшные раны, части тела покрывались язвами. Создавалась
видимость экземы. Боль и страдания были страшными. Но это освобождало
от еще более страшного - угона в Германию на каторгу.
Уже после окончания института я работала в СШ №16 учителем
истории. Моей коллегой была прекрасная учительница русского языка и
литературы НЕвгения Сергеевна Ольшевская, которая даже в самые жаркие
дни носила чулки и блузки с длинными рукавами. Я этому удивлялась. А
оказалось, что таким образом она прятала страшные рубцы-следы от
каустика. Это спасло се от рабства в Г ермании. В 1943 году ей было 17 лет.
Мама Шуры Дериенко, тетя Клава, закипятила подсолнечное масло, но
вылить его на дочь - не хватило сил. Шурочке пришлось очень долго
скрываться и только чудо спасло ее от гибели. Об этом она пишет в своих
воспоминаниях «Моя война».
Одним из способов избежать неволи было спрятаться в тайнике. На
нашей Слободке, где в основном были небольшие частные дома, соорудить
такие укрытия было проще. Во дворах рыли ямы, маскировали их, в сараях и
летних кухнях делали двойные стены, между которыми прятали людей,
использовали погреба.
Наша семья: бабушка, мама, я и маленький братик Валечка, жили в
одном из таких домов по адресу Акима, 71 (ныне Б. Морская, 185). Папа,
командир Красной Армии, был на фронте. В нашей квартире был погреб, в
котором можно было разместить до 10 человек. Погреб был в кухне,
закрывался крышкой на уровне пола. Поверх пола стелился большой ковер, а
чтобы не привлекать к ковру внимание солдат, то верхний ворс был
тщательно вытерт и ковер создавал впечатление старого. Под ковер насыпали
крепкий табак, чтобы во время облавы собаки не почувствовали людей.
В кухне расположено все было так, что пустота под ногами не
чувствовалась. Когда шла облава, то в квартире создавалась видимость, что
все заняты своим делом: бабушка стирала (корыто с мокрым тряпьем
постоянно стояло у окна), я возилась у плиты, а в проходе в другую комнату,
сидя на полу с какими-то коробочками, игрался мой маленький братик Валя.
(Царство ему небесное! В свои 6 лет он тоже боролся).
Валя Веретенников (1945 г.)
Роли строго были распределены. Было страшно. Но выдать страх было
нельзя: так как под полом в укрытии сидели люди: моя мама, Черненко -
отец и сын, братья Ивановы Миша и Жора, Катя Штанько (впоследствии
Черненко), Матвиенко Николай, Альбещенко (отец и сын) - наши соседи.
Это было очень опасно. Если бы фашисты обнаружили тайник, то тут же на
месте расстреляны были бы все: и те, кто прятался и те, кто прятал. Но тогда
об этом не думали — главное было уберечь своих близких от угона в
Германию. В облаву попались наши соседи, молодые ребята Саша
Коваленко, Мотя Цвятко, Вася Хлопицкий и его сестра Женя. Вася не
вернулся, он погиб в неволе при попытке к бегству.
Черненко Борис Васильевич и Екатерина
Ивановна (Штанько) с дочерью Еленой. 1959 г.
С наступлением Красной Армии и освобождением от рабства нашей
территории, немцы и их подсобники - власовцы, калмыки стали лютовать,
облавы участились. Прятаться становилось все труднее. В нашем сарае
сделали двойную стену и туда переселились наши из подвала. Между
стенками было очень мало места. Сидели тесно прижавшись друг к другу,
немели руки, ноги, не хватало воздуха. Дважды Бог уберег этих людей от
гибели. В первый раз они на ночь пошли по домам. Четверо остались в нашей
квартире: брат Боря, Миша и Жора Ивановы, Катя Штанько. А ночью,
неожиданно, отступающая автоколонна с солдатами, остановилась на ночлег.
Несколько солдат зашли к нам. Немцы легли спать в теплой кухне и не
пошли в комнату, где были ребята. Пронесло.
Второй раз - это было в ночь на 28 марта, когда до освобождения
нашего города оставались считанные часы. Мужчины и в этот раз на ночь
ушли по домам. Наш район обстреливался, снаряды попадали во все дворы. В
наш двор упало 2: один из них в наш сарай, прямо в убежище. Но к счастью
там никого не было. На рассвете пришла желанная свобода. В город вошли
наши войска.
Документ №87
Из приказа Верховного Главнокомандования об освобождении г.
Николаева
28 марта 1944г.
Войска 3-го Украинского фронта сегодня, 28 марта, после упорных боев
штурмом овладели крупным областным и промышленным центром Украины
- городом Николаевом - важным железнодорожным узлом, одним из
крупнейших портов на Черном море и сильным опорным пунктом обороны
немцев у устья Южного Буга.
В боях за овладение городом Николаевом отличились войска генерал-
полковника Цветаева, генерал-лейтенанта Гречкина, генерал-лейтенанта
Шлемина, генерал-майора Белова, генерал-майора Горохова, генерал-майора
Рубанюка, полковника Маргелова, полковника Дорофеева, танкисты генерал-
лейтенанта танковых войск Свиридова, артиллерийцы генерал-лейтенанта
артиллерии Неделина, генерал-майора артиллерии Осмоловского,
полковника Соловьева, полковника Никитина, подполковника Попова,
летчики генерал-полковника авиации Судец, саперы генерал-полковника
инженерных войск Котляра и моряки майора Котанова.
В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее
отличившиеся в боях за освобождение города Николаева, представить к
присвоению наименования «Николаевских» и награждению орденами...
Газ. «Правда». - 29 березня 1944 р. - №76. — Стр. 1
Долгожданное освобождение. Было серое мартовское туманное утро.
Шел снег с дождем, грязь промозглый ветер. Но никто не замечал плохой
погоды. Отовсюду слышались радостные крики:
- Наши, наши!!!
Мертвые улицы моментально наполнились народом. Поцелуи, объятия.
Откуда-то появилась гармошка. Колонна солдат обрастала женщинами и
детьми. Солдаты подхватывали на руки детей. Люди и смеялись и плакали,
от радости, что наконец-то пришло долгожданное освобождение. Мальчишки
пристраивались к солдатам и гордо с ними шли рядом. Откуда то появились
красные флаги.
А солдаты шли и шли... Они шли дальше на запад. Впереди еще было
больше года войны.
Парад освободителей г. Николаева
Горе в последние дни оккупации не обошло нашу семью. Погибла
мамина родная сестра Стройнова Варвара Ивановна. Она жила по улице
Плехановская, 24 (сейчас там налоговая инспекция). Основной дом занимало
какое-то немецкое учреждение, а во флигеле жили жильцы. Очевидно тетя
Варя была связана с подпольем. Она помогала военнопленным.
Под носом у немцев в ее квартире постоянно были какие-то «гости».
Вторично мы их не видели. Кто то ее выдал. Арестовали ее 26 марта. Соседи
видели, как ее арестовали, били, делали обыск в квартире. Больше ее мы не
видели. По слухам, всех арестованных в последние дни перед
освобождением расстреляли, облили бензином и сожгли на Темводе. Мы ее
искали, но тщетно.
Стройнова (Тарасова) Варвара Ивановна
(1902-1944 г.г.)
В первый же день освобождения ребята призывного возраста были
мобилизованы. Ушли воевать и братья Ивановы Миша и Жора. Вскоре
пришла «похоронка» на Мишу. - «Погиб смертью храбрых».
2Г
Началось восстановление нашего города. В нем принимали участие все
жители, люди возвращались к мирному труду. Жизнь стала налаживаться.
В июле 1944 года нас разыскал папа. Радости и счастью не было предела.
Ему на неделю разрешен был краткосрочный отпуск. Дверь нашей квартиры
не закрывалась: шли соседи, друзья. Всем хотелось поговорить с человеком с
фронта, в каждом билась тайная мысль: а, вдруг, Петр Ефремович встречал
кого-то из их близкого. Но увы! Фронт был велик.
Веретенников Петр Ефремович
(1901-1978 г.г.)
Вернулся окончательно домой папа в 1947 году. Он всегда помнил
погибших, не вернувшихся с войны. Никогда не отказывал вдовам-соседкам
в оказании помощи: вставить стекло, подрезать деревья, что-либо починить
несложное в доме. Всегда говорил: - «Я вернулся. А они?»
- Вечная память тебе, дорогой мой папочка!
Благодаря твоему возвращению, я много достигла в жизни. Ведь столько
детей остались сиротами. Скольким судьба не дала произнести слово «папа»?
Папа и я. 1950 г.
После окончания института в 1954 году я преподавала историю в школе.
В классе, где я была классным руководителем, было 33 ученика. Это в
основном дети 1941 года рождения, дети рожденные в год войны. Только у
двенадцати были отцы, у остальных — погибли на фронте. Многие из моих
детей даже не знали места их захоронения.
Моему другу, Качан Инне Михайловне, было 11 месяцев, когда грянула
война. Ее отец Байков Михаил Иванович, глав старшина БЧ-5 подводной
лодки «Щука-216» погиб в марте 1944 года - лодка не вернулась с боевого
задания на базу. До сих пор она лежит в глубинах Черного моря. Своего отца
Инна Михайловна не помнит. Она только видела его имя, высеченное на
памятнике погибшим подводникам, воздвигнутом в городе Севастополе, и
могла мысленно сказать: - «Здравствуй, папа!»
Царство Вам небесное, Михаил Иванович!
Качан (Бойкова)
Инна Михайловна - дочь
Качан Михаил Иванович
с женой Еленой Николаевной (1940 г.)
В настоящее время ведутся работы, связанные с увековечиванием
памяти погибшим подводникам.
Это не должно повториться!
И мы склоняем свои головы в знак памяти о тех, кто не вернулся с той
страшной войны.
Памятник подводным лодкам,
погибшим в Великой Отечественной войне в г. Севастополь
Память...
Куда б не шел, не ехал ты,
Но здесь остановись.
Могиле этой дрогой
Всем сердцем поклонись.
Кто б не был ты:
Ученый, врач, пастух...
На век запомни:
Здесь лежит твой самый
Лучший друг.
И для тебя, и для меня
Он сделал все, что смог.
Себя не пожалел в бою,
Но Родину сберег!
/А.Сурков/
29
С приходом наших войск уже на 2-ой день стали работать главные
государственные учреждения. Центром был райисполком. Его председатель,
наш сосед, Евгений Борзиков (отчества не помню) вошел в город вместе с
войсками. Нужно было решать самые главные вопросы: дать населению свет,
хлеб, воду и, конечно, работу. А детям - школу.
Красавица-школа №10, построенная перед войной, была разрушена.
Ближними к дому были школы 1,9 и 35. Обучение было раздельное. Девочки
учились в 35-ой. Но прежде, чем учиться, ее нужно было привести хоть чуть-
чуть в порядок. Школа предстала перед нами в жутком виде. В школе была
немецкая казарма. На I этаже размещалась конюшня, а на II жили солдаты.
Все стены в наших бывших классах были расписаны похабными рисунками.
Лида Веретенникова (Соколовская) (1945 г.)
Мы, ученики вместе с нашими учителями Ниной Захаровной, Софьей
Ивановной, Марией Семеновной, Александрой Семеновной и др. с
энтузиазмом взялись за ремонт школы. Были избраны органы ученического
самоуправления. Секретарем комсомольской организации были Женя
Исакова, помощником Женя Химич, председателем совета дружины Аня
Шмелева. В Совет дружины, возглавлявшей пионерский коллектив школы,
вошла и я.
Привлечены были родители. Также мы работали на разборе развалин
завода им. 61 Коммунара, ездили в совхоз им. Коларова собирать колоски.
Вечером при коптилках готовили подарки на фронт: шили кисеты, рукавицы,
вязали носки. Самым почетным был уход за ранеными в госпитале: мыли
полы, писали письма, выступали с концертами. Делали все во имя победы
над врагом.
жт
Разрушенные цеха завода им. 61 Коммунара
9 Мая 1945 года пришла долгожданная Победа! Этот праздник со
слезами на глазах. Будем достойны памяти тех, кто отдал свои жизни «за нас
с тобой».
Помните о тех, кто завоевал нам жизнь.!
Послесловие
22 июня 1941 года очень памятный для нашего поколения, всего
советского народа «черный» день: 72 года назад началась Великая
Отечественная война. Этот день разграничил нашу жизнь на «до» и «после».
По телевизору идут фильмы о войне, звучат песни военных лет. Разве
можно эти передачи равнодушно смотреть или слушать? Разве можно забыть
как из миллионов семей уходили родные и любимые люди на фронт?
Сколько их не вернулось? С нашего квартала из каждого дома ушел кто-то
воевать. А вернулись Гриша Высоцкий, Милочка Дериенко и мой папа.
А страшный режим оккупации, когда за людьми охотились с оружием и
собаками?
До конца моих дней у меня перед глазами будет стоять страшная
картина. Мой 6-летний братик Валечка сидит на ковре, под которым
находился погреб. В нем спасались от облав наши родственники и соседи. Он
играет с коробочками от сигарет, перебирает их своими маленькими
ручонками и что-то из них строит, а перед ним стоит жандарм с автоматом на
груди и овчаркой на поводке. Каждую секунду могла наступить страшная
развязка...
Жаль, что он рано ушел из жизни, оставив о себе добрую память. Был
один из тех, кто возродил славу Николаевского футбола. Любил свой город.
Центральный защитник, капитан, тренер, председатель спортклуба
«Судостроитель». Этот путь он прошёл достойно. «Футбол
Веретенникову», так писали местные газеты.
Капитан команды «Судостроитель» Валентин Веретенников перед игрой
(12.04.1964 г.)
Царство тебе небесное, любимый мой братик!
Валентин Петрович Веретенников
(1937-1993 г.г.)
Многое еще можно вспомнить. Память она нетленна, она вечна. Сколько
времени прошло после войны? Но память цепко держит страшные картины
немецкого засилья в городе. Всплывают эти холенные, нахальные рожи
солдат и офицеров вермахта в первый период войны. И какие же они были
жалкие, когда отступали! От былой напыщенности не осталось и следа.
Грязное, поношенное обмундирование, серые лица, пустые глаза... на такую
армию врага смотреть было противно и радостно. И мы мысленно шептали: -
«Так нам и надо!».
Слона песни «Петиций страна огромная!» были созвучны настроению
людей.
Встанай, страна огромная!
Вставай на смертный бой!
С фашистской силой тёмною,
С проклятою ордой!
Нс смеют крылья чёрные
Над Родиной летать!
Поля её просторные
Не смеет враг топтать!
И народ встал за свободу и независимость своего отечества. Воевали и
на фронте и в тылу. Воевали не только взрослые, но и дети. Как я могу
забыть соседских мальчишек и девчонок, которые приближали эту победу
как могли.
Слава вам, дети войны!
Как забыть соседей которые в тяжкие дни войны поддерживали друг
друга, делились последним?
Как забыть душераздирающие крики женщин, плач детей, когда в дом
приходили «похоронки»?
А наши мамы и бабушки, которые отказывая себе во всем, старались
уберечь своих детей, ждать своих мужей и детей с фронта. Постарели они
раньше времени.
Слава Вам, простые русские Мадоны!
Отстучал хронометр «минуту молчания».
Вечная слава, героям войны!
И теперь, когда живем мы мирно у нас хотят отнять великий День
Победы, разобщить наши братские народы.
Звучат фашистские призывы и лозунги. Есть желающие отменить
термин «Великая Отечественная война».
В память о павших героях, во имя будущего наших детей этого
допустить нельзя.
Пусть само слово «война» навсегда уйдет из нашего лексикона.
Будем верны призыву чешского писателя Юлиуса Фучеки:
«Люди,... будьте бдительны!»
Вечная слава героям Великой Отечественной войны.
Памятник героическим десантникам
батальона К. Ольшанского в г. Николаеве
Лидия Соколовская
Украина г. Николаев, 2013 г.