Параскева до конца своих дней сохранила монашеские обеты, люди называли ее «монашкой». Жила в своем небольшом домике в Рабочем городке в г. Карталы, где вела тихую монашескую жизнь. В «Списке лиц, лишенных избирательных прав по Карталинскому сельсовету» (Протокол № 5 заседания районной избирательной комиссии Полтавского района от 29 октября 1934 г.) под 14-м номером записана Колобынцева Прасковья Тимофеевна. И указана причина лишения ее права избирательного голоса – «как монашка»[6]. Параскеву Тимофеевну Колобынцеву, со слов родственников, не репрессировали, и она несла монашеский подвиг до конца своих земных дней на своей малой Родине. Отошла ко Господу она 10 июня 1965 г. в Полтавском поселке, прожив около 90 лет и похоронена на Полтавском (городском) кладбище.
Самая первая в вышеприведенном списке паломников - Анастасия Васильевна Агаркова. Рассказ Анны Герасимовны Агарковой (1934 г. р.), прихожанки Свято-Казанского храма г. Карталы, от 22 января 2016 г.:
«Моя свекровь Анастасия Васильевна Агаркова (мать мужа Григория Васильевича Агаркова) родилась в казачьем селе Катенино в 1909 г. Окончила 2 класса Катенинской казачьей школы, была грамотная. Она с мужем и детьми переехала жить в Карталы в 1936 г. Ее муж Василий Александрович Агарков работал комбайнером, а Анастасия Васильевна была у него штурвальным. У них было трое детей – две дочери и сын. Анастасия была очень глубоко верующая, трудолюбивая, неунывающая. К святой Матренушке она ходила пешком несколько раз с другими паломниками из Карталов. Со своей близкой духовной подругой бабой Лушей Корчагиной. Когда возникали в жизни какие трудности или вопросы, шли к Матронушке.
Однажды племянница Анастасии Васильевны - Агафья Павловна Клюшина узнав, что тетя собирается идти к Матронушке, попросила ее испросить молитв за сыночка Витю. У него очень болели ножки. Анастасия Васильевна обратилась с этой просьбой к Матронушке. Та попросила ее купить какую-нибудь ткань. Когда Анастасия купила ткань и принесла, Матрена обернула себя этой тканью на ночь. Паломники с Карталов переночевали и утром отправились восвояси. Матренушка задержала Анастасию, отдала ей ткань и сказала, чтобы этой тканью обвернули ножки ребенка. Анастасия переживала, что не догонит свою группу паломников. Матронушка ее успокоила и сказала: «Не волнуйся, ты их догонишь». По пути ей попался какой-то странник с верблюдом и повозкой. Он довез Анастасию до своей группы паломников и дальше она возвращалась вместе с ними пешком. После того, как обернули привезенной от Матронушки тканью ножки ребенка, он исцелился и ноги у него больше никогда не болели».
Чем же окончились весьма рьяные и оперативные действия Н. Якименкова в отношении блаженной Матрены, паломников из г. Карталы, да и вообще православных приходов? Уполномоченный Якименков, приступивший к работе 22 декабря 1949 г., сменил на посту другого уполномоченного В. Кладова. Именно усилиями Якименкова во II-м квартале 1950 г. была снята с регистрации (т.е. закрыта) Казанская церковь в селе Лейпциг Варненского района, а в III-м квартале 1950 г. были сняты с регистрации «из-за отсутствия священников» 4 церкви: Всех-Святская в селе Кременкуль, Покровская в селе Сухтели, Петропавловская в селе Великопетровском, Никольский молитвенный дом в Копейске. Естественно, предварительно Якименковым была проделана работа, чтобы в этих приходах не стало священников. После этого он направил свои усилия, чтобы ликвидировать единственный оставшийся храм на четыре района в г. Карталы.
По ходатайству православных верующих г. Карталы в 1946 г. была зарегистрирована православная община и открыт молитвенный дом в районе Полтавского поселка (в те годы центр г. Карталы). В 1947 г. Карталинский горсовет по просьбе верующих передал им развалившийся саманный барак в районе Рабочего городка г. Карталы. Он был переделан верующими людьми как снаружи, так и внутри. Этот молитвенный дом на деле являлся настоящим храмом с алтарной частью. Он был освящен благочинным 2-го округа протоиереем Иоанном Щербатовым соборно с другими священниками 12 декабря 1948 г. Значение этого храма было очень велико в те годы. В конце 40-х и 50-е годы Казанско-Богородицкий храм окормлял не только Полтавский район, но и еще три прилегающих к нему района – Брединский, Варненский и Чесменский. То есть был один-единственный храм на четыре района. И являлся таковым вплоть до закрытия в мае 1961 г., в эпоху яростных хрущёвских гонений на Церковь.
Но как ни старался тов. Якименков, не смог он лишить регистрации Казанско-Богородицкий храм в г. Карталы, не смог убрать святую Матрену из совхоза «Новый мир» и помешать паломникам притекать к ней. Нашла коса на камень. По милости Божией, заступничеству Божьей Матери, по молитвам блаженной Матрены Саталкиной и других верующих людей.
В инспекторском отделе Совета по делам РПЦ в Москве отчеты уполномоченных обычно скрупулезно анализировались, в ответных указаниях давалась подробная оценка действий уполномоченного. Так, инспектором СДРПЦ при СМ СССР И.Г. Сивковым в 1950 г. были оценены как неправильные многие действия уполномоченного Н.П. Якименкова. Его рассуждения в докладе в Москву по поводу поведения настоятеля церковного прихода в г. Карталы протоиерея Александра Пихтовникова были оценены в Совете негативно и Н.П. Якименков фактически получил целый выговор. Похожую оценку Совет дает попыткам Н.П. Якименкова высказывать резкие суждения о церковных делах, которые его не должны касаться. В конце 1952 г. Якименкова сменил на посту И.Д. Морев[7].
Для паломников, которые отправлялись к Матрене из г. Карталы, село Великопетровское обычно было местом привала, небольшого отдыха. Путь был неблизкий, из Карталов до Великопетровки – 30 км, от Великопетровки до Нового мира еще около 20 км. Итого 50 км. Туда и обратно – 100 км. И это пешком для людей пожилого возраста. Только самой первой в вышеприведенном списке женщине было 42 года, остальным же было - 75 лет, 80 лет, 78 лет, 70 лет, 56 лет, 79 лет, 66 лет, 57 лет, 67 лет, 56 лет и 75 лет. Для современных людей – это самый настоящий подвиг. А в то время это было обычной практикой.
Далее приводятся живые рассказы людей о блаженной Матрене и ее благодатной помощи.
Свидетельство очевидицы Зои Ивановны Пискашёвой, 1933 года рождения (записала в тетради Н. Тронина в 1996 г., г. Карталы):
«В начале 50-х годов мне было лет 18-19. Я работала токарем. От постоянного стояния у меня сильно болели пятки. Моей маме посоветовали сходить со мной к болящей Матрёнушке (Саталкиной). Идти надо было пешком километров 30 (?) до с. Горный (?). Собралось нас 5 человек: я с мамой, 13-летний двоюродный брат Володя, кума Женя и мамина родная сестра, тётка Таисия. Жили мы бедненько, а для болящей Матренушки купили гостинец - пол-кило шоколадных конфет, которых себе не могли позволить. Дошли до с. Великопетровки и сели передохнуть. Я говорю: «Мама, дай мне одну конфетку». Мама испугалась: «Что ты,Зоенька, мы же для Матренушки купили их». Но я всё же уговорила маму и съела одну конфетку.
Когда мы пришли в дом к Матренушке, нас встретила женщина, которая ухаживала за больной: «Проходите, проходите». Мы прошли, сели. Матренушка полулежала на кровати. Она была желтая-желтая, как воск. От нас с мамой взяла гостинец. Говорит: «А тебя, доченька, как зовут?». – «Зоя». Тут я ей призналась, что съела конфетку. А она: «Ничего, Зоенька, ладно, съела и хорошо». Мама говорит Матренушке, что у меня болят пятки. Матренушка спрашивает: «Вы пешком шли?». Я говорю: «Пешком». Матренушка: «Пешком. Ну, ничего, ничего, не будут болеть»».
Брат Володя сильно всегда матерился. Матренушка посмотрела на него и спрашивает: «А тебя как зовут?» - Он отвечает: «Володя». А Матренушка: «Володя, а как мать-то нехорошо ругать». Он опустил голову, молчит. А когда вышли из дома, он стал нас укорять: «Зачем вы сказали ей, что я матерюсь?». А мы говорим: «Да ты что, Володя, мы же с тобой были вместе. Когда бы мы успели ей сказать?».
От кумы Жени и тетки Таисии гостинец Матренушка не взяла. А когда мама спросила о них, то ответила: «Ничего не скажу, ничего не скажу. Вот вы сейчас выйдите, дойдете до перекрестка и будет машина. Она вас довезет до самого дома». И правда. Мы дошли до перекрестка и останавливается машина-полуторка.
Шофер спрашивает:
- Вы от Матренушки?
- Да!
- Вам в Карталы надо?
- Да!
Он нас довез до самого дома и денег не взял.
А домой приехали, я и забыла, что у меня пятки болели. А потом говорю: «Мама, у меня не болят пятки!». Пришла подруга Мария и спрашивает: «А ты что, Зоя, не хромаешь, у тебя же пятки болели?». – «А они у меня не болят! Слава Богу!».
Рассказ Антонины Григорьевны Пожиловой (1947 г. р.), прихожанки Свято-Казанского храма г. Карталы, от 23 января 2016 г.:
«Моя родная бабушка Луша постоянно ходила к болящей Матронушке пешком с другими верующими. Человек по пять. Матронушка очень любила и уважала бабу Лушу. Подолгу с ней беседовала. Они были очень духовно близки. Проходило сколько-то времени и баба Луша говорила: «Вот, у Матренушки давно не были. Надо сходить, наведать». И верующие женщины собирались. Это дело не афишировалось. К Матронушке обычно ходили с гостинцами. Если шли паломники поздней весной или летом, то приносили букет полевых цветов. Подарки, что приносили Матрене (продукты, ткань, одежду), она раздавала другим людям.
После рождения 4-го ребенка, моя мать Ольга сильно заболела зобом. Обращалась к врачам, но медицинские средства не помогали. Она задыхалась, ослабела, вся высохла, худенькая стала. Это было в 1955-1956 гг. Тогда баба Луша уговорила Ольгу побывать у Матронушки. Сильно болящая мама не смогла бы пешком дойти до Матрены. Отец мой (Григорий) после войны работал шофером на грузовой машине. Он договорился и однажды повез нас на грузовой машине к Матроне. Это было летом, на какой-то церковный праздник. Отец мой был за рулем, в кабине вместе с ним была мама, а в кузове набралось людей 10-13. В кузове находились: я (мне было лет 8-9), баба Луша, ее близкая подруга и родственница Анастасия Васильевна Агаркова, Софья Егоровна (она вроде была монашка), сестры Лыгины, девочка-подросток со своей матерью Шаевской и еще люди. Уехали утром. Когда приехали, то сначала баба Луша общалась с Матронушкой. Потом бабушка подвела мою больную маму. Мама подошла и расплакалась. Матрена усадила ее к себе на кровать, взяла руку мамы в свои руки, гладила и говорила: «Всё будет хорошо». Мама рыдала очень сильно. Матронушка долго ее успокаивала и утешала. Мама потом говорила, что рука у Матронушки нежная-нежная была. У мамы были какие-то вопросы к Матрене, но она забыла спросить. Я тоже подошла к Матрене, она положила свою руку на мою голову и что-то мне сказала. Я уже не помню что. Кажется, чтобы слушалась родителей, чтобы вела себя хорошо. Подходил к Матроне и мой отец. У некоторых людей-паломников потом возникла ревность, что им Матрена уделила меньше времени, чем нашей семье. После чаепития и отдыха, вечером там, в домике-землянке, началась церковная служба. Я подружилась с девочкой-подростком. Я с ней и своим отцом ночевали в машине на улице. А баба Луша, мама и другие паломники находились в домике у Матроны всю ночь, молились. Утром мы уехали обратно в Карталы. И вскоре после поездки к Матронушке моя мама пошла на поправку и выздоровела. От этой поездки моя мама была в восторге.
Болящая Матронушка не простая была. Она была провидица. Немногословная, очень не любила шум. Бывало, приедет много паломников и начинается шум, разговоры, суета. У Матроны были очень выразительные глаза. Обычно добрые и ласковые, но иногда могла строгим взглядом на кого-то посмотреть и остановить. Бывало, то закроет глаза, то откроет. У нее была замечательная улыбка. Кому-то из приезжих дозволяла садиться к ней на кровать, а кому-то на табуретку возле кровати. Если кто ей понравится, могла за руку взять, погладить по руке. Матронушка была маленькая-маленькая, как девочка лежала. На кровати у нее было белоснежное белье».
Рассказ Марии Авраамовны Стафичук (в девичестве Поповой), прихожанки Свято-Казанского храма г. Карталы (11 апреля 1940 г.р.) от 14 января 2015 г.: «В начале лета 1953 г., когда мне было 13 лет, я ходила пешком вместе со своими родственниками к девице Матрене в пос. Новый мир. Группа паломников была в количестве 4-х человек: я, моя родная бабушка по отцу 68-летняя Пелагия Дмитриевна Попова (уроженка Великопетровской станицы, 1885 г.р.), троюродная тетка по матери Прасковья Николаевна Милых и Мария Сергеевна Юдина (была в то время певчей в Казанско-Богородицкой церкви в г. Карталы на ул. Пролетарской). Все проживали в г. Карталы. Вышли мы из г. Карталы в обеденное время, дошли до деревни Ольховка и там переночевали у родни. На следующий день, в обед, пришли в село Великопетровку, там пообедали у родственницы глухонемой Елены. Потом дошли до поселка Горный, там остановились, попили чай у знакомых. И вечером дошли до пос. Новый мир, когда табуны пригоняли. Сразу пришли к домику, где жила Матрена. Это была землянка, состоящая из 3-х низких комнат. Матрена встретила нас словами: «Слава Богу! Еще встречайте, с другой стороны гости идут». Вскоре пришла к Матрене другая группа паломников. Матрена лежала на кровати, чистенькая, у нее было очень светлое и румяное лицо. За ней ухаживали ее родственницы. Паломники поужинали и переночевали в домике у Матрены. У каждого были какие-то вопросы и просьбы к ней. Утром на следующий день отправились пешком обратно в г. Карталы. За мной утром в Новый мир приехал мой отец Авраам Алексеевич Попов на велосипеде, посадил на багажник и отвез обратно в г. Карталы. Так как нужно было срочно оформлять меня в детский лагерь в г. Троицке».
Рассказ Александры Андреевны Быковой (1921 – 2007 гг.), проживавшей в г. Карталы с 1946 г., от 26 марта 1999 г.:
«У нас Матренушка была, девица. Мы к ней ходили. За Великопетровкой. Она в совхозе была. Я ходила к ней пешком. Я тогда бруцеллёзом болела, после войны. Я некипяченое молоко попила и у меня сильный бруцеллез был. …Вот мы приходим к ней (к Матронушке). С подружкой. Остались ночевать. Я говорю: «Завтра не поднимусь». Ноги у меня так сильно заболели. А Матронушка и говорит мне, отвечает: «Поднимешься, поднимешься». А ей отвечаю мысленно: «Какое там, поднимешься. Неделю не буду ходить». А она вслух: «Нет, нет, завтра отдохнут ноженьки, заживут ноженьки». Потом она говорит: «Собирались ко мне так долго, собирались. Шли, шли, да по пашне». А я сижу и думаю: «Как тяжело по пашне-то идти. Как это они по пашне шли?». Я ничего тогда не понимала. Потом поняла, что это грехи были. По пашне, то есть по плохой дороге шли.
И вот поужинали. Успенский пост был. Поужинали, картошку поели и легли спать. И вот у нее (Матронушки) вот так вот кровать, а нам постелили вот так вот. Мы две были. А Матронушка молилась. Читала. А я проснусь да проснусь. (…) Эта подружка моя ни разу не просыпалась. Я подниму голову, а она молится. Ночью она молилась, лампадка горела у ней. Я опять проснусь. Она молится, а мы спим. Я три раза просыпалась, а она мне все говорила: «Ложись».
А меня сестра звала к себе, на родину. «Айда ко мне, чего будешь там одна жить? Приезжай ко мне». Я решила: пойду к Матронушке, спрошу, если она разрешит, то поеду. А она, значит, мне говорит, хотя я еще не спрашивала: «Вот у меня племянница есть, а у племянницы сестра есть. Вот ее зовет, зовет к себе сестра-то, она поехала туда. А у нее там дело-то не пошло, к ней приехал брат. А у сестры-то сын, а у сына-то жена». А у сестры-то моей сын только из армии пришел, он еще не женился. Так вот она (Матронушка) уже знала, какая у него жена будет. Что мать даже с сыном не будет жить.
Я только один раз к ней, к Матронушке ходила. Собралась к ней второй раз, она уж больно наказывала мне: «Приходи». Одной-то неудобно идти, а я верующих старух еще не знала. И вот собрались с одной женщиной идти, я пришла за ней, а она не пошла. И вот я больше не смогла к ней сходить. Всё-всё она знала. Она рассказывала: «Я играла на дороге (ей 12 лет было). И вот вихрь на дороге случился и вот, в этот вихрь я и попала. И со мной сделалось это». У нее ножки тоненькие были, коротенькие ножки были. Лежала в белом платье она. В платочке белом. Как ангел она лежала. Она не вставала.
Мы каждую Пасху ходили к ней туда, на могилку. Уж потом не ходили, а ездили. Каждую Пасху ездили сколько лет. Каждый год на Пасху собирался народ, прямо на Пасху, после Пасхи как только вот приедем с церкви и отправляемся сначала до Варны. А потом в Бородиновку, на могилку. И вот у нас Паша Семенова была, она на могилке акафист читала и канон. Акафист Воскресению Христову и Пасхальный канон».
Рассказ Августы Ермолаевны Замуйловой (28 августа 1931 года рождения), двоюродной сестры Матрены Саталкиной, жительницы поселка Бородиновки, от 16 декабря 2015 г.:
«Слегла Матрена с 12 лет и пролежала 63 года до самой смерти. Ноги у нее были периодом в ранах, а затем раны затягивались. Но пролежней у нее не было. Когда в 12 лет у нее отнялись ноги, они «горели огнем». Кто-то посоветовал горячей золой полечить ноги. И после горячей золы на ногах у нее открылись язвы, стало еще хуже. Ей было так больно, что она сильно кричала. Крик слышен был далеко по улице и на соседней улице.
Однажды Матренушка сильно болела, когда жила в Новом мире, около месяца лежала лицом к стене. Нос у нее был прижат к стене и не могли оттащить. И ничего не ела и не пила. Вообще она ела очень мало, больше пила. После этого пришла в себя, попросила, чтобы ее перевернули и стала общаться, кушать по-тихоньку, принимать ходаков.
Приходили все. И с нуждой, и с болезнями. Однажды приезжал какой-то профессор, врач с Москвы. Он был пожилой, старичок. Зашел к Матроне. Она согласилась его принять. Когда он захотел ее осмотреть, то она не сразу согласилась. Сказала: «А не будет ли греха?». Но потом дала себя осмотреть. Профессор после осмотра был очень удивлен и сказал: «Как она живет? Одним только Богом живет!». Матрена была небольшая ростом, вся в белом лежала, всё белое, вся таким клубочком.
К Матрене я ходила много раз. В детстве, когда молодая была. Ходили вместе по несколько человек, родственники Саталкины, тетка моя, жена Макара и я вместе с ними. Обычно мы с утра уходили, а вечером приходили. Один раз только ночевали с моей мамой там, в Новом мире. Они ведь, паломники-то, там ночевали на полу все в маленькой земляночке. Спать там негде. И мы тоже с мамой легли на полу. А Катя спала в сенях на маленькой, узкой скамеечке. Я удивилась, как Катя на ней помещается. И сказала об этом маме. И мама тоже удивилась. С Матреной там жили: ее сестра Катя, которая за ней всегда ухаживала, сноха Ганя (Агафья, жена Прохора, брата Матрены), дети Гани, племянники Матрены – Димитрий и Серафим. Они там жили все в одной маленькой землянке, очень мирно, никогда не ссорились. Сначала Ганя умерла. А Катя умерла уже после смерти Матрены.
А раз был такой случай. Работали ведь все. И давно не ходили к Матрене. И мама моя говорит: «Давно не ходили к Матрене, айдате сходим». - «Айдате, пойдем-сходим». И вот собрались идти. Саталкина Макара жена, моя мама. Наверное, человека три или четыре пошли. А пошли уже в ночь. А утром чтобы уже придти. Побыть там и придти. Ну, пошли. И заплутали. Блуждают, никак не попадут в Новый мир. Потерялись. И устали. И уже рассветать начинает. Никак не попадут и всё. Ну они тогда прилегли. Кто лег, кто сидит. А Саталкина бабушка и говорит тогда: «Господи, Матренушка, дай голосок! Мы заблудились». И тут услышали: «Гав! Гав! Гав!». Собака залаяла, да недалёко. Значит поселок недалёко. Пошли и вот недалёко мы были от Нового мира! Мы приходим. А она, Матрена Кате и говорит, когда мы плутали: «Страннички идут, да заблудились». А Катя: «Да кто же это ночью-то идет?». А Матрена говорит сестре: «Готовься, к нам сейчас придут». Вот это в жизнь не забуду!
Когда умерла моя мама Анна Ефимовна Мананникова (в девичестве Саталкина), я осталась одна, родная сестра замужем была, Мария, она беременная была, уже последние дни ходила перед родами. Сестра и говорит: «Айда сходим к Матренушке, скажем, что мама-то у нас умерла». Я ей говорю: «Ты же беременная». А она: «Да дойду с Божьей помощью». И мы с ней вдвоем пошли. Приходим. Нас встретила во дворе Катя или Ганя. Мы заходим, а Матрена молилась. Мы подождали, когда она закончит молиться, подходим к Матрене, плачем, но еще ничего не сказали. А она говорит: «Не плачьте, не плачьте. Я знаю, что ваша мама умерла. Мне соседи сказали». А потом уж как домой собираться идти, Ганя говорит: «Господи, какие соседи сказали? Кругом одни татары и казахи живут». Сказать ей никто не мог. Она уже всё знала. Мы плакали. Матрена с нами поплакала. Утешила нас: «Да мои, золотые». Мы долго там сидели. Потом благословила в дорожку: «Ну как пойдете, так тихонечко идите». Пошли. Прямо через Тугалак идем. Думаем: «Ну коров-то уже распустили». Идем, а коровы-то только еще на Тугалаке. Мы удивились. Сестра говорит: «Чего же это мы так быстро дошли?». Не чувствовали, как шли! Вы понимаете? Не чувствовали! Мы прилетели! И я говорю: «Ну ты, Мария, устала?». А она: «Нет. Я бы еще сколько сейчас прошла!».
Рассказ Зинаиды Дмитриевны Саталкиной, жительницы пос. Новый Мир, внучатой племянницы Матроны Саталкиной, от 23 сентября 2015 г.: «Она, Матронушка, моего отца – тетка родная. Она - бабушка моя двоюродная. Отец (Димитрий Прохорович Саталкин) у меня умер, когда мне было 2 годика (в 1958 г.). Они же репрессированные у нас были, «кулаки». Я была малюсенькая. Мы постоянно у них бывали. Мы там и росли. Она жила со своей сестрой. Там чистенько у них, хорошо было. Она всегда у нас чистенькая была. Она у нас 50 с чем-то лет пролежала. Обычно же пролежни бывают или что. А это даже вот ничего не было. Чистая, аккуратненькая всегда. Постоянно гости были. И всегда приходили к ней. Не на чём-то приезжали, а именно пешком. Паломники были всегда. Все праздники, все вот службы, всё-всё здесь. Помогала людям хорошо. Я вот помню, мне нравилось, обычно же когда службы, когда приезжают, приходят все, то приносят гостинцы. А мы маленькие, бегом туда к ним в гости. Они служили в домике, там у них было две комнаты. Матронушка и ее сестра служили Богу, читали молитвы. Сестра была ее младше. Она за ней ухаживала. У нее, у бабы Кати муж на войне погиб и она всю жизнь с ней прожила. Они – Бородиновские, с Бородиновки, оттуда родом. Матрона здесь, в Новом Мире умерла. Мы ее «няня» звали, мы всю жизнь так ее и звали. Мы выросли у нее все. Они воспитали моего отца (Димитрия) и дядю Серафима. Мы спали с ней. Чуть ли не в драку с двоюродной сестрой, по очереди. Всё спорили: «Сегодня моя очередь или твоя». Она всё читала, вернее она не читала, она всё наизусть знала, рассказывала. Все из Библии истории. А для нас это было как сказки. Когда службы были, с ними же и молились, стояли. Когда службы были в доме, то полный дом у них всегда бывал. Приходили отовсюду пешком. И свои приходили, и из Карталов, из Троицка приходили пешком. Комнат в доме было две: прихожая большая и зал. Она лежала в прихожей. Здесь вот окно, иконы, иконостас был. Она в зал не ходила. Она здесь в прихожей, здесь окошко, она всё смотрела всегда».
Рассказ Таисии Григорьевны Кибало (1940 года рождения), проживающей в г. Карталы, от 3 февраля 2016 г.:
«Мои родители, Григорий Евдокимович Гвоздков и Аграфена Васильевна Гвоздкова, переехали жить из г. Карталы в поселок Новый Урал Варненского района в марте 1950 г. В поселке Новый Урал в то время все знали о болящей Матроне, жившей в совхозе Новый мир. От Нового Урала до Нового мира было расстояние примерно 14 км. Сама я не ходила к Матроне. А вот моя мама и другие верующие женщины ходили пешком к Матроне. Если что-то случалось у кого-то, то шли за помощью к Матроне. Она любила, когда к ней приходили пешком. Шли к Матроне люди постоянно отовсюду. Даже из Москвы приезжали. Какой-то важный человек с портфелем из Москвы приезжал. Так мне мама рассказывала. Один случай, связанный с Матроной, мне запомнился очень хорошо. Это было где-то в 1953-1954 году. Мне тогда было лет 12-13. Случился неожиданно в поселке Новый Урал страшный вихрь, ураган с градом. Это было летом, днем. Жили тогда бедно, дома были в основном саманные, крыши из камыша. После этого урагана дома стояли все растерзанные, некоторые без крыш. Стада коров и овец вихрь разогнал. Погибло много животных. Особенно овец. Они более легкие, чем коровы. После этого вихря жители стали искать своих овец. Часть нашли кое-где по лесам. Часть нашли погибшими. И не знали где искать оставшуюся часть овец. И стоит ли их вообще искать? Тогда решили пойти к Матроне и спросить у нее. И вот человек 6-7 женщин, в том числе и моя мама, пошли пешком к Матроне. Матрона им сказала, что всех овец не найдете, а часть овец найдете у реки в Бородиновке. Бородиновка была где-то в 12 км от Нового Урала. После этого женщины пошли в Бородиновку и действительно нашли часть своих овец у реки в Бородиновке. И пригнали их домой.
Также еще помню, как мама рассказывала, что когда она была у Матроны в землянке как-то летом, то хотела прикрыть занавеску из марли на двери, чтобы мухи не залетали и не беспокоили Матрону. А Матрона, увидев это, сказала моей маме: «Не надо, Грушенька, пускай летают». Бывало, что когда мухи садились на Матрону, то некоторые из паломников хотели их отогнать. Матрона им говорила, что не надо этого делать».
Рассказ Анны Александровны Колдаевой (1949 года рождения), проживающей в г. Карталы, от 5 февраля 2016 г.:
«В 1955 г. или в 1956 г. у нас заболела моя младшая сестра Валя, ей было тогда около трёх лет. Она заболела скарлатиной и мы все были в панике. Слышали, что в поселке Новый мир живет слепая Матрона, она помогала людям, всем, кто к ней обращался. Мой отец, Александр Матвеевич Звездин, поехал из Карталов, где мы жили, в Новый мир к Матроне на велосипеде. Мы с нетерпением и надеждой ждали отца. Отец приехал и сообщил нам, что Матрона помолилась за больную сестру Валю и сказала, что ваша дочь выздоровеет и будет жить. И действительно, сестра вскоре выздоровела и жива до сих пор. Моей сестре Валентине Александровне Макаровой сейчас 63 года, она живет в г. Екатеринбурге, ходит в храм св. Серафима Саровского и работает в церковной лавке».
Священник Алексий Иванович Дериземля, бывший настоятель Николаевского прихода в селе Николаевка Варненского района, родственник святой девы Матрены Саталкиной, рассказал о случае исцеления. Его мать, Августа Данииловна Дериземля (в девичестве Саталкина), приходится племянницей девицы Матрены Саталкиной. Репрессированный отец Августы Даниил Петрович Саталкин был родным старшим братом Матрены. «Это было где-то в 2005 г. Я тогда еще не был священником, только начинал ходить в Варне в старый храм. Вместе с женой и детьми. Моя старшая сестра Любовь Ивановна Скобликова была певчей в этом храме. И старалась нас, своих братьев и сестер привести к храму Божьему. Нас всего 6 братьев и 6 сестер. Я самый младший в семье, 12-й. Она нам рассказывала много про святую Матрену. У нее родился внук Кирилл. Когда ему было больше 1,5 года, он все еще не мог ходить, было что-то неладно с ножками. И родители, и бабушка Любовь стали сильно переживать, что он не сможет вообще ходить. Я в то время как раз купил машину. И сестра Любовь попросила меня, чтобы на моей машине съездить на могилку к Матрене в Бородиновку вместе с младенцем Кириллом. И вот мы приезжали на машине на могилку Матрены три раза. Читали там литию, разные молитвы, прикладывались к деревянному кресту Матрены. И вот после третьей поездки младенец Кирилл пошел своими ножками. Съездили в этот день, а на следующий день он выздоровел. Сейчас Кирилл Скобликов уже большой, учится в 11-м классе Варненской школы».
Около 20 лет, с конца 30-х годов до конца 50-х годов, Матренушка с родственниками, потом с сестрой Катей жили в Новом мире в маленькой землянке. И только за несколько лет до смерти Матрены, они переселились в маленький деревянный щитовой домик. Там она и отошла ко Господу 3 октября 1963 г. От этого деревянного домика осталось только несколько камней бывшего фундамента. Хоронить ее привезли на родину, в Бородиновку. Похоронные хлопоты взяла на себя сестра Екатерина. Как рассказывают коренные бородиновцы Августа Ермолаевна Замуйлова (1931 г.р.) и Нина Михайловна Заслонова (1946 г.р.), когда привезли усопшую Матрену в Бородиновку, то где-то за полтора километра до села гроб с ее телом взяли местные девицы. И на белых полотенцах на своих плечах понесли к месту погребения. По пять девиц с каждой стороны гроба. Десять девиц несли святую девицу Матрену. Очень знаменательный и символичный момент. Матренушка за свою святую девственную жизнь удостоилась чести так быть похороненной. Ей было суждено прожить на земле 74 с половиной года. Названная при крещении в честь мученицы Матроны Солунской, она воистину была мученицей, страдалицей начиная с 12 лет (с 1901 г.). Неся около 63-х лет великий крест, обезноженная, прикованная болезнью к одному месту. Когда она стала сильной молитвенницей, помощницей всем людям, тогда она стала страдалицей и за других людей, неся бремя их тягот, грехов, болезней. Болела не только своей тяжкой болезнью, но и болела за всех людей.
Известно со слов Александры Андреевны Быковой, прихожанки Свято-Казанского храма г. Карталы, что почитатели Матрёны из г. Карталы каждую Пасху ездили к ней на могилку в Бородиновку много лет. Также и из других окрестных мест верующие люди ездили и до сих пор ездят к ней на могилку. И она продолжает помогать всем, кто с верой притекает к ней. Каждый год 3 октября, в день упокоения Матрёны, притекают паломники к ее могилке в Бородиновку. В основном – это православные люди из Бородиновки, Варны, Карталов, Чесмы. В этот день на могиле Матрёны Саталкиной служится благочинным священником Варненского района о. Стефаном Андрейко совместно с другими священнослужителями панихида.
Недостойный раб Божий
Александр Ярошецкий.
[1] ОГАЧО. Ф. И-226. Оп.38. Д. 18. Л. 10 об.-11.
[2] Бешенцев В.Г., Завершинский В.И., Козлов Ю.Я., Семенов В.Г., Шалагин А.В. Именной
справочник казаков ОКВ, награжденных государственными наградами Российской
Империи.Челябинск: «Край Ра», 2015. С.142.
[3] ОГАЧО. Ф Р-274. Оп. 3, Д.4479а. Л.1-4.
[4] ГАОО. Ф. 173, Оп. 9, Д. 1970, Л. 217.
[5] Ганин А.В., Семенов В.Г. Офицерский корпус Оренбургского Казачьего войска 1891-1945.
М., 2007. С.284.
[6] МУ «Городской архив» г.Магнитогорска. Ф.365.Оп.1.Д.63. Л.
[7] Малюков Е.И.,Чумаченко Т.А. Деятельность Уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Челябинской области в период позднего сталинизма.1948-1953 гг.//Среднерусский вестник общественных наук.Т.10, 2015. №5. С.244.