26 апреля, отмечая День национального героя, мы отдаем дань уважения всем, кто боролся за счастье и процветание своего народа. Многие из наших древних героев – это мифические образы, такие как Онар, Чоткар, Чумбылат, и сохранившиеся в народной памяти легендарные личности – Акпарс, Акпатыр, Пашкан, Полтыш. К сожалению, о них нет упоминаний в достоверных исторических источниках. Поэтому до сих пор не утихают споры: некоторые считают, что это реальные исторические деятели, другие видят в них обобщенные образы народных заступников. Вместе с тем о большинстве реально живших в те времена участников событий многим ничего не известно. Возможно потому, что это были такие же люди, как и мы, и, казалось бы, ничего героического они не совершали? Или их следует считать антигероями? Чтобы разобраться в этих вопросах, обратимся к письменным источникам, где встречаются упоминания о представителях марийского народа, волей судеб оказавшихся в гуще важнейших исторических событий XVI столетия – самого героического века в марийской истории.
Тугай. Одним из самых влиятельных представителей горномарийской знати в середине XVI в. был Тугай. Источники не называют его титула. Скорее всего, он был сотным князем. Выступил он на исторической сцене в качестве инициатора переговоров с руководством Московского государства о заключении военного союза против казанского хана Сафа-Гирея. Этому предшествовало ряд событий, обусловивших действия Тугая.
Во-первых, весной 1545 г. московский великий князь Иван IV начал Казанскую войну, направив против Казанского ханства три флотилии, которые разорили окрестности Казани, а также селения вдоль Волги, Вятки и Камы, в том числе Горную сторону. Это было первое за прошедшие 13 лет (с 1532 г.) вторжение русских войск на казанские земли. Было очевидно, что вскоре последует крупномасштабный поход русских войск, последствия которого будут гораздо более тяжелыми.
Во-вторых, хан Сафа-Гирей, заподозривший измену, устроил казнь влиятельных казанских феодалов, находившихся в оппозиции. Оппозиционная группировка была довольно крупной, так как местные казанские феодалы сильно притеснялись пришлой крымско-татарской знатью, окружавшей хана Сафу из крымской династии Гиреев. Фактически во времена Сафа-Гирея Казанское ханство пребывало в подчинении у Крымского ханства, крымско-татарская знать беззастенчиво обирала казанцев, особенно население экономически развитой Горной стороны, расположенной к тому же на путях между Казанью и Крымом.
В-третьих, казанские феодалы, возмущенные массовыми репрессиями, низложили Сафа-Гирея зимой 1545/46 гг. и пригласили на освободившийся престол московского ставленника Шах-Али (Шигалея). Хана Шах-Али первыми с ликованием и радостью встретили горные марийцы, собравшиеся на берегу реки Суры, которая в те времена служила границей между Московским государством и Казанским ханством. В Шах-Али горные марийцы видели «своего царя», который обезопасит их земли от вторжений московских войск и отменит чрезмерные поборы. Однако уже летом 1546 г. Шах-Али был вынужден бежать из Казани, спасаясь от сторонников независимого Казанского ханства, а на ханский престол вернулся Сафа-Гирей. Снова начались массовые репрессии, которые вызвали массовую эмиграцию казанских феодалов в Московское государство. Сотни представителей татарской знати поступили на службу великому князю.
Горные марийцы во главе с Тугаем тоже не ожидали ничего хорошего от возвращения Сафа-Гирея. Ближайшие возможные последствия − это новое, еще более опустошительное вторжение московских войск и продолжение грабежа местного населения окружением Сафа-Гирея. В этой обстановке Тугай осенью 1546 г. решается направить в Москву своих представителей. В летописях об этом указано следующее: «Тоя же осени, декабря 6 день, прислали к великому князю бити челом горная черемиса Тугай с товарищи двух черемисинов, чтобы государь пожаловал, послал рать на Казань, а они с воеводами государю служити хотят».
Люди Тугая не были на приеме у Ивана IV, с ними вели переговоры московские великокняжеские чиновники. Сам Иван IV в сентябре − декабре 1546 г. совершал паломническую поездку по монастырям Северо-Западной Руси. Но 8 декабря 1546 г. Иван IV внезапно прервал свою поездку и из Тихвина «к Москве в пол 4 дни перегнал»; в столице он появился 12 декабря в три часа утра. Эта спешка была вызвана тем, что к великому князю поступило сообщение, что на Москву будто бы двинулись крымские войска (впоследствии это донесение не подтвердилось) и что «из Казани Кадыш князь и вся земля прислали к великому князю к Москве трех татаринов с тем, что они царя казанского Сафа-Гирея в городе Казани осадили, только у него его людей 70 человек»; послы просили поддержать вооруженное выступление. Этого известия нет в официальных летописях, и оно встречается только среди записей мемуарного характера Постниковского летописца.
Посольство Кадыша прибыло в Москву почти одновременно с посольством Тугая, но отождествлять эти два посольства нельзя, ибо бросаются в глаза совершенно несхожие имена главных челобитчиков, разная этническая принадлежность послов, неодинаковый численный состав делегаций. Кроме того, были предложены несколько разные планы действий. Горные люди намеревались присоединиться к русским войскам, двинуться к Казани, свергнуть Сафа-Гирея. Князь Кадыш, уверенный в удачном исходе восстания, уже спрашивал Ивана IV, как поступить с Сафа-Гиреем – убить его или выдать русским воеводам, как только те появятся у стен Казани. Тем не менее, и горные люди, и казанские оппозиционеры сходились в целях – обеспечить мир и политическую стабильность в своей стране, устранить крымское засилье, свергнув Сафа-Гирея. Вопрос о вхождении в состав Московского государства ни теми, ни другими не ставился.
Вести из Казани вдохновили Ивана IV на отправку войск на помощь московской партии казанских феодалов. Однако в официальных летописях указывается, что в феврале 1547 г. казанский поход состоялся «по челобитью горней черемисы». Откуда такое чуткое внимание к просьбам представителей Горной стороны при полном, казалось бы, игнорировании заманчивых предложений казанской знати?
По всей видимости, этот парадокс обусловлен результатами ряда связанных между собой событий зимы 1546/47 гг. Поход русских войск в феврале 1547 г., судя по имеющимся сведениям, состоялся вовсе не по плану, предложенному горными людьми; скорее всего, русские воеводы действовали в соответствии с посланием князя Кадыша. Пять полков во главе с воеводой А.Б. Горбатым получили приказ «воевати Луговые стороны», но к самой Казани не приближаться, то есть перед русскими войсками стояла задача военного устрашения, демонстрации сил, чтобы поддержать выступление казанской оппозиции. Далее, в походе не участвовал Шах-Али. В результате «черемиса многая Горния стороны пришла было к воеводам, и разведав то, что с воеводами царя Шигалея нет, и они поворачивалися назад». Горные люди не были включены в состав прибывших русских войск, но воеводы взяли в качестве заложников (аманатов) «сто человек черемисы» и привезли их в Москву. Словом, русские обошлись с горными марийцами совсем не как с союзниками.
Не исключено, что московские правительственные круги намеревались провозгласить Ивана IV царем казанским. Далеко не случайной является синхронность двух событий – казанского похода зимой 1546/47 гг. и венчание на царство 16 января 1547 г. Уже на следующий день после приезда из Тихвина в Москву (13 декабря 1546 г.) Иван IV начал обсуждать вопросы, связанные с провозглашением его царем. Однако Сафа-Гирею удалось подавить восстание в Казани. Во всяком случае, Кадыш в летописях упоминается среди тех, кто был казнен после возвращения Сафа-Гирея на ханский престол. С позиции послания князя Кадыша поход А.Б. Горбатого был неудачным. Наоборот, в контексте прошения Тугая вторжение русских войск в начале 1547 г. выглядит как успешная военная операция разведывательного характера. Пожалуй, именно по этой причине на страницах официальных летописей нет даже намека на прибытие в Москву людей Кадыша в декабре 1546 г. Вероятно, такое освещение событий отвечало высшим государственным интересам: Иван IV должен был начать свое царствование с успешных, победоносных внешнеполитических действий, и придворные писцы сделали все от них зависящее, чтобы не дискредитировать в глазах современников и потомков это очень важное политическое мероприятие.
Дальнейшая судьба Тугая не известна. В связи с вхождением горных марийцев в состав Русского государства в 1551 г. его имя в источниках уже не встречается. Но учитывая, что в 1551−1552 гг. упоминаются его потомки − Ахкубек Тугаев и Тугаевы дети, можно предположить три варианта:
1) взят воеводой А.Б. Горбатым в заложники в числе ста черемисов и доставлен в Москву;
2) казнен наряду с множеством других знатных людей Казанского ханства по повелению Сафа-Гирея;
3) умер естественной смертью либо погиб в ходе вторжений московских войск на Горную сторону в рамках казанских походов зимой 1547/48 гг. или зимой 1549/50 гг.
Ахкубек Тугаев. Власть марийской знати в XVI в. носила наследственный характер, и преемником Тугая стал его сын Ахкубек.
В 1551 г. Иван IV решил построить большую крепость поближе к Казани, в устье реки Свияги, откуда было удобнее вести военные действия. Начали возводить новый город, прозванный потом Свияжском, необычным способом: к весне 1551 г. русские плотники под руководством дьяка Ивана Выродкова построили под Угличем целый город без фундамента, разобрали его и сплавили вниз по Волге. Затем в течение 4 недель (с 24 мая по 17 июня 1551 г.) из заготовленного строительного материала были возведены крепостные стены, а к августу построены и все остальные сооружения. Чтобы обезопасить строителей, по всем направлениям были отправлены воинские отряды – и вглубь Горной стороны, и за Волгу, в окрестности Казани.
Уже на третий день после прибытия к устью Свияги русских отрядов к воеводам явились представители горных марийцев, чувашей и свияжских татар. Они просили, «чтобы их государь пожяловал, гнев свои им отдал, а велел бы им у Свияжского города и воевати их не велел». Очевидно, основной причиной проявления такой покорности со стороны горных людей было появление на их земле мощной русской крепости с многочисленным гарнизоном в сочетании с крупномасштабными действиями русских полков на Горной стороне. Конечно, сказались и предыдущие вторжения русских войск, от которых Горная сторона страдала сильнее по сравнению с другими частями ханства в силу своего военно-стратегического положения – именно по этой территории обычно продвигались к Казани и в обратном направлении основные силы русских войск. Значительные масштабы наступления московских войск повлекли за собой бегство многих местных феодалов в Казань. Из-за этого некому было организовывать сопротивление вторгшимся войскам.
На действия представителей населения Горной стороны серьезно повлияло и прибытие на Свиягу вместе с русскими воеводами бывшего казанского хана Шах-Али в сопровождении пятисот татарских феодалов, поступивших на русскую службу. Это был ловкий дипломатический трюк московского правительства с целью создать у горных людей иллюзию, что готовится восстановление протектората на условиях вассальной зависимости путем возведения на престол хана Шах-Али. На самом же деле Москва взяла курс на отторжение Горной стороны от ханства и на непосредственное ее присоединение к своей государственной территории.
Вскоре в Москву к Ивану IV была отправлена делегация от горных людей во главе с татарином Магметом Бузубовым и горным марийцем Ахкубеком Тугаевым. В своем челобитье горные люди просили, «чтобы им государь гнев свой отдал, а велел бы у Свияжского города быти, и правду государю на том по своей вере дают, что им от государя и их детем неотступным быти и к Казани от Свияжского города не отложитися никак, и пожаловал бы их государь, в ясакех полегчил и дал бы им жаловалную свою грамоту, как им вперед быти». Иван IV согласился с предложениями горных людей, «дал им грамоту жаловалную со златою печатью, а ясаки им отдал на три годы». Приведение к присяге населения Горной стороны – «князей и мурз и сотных князей и десятных и чювашу и черемису и мордву и можаров и тарханов» – осуществляли Шах-Али и свияжские воеводы.
Русские воеводы продолжали не доверять горным людям. После приведения к присяге населения Горной стороны они приказали горным марийцам и чувашам атаковать Казань. Когда отряд горных людей подошел к городу, казанцы выкатили пушки и открыли огонь. Потеряв множество убитых и раненных, горные люди отступили, но зато доказали свою верность данной присяге. После этого Иван IV наградил горных людей подарками из царских хранилищ. Первыми из рук русского царя получили дары «шубами и деньгами» Магмет Бузубов и Ахкубек Тугаев «с товарищи». Подарки и всевозможные милости посыпались как из рога изобилия. «Горные же люди ездили ко государю во все лето человек по пятисот и по шестисот, а государь их жаловал великим жалованьем, кормил и поил у себя за столом. Князей и мурз и сотных казаков жаловал шубами с бархаты с золотыми, а иным чуваше и черемисе камчаты и атласные, а молодым однорядки и сукна и шубы бельи, а всех государь пожаловал доспехи и коньми и деньгами. И видев то государево жалованье к себе и страх на себя божиим милосердием и его государевым промыслом, прямити государю почали и служити правдою и на Луговую сторону ходити воевати и языков добывати. А государево жалование к ним не оскудевает, но паче государь прибавливает, многое множество раздаваше, паче же своих воинов жалуючи, в передних бо летописцах таких расходов не пишет, каково государь жалованье к своим и ко всем приходящим показует».
После появления крупного русского города рядом с Казанью в ханстве началась паника. В спешке покинули Казань крымцы. На престол был возведен Шах-Али, чтобы тем самым добиться возвращения Горной стороны в состав Казанского ханства. Однако русский царь и не думал отдавать ее. Шах-Али был искренне возмущен и удивлен тем обстоятельством, что Горная сторона не была возвращена в состав ханства. Если впал в заблуждение даже такой мастер политической интриги, как Шах-Али, то что же говорить об остальных?! Хану Шах-Али было приказано освободить всех русских пленных, имеющихся в Казанском ханстве, и казнить противников Москвы из числа местной знати. Шах-Али беспрекословно начал исполнять повеление русского царя. В Казани созрел заговор с целью свержения Шах-Али. Чувствуя надвигающуюся опасность, Шах-Али в марте 1552 г. сбежал в Свияжск, испортив все имеющиеся в Казани пушки и боеприпасы.
Казанцы пригласили на престол хана Ядыгар-Мухаммеда из Астраханского ханства. Началась подготовка к войне с Московским царством. Первым делом, было решено вернуть в состав ханства Горную сторону. Туда были направлены отряды татар и луговых марийцев, чтобы поднимать горных людей на восстание против русского царя.
В конце марта 1552 г. Шах-Али покинул Свияжск, после этого в Москву сразу же поступило сообщение, что «горные люди волнуются, многие ссылаются с казанцы, а во всех правды мало чают, и непослушание в них великое». Ослабление русского военного присутствия вследствие вспыхнувшей в Свияжске эпидемии, активные наступательные действия казанцев, отъезд Шах-Али, – все это толкало горных марийцев, чуваш, свияжских татар на антимосковские выступления. Безусловно, сказывался и насильственный характер присоединения. К маю 1552 г. практически вся Горная сторона, за исключением Свияжска, воссоединилась с Казанским ханством. В Москву поступило сообщение, «что все изменили горные люди, а сложилися с Казанью». Войска, находившиеся в Свияжске, не смогли справиться с начавшимися волнениями, потерпев ряд чувствительных поражений от восставших горных марийцев и чувашей. Вскоре на помощь к свияжскому гарнизону прибыло подкрепление из Нижнего Новгорода. К июлю 1552 г. восстание горных людей было все же подавлено. Горные марийцы, чуваши и свияжские татары повторно были приведены к присяге русскому царю. В результате событий весны и лета 1552 г. население Горной стороны окончательно пришло к выводу о бесперспективности открытой вооруженной борьбы против Русского государства.
Тугаевы дети. Черемисская война, последовавшая вскоре после падения Казани (2 октября 1552 г.), была начата горными людьми. Еще в ноябре 1552 г. антимосковская группировка горных марийцев и чувашей вместе с отрядом лугомарийских воинов, совершила нападение на вражеские коммуникации. В январе 1553 г. свияжский воевода Б.И. Салтыков прибыл на Цивиль, чтобы отыскать и казнить тех, «что с луговыми воровали». В этом ему помогали сохранившие лояльность к новой власти горные люди. Впоследствии Б.И. Салтыков «поймав горных, которые воровали, да иных тут повешал, а иных в город в Свияжский привел да у города перевешал; и всех их казнил 74 человеки».
Часть антимосковски настроенных горных людей перебралась на Левобережье. В декабре 1552 г. было подавлено вооруженное выступление на Арской стороне, которое возглавляли «Тугаевы дети с товарищи»; при этом каратели захватили в плен 38 человек, которые впоследствии были казнены в Казани. «Тугаевы дети с товарищи» в летописях выступают под собирательным названием «казанцы», их титулы не указаны, не перечислены они по именам, но зато без труда угадывается имя отца зачинщиков вооруженного выступления. Тугаевы дети − это дети именно того Тугая, который в конце 1546 г. отправил своих представителей из числа горных людей в Москву для заключения союза против хана Сафа-Гирея. Источники не сообщают об участии Ахкубека Тугаева в выступлении Тугаевых детей; в равной степени не известны и причины, побудившие членов семьи, ранее выступавшей за союз с Москвой, вдруг встать на сторону ее противников.
Шибан. В ноябре 1553 г. к влиятельному ногайскому мурзе Исмаилу прибыли луговые марийцы во главе с Шибаном. В посольской книге по связям России с Ногайской Ордой указано: «Были у Исмаиля с Луговые стороны Шибаном зовут с таварищи, три человеки. А просили у него на княженье сына его Магмед мирзы. А привезли к Исмаилю поминка Борисов доспех Салтыкова. И Исмаиль отказал им, что ему ныне сына своего на княженье отпустити к ним нельзя, идет деи на меня недруг мой крымской царь, и отпустил их в Казань ни с чем». Предыстория этого события такова.
В феврале 1553 г. после расправы над сборщиками ясака Мисюрей Лихоревым и Иваном Скуратовым луговые марийцы начали войну за освобождение Среднего Поволжья от русских войск, засевших в Казани и Свияжске. К ним присоединилась часть татар и удмуртов. В марте они разгромили крупный отряд стрельцов и казаков близ Казани на Высокой Горе и построили на реке Меше большую крепость − временную столицу возрождаемого Казанского ханства.
Не останавливаясь на достигнутом, повстанцы принялись действовать против свияжского гарнизона и завлекать на свою сторону горных людей. Согласно сообщению князя П.И. Шуйского, полученному в Москве 24 марта 1553 г., «приходили на Горную сторону арские люди и луговые, Зен-Зеит да Сарый-богатырь с товарищи». Против них выдвинулся воевода Борис Иванович Салтыков с детьми боярскими и отрядом горных людей. Казанцы одержали победу. Стремительно передвигаясь на лыжах («на ртах»), они устроили засаду и внезапно напали на войско Б.И. Салтыкова. В итоге «самого Бориса жива взяли, да 36 сынов боярских убили да боярских 50 человек да 170 человек горных людей убили, а живых взяли 200 человек». Дальнейшая судьба воеводы Б.И. Салтыкова, участника многих военных операций против казанцев, описана князем А.М. Курбским: «И держаша его жива, аки два лета, и потом убиша его, не хотеша его ни на откуп, а ни отмену своих дати» По словам Казанского летописца, «заведоша его в башкирские улусы, в дальнюю черемису за 700 верст за Казань, и умучиша тамо».
С доспехами, снятыми с воеводы Б.И. Салтыкова, и прибыл к мурзе Исмаилу Шибан «с товарищи». Луговые марийцы, видимо, не знали, что мурза Исмаил на самом деле был союзником Ивана IV (его кочевья находились близ русских границ, Исмаил вел весьма выгодную торговлю с Москвой, продавая многочисленные табуны ногайских лошадей в обмен на продукты питания, ремесленную продукцию и предметы роскоши). Именно по этой причине он ответил отказом на просьбу луговых марийцев о помощи − им нужен был не столько мурза Мухаммед, сколько многочисленный отряд ногайских воинов, который должен был сопровождать сына Исмаила. Эта помощь была крайне необходима в условиях подготовки к отражению намечавшегося крупного карательного похода войск Ивана IV, так как горные люди (горные марийцы, чуваши и свияжские татары) отказались поддерживать повстанцев из Левобережья.
Алека. Предводителями повстанцев были Алека Черемисин и Янчура Измаильтянин (измаильтянами в те времена называли арабов).
К сентябрю 1553 г. завершилась подготовка крупной карательной экспедиции. Три полка, руководимые опытными военачальниками С.И. Микулинским, И.В. Шереметевым и А.М. Курбским, вышли из Нижнего Новгорода в конце ноября, в состав карательных войск также вошли войска свияжского гарнизона, мордва, служилые татары. Всего царская рать насчитывала в своих рядах более 30 тысяч воинов. Повстанцы смогли выставить против нее 15-тысячное ополчение. Царские воеводы разделили свои войска на три группы. Основная, наиболее многочисленная группа, продвигалась по Арской дороге «на Арской и к Нурме и на Уржум»; вторая группа была отправлена на Луговую сторону за Ашит и Илеть; третья действовала на Побережной стороне (на побережье Камы). Состоялось около двадцати сражений, закончившихся поражением повстанцев. Карателям удалось захватить Арск, Высокую Гору, город на Меше, Малмыж. Царские войска воевали четыре недели, «а война их была от Казани и по Каму, а от Волги за Ашит и за Уржум и на Илеть и под Вятские волости, от Казани вверх по Каме пол-300 верст, а от Волги к Вятке поперек 200 верст». Погибло более 10 тысяч повстанцев, в том числе Алека Черемисин и Янчура Измаильтянин. Каратели «взяли языков счетных людей шесть тысяч, а всякого полону взяли пятнадцать тысяч».
В феврале 1554 г. к воеводам с повинной прибыли представители Арской и Побережной сторон (Арскую и Побережную стороны населяли преимущественно татары и удмурты, в меньшей степени – марийцы): «Усеин-Сеит да Таокмыш-Шихъзяда да Сарый Богатырь за всю Арскую сторону и Побережную добили челом, что им государю дань давать и от Казани неотступным быти и до своего живота; и на том воеводам правду дали. И многие люди у воевод были и правду давали, арские и побережные, все без выбора».
Однако марийцы Луговой стороны не стали изъявлять своей покорности. Только они продолжали сопротивление. Предводителем повстанцев стал Мамич-Бердей.
Мамич-Бердей. Мамич-Бердей – марийский сотник, владения которого находились на берегах Большой и Малой Кокшаг. Он не поехал в Казань для принесения присяги русскому царю после поражения арских и побережных людей в январе-феврале 1554 г. Его отряды продолжали совершать нападения на царские суда и торговые караваны русских купцов на Волге.
В июле 1554 г. «посылали из Казани на луговых изменников князей казанских Кебеняка-князя да Кулая-мурзу и всех арских и побережных людей с нагорною, смотрити их службы; а с ними посылали Митку Кушелева». Воеводы жестоко просчитались, намереваясь привести в повиновение луговых марийцев руками только что присягнувших русскому царю татар, удмуртов, горных людей. «Казанцы солгали, царю государю изменили, на изменников не пошли, сложася с ними, да тех арских людей черных, которые государю прямы, побили многих, и на Каме рыболовей побили, и к городу к Казани приходить почали на сенокосов».
В октябре 1554 г. в Москву поступило сообщение, что воеводы посылали «на изменников на Кобеулана с товарищи князей казанских Еналия Чигасова да Еналия Моматова с товарищи да сотского стрелецкого Офонку Бартенева со стрельцы да Иванка Мохнева с жильцы казанскими и с новокрещеными». Повстанцы потерпели поражение, многие их руководители были взяты в плен и казнены. Карателям помогали верные правительству арские и побережные люди. Они вылавливали «многих татар, которые не прямили государю, да иных сами побивали, а иных к воеводам приводили да сами резали их и побивали перед воеводами; и побили их той осенью тысячу пятьсот шестьдесят именных людей, князя да мурзу да сотного князя да лучшего казака». Антимосковские силы Арской и Побережной сторон были практически обезглавлены. Вскоре «арские и побережные люди все укрепилися у государя и ясаки все сполна поплатили».
В течение всей осени 1554 г. готовился крупномасштабный поход русских войск на Луговую сторону. К царским войскам примкнули служилые татары и мордва. Поход возглавили князь И.Ф. Мстиславский и дворецкий Д.Р. Юрьев-Захарьин. О численности войск, отправленных «черемисы воевать на Луговую сторону в Кокшагу», нет никаких сведений. Однако несомненно, что царское правительство в результате этой военной операции рассчитывало привести луговых марийцев в покорность, как это оно сделало накануне в отношении арских и побережных людей. Операция на Луговой стороне развернулась зимой 1554–1555 гг. Основные силы царских войск спустились вниз по Волге, а затем продвинулись вглубь марийских земель, к верховьям Малой Кокшаги, и расположились становищем в волости Ошле. Здесь к ним присоединились полки из Галича, возглавляемые И.П. Хирон-Яковлевым. Галичский воевода доложил, что он «ходил по многим волостям и воевал», опустошая селения по Ветлуге и Рутке, что «приходила пешая черемиса на лесу на сторожевой полк на князя Василия Токмакова, и князь Василей, дал бог, их побил на голову». Разделившись на несколько групп, войска Ивана IV разбрелись по всей Луговой стороне и разорили более 20 марийских волостей, в том числе «Мамич-Бердевы волости».
Несмотря на громадные жертвы и разрушения, луговые марийцы и на этот раз не прекратили борьбу, проявляя чудеса героизма, мужества и упорства. В первую очередь, лугомарийские воины во главе с Мамич-Бердеем попытались привлечь на свою сторону арских людей. В феврале 1555 г., сразу же после ухода царских войск, они «приходили на Арскую сторону войною». Однако прежние союзники оказали им сопротивление: «Арские люди, остроги поделав, от них отбилися, а с ними в острогах были стрельцы царя и великого князя, из пищалей побивали многих луговых; а луговые воевали села татарские и пошли на Луговую». Очевидно, такая реакция арских людей была вызвана, прежде всего, тем, что они опасались повторения событий зимы 1554 г. и что на их территории присутствовал значительное количество русских стрельцов.
В то время как лугомарийские воины действовали на Арской стороне, в их тылу внезапно появились горные люди. Это был лыжный военный отряд в 700 человек во главе с русским воеводой Федором Баскаковым. Они «людей побили и в полон поимали и животину побили и пришли, дал бог, здорово».
Еще один крупный карательный поход царские войска совершили осенью 1555 г. Возглавили операцию князья А.М. Курбский и Ф.И. Троекуров. Но она обернулась для них полным провалом. Мамич-Бердей избегал крупных сражений с царскими войсками. Основной тактикой было постоянное изматывание противника в условиях лесистой местности, с нанесением ему неожиданных ударов по наиболее незащищенным местам.
Вскоре эта тактика принесла свои плоды − численность войска Мамич-Бердея росла, как рос и боевой опыт его отрядов, которые все больше стали походить на грозную, хорошо организованную армию. В феврале 1556 г. Мамич-Бердей смог привлечь на свою сторону все Левобережье. В летописях указано: «Арские люди и побережные государю изменили и стрельцов побили, которые у них были на береженье, в посылке с Мамич-Бердеем». Опорным пунктом и временной столицей казанцев стал «Чалымский городок» на Побережной стороне. По археологическим данным, этот «городок» на берегу реки Шумбут (правом притоке Камы) имел солидные укрепления из трех рядов валов и рвов с общей шириной обороны в 80 м. Рядом с городищем находились два больших селища. Весь этот комплекс площадью 581 000 м2 представлял собой большой город, состоявший из посадов-пригородов и цитадели.
Мамич-Бердею, казалось бы, удалось найти общий язык и с несговорчивыми ногайцами. Однако приглашенный Мамич-Бердеем царевич Ахполбей прибыл с незначительным отрядом воинов (по одним данным – 100, по другим – 300 человек). Этого было явно недостаточно, чтобы усилить повстанческие войска. Более того, Ахполбей и его воины стали беззастенчиво обирать местное население. В итоге Мамич-Бердей решил избавиться от этой обузы. По словам летописца, Ахполбей «не учинил никоторые помочи, и он царя убил и всех нагай побил». А.М. Курбский дает более подробные сведения: «Егда рассмотревши, иже мало им прибыли с того царя, убиша его и сущих с ним татар, аки триста, и главу ему отсекоша и на высокое древо взоткнули и глаголали: “Мы было взяли тебя того ради на царство, с двором твоим, да обороняеши нас; а ты и сущие с тобою не сотворил нам помощи столько, сколько волов и коров наших поел: а ныне глава твоя да царствует на высоком коле!”».
После этого Мамич-Бердей со своим отрядом перебрался на Правобережье, чтобы «отводити от царя и великого князя» горных людей. Однако Мамич-Бердей и его соратники попали в ловушку. 21 марта 1556 г. в Москву прибыли «горные люди Алтыш сотник с товарищи, и привели с собою изменника Мамич-Бердея лугового сотного князя; а сказывали государю, что приходил Мамич-Бердей их воевати, а с ним было две тысячи человек, и к острогу их приступал и их воевал; и они с ним сговорили, что им с одного с ним изменити, да уверяся с ним да взяли его пити к себе, а с ним человек с двести, да тех людей всех побили, а его изымав, к государю привели. И царь и государь горных людей пожаловал великим своим жалованьем и всяких им пошлин полегчил». Горные люди выступили против Мамич-Бердея вследствие угрозы вторжения карательных войск в случае присоединения к повстанческому движению, из-за присутствия значительного контингента царских войск на Горной стороне (в Васильсурске, Свияжске, Чебоксарах).
Владения сотника Алтыша находились в северной части нынешнего Моргаушского района Чувашской Республики, на самой границе с Горномарийским районом Республики Марий Эл. Следовательно, Алтыш был горным марийцем. Разумеется, острог, который осаждал Мамич-Бердей, тоже находился на территории Алтышевой сотни.
Об окончательной судьбе Мамич-Бердея нет никаких сведений. На допросах марийского сотного князя присутствовали многие влиятельные фигуры Русского государства, в том числе А.М. Курбский и сам Иван Грозный; затем его либо казнили, либо замучили до смерти в застенках.
Акметек-патыр. После ликвидации Мамич-Бердея царские войска перехватили стратегическую инициативу. В первую очередь, они стали действовать на Арской и Побережной сторонах, поскольку только таким образом можно было разблокировать и обезопасить Казань. На этот раз против повстанцев были брошены не крупные соединения, сформированные в центральных районах Русского государства, а мобильные группы составленные из местных русских гарнизонов и верных русскому царю представителей поволжских народов («новокрещенов и татар»). В апреле 1556 г. пал Чалымский городок.
Лугомарийских повстанцев возглавил соратник Мимич-Бердея Акметек-патыр (Ахметек-богатырь). Зимой 1556−1557 гг. лугомарийские войска совершили несколько набегов на русские земли – окрестности Нижнего Новгорода, Галича, Унженскую волость. В то же время «приходили луговые на Арские места и на Горную сторону в многие места». В марте 1557 г. на правый берег Волги перебрался Акметек-патыр со своим войском. Против них выступил отряд князя Иосифа Коврова, состоявший их детей боярских, стрельцов и горных людей. Отряд лугомарийских воинов был разбит, сам Ахметек-богатырь попал в плен.
Казимир, Кака, Янтемир. Кровопролитные сражения, разразившийся голод, перенесенная в Марийский край из ногайских степей эпидемия чумы, полное отсутствие внешней поддержки (даже со стороны арских и побережных людей) – все это в совокупности вынудило луговых марийцев прекратить сопротивление и пойти на переговоры с царской администрацией. В мае 1557 г. представители луговых людей прибыли в Свияжск и стали просить, «чтоб государь пожаловал их, вин их отдал и учинил в холопстве, как и горных людей, и ясак велел имати, как прежние цари имали». В ответ на это Иван IV отправил своего стряпчего Семена Степановича Ярцова с распоряжением луговых людей «пожаловати, вин их отдати и к правде привести». Вместе со стряпчим С.С. Ярцовым к Ивану IV «приехали от всей земли бити челом сотные князи Казимир да Кака да Янтемир с товарищи. И царь и великий князь их пожаловал, вин им отдал и грамоту жаловалную дал, как им государю вперед служити».
Самым примечательным в этих событиях было то, что все луговые марийцы прекратили сопротивление одновременно. Это свидетельствует о наличии у них единого руководства и достаточно эффективной системы управления. Она была основана на коллегиальных принципах принятия решений. По всей видимости, решение о прекращении войны и заключении перемирия с Иваном IV было принято на собрании марийской знати. Сотные князья Казимир, Кака и Янтемир, чьи полномочия были делегированы этим собранием, приняли условия мира, продиктованные руководством Московского царства. Согласно жалованной грамоте луговые марийцы были обязаны выплачивать ясак и нести различные повинности в пользу русского царя. Все участники восстания получили амнистию. Царь обязался сохранить за луговыми марийцами их земли и не вмешиваться в их внутренние дела. Несмотря на определенные уступки, Русское государство добилось своей главной цели – удержания недавно приобретенной земли в своем составе. Такие условия подчинения в те времена называли коротким словом «иго».
Лаиш и Лам-Бердей. После 1557 г. луговые марийцы все еще не теряли надежды и продолжали искать возможности для выхода из состава России. Известно, что опытные и закаленные в боях марийские воины привлекались в ряды русской армии для участия в Ливонской войне 1557-1583 гг. В их числе были Лаиш и Лам-Бердей, о которых упоминается в посольской книге по связям Московского государства с Крымом под 1565 г. Марийцы вместе с татарами стали вести переговоры с крымским ханом Девлет-Гиреем о заключении антимосковского союза: «Вместе с ногайскими послами пришел в Крым казанец, Коштивлей-улан, и говорит, что был с ногаями в Москве, где виделся с двумя луговыми черемисинами, Лаишем и Ламбердеем; они приказали с ним к хану, чтоб шел к Казани или послал царевичей, а они все ждут его приходу; как придет, все ему передадутся и станут промышлять заодно над Казанью». Эта информация была добыта русскими послами в Крымском ханстве и отправлена в Москву. Зачинщики переговоров Лаиш и Лам-Бердей, скорее всего, были там схвачены и казнены.
Адай, Кочак и Тогилдей. Несмотря на неудачу, переговоры с крымским ханом продолжились. В 1566 г. этим занялись сотник Адай, его брат Тогилдей и сын Мамич-Бердея Качак. В посольской книге по связям Московского государства с Крымом имеется такая информация, добытая русскими послами в Крыму: «Приехали из Нагаи ко царю в Крым Кобе-улан да брат его Коштевлет-улан, а с ними от казанских людей от сотского от Адая да от Качака Мамич-Бердеева сына и от всей луговой черемисы послан был ко царю с грамотою, Адаев брат Тогилдей. А писал деи ко царю сотской, Адай, да Кочак Мамич-Бердеев сын и вся луговая черемиса, чтоб деи царь прислал к ним царевича с воинскими людьми. И как к ним царевич с воинскими людьми придет, и они деи хотят от царя и великого князя отступити, и хотят деи приступати к Казани к острогу, а по селом деи по всем московские люди служилые будут наши. А в собранье деи у нас луговые черемисы шестьдесят тысяч».
Однако Тогилдей до Крыма не добрался − помешали ногайцы, служившие союзнику крымского хана мурзе Казыю, чьи кочевья находились в степях между Волгой и Доном. Во время переправы через Волгу Кобе-улан, Коштевлет-улан и Тогилдей подверглись нападению Казыевых