В таинстве святого крещения люди искупленные “от клятвы законныя” из плена бесовскаго высвобожденные Христом, потом снова запутываются страстями своими и опять попадают в плен бесовский. Страсти, по святым отцам, есть залоги бесовские; заложили в человека греховныя страсти и стали господами над ним и обращаются с ним, имеющем в себе залоги страстей, как с купленным рабом, хотя не со всяким одинаково, а по мере страстности его и по степени несопротивления или сопротивления каждаго. Усердным покаянием и борьбой со страстями, углубленной в сердце умной молитвой, а особенно участием в таинствах исповеди и причастия святых Тела и Крови Христовых, человек освобождается из плена бесовскаго, но не надолго. Это зависит от меры соблюдения себя от греха или не соблюдения. Так человек освобождается и очищается от грехов, а от страстей и святым Причастием не освобождается. Страсти в нем только утихают, в то время как ум просвещается, чувство ревностию возбуждается и воля склоняется к желанию добра; также и тут не у всякаго одинаково, а по мере усердия, умения и твердости намерения. Страсти, как голодные звери, жаждут пищи грехов с нетерпением, ждут когда человек впадет в какой-либо грех, хотя бы в один малый. Тут бесы огулом сунутся в сердце его к залогам своим и облепят, как пчелы соты. Бесы, по еп. Игнатию (Брянчанинову), живут в крови страстнаго человека. Тогда опять откроется усиленная и усердная работа бесовская, на малое время. Тогда потемнеет ум человека, охладеет ревность чувства и воля ослабеет. И возвращается человек в греховную свою жизнь, в плен бесовский. По мере страстности не у всех плен одинаков. У кого ум не совсем ослеплен, чувство не охлаждено и воля не разслабленна, тот скорее берется за сопротивление и борьбу со страстями и бывает: то побежден от бесов, то сам побеждает их, а более страстный на долгое время остается ослеплен, без чувства и недвижим к покаянию, забывшись и примирившись со своим греховным пленом. А чтобы освободиться из плена необходима память о своем долге, нужно непрестанное самосознание и проверка себя словом Божиим и святоотеческими писаниями, чтоб внимательно прочитывать почаще аскетическия книги и в трезвении внимательно бдеть над собою, не давая пищи страстям исполнением грехов. И так постепенно, мало-помалу, освободишься от страстей Божиею помощию и из плена бесовскаго избавишься.
О, как осторожно требуется проводить жизнь свою. “Бдите и молитеся, — сказал Господь, — да не внидете в напасть”. Хотя плоть и немощна, но надо всегда иметь дух бодр, ибо посреди сетей вражиих ходим.
Об имени Господнем
Святая Четыредесятница, 1944 г. Имя Божие для молящагося бывает или хлебом сладким или твердым камнем. Когда Господь дает молитву молящемуся, тогда имя: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, — бывает приятным хлебом мягким и сладким. И насыщаясь им молящийся обо всем ином забывает. А когда у молящагося имя Божие бывает твердым камнем, тогда он молитвой не насыщается, а тяготится ею и скорее бросить готов ее, ища другой пищи себе и с приятностию питается ею во отраву для себя.
Молитва учителя не требует, она сама учитель: ты только прислушайся к ней и точно исполняй требования ея, и она поведет тебя своим мановением и покажет, что надо делать.
Имя Господне свет есть. Разсекай им пред взором ума своего всю тьму наведенную на тебя. Если во время молитвы ты не чуешь себя грешнее всех, то хоть в сознании будь таковым, а если и того нет, то ты мерзок пред Богом. Если на одну минуту выпустишь из сознания греховность свою, то полезет из сердца зловоние твое, как из помойной ямы или от трупа, помыслами греховными.
Молитв ума с сердцем
Без соединения ума с сердцем нет истинной молитвы, сказали святые отцы. Труден этот вопрос, а в наше время мало кому и известен. Сердце как всем известно, находится под левым сосцем в груди, и от сердца, по слову Божию “всякия помышления злыя”. Но великая тайна, как найти отверстие в сердце, из котораго выходит эта гадость, сквернящая человека. Указано, что это место немного выше леваго сосца, но ведь это не пальцем ткнуть, а умом-то, пожалуй, и голову сломаешь и не попадешь туда, куда надо, а искать ведь необходимо. Но помнить надо, что не своими только силами, а просить нужно помощи благодатной Божией и тщательно узнавать, как искали это место святые отцы. “Сие труд есть предо мною, дондеже вниду во святило Божие”. Труд и время всему научают, только то условие надо иметь ввиду, чтобы раз начатое искание святого дела не перерывать, но непрестанно держать, и найдется искомое, непременно найдется.
Всегда вознося меч духовный — имя Божие, с непременною памятию о нем, разсекая мрачную мглу пред собою, да узриши Невидимаго и душу свою юже зле погубил, да теплыми слезами омыеши, и явишися чистым Христу Богу в день Страшнаго Суда. “...слово Божие живо и действенно и острее паче всякаго меча обоюдуостраго: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечныя” (Евр. 4,12). Так и в молитве произнося имя Господа Иисуса Христа, как можно живее в памяти представлять эти имена и тогда почувствуешь вышереченное апостолькое действие Божие, а без живой памяти произносимыя эти живыя имена в твоем уме и сердце будут мертвыя, т.е. всуе произносится имя Господне, во грех себе и во осуждение (Второз. 5, 11). Хотя и трудно это дело, но надо так. Трудно без привычки, а кто привык, тому оно любезно стало: “Иго мое благо и бремя мое легко”, сказал Господь.
Слова “Господи, Иисусе Христе”, — слова живыя, а потому и произносить их надо живо раздельно и не спешно, со светлою памятию и с сосредоточенным вниманием, спокойно, в духе умиления и покаяния. После каждаго слова мгновенная пауза — момент насыщения: в каждом слове Господь, а Он есть пища сладчайшая — “Сладчайший Иисусе” — для душ усердно молящихся.
Молитва, соединенная с дыханием, большую дает помощь. Тихо и плавно вдыхаемый в себя воздух освежает сердце и как бальзам помазует его, и телу доставляет здравие, и духу спокойствие, а соединяемое с дыханием имя Господа Иисуса Христа — душе радость и веселие.
Память Божия и память смертная — как два естества в одном теле (Св. Иоанн Лествичник). Вдыхай в себя воздух с памятью о Боге: возвеселится сердце (“Помянух Бога и возвеселихся” — Псалтирь), а выдыхай с памятью о смерти: дух придет в сокрушение. И так в два оборота действует молитва Иисусова, по слову Каллиста и Игнатия Ксанфопуллов. Как в Господе Иисусе Христе два естества нераздельны, а в человеке душа и тело, так и в молитве память Божия и память смертная должны быть неразрывны, и такая молитва есть не прелестная — не падательная.
Исходный пункт молитвы память смертная, а предел ея память Божия: “От туду пойдеши и до сели дойдеши и далее не прейдеши” (Иов. 38, 11). Сосредоточение памяти Божией: уповаю... Сосредоточение памяти смертной: умру. “Господи Иисусе Христе” — на тя уповаю, — “помилуй мя” — умру... Памятуя сие произноси слова молитвы Иисусовой (Старец имел в виду, что первую часть молитвы нужно соединять с упованием, а вторую часть с помыслом о смерти. Таким образом, Иисусовой молитве, по старцу Никодиму, должно сопутствовать такое настроение: “Господи, уповаю на Тебя, помилуй мя, ибо я умру” - ред.).
У зараженных тайною гордостью все заражено — и сердце, и ум, и уста, часто и молитва их бывает скверна: “молитва их в грех”. Одно для них прибежище истинное есть — сознательное самоукорение и крест Христов, правильное осенение себя крестом. Крест есть символ любви Божией и крайнее прибежище нашего упования. Если все наше скверно — “и правда наша, как порт блудницы...” Отсюда и надежда на спасение погибла и дух реет во отчаянии. Тогда-то и необходим Крест Христов — крайнее упование. Возверзи всю печаль свою на Бога, осени себя правильным крестом и веруй, что помощь для тебя всегда близ тебя. Крест, правильно и с сознанием на себя наложенный, покрывает греховность нашу и привлекает благодать Божию на нас. Ради креста Христова все небо смотрит на нас.