Выгуливая свое одиночество




 

Я закрыл за собой дверь, скинул зимнюю курт­ку прямо на пол и медленно прошелся по дому, поняв, что тут ничего не изменилось: лишь стало очень пыльно и холодно: видимо, в доме отклю­чили отопление. Зашел в гостиную, но раньше мне казалось, что здесь было намного уютнее. Куда-то подевались все одеяла и подушки, или это я их выбросил - уже не помню... Прилег на свой самый любимый диван, закрыл глаза и за­снул. Проснулся от холода, но мысли в голове мешали мне и выгоняли из дома. Я вышел на улицу без цели, просто выгуливая свое одиноче­ство. Появилось время подумать обо всем. Что же делать дальше? Ведь не может вот так про­сто, без цели, жить человек!? Довольно интерес­но получается: мы приходим в жизнь абсолютно нищими, верно? Или нет? При рождении мы по­лучаем маму и папу - это самое ценное, что у нас есть. Мне снова стало горько, что мои мама и папа попросту выбросили меня. Интересно, кем они были? Всегда неловко об этом думать: ведь так хочется гордиться своими родными, напри­мер, говорить, что твой папа - полицейский, а мама - врач. Но когда тебя оставили на пороге детдома, трудно поверить, что твои родители были достойными людьми. Тут я вспомнил о по­ступке Джека, а ведь прошло уже столько лет! Я до сих пор помню тот вечер, когда он приехал в приют с огромным ящиком конфет и забрал меня в свой дом, в свою семью, к Марси...

Все эти годы я не понимал, почему Джек хо­тел взять ребенка из приюта, а не завести свое­го. А сейчас понял: потому что настоящий муж­чина знает, что приюты полны детей, у которых нет семьи, и эти дети не виноваты в том, что их родители - подлецы. И я решил, что у меня не будет своих детей до тех пор, пока детские дома будут полны брошенными и никому не нужны­ми ребятами.

Вы знаете, что приятнее дарить, чем получать подарки? Есть схожее чувство, которое называ­ется «правило спасающего»: когда спасатель, только что вытащивший из воды тонущего че­ловека, радуется больше, чем потерпевший. Мне ли не знать, что такое жить в приюте!? И я решил сделать так же, как Джек: прямо сейчас я поеду в приют и заберу к себе ребенка. Обучу всему, что умею, буду заботиться о нем, как о са­мом близком человеке. Нет! Заберу сразу двоих! Чтобы им не было скучно со мной. А еще, ког­да они пойдут в школу, один сможет защитить другого от обидчиков. Только надо подготовить дом: он сейчас не в лучшем состоянии.

 

 

Цель

 

Целую неделю Сойер отмывал дом, починил крыльцо, разобрал комнату на втором этаже, ку­пил много новых вещей, вытер каждый предмет до блеска. И вот дом готов! Сойер отправился к Борли Минтлу, который на заказ сделал ему целый ящик самых вкусных сладостей, каких больше нигде не найдешь. Он сел в машину и с улыбкой до ушей поехал в приют.

...Это были самые долгие два дня в его жизни. Дорога изматывает, а Сойер спешил. Время тя­нулось, а он ехал вперед, и без остановок.

В голове засела мысль: я хочу быть похож на Джека - не внешне, конечно, а поступками: быть таким же смелым и честным, как когда-то был он.

Стал думать о Зои: как сильно я скучаю и как она гордилась бы моим поступком. Наверное, в мире больше нет такой второй Зои.

Никогда не понимал людей, которые встреча­ются со своими однокурсниками, коллегами, бывшими одноклассниками. В мире более семи миллиардов человек, а кто-то берет в жены де­вушку, которая стоит с тобой на работе за сосед­ней кассой. Да что уж там! Я твердо убежден, что в мире нет такой второй Зои. Когда же я переста­ну тосковать?

Мне говорили, что все пройдет, уляжется, за­будется, но нет, не прошло, стало только боль­нее. Наверное, мне всей жизни не хватит, чтоб хоть чуть-чуть стало легче... Если я полюбил, то это - навсегда. Говорят, что бывает и так: разлю­бил, но я не поверю, что тот, кто разлюбил, хоть когда-то по-настоящему любил! Для людей зона комфорта - это два выходных в неделю, нелю­бимая жена и кредит за холодильник. Я боюсь такой жизни. Хотя сейчас у меня еще хуже, но я стараюсь, и все будет хорошо. Или не будет.

 

Глава 5

Снегопад

 

Маленький мальчик в очках с тонкой желез­ной оправой сидел за первой партой, которая стояла ближе к учительскому столу. Это было са­мое нелюбимое место пятиклассников. Но этот мальчик, которого, кстати, звали Митч, специ­ально выбрал такое место, чтобы быть ближе к темноволосой девочке за соседней партой. У нее были красивые длинные волосы, и еще она была скромной. Немного даже молчаливой, что привлекало Митча. За первыми партами сидят только отличники, а она, несомненно, была та­кой. Зазвенел звонок, и все стали выбегать из класса. Почти всех детей, встречали родители на машинах, припаркованных на школьной стоян­ке. И только одна скромная девочка, сидевшая за первой партой, неспешно укладывала тетрад­ки в свой зеленый рюкзак.

Иногда очень трудно заговорить с девочкой, но Митч точно знал, что сегодня он осмелится и предложит ей погулять после уроков.

- Привет, Ника!

- Привет, Митч!

Они улыбнулись друг другу, и Митч торопли­во начал говорить. Дошли до школьного авто­буса и вместе сели в него. Иногда дружба начи­нается так внезапно! Ребята и не заметили, как доехали до нужной остановки, проговорив всю дорогу без умолку - обо всем на свете.

- Можно, тебя проводить? - вызвался Митч. Ника улыбнулась и сказала:

- Я живу довольно далеко отсюда...

- Ну и что? Хочешь, я расскажу тебе, как мы с папой строили дом на дереве в прошлом году?

- Ого! У тебя есть свой домик на дереве? - ис­кренне удивилась Ника.

Разговоры детей - это своего рода пересказ фактов из их жизни. Кому какую игрушку купи­ли, у кого папа работает пожарным и так далее. Но эти двое, разговаривая всего пару часов, уже знали самое важное друг о друге.

Ника, оказывается, приехала сюда с семьей из далекого восточного города, название которого никто и не пытался произнести вслух, такое оно было заковыристое. А Митч свои первые пять лет жизни провел в детском доме - до того мо­мента, пока папа не забрал его к себе домой.

Дети шли под тихим снегопадом. У Ники от мороза порозовели щеки, а Митч совсем по­забыл о том, что обещал отцу вернуться сразу после школы. Митч никогда не слушал своего отца, когда разговор заходил о правилах. И до­мой всегда приходил намного позже, чем требо­вал отец. Бывало, он часами гулял один, а потом выслушивал целые лекции: что он еще не взрос­лый и что должен слушаться отца. А Митч уже взрослый! По крайней мере таким себя считает.

Дети дошли до необычного двухэтажного домика с забавным почтовым ящиком у вход­ной двери. Ника остановилась, обняла Митча и сказала: «До завтра! Спасибо, что проводил...». Митч с улыбкой попрощался и в хорошем на­строении направился домой. Идти ему нужно было час, а то и больше. Ветер усиливался, а сне­гопад превращался в снежную бурю. Но двигать­ся было легко: ветер поддувал в спину, и Митч только ускорял шаг. Свежий снег звонко хрустел под ногами, а мысли о новом друге согревали его, как теплый свитер или обнимающий шею шарф.

Митч смотрел, как мимо проезжают машины. И куда только они несутся в такую погоду? Мно­го машин и много людей, и все куда-то спешат. «Первым делом, когда зайду домой, расскажу папе про Нику, и про школу, и про снегопад, про все расскажу», - подумал Митч, продолжая идти. Шел долго и думал о многом, даже не­множко мечтал. Мечтал о кружке горячего ка­као, о теплых шерстяных носках и о том, чтобы поскорее закончился день, ведь завтра он уви­дится с Никой в школе.

Митч свернул с улицы в сторону парка - так можно было быстрее добраться до дома. Парк в это время года почти всегда пустовал: никто не хочет сидеть на морозе в парке, когда через до­рогу полным-полно разных кафешек и всяких мест, где можно согреться. А Митчу это место было по душе. Укрытые снегом деревья, свежий воздух и никого, кто может оторвать тебя от раз­мышлений по пути домой. Когда мечтаешь, за­частую не смотришь под ноги, взгляд все время устремляется куда-то вверх, к небу. Ветер стано­вился сильнее, а из-за снега трудно увидеть, что впереди.

Митч оступился на левую ногу и, посколь­знувшись, провалился куда-то вниз. Он упал в открытый люк водосточной канавы и сломал ногу. Мальчик попытался встать, но застонал от боли. Глаза заслезились от тяжелого запаха, и его затрясло от холода. Он попытался вылез­ти, но тщетно, попытался позвать на помощь, но никто его не услышал. Ему оставалось только тихо плакать.

Неизвестно, сколько прошло времени и Митч заснул. Говорят, если забыться сном на морозе, то можно и не проснуться. А еще известно, что все счастливо обошлось и мальчика нашли. Спу­стя шесть часов, с обмороженными пальцами рук, с переломанной ступней и с огромными ис­пуганными глазами...

Отец мальчика, Сойер, просидел двое суток у его кровати в больнице имени Святого Патри­ка.

 

 

Банановое капучино

 

В самом углу маленькой кофейни, за столи­ком, сидели двое: девушка и юноша. На вид им было лет по семнадцать. Они что-то обсуждали. Пахло корицей, ванилью и, кофе, приятное ос­вещение придавало особый уют этому кафе.

Подростки, а это были Митч и Ника, пили кофе и рассматривали целую стопку фотогра­фий, которые сделал Митч.

- Вот эта очень крутая, - сказала Ника, ука­зывая пальцем на один из пленочных снимков.

- Это кодак 400, я сам проявлял эту фотогра­фию, - с гордостью ответил Митч.

- Еще эту нужно отправить, - добавила Ника, передавая карточку, на которой была запечатле­на замерзшая река. Митч, смутившись, задумал­ся.

- Да, брось, - начала уговаривать его Ника, ты обязательно поступишь. У тебя великолеп­ные снимки. Как только в этой чертовой фото­академии получат твои фотографии, они сразу заметят твой талант. Иначе и быть не может!

Митч обнял ее так, как обнимают лучших друзей. И они увлеченно продолжали выбирать лучшие снимки.

 

 

Мятный чай

 

- Ты обещал, - крикнул Сойер.

- Отец, не начинай, - отмахнулся от него Митч, спускаясь по лестнице на первый этаж дома.

- Ты всегда делаешь все мне назло, - продол­жал Сойер, следуя за сыном по лестнице.

- Черт возьми, отец, мне двадцать лет, сколь­ко можно оберегать меня? - крикнул Митч с раздражением в голосе.

- Потому что ты уходишь, а я не могу заснуть ночью, думая, где ты и как ты! Почему ты не мо­жешь никак успокоиться? - как будто упраши­вая сына, проговорил Сойер.

- Ты самый отвратительный отец в мире, луч­ше бы я тогда остался в детдоме, - бросил Митч и вышел на улицу, демонстративно хлопнув входной дверью.

 

 

Треснувший лед

 

Более тридцати лет Сойер ходил в море. До того момента, пока медкомиссия не запретила ему ходить в рейс по состоянию здоровья. Тре­бования стали более жесткими, и Сойера отпра­вили на пенсию. Свободного времени сразу ста­ло много. Давно вот так он не сидел дома один на один со своими мыслями. Сын уехал давно, и огромный дом был снова в его распоряжении. Цели в жизни не было, настроения - тоже. Оста­валось только стареть...

 

 

Птичье гнездо

 

Изредка приходят открытки от сына.

По утрам хожу в парк кормить уток хлебом. Захожу в лавку Борли Минтла пить вишневый сок.

Днем сплю.

Вечером пью чай.

Перечитываю давно забытые сказки.

Ночью сплю, иногда.

Утром хожу в парк кормить уток хлебом.

 

 

Горький шоколад

 

Сойер сел за письменный стол, держа в ру­ках потертый от времени белый конверт. Он уже много лет перечитывал одно и то же письмо: «Привет, пап. Скажу тебе сразу. Я хочу велоси­пед. И кошку. Кошку буду гладить, а велосипед для того, чтобы я мог далеко ездить.

Ездить далеко, чтобы вернуться, а дома ждет кошка. И папа. И горячее какао. А еще я бы хо­тел извиниться и поблагодарить тебя одновре­менно. За тот день с люком, когда я провалился, а ты нашел меня. В буквальном смысле достал из-под земли. У меня еще не было таких родите­лей, которые меня находили, дважды находили. Когда я вырасту и стану богатым, то обязательно сделаю так, чтобы ты никогда ни в чем не нуж­дался. Твой любящий сын Митч».

 

 

Старый камин

 

Думаю о Зои. Мысли о ней помогают мне за­сыпать. Не было и дня за эти сорок лет, чтобы я ее не вспоминал. Уже давно позабыл название ее духов, которые я всюду пшикал и представ­лял, что она рядом. Не помню ее нежного голо­са. Но помню, что я ее любил...

 

Глава 6

Мандариновое мороженое

 

 

Лет

 

Любимый театр. Первый ряд, 15 место. Са­мое счастливое место.

Сойер - в очках с толстой оправой. Пока­зывают какую-то современную комедию. Он неслышно выходит из зала, надевает свое тон­кое пальто и направляется домой. На улице легкий мороз, идет снег.

Это был последний раз, когда кто-либо видел Сойера...

 

 

Теплый шарф

 

Я пришел домой, а ноги болят от долгой про­гулки. Налил чаю в любимую кружку Зои, из которой чай вкуснее уже столько лет...

Лег на кровать в одежде. Я очень сильно устал. На долю секунды закрыл глаза и не за­метил, что чай уже давно остыл на столе,.. а я снова лежу у порога детдома, мне три месяца, а весь мир такой большой и.

 

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.com

Оставить отзыв о книге

Все книги автора



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2020-05-11 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: