Из жизни пернатых
Автор: Heydi Diamond (https://ficbook.net/authors/114309)
Пейринг или персонажи: Лухан, Лухан, Чанёль, Бекхён, Кенсу, Тао, Ифань, Рин
Рейтинг: G
Размер: Миди, 32 страницы
Метки: Смерть основных персонажей, Нецензурная лексика, Юмор, Мистика, Повествование от первого лица, AU
Описание:
Вы слышали когда-нибудь об ОСУ? Нет? Тогда я вам расскажу. Начнём с того что ОСУ – это Организация Сопровождения Умерших и я являюсь одним из её сотрудников.
Пролог
Маленький воробушек, нахохлившись под холодным декабрьским ветром, обеспокоенно скакачет по мощёному тротуару. Спешащие куда-то люди не обращают внимания на шуструю птичку, которая уворачивается буквально из-под самых ног и всё сильнее крутит маленькой забавной головкой, словно выискивает кого-то среди прохожих.
Хотя, разве может птицу заинтересовать какой-то там человек? Эти здоровенные, серые и нахмуренные создания наверняка не создают ничего, кроме беспокойства для воробья. Ведь он такой маленький, и стоит на секунду зазеваться, как кот, прикормленный какой-нибудь сердобольной бабушкой, накинется на него с грозным шипением доморощенного хищника. Вот и получается, что во всех бедах малыша виноваты люди. Но пташка об этом не думает, её крохотный мозг просто не способен на такие умные мысли. Ведь так?
Неожиданно птичка вспархивает и летит вдоль пешеходной дорожки, казалось бы неотрывно следя за кем-то их идущих. Иногда воробей нарезает в воздухе круги, словно тот, кто ему был нужен, не поспевает за ним. Но разве такое вообще возможно? Конечно же нет! Птицы не понимают таких вещей, они не запоминают лиц людей – им просто не нужно.
Однако, так ли всё просто…
День первый. Четверг
«Имя: Лухан. Должность: Сопровождающий. Порядковый номер: 069548685481. Отдел: 4, «Самоубийцы». Подразделение: 23. Сегодня…» - я ненадолго задумываюсь и кручу головой, пытаясь разглядеть хоть что-то, способное сообщить мне сегодняшнюю дату. – «…какое-то там декабря…» - тяну я, так и не найдя ничего подходящего. – «Хотя, к чёрту! Всё, что я знаю - сегодня четверг, а на носу конец очередного, похожего на все другие, года и эта запись ведётся с моего последнего задания. Ну что ж, кажется с формальностями покончено…» - думаю я, прекрасно осознавая, что в очередной раз накосячил и записал начало отчёта совсем не по уставу.
И какого хрена на улице такой холод собачий? Неужели нельзя было выбрать для жизни более тёплое место, например, затерянный в тропиках остров, ну или, на худой конец, пусть это был бы не декабрь! Почему именно зимой Главной приспичило объявить мне о том, что я вот-вот буду свободен? И, что бесит ещё больше – это моя собственная опрометчивость! Мог бы просидеть до следующей среды в тёплой комнатке нашего отдела, разбирая захламлённый стол и перебрасываясь ничего не значащими фразами с менее удачливыми сослуживцами. Но нет! Понесло же меня в этот треклятый Сеул! Любопытство в заднице взыграло, как же! Почти семьдесят три года службы не просыпалось, а тут на тебе!
И дело даже не в том, что я сам когда-то пару лет жил в этом городе, просто моя новая цель, скажем так, весьма занимательная особа. А точнее, через неделю ей предстоит занять моё место, пока я благополучно растворюсь в небытие персонального Рая.
Кстати, мне дико скучно, потому что мой объект шляется не пойми где, так что я, пожалуй, пока расскажу тебе всю подноготную своей службы. Смирись, это всё же последнее задание и на меня накатывает ностальгия.
И к слову, ты в курсе, что я сущий няшка? По крайней мере, если сравнивать с небезызвестными членами моего отдела: Чанёлем, Бэкхёном и Кенсу. Они вообще забивают ленту похабными шуточками и мудрёной философией бытия, которую даже сами не понимают. Уж мне-то хорошо об этом известно!
Как их до сих пор терпят – ума не приложу! По мне, так давно бы стоило скостить срок этой паре «старичков» и одному юному непоседливому «желторотику», а то раз в полгода кто-нибудь из твоих братьев-Чтецов непременно срывается в истерику, просматривая графические ленты с их отчётами. А эти трое закадычных дружков делают виноватые глазки на выволочке, но выйдя из кабинета Главной, моментально принимаются за старое.
И знаешь, всё бы ничего, я бы тихо ржал в сторонке, как это делают остальные члены нашего отдела, если бы не одно, просто огромных размеров «НО» - Кенсу был моим Наставником! Да-да, я тот самый Лухан из «Самоубийц». Ахахах, забавно звучит, как считаешь?
«Наставника следует уважать и почитать до момента вашего Вознесения» (Ох уж мне эти высокопарные словечки!) – так гласит первое предложение второго правила Устава для любого, кто поступает на службу в нашу Организацию. «Более того, Наставник как клеймо на лбу на весь период службы» - а это уже лично от меня. Я даже хочу предложить Главной включить это в официальный текст, но каждый раз, когда мы видимся, она в плохом настроении и я не рискую своей и без того многострадальной шеей.
Не понаслышке, к слову, знаю! «Ты Ученик Кенсу?» - удивлённо раскрывают рты сослуживцы из других отделов, - «Мы будем хорошо себя вести, только не испытывай на нас психологическую атаку!» - вопят они, опасливо прижимая уши к головам. И почему-то совсем никому из них нет дела до того, что я пережил в год обучения. А ещё меня время от времени таскают на ковёр к Главной просто так, за компанию. Я же Ученик Кенсу и по определению замешан во всех его проказах.
И вовсе я не жалуюсь! Вот ни капельки! Но побухтеть на прощание - это дело принципа любого уважающего себя Сопровождающего! Тем более, когда мы на задании, все наши мысли записываются на графическую ленту. А испортить жизнь тому, кто её будет впоследствии читать, ещё одно из удовольствий моей «профессии». Да-да, милый, я тебя тоже очень сильно люблю!
А вообще, не считая того, что от меня шарахаются коллеги из других отделов, и регулярного написания объяснительных для Главной, с Наставником мне всё же повезло. Кенсу не стал забивать мне голову кучей ненужной информации и заставлять заучивать Свод Правил Сопровождающего. Нет, он просто доступным языком объяснил, что и как работает, а потом научил выкручиваться из щекотливых ситуаций. Как по мне - так это дорогого стоит.
Взять того же Ифаня, с которым мы попали в Организацию практически одновременно. Вот уж кому не повезло! Его Наставник заставил зубрить не только Свод Правил, но и точный порядок мыслей во время заданий! Всё по струночке, всё по уставу! Не повезло парню, наверное, именно поэтому ходит всегда такой молчаливый.
Но самая знаменитая пара Наставник – Ученик, слава о которой вышла далеко за пределы нашего отдела, это Чанёль и Бэкхён. Вот уж кто сводил с ума всех и вся в год обучения! Чтецы рыдали горючими слезами, теряя раз в два месяца одного из своих братьев. Наставники затыкали уши, глаза и даже носы своим Ученикам, чтобы те, не дай бог, не подхватили «бешенство». А Главная заработала себе нервный тик, который всё ещё даёт о себе знать, когда она видит этих двоих вместе. Да что там, весь ОСУ облегчённо перекрестился, когда Бэка, наконец, отправили одного на задание!
Да что это я всё про других, даже неловко как-то! А хочешь, я тебе расскажу про своего Ученика? Ведь хочешь же, правда? Хотя, какая мне к чёрту разница, я всё равно похвастаюсь своим воспитанником, который наверняка прямо сейчас рушит систему ценностей одного из Чтецов!
Тао – гордость и радость моих серых будней. Уверен, однажды ты столкнёшься и с его лентой. И пусть же мягкие стены твоей психиатрической палаты не будут облёваны предшественниками!
Парень попал под моё крылышко четырнадцать лет назад, заняв место отправившегося в Рай наставника Ифаня - Сехуна. И я сразу понял, что в моей Службе, наконец, появился смысл! Немного психически больной и неуравновешенный, но всё же СМЫСЛ!
Я, как и Кенсу в своё время, не удосужился лично ознакомить Ученика ни с Уставом, ни со Сводом Правил. И, буквально, со слезами умиления на глазах наблюдал, как Тао, с гаденькой улыбкой на губах, поганит свою первую в жизни графическую ленту. Поверь, нет ничего приятнее для Наставника, чем видеть как твой подопечный, почти что родной ребёнок, так искусно закручивает свои мысли, что даже у тебя самого мозг трещит по швам и готов взорваться в любую секунду. И ведь всё по делу, ни одной лишней мысли!
От нашего тандема тоже рыдали, может, ты даже помнишь те чудные времена! Жаль, конечно, что ЧанБэков нам обскакать не удалось, но у Чанёля больше опыта, да и по Службе с крышей у этой парочки проблемы. В смысле, если у нас с Тао она течёт, то у них двоих попросту изначально не предусмотрена.
И нет, я не всегда был такой, просто моя тонкая душевная организация не выдержала напора информации в день, когда я попал в отдел «Самоубийцы». А кто бы остался нормальным, если тебе говорят, что ты, оказывается, покончил с собой, специально бросившись под грузовик? Особенно, когда ты всю жизнь был милым-пушистым, и в день смерти направлялся домой, с пакетиком своим любимых пирожных, предвкушая чудесные посиделки с чашкой чая. Начальство, конечно, потом выяснило, что мой предшественник был в стельку пьян и притащил не того. Но это случилось уже после того, как я прошёл курс выживания в лагере Кенсу. А подобное не проходит бесследно, уж поверь.
Ну, так вернёмся к моему обожаемому Тао. В первой же своей самостоятельной ленте, мой Ученик записал самый короткий отчёт, какой я когда либо читал. Я даже процитирую: «Повешенный рыдает и просить вернуть его обратно в тело. Слюнявит мне новенькие фирменные ботинки, которые, должен заметить, куплены не на распродаже, и обещает приобрести сотню таких же, если я позволю ему продолжить жить. А мужик, судя по особнячку, не бедный, да и тело ещё не потеряло жизненных функций... В общем, извиняйте, но ботинки мне дороже. Конец отчёта.»
То, что тот мужик остался калекой с переломанной шеей, не помешало Тао стрясти с него сотню пар новенькой обуви. Ну, а что? Он вернул его в тело, никто не говорил, что мужик будет скакать, аки весенняя лань. Ученик даже мне одну пару подарил за то, что пришлось вместе с ним выслушивать нудную лекцию Главной о вреде материализма в нашей профессии. Щедрый у меня Тао.
В любом случае, Кенсу меня похвалил за воспитанника, с гордостью заключив, что наше правое дело никогда не погибнет и в отделе «Самоубийцы» непременно будет хотя бы парочка двинутых.
Ох, что-то я совсем заболтался! Вот и моя девочка!
Я, перестав шнырять между ногами прохожих, легко вспархиваю в воздух. Нарезая круги над людьми, я стараюсь не упустить из вида одну единственную – ярко-салатовую шапку. Хотя, этот кислотный цвет сложно потерять в сером бесконечном потоке людей.
Девчонка, на вид лет семнадцати, торопливо вышагивает по тротуару, пряча глаза под красной косой чёлкой. А я всё пытаюсь понять - какого чёрта, ей, такой молодой, осталось жить всего лишь неделю?
Название моего отдела говорит само за себя - передо мной самоубийца, которая, возможно, ещё не осознаёт, что совершит с собой ужасный до дикости поступок.
Очередной сильный порыв ветра едва не сносит меня в стену многоэтажки – тяжело быть мелкой птичкой, особенно в большом городе. Как только воробьи проживают в таком облике всю свою жизнь!
День второй. Пятница
Спать зимой на чердаке, даже если учесть, что ты птичка – сущий ад! Забавно, наверное, выглядит нахохлившийся воробей, забившийся в угол продуваемого всеми ветрами помещения и как ненормальный стучит клювом. Не смотря на то, что моё прежнее физическое тело давным-давно покинуло этот грешный мир, способность чувствовать никто не отменял. Птички тоже существа теплокровные, между прочим, а ещё нам надо кушать и да, в туалет мы тоже ходим!
Собственно, доброе утро, дорогой мой Чтец, и нет, я не сдох во второй раз, как ты мог искренне надеяться. Холодный, голодный, злой, но, чёрт подери, всё ещё на Службе! А скоро станет ещё лучше, потому что я тут подсуетился и связался с Кенсу. Мой Наставник рыдал, требуя вернуться и провести эту неделю в его непосредственном обществе. Но я ведь упрямый, а ещё, наверное, совсем больной на голову, раз до сих пор не сижу в баре в окружении своих друзей и не отмечаю скорое завершение Службы.
В общем, того и гляди меня должен посетить Кенсу, принести человеческих денег и поесть. Главное – поесть, потому что мой желудок вот-вот оживёт и начнёт жрать окружающие его органы!
В голове тренькает колокольчик, я радостно соскакиваю с насиженного места и врываюсь в по-зимнему тёмное утреннее небо. Мороз тут же пробирает до самых костей и кажется, что ещё секунда, и мой пикирующий полёт превратится в банальное падение с крыши девятиэтажки на землю, мордой в асфальт.
Перед самой землёй я оглядываюсь по сторонам и не замечая ни единой души, торопливо принимаю человеческий облик. Явно не рассчитав расстояние, ударяюсь коленками об обледеневший асфальт и громко шиплю, понимая, что тонкие джинсы ни черта не защитили мою кожу от повреждений.
Вот скажи мне, мой любимый и глубокоуважаемый Чтец, почему только в фильмах у сверхъестественных существ все раны затягиваются на глазах? Вот на фига мне вся эта Служба, если от обычного человека я отличаюсь только тем, что могу превращаться в птичку и обратно? Где справедливость, мать вашу? Хочу регенерацию как у Росомахи и рентгеновское зрение как у Супермена, а ещё хочу растягиваться как Луффи! Хотя, на кой чёрт мне последние две способности? Можно поменять их на тортик?
Поднимаюсь на ноги и торопливо стряхиваю с джинсов снег и кристаллики льда, отбившиеся при ударе от асфальта. Хорошо хоть свитер и куртка тёплые, а фирменные дорогущие ботинки, подаренные Тао и так нелепо смотрящиеся сейчас с моей одеждой, на толстой подошве, от чего пальцы на ногах скукоживаются не сразу.
Неосвещённый двор совершенно пуст, но колокольчик в голове заходится бешеной трелью, а это значит, что Кенсу уже совсем близко. Переминаюсь с ноги на ногу, стараясь согреть озябшее за ночь тело, а Наставник словно издевается и летает кругами где-то совсем неподалёку.
Кстати о Наставнике, я не просто так говорил, что к Кенсу особое отношение в Организации. А попросту, его боятся, хотя, он весьма симпатичный и безобидный, на первый взгляд, малый. Из-за своих пухлых губок и невинных, чуть навыкате глазок, он бы мог получить звание «милашка года». Если бы не его умение доводить людей (да и не только их) до полного безумия всё теми же «невинными» глазами.
«Малыш Кенсу», как его любовно называет Чанёль, не простой Сопровождающий, у него есть маленькая такая, но дико опасная (для окружающих) слабость – гипноз. Уж не знаю кем он был до того, как попал в Организацию - Наставник благополучно отмалчивается, но что-то мне подсказывает не пирожки в булочной выпекал.
Чанёль как-то обмолвился, что они с Кенсу пришли примерно в одно время и если учесть что на дворе тогда стоял пятнадцатый век, мой Наставник, наверняка, был какой-то важной шишкой в инквизиции. Иным образом, я просто не могу объяснить его доскональное знание всех средневековых пыточных аппаратов…
Нет, мой любимейший Наставник вовсе не садист, но злить его нельзя. Поверь опыту - в моём же собственном мозгу меня уже не раз растягивали на дыбе и ощущения в процессе гипноза настолько же реальны, насколько и болезненны! Благо экзекуциям я подвергался только в период обучения, а точнее в первый месяц. Когда я, всё ещё не верящий, что моё бездыханное тельце покоится под тремя метрами земли, истерил буквально каждый день.
У Кенсу очень маленький порог раздражительности, а слёзы и нытьё он просто ненавидит. Надо ли говорить, что крыша у меня поехала уже после второго его гипноза?
- О чём задумался, болезный? – я ощутимо вздрагиваю и поглубже зарываюсь отмороженным носом в шерстяной шарф.
Рядом со мной, примостившись на перекладине детской качели, зябко перебирает лапками по железной трубе чёрный, как смоль, ворон с блестящими белёсыми глазами.
В паре метров от нас, задорно хрустя снегом под подошвами сапог, пробегает пышная, закутанная по самую макушку в меха, дама. Я благоразумно молчу и делаю вид, что звёзды, на затянутом тучами небе, сегодня особенно прекрасны. Женщина, не замедляя шага, подозрительно косится на: «Очередного наркомана! Вон и ботинки дорогущие у кого-то стащил. Настоящее безобразие, доберусь до машины и позвоню куда следует!».
- Простите, а вон того песца, чья шкурка чуть темнее остальных на вашей шубке, случайно не Дэхён звали? – доносится до моего слуха знакомый до боли голосок, и я понимаю, что грядёт очередной пиздец.
Дама останавливается как вкопанная и таращится на усевшегося ей на плечо ворона. В её голове сейчас определённо рушится какая-то система, что и отражается паникой на побледневшем лице. Видимо, так и не решив - то ли начинать орать, то ли промолчать и сначала сходить к психиатру, бедная женщина словно рыбка, выброшенная на берег, беззвучно открывает и закрывает рот. А Кенсу, явно довольный результатом, ехидно потирает лапками друг о друга и пристальным взглядом круглых белёсых глаз таращится на даму в мехах.
- Ну, точно Дэхён! – деловым тоном заговаривает Наставник. – А я то всё думаю, куда этот чёрт пропал! Говорил ведь ему, не продавай почку, затянут лёгкие деньги!
Кенсу, по-прежнему стараясь не мигать, наклоняет чёрную голову на бок и продолжает трещать что-то о том, мол: «И хвостик у вас на шапке знакомый, ну точно как у Мирам». Но я его уже не слушаю и пытаюсь не подавиться собственным истерическим смехом. Ржать в голос нельзя - испорчу Наставнику развлечение, а за такое по голове явно не погладят.
Реакция у дамочки заторможенная настолько, что так и хочется ей пинка дать, чтобы хоть куда-то её эмоции уже вылились. И только после фразы: «Кстати, оттенок вашей помады испытывали на прелестной обезьянке Сунэ и у бедолаги потом шерсть на ногах выпала,» - женщина издаёт истеричный вопль и, закатив глазки, шлёпается прямо в сугроб.
- Н-да, слабенькие нынче «благородные» дамы пошли, - цокает язычком Кенсу и тут же принимает человеческий облик. – Вот веке, эдак, в семнадцатом, подобная дева сцапала бы меня голыми руками и сама же провела бы обряд изгнания демона из бедной птички. Ну, или башку бы топором оттяпала и сварила отличный супчик для своих семерых голодных детишек. – буднично сообщает мне Наставник, словно в семнадцатом веке чуть ли не каждый день попадал в суп.
Вот знаешь, смотреть на расстроенного Кенсу – это отдельное удовольствие! Наставник становится дико милым! И даже если он только что довёл кого-то до самоубийства путём карандаша, всаженного жертвой себе же в глаз, просто не можешь не умиляться!
- Моя прееееееелесть, - тяну я, едва сдерживаясь, чтобы не потрепать Кенсу за щёчки. Но тут просыпается голодный желудок и я принимаюсь оживлённо скакать вокруг Наставника, пытаясь понять, куда он спрятал мою еду. На нём тонкая кожаная курточка, которая буквально впивается в худенькое тельце под ней, и ни единого намёка даже на конфетку в кармане. – А покормить? – скулю я, когда принимаю тот факт, что ни хрена мне поесть не принесли. О даме в мехах я уже благополучно не помню, да.
- Холод тут собачий, - передёргивается Кенсу, а я критично смотрю на его одежду, от которой так и хочется съязвить по поводу «небывалой жары для декабря». - Пошли в какую-нибудь кафешку, поедим и погреемся заодно, - машет он рукой куда-то в сторону, а я только скептически кривлю губы – половина шестого утра, даже магазины ещё не все открыты. – Блин, Лухан, двадцать первый век, ты вообще в курсе, что существуют круглосуточные забегаловки? – недовольно рычит Кенсу, заметив мой скептицизм. А я понимаю, что кажется давно отстал от жизни. И кто из нас, интересно, родился в пятнадцатом веке?
- А кондитерские круглосуточные есть? – оживляюсь я, догоняю Наставника и повисаю у него на шее. – Хочу пирожное! С миндальным кремом! Или корзиночку с абрикосом и карамелью! – без умолку тараторю я, вспоминая все свои любимые лакомства. - Ой, а можно ещё что-нибудь с малиной! Люблю малину!
- Одни сладости на уме! – бурчит под нос Кенсу, но руки мои со своих плеч не скидывает, видимо так теплее. – Как тебя до сих пор с такой еды не разнесло! – голос делано-недовольный, но я вижу, как уголки его губ слегка приподнимаются. Всё же я его Ученик и он меня любит.
***
Мне сегодня определённо везёт! Вот с какой стороны не посмотри, а удача не только на моей стороне, она ещё и жмётся всем телом! Мало того, что в общаге (а я то ещё удивлялся, почему чердак дырявый!), в которой живёт моя девочка, есть свободные места, так ещё и включив самую свою невинную улыбку, я умудряюсь уболтать коменданта поселить меня в соседнюю с Рин комнату. Так, к слову, зовут мою красноволосую девушку, которой ещё, оказывается, и двадцать четыре года, а совсем не семнадцать, как я подумал при первой встрече.
В общем, наболтав обомлевшей с моей невинной мордашки комендантше, что мне доктор прописал мало света, щели в окнах, седьмой этаж и плесень под кроватью, я оказался в крохотной комнатушке по соседству со своей будущей заменой. Благо, Главная предпочитает не связываться с Кенсу, а потому отстегнула не хилую сумму мне на «командировочные нужды», часть которой, правда, Наставник всё же оставил себе, заявив, мол, «надо». «Ну, надо так надо» - решил я и благополучно обожрался пирожных, заказав едва ли не всё меню, раз уж Кенсу расщедрился и объявил, что угощает.
И не надо мне тыкать, что платил он из выделенных для меня же денег! Это Кенсу, он вообще мог забрать «свою долю», ещё и заставить меня оплатить счёт. «Наставника следует уважать и почитать до момента вашего Вознесения» - каждый раз бубнит он и укоризненно сверлит меня своими большущими глазищами.
А я не спорю. Поверь, лучше не стоит. Даже если Чанёль говорит, что это не опасно! Никогда его не слушай! У него иммунитет! И да, не верь ему - подорожник, заранее приклеенный на лоб, не помогает!
День третий. Суббота
Если вчера я, дорвавшись, наконец, до тепла и кровати, благополучно вырубился и проспал до самого утра, то сегодня решил посмотреть, чем же живёт эта Рин. Не то чтобы меня очень волновала личная жизнь моей замены, просто делать всё равно было нечего. А так есть возможность узнать причины её грядущей гибели, поверь, иногда это бывает очень даже интересно. По крайней мере, это не трагическая случайность, люди осознанно к этому приходят.
Разглядев в тонкую щёлочку между дверью, как девчонка выходит из корпуса, я, не долго думая, одеваюсь и, слегка приоткрыв форточку, чтобы не выстудить комнатушку окончательно, быстренько превратившись в воробья, выпархиваю на улицу. Мороз обдаёт меня неприятной ледяной волной – кажется, эта зима обещает быть особенно холодной. Но мне сейчас не до этого, главное девчонку не упустить, а то…
Ой, а чья это такая знакомая белёсая задница маячит на крыше соседнего дома?
Подлетаю поближе, чтобы быть уверенным наверняка и… Ну, точно! Мой любимый и ненаглядный одногодка Ифань!
Да-да, мне уже совершенно плевать на Рин. И вот только не надо читать лекции о том, что я бестолковый, невнимательный и совершенно не справляюсь со своей работой! Это задача Главной, не отбирай чужой хлеб!
Прямо перед моим носом, забавно дёргая головой, по бордюру вышагивает голубь-альбинос! Разве будет тут до каких-то непонятных девчонок! И нет, Ифань именно альбинос, а не белый голубь! Хотя, может глазки у него красные потому, что Сехун привил ему тягу к знаниям и бедолага с тех пор спать нормально не может, поминая Наставника «добрым» словом. Нужно будет спросить как-нибудь.
- Какие птички летают в нашем небе! – громко ору я и несусь тараном на своего сослуживца.
Вовсе я не хочу его пугать! Просто Ифань всегда так странно реагирует, что удержаться крайне сложно. Вот и сейчас, хоть и замечает меня ещё на подлёте, он, вместо того чтобы сделать пару шагов в сторону и позволить мне благополучно вписаться клювом в бетон, попросту отставляет лапку назад и ухает вниз. С надсадным писком птичка превращается в человека и плюхается на задницу прямо в приличный такой сугроб на крыше. А я, стараясь не ржать (всегда теряю из-за этого равновесие в полёте), приземляюсь на бордюр и любопытно вытягиваю голову, разглядывая скулящего сослуживца.
- У тебя что, не все дома? – Ифань недовольно кривит губы и, судя по всему, подморозив сквозь тонкие джинсы задницу, резво вскакивает на ноги.
- А почему, когда принимаешь человеческий облик, у тебя глаза не красные? – задаю я, пожалуй не к месту, однако интересующий меня вопрос. Воспитанием я никогда особым не отличался, так что смело игнорирую его слова, да и нервно дёрнувшийся глаз тоже.
- А здороваться тебя нормально не учили? – Ифань уже шипит и даже ручонки свои тянет, видимо в надежде свернуть мою пернатую шейку. – Хотя, о чём это я? Разве можно обучить такого, как ты, идиота, хоть каким-то правилам хорошего тона! Да и вообще, чему может научить Кенсу! Это же невозможно! – в никуда вопрошает блондин, а я размышляю, стоит мне оскорбиться на такое заявление или нет. Ладно я, но ведь Фань оскорбил моего Наставника, а я же должен, вроде как, защищать его честь…
В итоге решаю, что может эта наша последняя встреча, да и Кенсу вряд ли станет слишком переживать по этому поводу. Зажмёт голубя в уголочке и живьём кожу снимет, так, для профилактики. В его собственной голове разумеется, не на самом деле. Наставник у меня кровь не любит – её ж потом убирать надо.
Более того, у кого-то тут хреновый денёк выдался.
- Рассказывай, болезный, какими судьбами? – я превращаюсь в человека и тут же понимаю, почему Ифань предпочитает стоять на ногах – моя пятая точка буквально примерзает к бордюру. И, тем не менее, я, старательно кривя благородно-пофигистичекое выражение, медленно поднимаюсь, не давая и намёка на то, что с силой отдираю задницу от бетона.
- У Главной ПМС на почве очередного нервного потрясения, - пожимает печами собеседник, уже не собираясь самолично отправить меня на просторы Рая. Руки, наверное, замёрзли, вот в карманы и прячет. – Скачет по всем отделам бешеной птичкой и орёт своим лощёным соколиным горлом, что если найдёт того, кто подпалил ей хвост, продлит этому негодяю срок Службы ещё лет на двести. – Ифань надменно скалится и играет бровями, прямо намекая, что уж он то в курсе, кто это сделал. Хотя, вот лично я, не понимаю истерики Главной - она ж всемогущая и запросто отрастит эти самые пёрышки за пару минут. Ещё и лучше будут!
- И где же сейчас этот «негодяй»? – фыркаю я, стараясь скрыть истеричный смешок. Ну, а что? Я тоже знаю, кто это сделал. И Вангой быть необязательно. Но я всё равно Нострадамус.
- Судя по тому, как слёзно Бэкхён всё утро выпрашивал задание в какую-то Мексиканскую глубинку, «негодяй» прячется именно там, - Ифань уже в открытую ржёт, а я только глаза закатываю - счастливые. В тепле, на каком-нибудь пляже, соблазняют полуголых мулаточек и попивают свою любимую текилу. Или что там они любят в этом году? А я тут свои особо мягкие места морожу! Вот же несправедливость-то! - Главная их всё равно выловит, - Ифань резко впадает в меланхолию, наверняка вспоминая о том, что нужно соблюдать Устав, ведь он на задании.
Впрочем, осознание того, что наша любимая и обожаемая начальница найдёт и непременно отомстит, греет, мою замёрзшую в снегах северных широт, душу. Даже то, что Чанёль друг, и, в целом, благодаря ему я сейчас гаденько хихикаю, представляя обугленную соколью задницу, никак не сказывается на моей жажде справедливости. Я бы тоже хотел позагорать на пляжах Мексики!
Мне вот всегда было интересно, откуда у них с Кенсу эти странные способности? Нет, ну точно в инквизиции состояли! Оба! Один пытал, другой на кострах ведьм жёг! И почему в моё время инквизиция прекратила своё существование, может и мне бы на Службе какой бонус причитался? Проклятый век просвещения!
И всё же, способности этой парочки бесполезны, если, конечно, ты не маньяк-поджигатель и не «секретное оружие пыток» мафии. Чанёль вон вечно весь в ожогах ходит, а Кенсу кошмары мучают. Хотя, развлекаться от этого они меньше не стали.
- Фань, - я дёргаю за рукав шерстяного пальто отвлёкшегося товарища. – А какое у тебя задание?
- Ммм? – пару секунд парень таращится на меня покрасневшими, в преддверии скорого перевоплощения, глазищами, а потом, наконец, ловит фокус и возвращается в реальность. – Вообще-то, нет у меня задания… - неохотно тянет он, а у меня брови лезут на лоб так высоко, что едва не встречаются в братских объятиях с волосами.
Да чтобы Ифань сбежал в человеческий мир без задания, ещё и по собственной воле, должно случиться… Я даже не знаю, что должно случится! И либо Чанёль, вместе с хвостом Главной, спалил весь отдел к чёртовой матери, либо… неужели Фань решил попрощаться со мной?
К уползшим бровям уже присоединяются глаза и я, пожалуй впервые за всю свою Службу, сдерживаю рвущийся из груди вопрос, ответ на который мне кажется сейчас более чем очевидным.
- Тогда пошли развлекаться! – кое-как оклемавшись от шока, я пальцами собираю лицо на место и ору не своим голосом, наваливаясь на Ифаня сзади, сталкиваю нас обоих с крыши.
Мне вот как-то сейчас плевать, что уже не ночь и народу на улицах пруд пруди. Ну увидят они как два дебила спрыгнули с крыши и что? Подумаешь, превратилась в птичек за пару метров до земли, эка невидаль!
В чём совершенно точно прав Кенсу - психика у людей сейчас слабая. Они либо решат, что крышей двинулись и побегут к психиатру доказывать свою неадекватность, выпрашивая психотропные препараты, дабы излечиться от всех проблем. Либо сделают вид, что ничего необычного не произошло, просто жить кому-то надоело. А то, что на асфальте не расползлась лужа крови, так значит примерещилось от усталости и надо бы спать не четыре, а пять часов в сутки.
Вот так вот мы и живём, милый мой Чтец. Развлекаемся потихонечку и ничего нам за это не делают. А ты сидишь в своей полутёмной каморке и зеленеешь при каждом упоминании в ленте о подобных инцидентах. Уже небось строчишь какую-то бумажку Главной, мол такие-то нарушили Устав.
Вот только зря всё это - начальство этими бумажками камин растапливает. Поверь, я сам видел. Так что не переводи попусту лесные ресурсы планеты, кофе попей и назад возвращайся, думаю, я смогу рассказать тебе что-нибудь интересное.
- Ифань! – ору я, усиленно работая крыльями и стараясь перекричать бьющий в лицо ветер. – А ты когда-нибудь бывал в парке аттракционов?
Голубь, рассекающий воздух рядом со мной, вопросительно смотрит своими алыми, словно кровь, глазами, но молчит. А я уже догадываюсь, каким будет ответ. Ведь прекрасно знаю, что Ифань всю свою короткую жизнь прожил в какой-то глухой деревне в горах, потому до сих пор шарахается тостеров и с детским восторгом пялится на экран телевизора. Что ж, прощание будет незабываемым. Это я ему гарантирую…
День четвёртый. Воскресенье
- Подъём! – вместе с глубоким басом, из сна меня вырывает тягучая головная боль и хочется вновь провалиться в беспамятство, но чья-то пятка уже упирается в бок и грозит выдавить из желудка всё его содержимое. – Проснись и пой, птичка далеко не певчая!
- Чанёль, ради Бекона, оставь меня в покое, - бубню я и наотмашь бью незваного гостя по ноге. – Подними сначала Ифаня, он будет очень рад тебя видеть, - стараюсь, чтобы сарказм в голосе звучал не слишком отчётливо.
Наш общий знакомый всегда старался обходить огнетворца стороной. Я не знаю всех причин, но, скорее всего, Чанёль устроил Фаню что-то типа огненного дождя в качестве посвящения в Сопровождающие. Он может, да.
- Какого Ифаня? – спрашивает Чанёль, убирая пятку с моего бока и тут же принимаясь стаскивать за ногу с кровати. – Нет тут больше никого, - по его голосу слышу, что не врёт, а значит встать всё же придётся.
С трудом разлепляю один глаз и лениво оглядываю комнату на наличие перепуганного, забившегося в угол голубя-альбиноса. Но нет, вчерашний гость пропал и, похоже, давным-давно уже сидит за своим столом в отделе, пытаясь выслужиться перед Главной за самоволку.
- Чего припёрся? – спрашиваю я, с трудом усаживаясь на кровати, и хватаюсь за гудящую голову.
День прощания Ифаня со мной прошёл бурно. Настолько, что сегодня мне хочется сдохнуть во второй раз, только сейчас я бы действительно мог самоубиться.
- Как это чего? – Чанёль, откровенно игнорируя стул, забирается на стол, который надрывно скрипит и шатается под его костлявой задницей. – У тебя три с половиной дня осталось и я просто обязан попрощаться!
- А где Бэк? – странно, но у меня никак не укладывается в голове, что Чанёль мог прийти один. Скорее, он будет серьёзным, воспитанным и не пытаться ничего поджечь, чем отправится в самоволку без Бэкхёна. Потому я осматриваю комнату по второму кругу, чтобы понять, куда могла спрятаться желтобокая пафосная синица.
- У него работа, - как-то слишком безразлично пожимает плечами Чанёль, что невольно вызывает в моём мозгу приступ паники.
Мир, который я уже успел принять как должное, рушится буквально на глазах! «Бэкхён», «работа» и равнодушие ко всему этому Чанёля – определённо что-то новенькое и вряд ли объяснимое наукой.
– Я ж тебе тортик притащил, - тут же начинает суетиться гость и вытаскивает из пакета здоровенную, словно из-под средних размеров телевизора, коробку.
У меня даже похмелье проходит на несколько минут, пока я, вытянув шею, наблюдаю за действиями Чанёля, борющегося с картонкой, чтобы явить миру потрясающий абрикосовый торт.
И всё же, несмотря на кучу недостатков, в огнетворце есть просто невероятных размеров достоинство – он знает все тайные и общеизвестные пристрастия любого работника ОСУ. Небось и про твои знает, Чтец. А уж если вдруг ему что-то от тебя понадобится, обязательно прибежит с палкой твоей глубоко-обожаемой ливерной колбасы. Ну, это я так, к примеру.
- Вот, кушай, - довольно улыбаясь, проговаривает Чанни, наблюдая за тем, как я усиленно стараюсь не подавиться слюнями. - Кто знает, будут ли Там подобные вкусняшки! – друг указывает рукой куда-то в неизвестном направлении, подразумевая под этим движением то, что понятия не имеет, где находится Рай, в который мне того и гляди предстоит отправиться.
- Чайку надо заварить, - спохватываюсь я, резко подскакивая на кровати, и тут же валюсь обратно, потому что нельзя после такого количества выпитого алкоголя вообще двигаться.
Умоляюще пялюсь на Чанёля, пытаясь упросить его самостоятельно поставить чайник. Но тот вновь взбирается на стол и, весело размахивая в воздухе длинными ногами, делает вид, будто увлечён разглядыванием причудливую вязь паутины под потолком. Вот и встречай таких несамостоятельных гостей! Как прийти без приглашения – так они запросто; а чтобы помочь полудохлому хозяину с чаем - так мы не при делах.
Что ж, надо встать. Дойти до кухни. Поставить чайник. И съесть торт. В одном друг прав – Рай, он может и идеален, но что, если там все продукты искусственные и есть их невозможно? Или, может, вообще кушать никому не надо! А тут вон, всё натуральненькое, свежее и сладкое. Даже абрикосы немного не ровные, хоть и аппетитного, жёлто-оранжевого цвета.
Едва уже не захлёбываюсь слюной, сверля взглядом сладкое кремовое безобразие, и в какой-то момент даже кажется, что у меня открылись способности к телекинезу, потому что торт, вроде бы, сдвинулся с места на пару миллиметров. Хотя, вероятно, я просто схожу с ума от столь непосредственной близости вкусняшки.
- Лухан, - задумчивый голос Чанёля выводит меня из процесса гипнотизирования торта и я нехотя перевожу взгляд с лакомства на слишком серьёзного друга. Они что, поругались с Бэком? Кажется, так и есть. – Ты знаешь, что есть способ продлить срок Службы? – Чанни резко разворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза, а я вдруг понимаю, насколько бездонны его идеально-круглые чёрные зрачки.
Что он вообще такое говорит? Зачем продлевать срок Службы? Они не хотят отпускать меня, поэтому Чанёль сейчас строит из себя жутко серьёзного и решил поделиться секретом?
- Я не знаю, правда это или нет, - продолжает друг, не отрывая от ме