Разгром армии Брэддока.
Когда Вирджиния стала известна белым, ее населяли многочисленные индейские группы, принадлежащие разным народам. Территория северо-западнее Блю-Ридж и далее до Великих озер была занята массавомеками. Это была мощная конфедерация племен, которая в основном соперничала с поухатанами, манахоками и другими нациями к востоку от Блю-Ридж. Про них немного известно. Предположительно, это были предки Шести Наций, но более вероятно, что они были поглощены ирокезами так же, как и несколько других племен, говоривших на разных языках, так как в общении между ними требовался переводчик.
По мере расширения поселений из прибрежных районов, массавомеки уходили дальше на запад, и когда белые достигли, наконец, гор Блю-Ридж, долина между ними и горами Аллегейни была совершенно необитаема. Этот красивейший регион использовался только в качестве охотничьих угодий, а так же, как транзитный путь многих военных отрядов из разных племен в их военных экспедициях против белых и индейских противников. Из-за почти постоянных военных действий между северными и южными племенами, эти экспедиции были частым явлением, что, в свою очередь, тормозило колонизацию долины. Жить на постоянной основе там было просто небезопасно. Между горами Аллегейни и рекой Огайо, в пределах Вирджинии, располагались несколько небольших индейских деревень, но когда волна белых переселенцев подкатилась к этому региону, большинство его аборигенных жителей ушли на северо-запад от реки. Но некоторые, всё же, остались.
Севернее современной границы Вирджинии, главным образом, в районе слияния рек Аллегейни и Мононгахила и в окрестностях, индейское население было более многочисленным и их деревни, соответственно, были крупнее. В 1753 году, когда генерал Вашингтон посещал французские посты на Огайо, место, которое было выбрано для компании Огайо, занимал Шингас, король делаваров, а другие, близлежащие части страны, населяли минго и шауни. Шингас был знаменитым вождем, возглавлявшим воинов, чьи действия сеяли ужас в пограничных поселениях Пенсильвании. Он был братом и преемником вождя делаваров по имени Бобровый Король. Его деревня располагалась в устье Бивер-Крик (Бобровый ручей), который впадал в реку Огайо в 27 милях ниже рукавов, в месте сегодняшнего Питтсбурга. Кристофер Гист посещал его 24 ноября 1750 года. В 1759 году, когда был построен форт Питт, Шингас ушел с Бивер-Крик в город Куш-куш-киш на Махонинг-Крик, притоке Бивер-Крик, находившемся в Пенсильвании, и, в финале, остановился около реки Маскингам, правом притоке Огайо. Район Кушкушкиша считался важным центром для делаваров, где располагалось несколько изолированных деревень, разбросанных по берегу вдоль ручья, один из которых назывался Старый Кушкушкиш. Позже белые основали в этом месте город Нью-Касл. В Договоре Стэнвикс от 1784 года земля в устье Бивер-Крик названа «Старый Город Шингаса». Когда французы покинули регион, охватывающий рукава реки Огайо, большая часть смежных племен отступила дальше на запад. Поэтому, когда началась активная колонизация северо-западной части Вирджинии, там почти не оставалось индейцев, за исключением редких охотничьих или военных партий, перемещавшихся здесь в поисках дичи, или человеческих существ, на которых можно было излить гнев.
Численность племен, приведенная ниже, взята из дневника капитана Хатчинса, кто посетил большинство этих индейцев. В регионе северо-западнее реки Огайо жили воинственные индейские племена, озлобленные против белых. Среди них наиболее мощными были делавары, проживавшие вдоль рек Бивер-Крик, Кейанога и Маскингам. Их города содержали шестьсот жителей. Шауни насчитывали 300 человек и жили они вдоль Скиото и Маскингам. Чиппева жили около Макино: ирокезы-кахнаваке насчитывали 400 человек, и 300 из них жили жили около Сандаски. Виандоты, чьи деревни располагались около форта Сент-Джозеф, насчитывали около 250 человек. Примерно столько же твайтви проживало около форта Майами, как и племя одноименного названия (майами), численностью приблизительно 300 человек. Столько же потаватоми и 550 оттава жили в своих деревнях около фортов Сент-Джозеф и Детройт, а также около Макино, по соседству с чиппева. Кроме вышеперечисленных наций, были там и менее значительные, но не менее враждебные по отношению к белым, народы, которые тоже внесли весомый вклад в неблагоприятное воздействие на первых поселенцев вдоль реки Огайо и на ее притоках.
Вдоль северного рукава реки Саскуэханна и вдоль реки Аллегейни жили манси. Так же вдоль Саскуэханны, Онтарио и в истоках Аллегейни жили сенека, Кайюга жили около одноименного озера, а сапони проживали рядом с манси. В совокупности эти племена насчитывали примерно 1400 человек, и они тоже участвовали в налетах на пограничные белые поселения.
В юго-западной части Вирджинии и южнее тоже находились сильные и воинственные племена. Чероки владели западной частью Северной Каролины и насчитывали 2500 человек. Чикасо жили южнее чероки и насчитывали 750 человек. Племя катоба, численностью всего 150 человек (только воинов), проживало вдоль реки Катоба в Южной Каролине. Катобы являлись в высшей степени опасным, предприимчивым и храбрым народом. Несмотря на их отдаленное местоположение и небольшую численность, они часто посещали долины Вирджинии, и даже проникали в область северного рукава Саскуэханны, в область между рекой Огайо и озером Эри, чтобы атаковать делаваров. В преданиях последних отображены успехи этих дальних экспедиции. Они считали их непревзойденными мастерами военных уловок. Например, как гласит одно из преданий делаваров, катоба подобрались к одному из их охотничьих лагерей и всю ночь провели в засаде, отправив две или три группы воинов к лагерю с бизоньими копытами на ногах, чтобы те сделали искусственные следы бизона, чтобы приманить охотников из лагеря. Утром делавары обнаружили следы, решили, что их оставили бизоны и пошли по ним. Вскоре внезапно перед ними возникли катоба, обстреляли охотничью партию и нескольких ее членов. Остальные разбежались. Достигнув лагеря, делавары собрали все свои силы и пустились в погоню за катоба. По пути они неоднократно натыкались на небольшие обломки тростника, которые катоба разбросали вдоль своего пути и смазали ядом гремучей змеи. Делавары сильно пострадали от этих стеблей и начали отступать в свой лагерь. Теперь катоба начали их преследовать и, в результате, многих из них убили.
Такова была численность и местоположение многих племен, проживавших в регионе реки Мононгахила в начальный период колонизации, когда в разные части долины между Блю-Ридж и горами Аллегейни стали проникать разного рода авантюристы, исследовавшие эту местность на свой страх и риск. Благоприятный климат и плодородная почва вблизи Блю-Ридж вызвали поток эмиграции, быстро распространившийся к полдножью этого горного хребта, и вскоре колонизация покатилась дальше на запад. В начале 18 века Винчестер стал торговым постом, с редкими постройками в его окрестностях.
Примерно в это же время Томас Марлин, торговец из Вильямсбурга странствующий в Винчестер, в паре с Джоном Сайлингом, тоже из Вильямсбурга, проводил исследования страны за пределами белых поселений, куда до сих пор забредали только самые отчаянные авантюристы его расы. Они прошли вверх по долине Шенандоа, пересекли при этом реку Джеймс и некоторые ее притоки, затем достигли Роанока, где Джон Сайлинг был захвачен в плен военной партией чероки. Марлин удачно бежал и без проблем добрался до Винчестера. Военный отряд, захвативший Сайлинга, вернулся в родную деревню в Теннесси. Сайлинг находился в плену в течение нескольких лет, когда в одной из их охотничьих вылазок в Солт-Ликс, Кентукки, в компании с несколькими чероки, их атаковал военный отряд племени иллинойс, с которым чероки в то время враждовали. Теперь Сайлинг оказался в плену у иллинойс. Он был доставлен в Каскаскию, где был принят в семью одной скво, чей сын погиб на войне.
С охотничьими отрядами этих индейцев Сайлинг часто ходил в экспедиции далеко на юг. Несколько раз он оказывался вместе ниже устья реки Арканзас, а однажды они достигли побережья Мексиканского залива. В одной из таких экспедиций они повстречались с группой испанцев, исследовавших страну. Им нужен был переводчик, и ради этого они выкупили Сайлинга у его индейской матери за три нитки бисера и калумет. Вскоре Сайлинг оказался на французском посту Кревкёр, откуда был доставлен в форт Фронтенак, здесь был выкуплен губернатором Канады, который помог ему добраться до немецкого поселения в Нью-Йорке, и уже оттуда он проделал свой путь домой, куда благополучно прибыл после шестилетнего отсутствия.
Джон Сайлинг имел немецкое происхождение. С его братом Генри он поселился у северного рукава реки Джеймс. Точная дата его пребывания среди индейцев неизвестна. Некоторые авторы установили 1724 год датой его пленения, но, скорей всего, произошло это в 1738-40 годах. Его потомки сообщили в 1850 году, что, согласно семейному преданию, Сайлинг с его сыном работали на губернатора Вирджинии, изучая юго-западный регион, и где-то около сегодняшнего Салема, округ Роанок, они были захвачены чероками и отправлены, согласно разным отчетностям, на реку Огайо, или в Теннесси, или в Грейт-Канова, на лодке, сделанной из бизоньей кожи. При достижении Миссисипи они, якобы, попали в руки испанцам. Вскоре сын умер, а отец был посажен на судно, отплывавшее в Испанию, где он должен был подвергнуться пыткам, как британский шпион. Однако это судно было перехвачено английским судном, Сайлинг был освобожден и отправлен в Чарльстон, откуда он добрался до своего дома после трехлетнего отсутствия. Этот рассказ во многом отличается от первой версии его плена. В 1742 году Сайлинг присутствует в списке милиционеров роты Джона Макдауэлла, которая сражалась с индейцами 14 декабря этого года, когда Макдауэлл был убит. В 1746 Сайлинг был капитаном милиции в Рокбридже, округ Огаста. В сентябре 1747-го его имя упоминается в приложении к военному суду, где слушалось его дело после того, как он не явился на перекличку. Затем его следы теряются.
Эмиграция из Великобритании в Новый Свет к середине 1700-х годов резко возросла, и когда Сайлинг вернулся в Вильямсбург, то нашел там множество авантюристов, недавно прибывших из Шотландии и с севера Англии. Среди этих авантюристов были Джон Льюис и Джон Макки. Возвращение Сайлинга немало разволновало и пробудило общий интерес у многих людей, особенно среди тех, кто совсем недавно прибыл в Америку, и кому рассказ о шестилетней неволе Сайлинга доставлял удовольствие и разжигал любопытство. Льюис и Макки внимательно выслушали рассказ, особенно ту его часть, где было приведено описание долины Огайо. В конце концов, троица отправилась в путь. Достаточно, на их взгляд, удалившись от границ поселений, они остановились и поставили свои лачуги. Льюис поселили на ручье, которпрый ныне носит его исмя; Макки сделал свой выбор в пользу среднего рукава Шенандоа, поселившись у Буффало-Гэп; и, наконец, Сайлинг разбил лагерь между рукавами реки Джеймс, ниже Нэчурал-Бридж (буквально, Природный Мост), где в середине 19 века еще проживали его потомки. Это были первые поселения белых у реки Джеймс, западнее Блю-Ридж.
В 1736 году Льюис встретил в Вильямсбурге Бенджамина Бурдена, кто прибыл в страну в качестве земельного агента лорда Фэйрфакса. Бурден оставался с Льюисом большую часть лета, и перед возвращением в Вильямсбург попросил дать ему бизоньего теленка, которого они поймали во время охоты вместе с Сэмюэлом и Эндрю Льюисами, сыновьями Джона. Он подарил этого теленка губернатору Гучу, который, в свою очередь, издал письменное распоряжение, дающее Бурдену право, но с определенным условием, на владение любым участком земли, но не более 500 000 акров, в долине Шенандоа или у реки Джеймс, то есть, западнее Блю-Ридж. Условием гранта было то, что он должен был разместить 100 семей за десять лет в пределах владения. Каждая семья должна была иметь 1000 акров возле своего дома, который он должен распорядиться построить. Семьи могли приобретать сколько угодно прилегающей земли по цене 50 фунтов за 1000 акров.
В 1737 году Бурден привез с собой из Великобритании свыше ста семей авантюристов, готовых поселиться на «его» земельном гранте. Эти семьи получили свои наделы. В течение следующих двух лет было построено 92 дома, и семьи получили в пользование 92 100 акров. Бурден умер в 1742 году, и его сын Бенджамин получил в наследство его обширные «владения». Он женился на вдове Джона Макдаулла, кто погиб в бою с индейцами 14 декабря 1742 года. Среди новых поселенцев был Джон Паттон, зять Бенджамина Бурдена, который поселился у реки Катоба. Дочь Джона Паттона позже вышла замуж за полковника Престона и родила сына Джемса, кто впоследствии был известен, как Джеймс Паттон Престон, губернатор Вирджинии.
Капитан Джон Макдауэлл был шотландцем, родившимся в Ольстере, Ирландия. В своей молодости он прибыл в Америку и поселился в Пенсильвании, а осенью 1737 года перебрался в долину Вирджиния. Он сразу стал одним из инспекторов Бенджамина Бурдена, исследовавших окрестности поместья их хозяина, затем был капитаном милиции в Аугусте, и 14 декабря 1742 года он должен был выступить во главе своих войск против северных индейцев, находившихся на военной тропе против катовба. Этот северный военный отряд по пути на юг грабил белых поселенцев в долине западнее Блю-Ридж. Индейцев догнали у северного рукава реки Джеймс, в пятнадцати милях от дома Макдауэлла, и последовало сражение, в котором сам Макдауэлл и семеро его подчиненных были убиты. Индейцы ушли, не понеся, практически, никаких потерь. Это было первое сражение между индейцами и белыми западнее Блю-Ридж, в долине Вирджиния.
Все новые поселения западнее Блю-Ридж были объединены в округ Оранж, но осенью 1738 года из Оранж были выделены округа Фредерик и Аугуста.
В 1749 году житель округа Фредерик, страдающий психическим заболеванием, во время одного из обострений забрел далеко на запад, и остановился только на берегу реки, которая позже была названа Гринбрайер. Возвратившись в Винчестер, он рассказал, что страна на западе изобилует разной дичью, сем заинтересовал двух авантюристов, Стивена и Мартина Сьюэл, недавно прибывших из Новой Англии. Вначале эти двое поставили совместную хижину, но затем между ними произошла какая-то ссора, и один из них, Стивен Сьюэл поселился в полом дереве недалеко от хижины. В таком виде они и пребывали, когда в 1751 году Джон Льюис из Аугусты и его сын Эндрю нашли их при исследовании западной страны. Вскоре после этой встречи Стивен ушел еще на сорок миль западнее, но долго ему там пожить не удалось, - индейцы его убили. Мартин возвратился в заселенные места.
Горы Литтл и Биг-Сьюэлл, разделяющие округа Фейетт и Гринбрайер, увековечили их фамилию и память о них. Полковник Джон Стюарт говорил, что дом Стивена находился в сорока милях на запад от дома его брата, на одноименном ручье около одноименной горы. Полковник Престон в своем реестре привел сентябрь 1756 года датой гибели Стивена от рук индейцев.
Во второй половине 1750-х годов две семьи поселенцев самовольно переместились к реке Гринбиер, несмотря на предупреждения об индейской опасности. Они основали два поселения: одно на Мадди-Крик, второе на Биг-Левелс. Оба были уничтожены индейцами в 1763 году. После этого, до 1769 года район реки Гринбрайер был необитаем. Затем капитан Джон Стюарт и несколько молодых мужчин начали повторное освоение этой местности.
В 1754 году Компания Огайо отправила людей, чтобы установить форт на слиянии рек Аллегейни и Мононгахила, так как генерал Вашингтон рекомендовал это место, считая его удобно расположенным в военном отношении. Эта группа была сопровождена подразделением милиции. Однако там уже находились французы, которые обратили англичан в бегство и в спешном порядке возвели форт Дюкен.
Примечание: Компания Огайо была создана группой земельных спекулянтов из Вирджинии для продвижения организованной английской колонизации бассейна реки Огайо.
Еще в 1753 году эмиссары от западных индейцев прибыли в долину Вирджиния и побудили местных индейцев покинуть долину. Скорей всего, это перемещение было сделано под влиянием французов. В том же 1753 году губернатор Динвидди послал генерала Вашингтона с письмом к французскому командиру. В письме был заявлен протест в отношении французских посягательств на долину Вирджиния. Это письмо было проигнорировано. В 1754 году компания Огайо отправила людей, чтобы установить форт на слиянии рек Аллегейни и Мононгахила, так как генерал Вашингтон рекомендовал это место, считая его удобно расположенным в военном отношении. Эта группа была сопровождена подразделением милиции. Однако там уже находились французы, которые обратили англичан в бегство и в спешном порядке возвели форт Дюкен. Так началась война, которая стала известна, как война Брэддока, по имени британского генерала, посланного во главе большой армии выгонять французов с западных рубежей британских колониальных владений. В 1754 году правительство Вирджинии сформировало вооруженные силы с намерением вытеснить французов с их укрепленных мест в пределах колонии. Командовать подразделением были назначены полковник Фрай и Джордж Вашингтон, кто в звании подполковника стал заместителем Фрая. Численность их небольшой армии составила около трехсот человек. Вашингтон во главе двух рот в начале апреля продвинулся до Грейт-Мидоуз, где индейцы сообщили ему, что французы возводят укрепления между рукавами рек Аллегейни и Мононгахила, а также, что отряд с того места идет к Грейт-Мидоуз. Война не была официально объявлена между Англией и Францией, но, ни те, ни другие не собирались уступать от своих притязаний на регион реки Огайо. Столкновение было неизбежно. Вашингтон, сопровождаемый дружественными индейцами, дождливой ночью атаковал французов. Командир французов Жюмонвилль и восемь его людей были убиты, а все остальные сдались в плен. Вскоре после этого полковник Фрай умер, и командование полком перешло к Вашингтону, который быстро собрал все силы на Грейт-Мидоуз. Еще два подразделения, одно из Южной Каролины, прибыли к нему, и теперь его силы насчитывали четыреста человек. В Грейт-Мидоуз было воздвигнуто укрепление, которое позже было названо форт Несессити, где остался небольшой гарнизон, а основные силы отправились выбивать французов из форта Дюкен. Они прошли не более десяти или двенадцати миль, когда вождь сенека Полукороль и его дружественные индейцы сообщили им, что многочисленный французский отряд движется в сторону английских поселений, а также, что в форт Дюкен прибыли значительные подкрепления. На военном совете было решено отступать в новый форт. Вскоре французы осади ли его. Через сутки, 4 июля 1754 года, Вашингтон капитулировал на почетных условиях, сдав форт Кулону де Виллье. Англичане в полном вооружении ушли в пределы населенной части Вирджинии.
В 1755 году британское правительство отправило генерала Брэддока выправлять ситуацию. Вечером 8 июля этого года индейцы прислали к англичанам делегацию с просьбой о встрече. Брэддок послал Вашингтона и Фрейзера. Индейцы попросили британцев договориться с французами о мирном уходе из форта Дюкен. Оба офицера посоветовали Брэддоку прислушаться к индейцам, но тот отверг их рекомендацию.
Еще в 1753 году эмиссары от западных индейцев прибыли в долину Вирджиния и побудили местных индейцев покинуть долину. Скорей всего, это перемещение было сделано под влиянием французов. В том же 1753 году губернатор Динвидди послал генерала Вашингтона с письмом к французскому командиру. В письме был заявлен протест в отношении французских посягательств на долину Вирджиния. Это письмо было проигнорировано. В 1754 году компания Огайо отправила людей, чтобы установить форт на слиянии рек Аллегейни и Мононгахила, так как генерал Вашингтон рекомендовал это место, считая его удобно расположенным в военном отношении. Эта группа была сопровождена подразделением милиции. Однако там уже находились французы, которые обратили англичан в бегство и в спешном порядке возвели форт Дюкен. Так началась война, которая стала известна, как война Брэддока, по имени британского генерала, посланного во главе большой армии выгонять французов с западных рубежей британских колониальных владений. В 1754 году правительство Вирджинии сформировало вооруженные силы с намерением вытеснить французов с их укрепленных мест в пределах колонии. Командовать подразделением были назначены полковник Фрай и Джордж Вашингтон, кто в звании подполковника стал заместителем Фрая. Численность их небольшой армии составила около трехсот человек. Вашингтон во главе двух рот в начале апреля продвинулся до Грейт-Мидоуз, где индейцы сообщили ему, что французы возводят укрепления между рукавами рек Аллегейни и Мононгахела, а также, что отряд с того места идет к Грейт-Мидоуз. Война не была официально объявлена между Англией и Францией, но, ни те, ни другие не собирались уступать от своих притязаний на регион реки Огайо. Столкновение было неизбежно. Вашингтон, сопровождаемый дружественными индейцами, дождливой ночью атаковал французов. Командир французов Дюмонвилль и восемь его людей были убиты, а все остальные сдались в плен. Вскоре после этого полковник Фрай умер, и командование полком перешло к Вашингтону, который быстро собрал все силы на Грейт-Мидоуз. Еще два подразделения, одно из Южной Каролины, прибыли к нему, и теперь его силы насчитывали четыреста человек. В Грейт-Мидоуз было воздвигнуто укрепление, которое позже было названо форт Несессити, где остался небольшой гарнизон, а основные силы отправились выбивать французов из форта Дюкен. Они прошли не более десяти или двенадцати миль, когда вождь сенека Полукороль и его дружественные индейцы сообщили им, что многочисленный французский отряд движется в сторону английских поселений, а также, что в форт Дюкен прибыли значительные подкрепления. На военном совете было решено отступать в новый форт. Вскоре французы осади ли его. Через сутки, 4 мая 1754 года, Вашингтон капитулировал на почетных условиях, сдав форт Кулону де Виллье. Англичане в полном вооружении ушли в пределы населенной части Вирджинии.
Спуск с высоты к броду был трудным. Люди Гейджа изо всех сил пытались протащить шестифунтовые пушки через нерасчищенный лес, так как они шли впереди дорожников Сент-Клера. Но главная проблема возникла с фургонами из-за крутизны уклона. Тлеющий огонь вражеского костра был признаком присутствия врага, хотя индейцы бежали, едва завидев продвижение армии, побросав при этом даже оружие. Некоторые солдаты, увидев мутную воду, подумали, что индейцы сбежали прямо из-под их носа. Эти воины, вероятно, составляли партию разведки вместе с норманвильскими кадетами. Назад было отправлено сообщение, что на другой стороне реки, возможно, находится «много французских индейцев». Гейдж осторожно повел своих людей по колено в воде, сформировав при этом боевую линию и держа готовыми к действию обе пушки. Когда люди пересекли 200 ярдов коричневой воды, медленно вытягивая из жижи мокрые гетры и туфли, авангард столкнулся с препятствием, из-за которого индейцы дали этой реке название Мемонавангехелак, или «обвалившийся речной берег»: вместо нормального берега на их пути встал крутой глиняный склон от шести до двенадцати футов в высоту, с породой, которая под воздействием и без него легко обрушивалась в воду. Необходимы была рыть проход, чтобы провести фургоны. Авангард был развернут на равнине для обеспечения безопасности рабочей группы Сент-Клера и основного корпуса под командованием Брэддока, которые уже приближались. Уильям Данбар, лейтенант гренадерской роты 44-го полка, считал, что их миссия успешно выполнена «без любого беспокойства со стороны врага».
Около восьми часов утра, когда основной корпус подошел к первому броду, Брэддок послал вперед небольшой отряд из 150 солдат впереди фургонов; другой отряд из 150 человек прикрывала спереди вторую группу фургонов и скот с вьючными лошадьми, плетущимися в хвосте колонны. Арьергарду с высоты открылся захватывающий вид на длинный красный столбик, вьющийся через брод к низменности на южной стороне реки. Форт Дюкен стал ближе, но солдаты снова были сформированы в обычную маршевую колонну, так как в двух милях находился следующий брод, и до него надо было дойти организованно.
Колонна медленно перемещалась по широкой пойме этой «очень красивой реки», и солдаты наслаждались редкой красотой на протяжении четырех миль пути вверх по реке». Затем они увидели огромный изгиб Мононгахилы, образовывавший дугу в северо-западном направлении, в сторону форта Дюкен, и некоторые солдаты напрягали последние силы к проплешине внизу по течению. Они уже радовались тому, что переправа на противоположный берег будет сравнительно легкой, когда перед их взорами предстали огромные скалистые наслоения, конусообразно сужающиеся к речному берегу восточнее устья Тертл-Крик. Брэддок находился в центре организации колонн в линию марша, когда пришло сообщение от Гейджа.
Около половины десятого утра Гейдж повел свой авангард через второй брод на Мононгахиле напротив устья Тертл-Крик. Усталость, вызванная ранним подъемом и прокладкой дороги, компенсировалась восторгом от переправы через реку, которую люди выполняли под триумфальный припев «Гренадерского Марша».
Карта перехода англичан в направлении форта Дюкен, с обозначениями верхнего (первого) брода и нижнего (второго) брода.
Отдав распоряжения, Гейдж послал сообщение Брэддоку о его «неоспариваемом переходе на северный берег реки» Передовой отряд был развернут для обеспечения безопасности уязвимых рабочих Сент-Клера, которые занимались выравниванием крутого глинистого берега, чтобы сделать его доступным для фургонов и артиллерии. На эту работу ушло почти два часа. Усталым людям Гейджа выпало почти два часа отдыха в ожидании, когда переправится основной корпус. Капитан Роберт Холмли смаковал кусочек сыра Глостершир и немного молока, который приготовил для него его ординарец. В то время как некоторые бойцы готовили их пайки, другие вообще ничего не имели. В одном они были едины: удивление в отношении полного непротивления противника во время тяжелой переправы и дальнейшего продвижения. Где-где, но у брода французы и индейцы могли поставить англичан в тяжелое положение. Люди Гейджа даже не подозревали, что хорошо укрывшиеся вражеские разведчики пристально за ними наблюдают во время этого кратковременного отдыха.
После отдыха отряд Гейджа миновал широкий и заросший овраг на его пути, и авангард основной колонны уже подходил к этому месту, когда проводники и легкая кавалерия внезапно подались назад, и инженер Гордон, который занимался маркировкой дороги, устанавливая указательные знаки, увидел человека, одетого, как индеец, но имевший офицерский нагрудный знак и шляпу на голове. Этот человек шел навстречу колонне англичан, и когда он заметил их, то остановился, повернулся назад и взмахнул шляпой. В лесу позади него толпились французы и индейцы. И вот, по сигналу офицера, коим являлся Бижу, справа и слева английской колонны раздались военные вопли индейцев. Колонна Гейджа немедленно построилась в линию и выпустила несколько залпов в сторону невидимых врагов. В основном деревья приняли на себя этот град пуль, однако шум был оглушительным под густым сводом леса. Это произвело эффект на противника. Большинство канадцев позорно бежали с криками: «Спасайся, кто может!». После третьего залпа Бижу свалился замертво. Затем в дело вступили две пушки, которые были у Гейджа, что привело в некоторое замешательство индейцев, но они не покинули поле боя подобно канадцам. Тесные, алые ряды англичан были ясно различимы сквозь деревья: они продвигались вперед, подбадривая друг друга громкими возгласами и выкрикивая «Боже, храни Короля». Дюма, теперь командовавший франко-индейским контингентом после смерти Бижу, подумал, что всё потеряно. При нем оставалось совсем немного солдат, и по его приказу они открыли огонь, который оказался настолько точным, что ряды английских солдат несколько замешкались. Такой ход дела воодушевил индейцев, и они начали сплачиваться. Французские офицеры, которые командовали ими, тоже пришли в себя и начали отдавать им команды. В то время как Дюма и Лигнерис с немногочисленными регулярными солдатами и с немногими не бежавшими от страха канадцами держали фронт, дикие воины с визгами и воплями растеклись по обе стороны английской колонны, укрылись за деревьями и в оврагах, а затем открыли убийственный, ураганный огонь по беспомощным солдатам, которые совсем не были защищены и при этом не видели врагов. В ответ они выпускали залп за залпом в бесстрастные деревья.
Самый губительный огонь вёлся с холма, возвышавшегося справа от англичан, где залегло множество индейцев, которые теперь расстреливали толпу в красных мундирах внизу. Ряды солдат смешались и сгрудились, представляя собой очень легкие цели для противника. Индейский огонь буквально выкашивал англичан. Когда Брэддок услышал стрельбу впереди, он приказал основной колонне ускориться, чтобы поддержать Гейджа, а четыреста человек во главе с сэром Питером Халкеттом оставил в тылу охранять обоз.
Когда основной корпус достиг поля боя, солдаты Гейджа уже бросили обе их пушки и в беспорядке отступали, спасаясь от концентрированного индейского огня. Натолкнувшись на наступающие войска, они вместо того, чтобы остановиться, врезались в ряды соратников. Начался хаос. За короткое время солдаты двух полков смешались, а затем сгруппировались в несколько тесно сжавшихся отрядов на небольшом участке земли. Только ополчение Вирджинии сохранило порядок. Все эти людские скопления были совершенно беззащитны перед градом пуль, обрушившихся на них. Как офицерам, так и солдатам была просто неведом этот визуально не наблюдаемый, ужасный индейский военный метод в их родном лесу. Штыковая атака была бесполезна, так как индейцы с быстротой кошек меняли их позиции. Лишь ополчение из
Вирджинии смогло им противостоять, следуя их же способу. Стреляя из-за деревьев, они сдерживали врагов, давая время офицерам восстановить порядок. Однако Брэддок, который впал в слепую ярость от процесса, ставившего крест на его понятиях мужества и дисциплины, вперемешку с проклятиями отдавал распоряжения о построении в линию. Группа солдат под командованием капитана Ваггонера бросилась к упавшему дереву в лесу, лежавшему на большом расстоянии от укрывшихся индейцев. Они присели за огромным стволом и открыли огонь, однако задние солдаты, увидев дым от стрельбы недалеко впереди себя, приняли своих за чужих, и дали по ним дружный залп, убив многих из них и вынуждая уцелевших возвращаться.
Еще несколько солдат попытались вести стрельбу под прикрытием деревьев, но Брэддок избил их своей саблей и заставил вернуться к остальным, толпившимся на открытом, простреливаемом со всех сторон пространстве. Паника усиливалась, и приказы просто тонули в шуме и борьбы, никто не собирался их выполнять. «Мы станем сражаться, если будем видеть с кем», - отвечали немногие из них, еще сохранявшие хладнокровие. За клубами дыма ничего не было видно. Позже уцелевшие офицеры и солдаты говорили, что вряд ли они смогли бы различить хоть одного индейца в таких условиях.
Брэддок приказал подполковнику Бертону атаковать холм, где клубы дыма были особенно густыми, а обстрел оттуда наносил наибольшие потери. С огромным трудом этот офицер набрал около сотни человек для контратаки, но вскоре был ранен, и его последователи снова превратились в паникующую толпу. Залпы из пушек в такой ситуации наносили в основном вред деревьям, а не скрытым врагам. В конце концов, всё со стороны англичан свелось к тому, что толпа солдат, одурманенная страхом, стояла, тяжело дыша, с покрытыми потом лбами, механически заряжая и стреляя, то в воздух, то в своих же товарищей, многих из которых они сами и убили. Земля была усыпана телами мертвых и раненых солдат, на поле боя метались обезумевшие лошади, и надо всем этим стояли грохот мушкетов, рев пушек, смешанные с винтовочными выстрелами и воплями, исходившими со стороны шести сотен индейцев, невиданных доселе дикарей, наводивших ужас, который войска не испытывали даже в войне в Индии. «Я не могу описать весь ужас этой сцены», - писал один из офицеров Брэддока три недели спустя, - «ни одно перо не сможет это сделать. Вопли индейцев до сих пор стоят в моих ушах, и потрясающие звуки будут преследовать меня до часа моей кончины».
Брэддок выказывал беспримерное бесстрашие. Верхом на лошади, он бросался туда-сюда, проносясь, как сумасшедший. Четыре лошади были застрелены под ним, и он взобрался на пятую. Под Вашингтоном пали две лошади, и четыре пули разорвали его одежду, но он сам спасся каким-то чудом. Офицеры регулярных войск не запаниковали и пытались восстановить порядок. Питер Халкетт в ходе этого был застрелен. Его сын, лейтенант в его же полку, наклонился, чтобы поднять тело отца, и тоже был застрелен. Молодому Ширли, секретарю Брэддока, пуля снесла полголовы. Орм и Моррис, его адъютанты, Синклэйр, его генерал-квартирмейстер, Гейтс и Гейдж, которые находились по разные стороны в революции, Глэдвин, кто восемь лет спустя защищал Детройт от воинов Понтиака – все они были ранены. Из восьмидесяти шести офицеров, шестьдесят три были убиты и ранены; из 1373 рядовых и унтер-офицеров из побоища вышли невредимыми всего сто пятьдесят девять человек. При этом потери убитыми и ранеными были примерно равны, приблизительно по 500 человек плюс-минус. Потери союзных ирокезов из долины Огайо неизвестны.
Наконец, поняв, что всё потеряно, чтобы избежать полного уничтожения, Брэддок, приказал отступать. В то время как его уцелевшие офицеры стремились придать некоторое подобие порядка ошалевшей от страха и крови команде и вывести ее из-под обстрела, бравому главнокомандующему пуля пробила руку и вошла в легкое, и он, пошатнувшись, упал с лошади. Ходил слух, что эта пуля исходила от одного из его людей, но прямых доказательств этому нет. Как бы то ни было, теперь он лежал среди кустов, задыхаясь и истекая кровью, не в силах даже слать проклятия в сторону врагов. Он попросил оставить его там, где он лежит, но капитан Стюарт из ополчения вместе с еще одним провинциалом отнесли его в тыл. Примерно в это же время, толпа солдат, уже три часа находившаяся на открытом пространстве под непрерывным огнем, израсходовав все боеприпасы, в слепом безумии ринулась обратно к броду. «Мы пытались сплотить их», - писал позже Вашингтон, - "но с таким же успехом мы могли пытаться остановить диких горных медведей». В беспорядке войска преодолевали брод в сторону противоположного берега, оставив позади раненых товарищей, пушки и весь багаж для индейцев. Около пятидесяти индейцев шли за ними по пятам к берегу реки. Дюма и Лигнерис (Ланглейд), с которыми оставались всего около двадцати французов после того, как канадцы бежали после первых английских залпов, вернулись в форт. «Поле боя, оставленное дикарям, - писал командир гарнизона форта Дюкен Клод-Пьер де Контрекёр", - «превратилось в обиталище демонов, грабящих и убивающих».
Молодой английский пленник индейцев Джеймс Смит, который во время сражения находился в форте Дюкен, описал позже прибытие победителей: «Днем я услышал в форте сильный шум и волнение, и, несмотря на то, что я еще не понимал по-французски, я понял, что это были голоса радости и триумфа, и я испугался того, что называется плохой новостью. Там был человек, который говорил по-голландски, а я знал этот язык. Я подошел к нему и спросил, что произошло? Он мне ответил, что только что прибыл курьер, который сообщил, что Брэддок повержен; что индейцы и французы окружили его, скрываясь за деревьями и в оврагах; что они держат их на открытом месте под непрерывным огнем, и он видел, как англичане падают в кучи, и если они не побегут назад к реке, к вечеру никто из них не останется в живых. Через некоторое время я услышал громкие выкрики и увидел группу индейцев и французов. У них было много окровавленных скаль